— Думал, я тебя продинамил? — Бэкхён жизнерадостно улыбается, хотя на сердце кошки скребут, и заказывает официанту чай на двоих. Чайник выбирает побольше, чтобы их надолго оставили в покое.
Чанёль после неторопливо наливает чай в две чашки и ждёт. Наверное, ждёт вопросов.
— Начинай с того, что помнишь. Твоя семья переезжала при тебе?
— Я тогда был совсем крохой, так что ничего не помню. И вообще это плохая идея. Я предпочитаю говорить о нас с тобой. Чонин — прошлое для меня, к которому возвращаться я не хочу. Мне нужен ты, а не он.
— Наплевать. Я сказал тебе, чего хочу. Если Чонин для тебя прошлое, то для меня — самое натуральное настоящее. И если ты считаешь, что я с ним так просто, то я тебе не завидую. И всё, что ты мне говорил тогда о собственных чувствах, — пустой звук. Потому что в твоих глазах я превращаюсь в человека, который спит с кем попало и с лёгкостью разрывает отношения без веских причин. Не слишком лестно для меня, не находишь? Рассказывай или проваливай. Так ты помнишь, как с соседями знакомились?
Чанёль не проваливает, остаётся, с трудом сглатывает, но всё же отвечает на вопрос:
— Я не помню. Мне кажется, они были всегда. И мы всегда дружили. О Чонине можешь не спрашивать. Он всегда был рядом, сколько я себя помню.
— И вы вместе хулиганили?
— Просто играли. Пару раз игрушки не могли поделить. Пару раз дрались ещё из-за какой-то ерунды. И как-то само собой вышло, что потом уже всегда вместе.
— И? Тебя же что-то привлекало в нём?
— Дерзость? — Чанёль отпивает из чашки и мрачно улыбается. — В десять он выглядел красивым, как картинка. Походил на ангела. Это я помню. Ещё помню, что у его матери руки не доходили, чтобы постричь его, и он бегал какое-то время с длинными волосами. Чтобы волосы не мешали, мать ему их немного завивала и укладывала. А он тогда подружился с одним новичком. Ну и вот, они пошли в туалет как-то, а тот парнишка возмутился, что это Чонин делает в мужском туалете. Дескать, ты же девочка, а девочке надо в женский. Ну, я могу понять того парнишку. Чонина одевали ярко и красиво, волосы ещё эти, ну и выглядел ангелочком и был тогда едва ли не самым мелким в классе. Чонин молча расстегнул брюки, демонстративно достал член и принялся отливать с гордым видом. Парнишка так и стоял столбом с раззявленным ртом*, а я тогда Чонином гордился. В двенадцать его уже никто бы не спутал с девчонкой, хотя он тогда был тёмный и тощий, но всё равно красивый. И после того случая он всегда носил только классические брюки и светлые…
Чанёль умолкает и растерянно смотрит на белую рубашку Бэкхёна. Бэкхён достаточно сообразителен, чтобы сложить два и два, и прикинуть, что именно в нём могло напомнить Чанёлю Чонина. А ещё он с лёгкостью может вспомнить, как помогал Чонину обустраиваться и разбирал немногочисленные вещи. В армию Чонин прихватил с собой как раз несколько белых рубашек и классических брюк.
— Скудноватый гардеробчик, — подметил тогда Бэкхён, с интересом изучая рубашки.
— Зато всегда стильно и к месту.
Бэкхён даже не задумывался о том, насколько сильно это запало ему в душу. И никогда не придавал значения тому, что после армии сменил свой гардероб на то, что “всегда стильно и к месту”. Ему просто нравилось и нравится до сих пор, как он смотрится в такой одежде. И Чонину тоже нравится. Чанёлю, судя по всему, нравится так же сильно, только он теперь в этом не признается. Ну и чёрт с ним.
Бэкхён вновь концентрируется на разговоре, жадно ловит каждое слово и ждёт, когда же Чанёль вспомнит ту игру с поцелуями, о которой говорил Чонин.
— Меня поначалу часто раздражало его желание покомандовать. Если Чонин чего-нибудь хотел, то хоть небо на землю падай, но всё должно быть именно так. Упрямый до жути. Причём всегда настаивал на своём даже тогда, когда имел дело со взрослыми. А ещё никогда не стеснялся высказывать свою точку зрения, даже если она расходилась со всеми прочими. Потом, правда, он стал сдержаннее и скрытнее. Вплоть до того, что даже помогать старался так, чтобы об этом не узнали.
— Но тебя-то что по-настоящему привлекало?
— Не знаю. Не так просто объяснить, почему к одному человеку тянет сильнее, чем к прочим. — Чанёль пожимает плечами и допивает чай. — Он как наваждение всегда был. И когда мы дурачились или играли во что-нибудь, он всегда так удивительно легко перевоплощался и играл роль, как будто был настоящим актёром. А ещё в любых состязаниях крепко держал меня за руку и так уверенно говорил, что мы непременно выиграем. И выигрывали ведь. Он говорил, что я делюсь с ним силой, но мне всегда казалось, что наоборот. После игр с дурацкими поцелуями он стал на меня так смотреть… будто раздевал взглядом. Поначалу ещё ничего было, но потом во время совместного мытья в бане я стал замечать, что он не просто смотрит, но и возбуждается. Дальше было только хуже. Странное это довольно-таки ощущение — видеть, как у кого-то на тебя мощно встаёт. Немного пугает, но и лестно. Я и не помню, когда не выдержал. Просто обернулся, а он смотрит и вдруг отводит глаза, и у него стоит. И он весь такой… красивый и горячий, и возбуждённый до предела. Я тогда подошёл и посмотрел открыто на его бёдра, а там эта твёрдая и толстая штука, на головке блестит… И он поднимает голову и виновато улыбается, говорит чушь какую-то, извиняется по-дурацки. На меня и накатило. Сам не думал, что так выйдет. Опомниться не успел, а я уже на коленях с членом во рту, а он тихо так стонет и путается пальцами у меня в волосах. Думал, что сдохну тогда, но ничего, выжил. Про первый раз тебе тоже рассказать? — Чанёль улыбается совсем не весело, кажется, вот-вот всерьёз расплачется. Бэкхёну больно и неловко, но удержаться нет сил, и он кивает.
— Я тогда повздорил с ребятами из футбольной команды. Счёт в игре был равный, а потом нам забили ещё раз. Все решили, что по моей вине. Я так не считал. Ну и сцепились в итоге. Я один, а их больше. Наваляли, конечно. И тут Чонина принесло. Он как увидел меня в таком состоянии, и всё. Если бы это с ним случилось, он бы и до драки дело не довёл. Он спокойный тогда уже был и ловко сглаживал конфликты. Но когда дело касалось меня, слетал с катушек. Может, это тоже имело значение, потому что вряд ли многие могут похвастать тем, что у них есть человек, который в огонь и воду за них кинется. А Чонин такой — за меня он вечно кидался и в огонь, и в воду без раздумий. Я тогда с ума сходил, но всё равно это было приятно. Приятно осознавать, что я настолько дорог ему. Мы тогда частенько на чердаке у него дома зависали. Ну вот… он накладывал мне повязку на лодыжку, потом так посмотрел, что я не удержался и потянул к себе, чтобы поцеловать. У него тогда правая сторона лица была исцарапана, но он даже в крови… Начали целоваться — и всё. Ни я отлипнуть от него не могу, ни он от меня. Даже не помню, как раздевались. Помню только, что без защиты трахались — запасаться презервативами до того и в голову не приходило. И помню, что он долго меня растягивал, аккуратно и тщательно. Чуть ли не срывался каждые две минуты, шею до крови искусал — я думал тогда, что вовсе меня загрызёт, но он не останавливался и готовил. Хотел, чтобы мне было хорошо. И искал загадочную простату. Было забавно и неловко, но всё равно здорово. А потом он переживал, что я в рост вытягивался быстрее. Не хотел быть ниже меня. Всё переживал из-за этой ерунды, пока я не сказал ему, что так даже лучше. Если он легче, то точно меня не придавит, пока трахает, быстрее загрызёт, если не перестанет кусаться во время секса. Тогда он только и успокоился немного.
— Он заботливый, — тихо бормочет оглушённый всем этим Бэкхён. Это как заглянуть в чужую жизнь, куда можно заглядывать только двоим, а остальные — лишние. И прямо сейчас Бэкхён так остро чувствует себя лишним, что глаза пощипывает. А ещё знает теперь, откуда взялись едва заметные шрамики у основания шеи Чанёля, со стороны левого плеча.
— Наверное. В общем-то, да. После мне не хватало его молчаливой поддержки. Надёжности. С ним всегда была уверенность, что он рядом и всегда подставит плечо. И что всегда кинется на защиту, даже если силы неравны и точно огребёт.
Бэкхён может добавить, что Чонин всегда выслушает и тепло подбодрит. И всегда спросит, всё ли хорошо. И никогда не откажет в объятиях, даже если нет очевидной причины. Бэкхён много чего может добавить, но молчит. И так же молча решает, что съездит домой к Чонину и Чанёлю, как только Чонин вернётся.
Потому что ему нужны ответы на вопросы.
Комментарий к Движущая сила: казино ставит на зелёное - 01
* 130912 Kai & Xiumin @ Kiss The Radio
========== Движущая сила: казино ставит на зелёное - 02 ==========
Комментарий к Движущая сила: казино ставит на зелёное - 02
Доброй ночи, котики :) Сегодня будет фетиш)
2.2
С Чанёлем он сталкивается неожиданно в торговом центре накануне поездки. Избежать встречи невозможно, потому что Бэкхён буквально влипает в Чанёля, когда вылетает из кабины лифта.
— Привет? — Чанёль в самом деле больше спрашивает, чем здоровается, и смотрит с хрупкой осторожностью. А ещё держит за пояс, оберегая от падения. Наверное, со стороны это выглядело бы не хуже сцены из романа, будь Бэкхён девушкой. Но он ни черта не девушка, просто импульсивен и ошарашен, потому что думал о Чонине, а влип с разбега во внезапного Чанёля. Мгновенно возникает желание наговорить колких гадостей, но быстрый ум Бэкхёна в доли секунды проводит расчёты и приходит к выводу, что Чанёль никак не мог следить за ним. У Чанёля на запястье тесёмки пакета с покупками, тут пятый этаж, а Бэкхён планировал пойти в другой центр, но выбрал этот и примчался сюда несколько минут назад. Случайность. Просто случайность.
— Привет. Тоже закупаешься? — Бэкхён неуловимо отстраняется и непроизвольно поводит плечами, потому что до сих пор чувствует тепло ладоней Чанёля на пояснице.
— Я уже почти всё. Могу составить компанию, если хочешь. Всё равно возвращаться вместе веселее. — Чанёль имеет в виду только то, о чём говорит, поэтому Бэкхён соглашается. К тому же, Чанёль ему определённо пригодится, потому что в прошлый раз с размером вышла накладка, а Чанёль… Бэкхён внимательно оглядывает плечи Чанёля и делает незначительную поправку на рост. Да, самое то.
Они покупают по стакану сока в кафе и бредут по этажу, рассматривая всё вокруг и больше помалкивая. Бэкхёну и хочется поинтересоваться, что там накупил Чанёль, и колется, потому что это его не касается и касаться не должно. Потому что теперь всё сложнее, чем было раньше. Потому что прежде Чанёль просто был рядом, другом, и всё оставалось понятным. А сейчас — непонятно. И вряд ли Чонину понравилось бы то, что Бэкхён шатается по торговому центру в компании Чанёля. Чонин сам по себе собственник и ревнивец. Не до предельной степени, но ощутимо так. Вплоть до того, чтобы по-детски обижаться и вести себя проблемно.
Насколько ревнивый Чанёль, Бэкхён не знает, но ему интересно, и это беспокоит.
Они добираются до зала с одеждой, идут в мужскую секцию, и Бэкхён зависает у ряда с рубашками. Тут классические модели, которых у него самого в шкафу предостаточно, но его интересует рубашка не для себя. Гардероб Чонина пока скудный, поэтому у Бэкхёна большие планы. Чонин об этих планах ни сном ни духом, но это ещё и сюрприз. Бэкхён уже покупал одежду и бельё для Чонина — ему понравилось. Само действо: выбирать, представлять, прикидывать, потом вручать, смотреть, как Чонин надевает выбранную одежду, смотреть на Чонина в обновках и понимать, что он сам всё выбрал, и его вкус оказался безупречным… Бэкхён понятия не имеет, почему это так волнующе и вызывает уйму эмоций, но ему до безумия нравится проживать это и чувствовать.
После армии Чонину нужны рубашки побольше, чем раньше. Размеры не дают гарантий, поэтому Бэкхён и решает воспользоваться случаем в виде Чанёля. Ещё раз косится на Чанёля, делает в уме прикидки и поправки, потом выбирает всё, что понравилось, и тащит слегка сбитого с толку Чанёля к примерочным кабинкам. Чанёль с тоской смотрит на десяток рубашек, но соглашается надеть все. Большая часть рубашек белого цвета, просто разный материал и небольшие отличия в фасонах.
— Выбрал бы разные цвета. И эти рубашки будут тебе великоваты и длинноваты.
— Мне нравятся именно белые — их к чему угодно можно надеть. Классика. И я люблю просторные и длинные вещи. — Признаваться, что рубашки не для него, Бэкхёну не хочется.
— Сам бы и надевал их тогда.
— Не пойдёт. Я хочу оценить со стороны.
— Ага, мы жуть как похожи, — язвит Чанёль напоследок и скрывается за плотной шторкой с ворохом рубашек. Бэкхён далёк от того, чтобы считать Чанёля идиотом, но пока Чанёль делает то, что ему нужно, и это перевешивает всё прочее.
Через три минуты Чанёль выходит к нему в белой рубашке с воротником-стойкой. Рубашка сидит на плечах плотно, да и воротник Бэкхёну не нравится — шею Чонина прятать просто грешно. Рубашка идёт в кучу “не в этой жизни”, а Чанёль получает задание примерить следующую. На сей раз воротник отложной и аккуратный, пуговиц много, и на манжетах по пять. Закусив губу, Бэкхён крутится возле Чанёля, оценивает плечи и вид со спины. Вроде бы ничего так, поэтому рубашка отправляется в кучу “может быть”.
На четвёртой рубашке Чанёлю уже весело, и он подтрунивает над придирчивостью Бэкхёна, которого не устраивают карманы на груди. На Чанёля в пятой рубашке Бэкхён смотрит долго. Под тонкой белой тканью без труда удаётся различить надетую на Чанёля футболку, и Бэкхён подвисает, когда представляет, как эта рубашка будет смотреться на гибком смуглом теле — без футболки. От предвкушения губы пересыхают, потому что рубашка без карманов на груди, поэтому… Бэкхён облизывает губы и заставляет себя оценить плечи. У Чанёля и Чонина плечи широкие, но вот очертания и акценты разные.
Бэкхён ещё раз обходит вокруг Чанёля, осматривает и оценивает, и щупает ткань пальцами. К ладоням приятно льнёт шелковисто-гладкое и лёгкое. А Бэкхён невольно признаёт, что эта рубашка смотрится и на Чанёле впечатляюще. Потому что классика и строгость линий, приятная телу материя, стильно и мужественно, а ещё в такой рубашке спина, шея и плечи красиво подчёркнуты. На лопатках и груди — идеально вообще. Если без футболки или майки. Лопатки под белой тканью проступают так, что глаз не отвести, а на груди будут слегка, совсем чуточку, намёками виднеться два тёмных пятнышка. Достаточно целомудренно, но в то же время — дико сексуально. Бэкхёну вполне хватает, чтобы заподозрить в себе фетишиста, хотя подозревать уже поздно, наверное, — фетишист как есть. И рубашка отправляется в кучу “брать без сомнений”.
Пока Чанёль пробует другие рубашки, явно что-то себе думает, но Бэкхёну не хочется в этом разбираться. Он цапает отобранные рубашки и спешит оплатить покупки, лишая Чанёля возможности задать неудобные вопросы. И лишая себя шанса ещё потаращиться на Чанёля в рубашках. Жаль, конечно, потому что Чанёль почти никогда рубашки не носит, но ему бы тоже пошло. Хотя чего уж там, Чанёль наверняка всё понял правильно и сообразил уже, для кого эти рубашки.
Бэкхён окончательно убеждается в своих догадках, когда Чанёль помогает консультанту сложить покупки в фирменный пакет. Видит, как задумчиво Чанёль проводит ладонью по белой ткани, немного хмурится, а после едва заметно улыбается. Улыбается сразу и грустно, и светло. Так улыбается, что Бэкхёна почти разрывает пополам от желания рявкнуть: “Не смей!” или с тихим волнением спросить: “Ему ведь понравится?..”
— Брюки тебе тоже надо? — с лёгкой издёвкой в голосе интересуется Чанёль. Но издевается он больше над собой, поэтому Бэкхён молча качает головой и направляется к выходу.
Чонин узкий в бёдрах, поэтому и сам Бэкхён, и Чанёль — кандидатуры неподходящие. Бэкхён смеха ради как-то примерял брюки Чонина. Год назад, наверное. Кое-как влез — чисто за счёт разницы в росте, но штанины безобразно волочились по полу, и брюки трещали по швам. Чонин откровенно умирал от смеха, пока Бэкхён бурно возмущался. А вот Чанёль в брюки Чонина точно не влезет, хотя по длине они ему придутся почти впору.
Чанёль так ничего и не говорит по поводу рубашек до самого общежития. Хочет, но не говорит. Бэкхён ловит те мгновения, когда Чанёль вот-вот решится, но осторожность побеждает каждый раз. Бэкхён тихо радуется про себя, потому что даже представить не может, что следует ответить. Ему в самом деле не хочется огорчать Чанёля. Он искренне Чанёлю сочувствует, помнит старые снимки Чонина, но Бэкхён не готов потерять Чонина. Не уверен, что вообще хоть когда-нибудь будет готов. Если бы он мог, то непременно излечил бы сердце Чанёля, но Бэкхён не может. И не хочет, если честно, потому что так не ко времени вспоминается прикосновение мягких губ Чанёля и навязанный поцелуй. Для сравнения. Просто вместо сравнения ерунда какая-то выходит.