— Люблю. Я скажу вам, чего я хочу, — медленно заговорила Наташа. — Я хочу, чтобы все было, как раньше. Как в то время, когда мы только поженились. Чтобы Эдик опять любил меня. Но только всерьез, не притворялся, не врал. И чтоб так было всегда. Но ведь это невозможно, правда?
И она с надеждой посмотрела на магистра белой и черной магии.
— Ну почему же невозможно, — устало произнесла Анжела и выключила магнитофон. — В человеческих отношениях ничего невозможного не бывает. Значит, так решаем. Раз поездки не избежать, то поезжайте себе спокойно, ничего не бойтесь. Есть одно средство, должно помочь. Оно, правда, довольно сильное, но мы с вами, к сожалению, очень ограничены во времени, так что выбирать не приходится, я вам его дам. С вас триста долларов.
— Еще? — удивилась Наташа. — Я ведь уже заплатила двести.
— Это были деньги за визит, — терпеливо объяснила Анжела. — А дополнительные триста я с вас беру за результат. Средство не из дешевых, но согласитесь — это совсем ничтожная сумма по сравнению с тем, о чем вы просите.
— А если результата не будет? В смысле, если ничего не получится? Я просто пытаюсь понять: вы что, в таких случаях деньги назад возвращаете? А если возвращать уже будет… некому? Что тогда?
Глаза Наташи опять повлажнели.
Анжела смотрела на нее со снисходительной улыбкой. Обычная история с этими дамочками: умоляют их спасти, а как речь заходит о деньгах, тут же все меняется.
— Да не волнуйтесь вы так, — сказала она вслух. — Все получится. Вы не первая. Мы уже восьмой год работаем, слава богу, сбоев не было. Как говорится, фирма гарантирует. Если у вас денег нет, тогда, конечно, дело иное. Откажитесь от поездки и приходите, когда будут. Другого, к сожалению, ничего предложить не могу, у нас в этом плане очень строго.
— Нет-нет, что вы, — заволновалась Наташа, — я просто так спросила. Вот деньги.
Она полезла в сумочку и выложила на стол триста долларов.
Анжела спокойно засунула их в ящик стола, потом встала и пошла в угол кабинета, где стоял большой холодильник «Самсунг». Открыв холодильник, она взяла там что-то и вернулась на место.
— Сейчас будьте внимательны, — сказала она. — Ничего не перепутайте. Запоминайте.
И она положила на стол прозрачный полиэтиленовый пакетик. В пакетике лежал лимон. Лимон был самый что ни на есть обыкновенный. Желтый, пупырчатый, чуть удлиненный, среднего размера.
— Что это? — поразилась Наташа.
— Вы же видите — лимон, — скрывая раздражение, ответила Анжела. — Не перебивайте, пожалуйста. Лимон этот вы возьмете с собой. Постарайтесь никаких других лимонов эти дни не покупать, чтобы, не дай бог, не перепутать. Ваш муж чай пьет?
— Пьет, еще как. Он любитель.
— Тем лучше. Ваша задача, когда он будет пить чай, разрезать лимон и капнуть ему в чашку. Одной капли вполне достаточно, больше не надо. Сами лимон не ешьте, даже не пробуйте. Когда сделаете, аккуратно положите его обратно в пакетик, горлышко вот так перекрутите и завяжите, а потом выбросьте. Все понятно?
— Понятно, — ошеломленно сказала Наташа, с сомнением разглядывая южный фрукт. — И все, да?
— Да, все. Ну что, сумеете?
— Конечно.
Наташа все еще с подозрением смотрела на лимон. Анжела дождалась, пока она подняла на нее глаза:
— И вот еще что. Лучше все сделать незаметно, чтобы муж вам никаких вопросов по этому поводу не задавал. Или в крайнем случае как-то обыграйте, ну, не мне вас учить. Договорились?
— Ага, — сказала Наташа. — Не беспокойтесь, это я сумею. А он что, этот лимон, какой-то заговоренный, да?
— Вы уж позвольте, — опять усмехнулась Анжела, — мы в такие подробности с вами вдаваться не будем. У нас есть свои профессиональные секреты. Для вас ведь главное не причина, а следствие. Сделайте так, как я вам сказала, и все будет хорошо. Еще вопросы есть?
Наташа отрицательно мотнула головой, вздохнула и с некоторой опаской положила пакетик с лимоном в сумочку.
— В таком случае желаю вам прекрасного отдыха! — любезно протянула ей руку Анжела, вставая из-за стола.
Как по волшебству в эту же секунду открылась дверь кабинета, и на пороге возникла хорошо вымуштрованная секретарша.
— Проводите нашу гостью, — распорядилась магистр, — и пригласите следующего.
Наташе ничего не оставалось, как только поблагодарить и распрощаться.
Эдуард Филиппович Колышкин, он же Эдик, окончательно решил убить жену около месяца тому назад. Ранее у него еще были какие-то сомнения, отговорки. Но в конце концов стало совершенно ясно, что другого выхода нет.
То есть, разумеется, существовали выходы, но все какие-то малоудачные, невыгодные. Этот же со всех точек зрения был наиболее оптимальным.
Во-первых, раз и навсегда исчезали все связанные с Наташей проблемы, начиная с развода и кончая ее непредсказуемым послеразводным поведением. Черт ее знает, что ей может от дурости взбрести в голову. А если не ей, то ее влиятельному папеньке.
Во-вторых, которое, в общем-то, и было «во-первых», отпадала необходимость в дележе имущества и денег. А ведь все это он заработал сам, собственными руками, при чем тут Наташа?!.
Где, спрашивается, тут справедливость? Одной недвижимости сколько! Квартира в Москве, дача в Балашихе, дом на Кипре. К тому же два основных бизнеса записаны на Наташу, сделал он когда-то такую глупость.
С другой стороны, он тогда и не мог на себя ничего оформить, у него в ту пору даже московской прописки не было. Кабы не деньги тестя, известного адвоката, так бы он, может, до сих пор и прозябал в говне. Собственно, если б не тесть, он бы, конечно, и не женился на Наташе, на хрена это ему нужно. Но опять же выхода в тот момент не было, понятно, что чужому человеку тесть деньги ни за что бы не дал.
Но дело давнее, что ж теперь — всю жизнь расплачиваться?..
Он, может, и рад был бы спокойно развестись, нашел бы, как ее прищучить в конце концов, но тесть же ни за что не даст. Тут двух мнений быть не может. С его опытом и связями ничего Эдику Колышкину не достанется, разденет его полностью, оставит таким же голым и босым, каким когда-то он появился в столице.
Эдик хорошо изучил собственную историю развода господина Рудермана. Бывшая жена тестя, родившая ему, кстати, трех детей, в результате отправилась жить в скромную квартирку в Измайлово. Так что надеяться тут не на что.
И вообще, если только подумать, сколько в подобном случае понадобится сил, нервов на всю эту войну.
Поди еще выдержи!
А ждать, пока тесть окочурится, развяжет ему руки для каких-то активных действий, тоже уже нет терпения. Кто его знает, сколько он еще протянет. Даже со всей его гипертонией.
Так что по всему — это самый лучший вариант. Одним махом все решено. Придется, конечно, пережить всю возню — похороны, поминки, ну да ничего, даже полезно, хороший повод, много нужных людей придет, со всеми можно будет пообщаться.
Этот драматический момент Эдик осилит, не вопрос. Актерских данных ему не занимать. Важно, что освободит она его наконец. Скорее бы уже, больше сил нет смотреть на нее, дуру толстожопую!..
Еще к тому же и ревностью своей достала.
Вот уж, действительно, никчемное создание, типичная папочкина дочка! Машину водить и то не умеет, ее, барыню, все шофер возил. Сначала папочкин, потом его, Эдиков.
Хорошо еще, что у них только один сын, да и тот уже скоро вырастет, не так долго осталось ждать. А пока он вполне может несколько лет в интернате перекантоваться, ему это только полезно, мужчиной станет, а то жена его вконец разбаловала.
Тесть, кстати, внука обожает, в данном случае это очень на руку. Именно из-за Витьки дражайший Эмиль Рафаилович поостережется что-либо предпринимать против него, даже если ему чего дурное и взбредет в голову. Прекрасно понимает, что внука тогда больше не увидит.
Есть, конечно, и другой внучок — Андрюха, Наташкин племянник. Но тесть его так не любит, Эдик это точно знает. По крайней мере особо с ним общаться не стремится, жизнью его интересуется мало. Впрочем, это и понятно, Андрюха мал еще, с ним ведь и не поговоришь толком.
Вообще же с этими детьми одна морока. Слава богу, у него хватило ума заставить Наташку аборт сделать, когда она вдруг залетела в прошлом году. А то проблема бы сейчас была куда более сложная — маленький ребенок на руках.
А с этой проблемой он справится, базара нет. Погуляет годик-два и потом спокойненько решит, на ком жениться. Никакой тесть ему уже тогда не указчик.
А ведь есть из кого выбрать!
Пожалуй, особенно ему Олечка подойдет, переводчица с китайского. Молодая, красивая, в постели — сказка.
И еще один приятный момент. Наконец-то он сможет собаку завести, ротвейлера, сколько лет мечтает. С Наташкой-то это нереально, у нее на собак аллергия, тут же начинает кашлять, задыхаться, чума, одним словом.
Ну ничего, недолго осталось мучиться.
Эдик все продумал очень тщательно. Никто ни в чем не мог ему помешать.
Домработница Шура уехала отдыхать в деревню. Сына Витьку он заблаговременно отправил на юг, в лагерь, подальше от Москвы. Наташкиного братца-бездельника Володьку спровадил в те же края по горам лазать вместе со своим порученцем Костькой. Теща вообще божий одуванчик, от нее никаких неприятностей ждать не приходится, ну а что касается тестя…
Во-первых, тесть в Екатеринбурге, в серьезном процессе сидит. Лишних дурацких вопросов: куда едете да зачем — задавать не будет. Ему вообще сейчас ни до чего.
А во-вторых, если он потом что и заподозрит, то доказать никогда не сможет. Так что подозрения свои пусть засунет куда поглубже. А там, глядишь, от горя, что любимое чадо на тот свет отправилось, и сам побыстрее загнется. Тем более что микроинфаркт у него недавно был. Когда младшую дочь, актриску, кто-то в переходе прирезал. Так что смерть второй дочери тестек может и не пережить.
Вот уж было бы славно! Все бы сразу и решилось.
Остров Эдик для этого дела подобрал идеальный — «назад к природе». Мало того что за границей, так еще и изолированный предельно. Телефона там нет. Наташин мобильник они не возьмут за ненадобностью, а свой он спрячет, она и знать не будет.
Классное место, короче говоря! На двадцать километров поблизости ни души. В магазин надо на моторке ездить, вниз по реке.
Ради реки и моторки он всю эту историю с островом и затеял. Наташа ведь плавать-то совсем не умеет. Так и не научилась, дура! Воды боится, в детстве чего-то напугалась. И знаменитый папочка тут не помог, он ведь и сам не пловец.
Ну, кто чего боится, тот от этого и погибнет, это ж известно. Так что утонет его женушка как пить дать.
Никуда, милая, не денется.
Эта идея давно засела ему в голову, еще когда фильм смотрел — «Американская трагедия». По книжке сняли. Он, правда, книжку не читал, ему фильма вполне хватило.
Полезный фильм. Только там этот Клайд Гриффитс все топорно сделал. Во-первых, свидетели разные были, как они там отплывали на лодке, ну и вообще…
Он, Эдик, все сделает по-умному.
Без всяких свидетелей.
Однако шел уже третий день, как они жили на острове, а Эдик Колышкин пока никак не мог приступить к выполнению своего блестяще задуманного плана. Все чего-то духу у него не хватало.
Предпринял, правда, одну слабую попытку прокатить жену на моторке в первый день, но при этом даже как будто обрадовался, когда та отказалась. Настаивать не стал, решил подождать немного. В конце концов, пусть пару дней порадуется напоследок, а потом уж она не отвертится!
Привычку перечить он у нее отбил уже давно, еще в первый год женитьбы.
А ему на самом деле тоже надо немножко прийти в себя, ощутить прежний тонус. Если признаться, то Эдик как-то неважно себя чувствовал последнее время. С того самого момента, как они выехали из Москвы.
Вечером накануне отъезда он успел заскочить к Олечке, многообещающе поцеловать ее на прощание. Трогательное прощание так затянулось, что она в результате опоздала в аэропорт, где должна была встречать какого-то очередного китайца.
Правда, поцелуи вышли какие-то странные. Олечкины губки всегда такие сладкие, вкусные, не оторваться. А на этот раз он, к своему удивлению, почувствовал совершенно другое. Вкус у поцелуев был какой-то особенный, будто бы кислый, что ли. Короче, никакого привычного удовольствия они ему не доставили.
Мало того, с тех пор ему стало казаться, что во рту постоянно какая-то кислятина. По крайней мере все время такое ощущение. Что бы он ни ел, все кисло. Ну так же не может быть!..
Все это просто херня, чушь!
Понятно, что у него какие-то вкусовые галлюцинации.
На что еще, кстати, Эдик обратил внимание, — это на то, что моча у него изменила обычный цвет. Выглядит гораздо светлее, такого бледно-желтого, лимонного оттенка.
И даже, похоже, запах у нее немножко изменился. Острее стал вроде бы.
Наташе он ничего говорить на эту тему не стал. Еще, не дай бог, переполошится, заистерит, назад его потащит. Все начнет срывать, усложнять.
И вообще чем меньше она знает, тем лучше.
Но, конечно, когда он вернется, после всего, надо будет к врачу сходить, кислотность проверить. Может, таблеток каких поглотать.
Наташа Рудерман эти последние дни незаметно, но пристально наблюдала за мужем. В тот день перед отъездом она все сделала, как велела Анжела. Получилось отлично, хотя и не без волнений.
Днем к ним ненадолго приехала мама с маленьким племянником, попрощаться. Муж был в прекрасном настроении, даже шутил с ними, что последнее время бывало редко. Потом к нему пришел посетитель, какой-то человек из санэпидемстанции, и Эдик попросил чаю.
Наташа сказала домработнице, что сама все подаст, велела той оставаться на кухне. Правда, поначалу растерялась, как быть с лимоном, стоит ли предлагать его мужу при гостях, но вышло в конечном счете очень удачно.
Мама и этот господин от чая вообще отказались, попросили кофе, а Андрюша с лимоном чай не пьет, не любит. Так что весь лимон достался Эдику, настоящее везение. Она прямо у него на глазах желтый фрукт пополам разрезала и половинку ему в чашку и выдавила. Как следует подавила, чтобы уж наверняка.
Эдик прямо весь передернулся, когда пил, но ничего, выпил. Только выругался, что косточку проглотил.
Потом, когда он вместе с гостем ушел в кабинет беседовать о делах, Наташа, как было сказано, вторую половинку лимона вместе с уже использованной аккуратно завернула обратно в мешочек и отдала его маме, которая уже собиралась домой. Наказала непременно выбросить в помойку, когда будет идти через двор.
Все, таким образом, было выполнено.
С тех пор Наташа напряженно ждала, когда же Эдик начнет меняться, то есть когда он станет таким же нежным и внимательным, как раньше, в пору его ухаживаний. Но никаких признаков подобных изменений она в нем пока не замечала.
Разве что обратила внимание, как муж стал сильно кривиться во время еды, хотя она из кожи вон лезла, чтобы его ублажить. Он ведь когда-то обожал грибы, грибной суп. Тут вокруг сплошные белые, вон прямо у дома растут. А ему все равно ничего не нравится, только морщится.
В постели Эдик к ней по-прежнему не приставал, к этому она уж давно привыкла, но сейчас-то все должно было быть по-другому!..
А на поверку оказывалось только хуже. Вчера она сама хотела его поцеловать, так муж сказал, что у него насморк, что ему дышать тяжело, и отвернулся к стенке. А никакого насморка у него нет, врет он все.