========== Реванш ==========
С наступающим Новым Годом :)
Реванш
♫ Ranidu Lankage - Ahankara Nagare
Основной талант из разряда неожиданных Чонин собирался проявить на воскресных бегах, а для шумного вечера в клубе под открытым небом годился и вспомогательный с рабочим вкупе. Чонин прошелся раза два сквозь танцующую толпу и стал временным владельцем семи пухлых бумажников. В двух из них нашлись не только местные песо, а баксы и евро, что делало жизнь куда веселее и насыщеннее.
Чонин благоразумно избавился от бумажников, распихал деньги по карманам и примерился к барной стойке, высматривая знакомых «бабочек». Накануне игры не мешало бы и расслабиться: для здоровья полезно, да и примета верная.
Не то чтобы Чонин был суеверен… Хотя ладно — был. Все игроки суеверны в той или иной степени. Удача Чонина свалила почти три года назад, но он не звался бы Мастером Игры, если бы не нашел способ удачу вернуть.
Чонин помнил, как побродил у стойки, заказал себе стакан содовой, а потом отирался у пятачка, где задорно отплясывал парень в искристой полумаске, усыпанной стразами. Чонин не особенно вникал в тематику клубной вечеринки и маске не удивился, а вот танцы парня у шеста ему очень даже приглянулись. Парень еще и смотрел вызывающе именно на Чонина: сладострастно изгибался, томно облизывал губы, прожигал пристальным взглядом сквозь прорези в полумаске, а под конец даже набрался наглости, чтобы пальцем Чонина поманить.
Разборчивостью в партнерах Чонин не страдал. Тянул в постель и девушек, и парней, лишь бы они были сами не прочь отлично провести время. Только вот случай выпал не тот, и едва Чонин намылился подкатить к танцору в полумаске и пригласить на чашечку чая с постельными последствиями, как врезался в гору мышц. Чонин заподозрил, что «гора» возникла на его пути не случайно, но вряд ли имела отношение к танцору. «Гору» звали Сиско, и Сиско частенько целовал Чонина в зад на бегах. Гонором Сиско природа не обделила, а после рейда по болотам «зад» Крошки Чонина бывал зверски грязным. У Чонина тоже рано или поздно обида взыграла бы, продувай бы он с завидным постоянством. Но Чонин выигрывал. Проигрывал как раз Сиско.
— Смотри, куда прешь, козел, — предсказуемо начал свару Сиско, глядя на Чонина сверху вниз.
— Ты, я вижу, в жизни такой же тормоз, как и на бегах, малыш, — не остался в долгу Чонин. Уж что-что, а язык у него жалил как надо. Сиско подвис с достойным ответом, и Чонин наглядно наблюдал по наморщенному лбу, как скрипели мозги бедняги от умственных потуг.
— Жить надоело? — разродился наконец Сиско.
— Думаешь, зашибусь насмерть, если впилюсь в тебя на полной скорости? — сверкнул фирменной улыбочкой «имел я вас всех» Чонин. Улыбочка всех жутко выбешивала, и Сиско к исключениям не относился. Уже на замахе его ловко подхватили под руки местные громилы-вышибалы и выпихнули на круглую сцену. Чонин пошел сам с царственным видом.
Разборки в клубе решали честной дракой. Ну как честной… Вообще дрались без правил и тем, что дано от природы. Проще говоря, запрещалось использовать оружие, а вот мордобой — милости просим и сколько влезет. Ну и раз уж в клубе разрешали разборки, то следовало возмещать возможный ущерб, потому местный ди-джей был по совместительству еще и букмекером.
Стоило Чонину ступить на сцену, и ставки посыпались как из рога изобилия. Будь Чонин на мели, непременно поставил бы на Сиско и с блеском проиграл, чтобы неслабо приподняться в финансовом плане. Но увы, в карманах у Чонина неплохо шуршало, а начистить рыло Сиско очень хотелось — особенно на глазах у томного танцора в полумаске со стразами. Тот протолкался ближе к сцене, и Чонин поймал слегка обеспокоенный взгляд. Пришлось лихо подмигнуть и ослепить парня в полумаске сияющей улыбкой — тоже фирменной. Чонин умел располагать к себе людей и любил всем нравиться. Но осечка случилась — парень в полумаске отвернулся как будто с досадой или раздражением. Недоумевающий Чонин едва не схлопотал в нос и еле-еле разминулся с коленом Сиско.
Пришлось отвлечься от соблазна и уделить внимание веселью. Руки чесались спустить с Сиско шкуру еще и на ринге. Подраться Чонин был не дурак и взялся за дело с энтузиазмом. Да и Сиско оказался глупцом редкостным, потому что полез против того, кто был раз в десять шустрее.
Пока Сиско разворачивал корпус удобнее и делал замах, Чонин мог пробежать трижды по краю сцены. Правда, такую глупость Чонин делать не стал. Вместо этого он коротко пихнул Сиско левой ногой, впечатав ступню в живот. Сиско неловко шатнулся назад. На этом вот шатании Чонин добавил уже правой ногой в челюсть с разворота.
Всего пара секунд, а Сиско лежал на сцене и выкашливал на матовое покрытие выбитые зубы. Знай наших!
Попытка подняться стоила Сиско удара по загривку и смачного поцелуя с полом. После Сиско подняться уже не пытался и изображал эксклюзивный коврик, а ди-джей распределял выигрыш.
Чонин взглядом нашел парня в полумаске, жизнерадостно помахал ему, спустился со сцены и поволок незнакомца к барной стойке за чаем. Дойти до стойки не получилось — их тепло встретили друзья и собутыльники Сиско. Точнее, встречали они только Чонина. Неконтролируемо вспыхнувшее побоище завершилось чем-то непонятным, поскольку в процессе Чонину прилетело тяжелым по башке, но он четко помнил, что неплохо вмазал нескольким жаждущим его внимания.
После он помнил, как сидел на корточках у россыпи валунов на берегу и размышлял, тошнит его или все же нет, а кто-то гладил его по спине и уговаривал не шуметь. Тошнота и тишина плохо сочетались в представлении Чонина, и он никак не мог уловить связь между ситуацией и странными словами.
Еще немногим позже он пытался объяснить кому-то, где живет. Старательно выговаривал слова на местном наречии и на испанском, но понимания не встречал. Почему-то. Вроде он не так и плохо общался с местными, хотя неудивительно, если два года торчишь на Филиппинах безвылазно, лишь бы длинная рука правосудия до тебя не дотянулась.
Кажется, потом было такси с подозрительным шофером, родная дверь, парень в маске и… У парня в маске губы оказались удивительно мягкими и податливыми, а еще он пах апельсинами — Чонин это точно помнил, как и то, что определенно затащил парня в маске в постель. Тот шипел и ругался, дескать, Чонин кровью закапал подушку. Хотя какую еще подушку? У Чонина точно подушки не водилось.
А потом Чонин проснулся в аду, где черти с вилами колотили этими самыми вилами ему прямо по башке и со всей дури.
К счастью, Чонин мгновенно опознал собственную постель и хлипкие стены родной хибары. Смятые простыни щеголяли бурыми пятнами, у кровати валялись использованный презерватив и тюбик со смазкой. Похоже, кое-кто отлично провел время. Самое обидное, что Чонин ни хрена подобного не помнил и страдал от головной боли.
Будто всего этого было мало… В дверной проем заглянул, черт бы его побрал, Исин в растянутой майке на одно плечо и помахал деревянной ложкой.
— Просто кошмар, — утешил себя Чонин и влип лицом в смятые простыни, натужно разгоняя мыслительные процессы в раскалывающейся голове и соображая, к чему снятся бывшие накануне игры. Раз уж Исин был чониновым талисманом на удачу, то, должно быть, кошмар к победе. Стоп, а кошмар почему? А, потому что Исин…
Чонин чуть не взвыл, когда ему прилетело ложкой по спине.
— Подъем, скотина!
— Надо проснуться…
За простыню дернули, и замотавшийся в нее Чонин рухнул с кровати под цветистые непечатные обороты. Исин не расточился в воздухе, а стоял и смотрел на Чонина со сдержанным гневом — особое умение, коим владел один только Исин.
— Ну и? Вставать собираешься? Или откатить тебя на кухню пинками?
— Ты свалил в Мехико, — осторожно напомнил Исину немаловажное обстоятельство Чонин. — Три года тому назад. Какого хрена ты торчишь в моем доме с моей ложкой и в моей, хочу особо заметить, майке?
— А тебя не смущает, что ты тогда стянул мой бумажник со всеми моими деньгами и билетом на самолет? — возмутился Исин и характерным жестом навел на голове неповторимый беспорядок, взъерошив осветленные прядки.
— Просто рефлекс, — буркнул Чонин, пытаясь найти собственные ноги в коконе из простыни. — И что?
— А то, что без денег и билета улететь проблематично!
— Ты ждал аж три года, чтобы объяснить мне эту крошечную, буквально микроскопическую, деталь? — Чонин обнаружил левую ступню и даже пошевелил пальцами. Конечность слушалась и ощущалась родной, что радовало. Осталось только размотать ее.
Исин коротко пнул Чонина босой ногой в бедро, вынудив зашипеть больше от досады, чем от боли.
— Ты меня обокрал, враль несчастный! Меня!
— Ничего я не враль, я просто скрытный и говорить о себе не люблю. — Чонин кое-как поднялся все же на ноги и прижал ладонь к глазам — голова болела зверски.
— Ага, и ты совершенно случайно забыл мне сказать, что ты вор и аферист, а когда я узнал об этом сам спустя целых два года нашего бурного романа, ты спер мой бумажник. Чудно. И все это вместо «я тебя люблю». Очаровательно, Чонин, просто браво. — Сарказмом Исина можно было уморить всех тараканов на Филиппинах — маленьких и больших.
— Минуточку! — Чонин отпустил простыню и вздел указательный палец, призывая к вниманию. — Ты сказал, что бросаешь меня и летишь в Мехико с этим… как его… чтоб его! Как же… с шарпеем, короче. У меня было полное право спереть твой бумажник. Ну это… возмещение морального ущерба и все такое.
— Морального ущерба? Какого еще ущерба? — Исин ловко влепил Чонину в лоб ложкой, заставив схватиться за ноющую многострадальную голову. — Ты меня обманул! Ты меня обокрал! Это у меня моральный ущерб был. Ты же весь в шоколаде…
— Но ты же меня бросил! — зарычал выведенный из себя Чонин. — Что в сравнении с этим какая-то крошечная ложь? Я же не пристаю к тебе, что у тебя профессия дурацкая. А у меня вот… ну, вор. Чем не профессия? Уж точно лучше…
— Я честный геолог! Что в моей профессии дурацкого? — Исин взмахнул ложкой в опасной близости от лица, и Чонин невольно отступил на шаг, едва не споткнувшись о кровать.
— О! Вот именно! Ты геолог и воруешь у земли! Чем ты лучше меня?
Исин задохнулся от негодования, а в дверь постучали, и Чонин с чувством полного удовлетворения от незапланированной утренней беседы пошел открывать незваному гостю. Незваным гостем оказалась вредная соседка, которая принесла Чонину капусту. Правда, она не вручила капусту Чонину в руки, как делала всегда, а уставилась на него большими глазами. Раскрытый рот у нее тоже постепенно округлялся, и все это сопровождалось нечленораздельными звуками.
Чонин озадаченно поскреб пятерней затылок, покосился на Исина и счел, что вид у Исина вполне себе, несмотря на лямку майки всего на одном плече. Эротично, конечно, но не бесстыже до предела. В комнате царил погром, но тоже умеренный и для глаз соседки привычный. Напоследок Чонин додумался глянуть вниз. Узрел свои любимые волосатые ноги и сообразил наконец, что малость не одет.
— Мы снимаем порно, — улыбнулся он широко соседке, забрал капусту и закрыл дверь. Капусту машинально вручил ошалевшему Исину, подобрал с пола джинсы и влез в них, пока Исин приходил в себя.
— Ни стыда, ни совести — ничего лишнего. В этом ты весь! Господи, где были мои мозги? Как мы вообще… — Исин перевел дух и опасно прищурил глаза. — Знаешь, я даже удивлен, что ночью ты выцепил именно меня, а не потащил в постель того громилу.
— Ну, если бы тебя не было, я бы потащил его — из принципа, — насмешливо вскинул бровь Чонин. Пришлось тут же уворачиваться от ударов капустой.
— Чертов кобель! Вор! Мошенник!
— Перестань бить меня капустой! — взревел возмущенный Чонин. — Какого черта ты вообще здесь делаешь? Даже если три года назад ты не попал в Мехико, то куда-то попал все равно! И я только твой бумажник спер! У шарпея бумажник я не трогал!
Исин в сердцах швырнул капусту об пол. Сочные листья рассыпались у них под ногами. Вдох-выдох, и Исин снова был спокоен и сдержан.
— Ты невыносимый сукин сын. Из-за тебя я вечно теряю самообладание, потому что твоя тупость просто…
— Что на завтрак? — быстро спросил Чонин, натягивая найденную на полке у двери футболку.
— Завтрак! — Исин стремглав кинулся в кухню, и Чонин с облегчением перевел дух. Даже успел основательно умыться в ванной и принять таблетку аспирина, задумчиво прочитав на боку баночки: «Принимать натощак не рекомендуется». На кухню сунулся осторожно, чтобы не огрести по голове ложкой еще раз.
Исин привычно крутился у плиты в облаке аппетитных ароматов — у Чонина слюнки потекли. Во всех смыслах разом. Особенно когда Исин немного наклонился и брюки из парусины красиво облепили ягодицы, подчеркнув, что трусы Исин где-то потерял в неравном бою.
Чонин на ощупь нашел табурет, медленно сел и невольно задумался. Не о бренности бытия, хотя, наверное, стоило, а об Исине. Даже странно вообще, как их так угораздило пять лет назад. Исин был примерным студентом, писал исследовательскую работу по своим любимым камешкам, а Чонин учился на юридическом очень даже неплохо, но отнюдь не из тех соображений, из каких следовало.
Исин выбрал занятие себе по душе, а Чонину пришлось идти на поводу у семьи. Ну это семья думала, что он пойдет у них на поводу, только как же, держи карман пошире… Еще на первом курсе Чонин знал все ипподромы как свои пять пальцев, обчищал мелкие казино и умел обманывать игровые автоматы. На втором курсе он проворачивал разного рода аферы, а дальше его делишки приобретали все больший размах.
На фоне всего этого Исин выглядел до неправдоподобия правильным, и Чонин искренне недоумевал, как судьба вообще свела их. Об азартных играх Исин знал, к слову. Скрывать это не имело смысла, да и Исин приносил Чонину удачу: подуть на кости, снять карты, выбрать билет, поцеловать на счастье — всегда же срабатывало. Когда Исин делал все это, Чонин непременно срывал банк. Но в голове все равно не укладывалось — у них же не было ничего общего, даже общих интересов — ноль с хвостиком. И на тебе — потрахались, съехались и два года жили вместе припеваючи. Ну, пока Исин не узнал, что Чонин вообще-то вор, спер у одного типа любимую цацку, и за голову Чонина посулили лимон в евро. Кстати, сейчас голова Чонина стоила в пять раз больше, хотя Исину знать об этом не обязательно.
Все равно. Как? Исин никогда не влипал в истории, не водился с подозрительными и опасными типами, корпел над работой, кормил Чонина вкусностями, таскал по музеям с каменюками, знал тысячу и одну захватывающую историю — про воров, кстати, тоже, мурлыкал под нос песни, бренчал на гитаре, под утро любил приткнуться к Чонину под бок и сладко сопеть. А еще у Исина трогательно подрагивали брови за мгновение до оргазма, и он очаровательно закусывал губу, чтобы после сногсшибательно-эротично выдохнуть имя и запрокинуть голову, показывая Чонину изумительные ключицы. В постели Исин был таким мягким и одновременно страстным, что Чонин покоя себе не находил от попыток разгадать противоречие и сохранить рассудок при этом.
Исин отвернулся от плиты, подбоченился и взмахнул ложкой, которой помешивал только что варево в кастрюле. Чонин зашипел — с ложки сорвалась горячая капелька и угодила ему на предплечье.
— Надо поговорить, — выдал Исин и постарался придать себе убийственно-строгий вид.
— Ага, — кивнул Чонин и привычно соврал: — Только сначала мне нужен душ — голова болит.
Исин благосклонным жестом отпустил его в ванную. Чонин привычно запер дверь, пустил воду и вылез в окошко. Делал это миллион раз, пока они жили с Исином. Потом Чонин выкатил из-под навеса свою Крошку, дотолкал до склона и плюхнулся на сиденье водителя. Исин или нет, а пропускать воскресные бега Чонин не собирался. Да и вообще он пока не представлял, как ему пережить явление Исина. Исин сам свалил три года назад, и Чонин вряд ли мог как-то на решение Исина повлиять. Да и возможно ли это было вообще? Исин обвинял его во лжи, узнал, что он с законом не в ладах… Что оставалось делать Чонину? Молить о прощении и обещать, что он станет законопослушным? Даже будь невозможное возможным, на кой черт Исину связываться с таким человеком, как Чонин? Репутация Чонина безупречной не стала бы уже никогда, пусть он бы и смог каким-то чудом исправиться.