Ей бы закричать – да в груди не стало воздуха, горло сковало ужасом. Показался впереди огромный ствол, гладенький, с легкими желтыми разводами на коричневом. Кора – словно кожа, ровная, безупречно прилегающая к дереву. Это Дерево-Гигант, это его корни плетут сеть вокруг Мэши. Дерево желает есть, оно голодно, и вот прямо на глазах разверзается ствол, точно гигантская ненасытная пасть, и мелкие острые зубки скалятся в голодной усмешке…
Мэши наконец скинула оцепенение и закричала. И тут же проснулась.
Вокруг было светло и тепло. Светило клонилось к краю леса, путаясь в верхушках деревьев. Щелкали, покрикивали вокруг мелкие ящеры и разные птички, название которых Мэши и не знала. Она лежала внутри спального мешка, и ей было жарко. Рядом, в своем спальном мешке, ровно дышал отец. Мэши всмотрелась в родное лицо и улыбнулась. У отца был высокий, выпуклый лоб, точно такой же, как и у нее самой. И вьющиеся, коротко подстриженные волосы. Лишь около шеи были оставлены более длинные прядки, которые закручивались тугими кольцами.
Мама раньше говорила, что у отца лоб ученого. Мол, у него всегда такое умное выражение лица именно благодаря лбу. Отец действительно работал с энергетическими установками, где требовались большие знания и профессионализм. Еще у отца были светло-голубые глаза и крошечная родинка рядом с носом. И небольшой шрам у виска – ударился когда-то при нападении Всадников на энергоустановки.
Мэши больше походила на мать – это в доме говорили все. Такие же зеленые глаза, тоненькие бровки и аккуратные губы. А вот лоб и волосы – это от отца. Кудри до середины спины, которые она прихватывала по бокам заколками-зажимами и которые каждое утро долго и мучительно расчесывала.
Рядом с отцом невозмутимо притопывал на месте Лек-Ши. Таращил сероватые глаза и медленно шевелил длинными, тоненькими пальчиками.
– Значит, Лек-Ши, спалось нам хорошо и никто нас не потревожил? – спросила его Мэши, особенного ответа и не ожидая.
Робот лишь коротко свистнул в знак того, что не понял, чего от него хотят.
– Стой тут и карауль отца, понял? Я пойду умоюсь. Вода должна быть тут недалеко, отец вчера вернулся очень быстро.
Мэши выбралась из мешка, проворно надела ботинки, щелкнула зажимами на них и спрыгнула вниз. Задрала голову и улыбнулась медленно шевелящимся кронам деревьев. Сон, конечно, приснился дурной и страшный, но это потому, что ночевали они в чужом месте и слишком устали от долгой ходьбы. Хотя… Вдруг это деревья отправили ей предупреждение?
Большие камни, круглые и теплые, громоздились на расстоянии нескольких шагов один за другим. Около них не росли деревья, и получалась небольшая проплешина в лесу. Возможно, потому, что именно тут поднималась снизу скала и слой Настоящей Земли был совсем небольшим. Мэши помнила, куда поворачивал вчера отец, когда ходил за водой. Вот за этот валун, от которого вел небольшой спуск вниз, к узенькому оврагу. А там, в овраге, и протекала мелкая речушка, которую можно было перейти вброд. И даже колен, наверное, не замочить…
Мэши наклонилась к воде и напилась, черпая ее пригоршнями. Отец говорил, что чище здешних рек не найти, загрязнять их некому, и на водопой сюда могут приходить разные животные. Ящеры всякие да травоядные копытные, которых тут должно водиться в изобилии. Вчера они с отцом, правда, только мелкотню всякую встречали. Это потому, что ушли недостаточно глубоко.
Но отец сказал, что из леса они выберутся, – ведь глубоко забираться в эти места опасно. Здешние ящеры могут вырастать очень большими.
Вода показалась теплой, и Мэши, скинув одежду, залезла по колено в речку и проворно искупалась. После вернулась обратно и принялась прыгать по влажной траве, надеясь хоть немного обсохнуть. Схватилась за рубашку, оглянулась на воду и замерла. По гладкой, медленной поверхности реки шла еле заметная рябь. Будто что-то вздрагивало внутри реки. Будто кто-то большой и сильный тревожил землю…
Мэши оглянулась и еле подавила крик. Вдалеке, за деревьями, медленно шествовали огромные ящеры. Вдоль хребтов у них поднимались треугольные шипы от головы до самого хвоста. Маленькие морды глупо таращились вперед, а гигантские ноги походили на стволы деревьев.
Мэши мгновенно впрыгнула в штаны, накинула куртку и бросилась бежать. Надо предупредить отца. Вдруг эти твари вышли на охоту? Они в два прыжка догонят и Мэши, и ее отца. И на леку наступят и даже не заметят…
Отец уже успел проснуться и теперь беспокойно ее выглядывал.
– Мэши, нельзя так делать, – тут же принялся он выговаривать, – ты не должна без предупреждения уходить. Надо было разбудить…
– Па, там ящеры! Здоровенные! Куча целая ящеров! Надо уходить… или прятаться… Я не знаю…
– Где? – Отец вмиг стал серьезным.
– Внизу, у реки…
– Уходим. Выключай леку.
Отец действовал быстро. Свернул спальники, упрятал в рюкзак посуду, застегнул зажимы на ботинках. И в этот момент Мэши почувствовала, как еле заметно задрожала земля под валунами.
– Они идут прямо на нас, – проговорил отец, хватая Мэши за руку. – Давай-ка вниз, вон туда.
Он махнул рукой на густые ряды высоченных стволов, гладких и ровных, с огромными пышными листьями где-то на самой макушке. И они побежали. Рюкзаки за спинами немного мешали, замедляя движение, зато подгонял страх оказаться под ногами ящеров. Отец явно рассчитывал, что там, куда они бежали, стволы деревьев растут слишком густо, чтобы ящеры могли через них пробраться. И Мэши совсем некстати подумала, что деревья опять укрывают их. Сначала они прятались от своих дозорных. Теперь ищут укрытия от ящеров. И это за какой-то один оборот Эльши.
Они успели добежать до спасительного места как раз вовремя. Стадо травоядных мганси ступило на полянку, и земля загудела под тяжелыми ногами. Они двигались медленно, спокойно. Жевали на ходу ветки деревьев, высоко поднимая головы. Длинные шеи и длинные хвосты придавали равновесие их толстым телам. Рядом бежали мелкие детеныши и время от времени гудели, требуя к себе внимания.
– Осторожно! – вдруг выдохнул отец в самое ухо Мэши и дернул ее на себя.
Мэши чуть не упала, отступая за отцом. Совсем рядом с тем местом, где она только что стояла, появился мелкий зубастый ящер, следом еще один и еще. Они выбирались из кустов, перепрыгивали кочки. Один из них оскалился на отца и Мэши, щелкнул зубами, но у отца был парализатор. Один щелчок – и зубастая тварь упала на землю, удивленно раскрыв пасть и так и не поняв, что с ней произошло.
Отец попятился, двигаясь вглубь леса, повернулся и велел:
– Надо уйти отсюда. Видимо, началась дневная охота. Быстро!
И Мэши уже не оглядывалась, хотя за спиной то и дело раздавалось щелканье, гудение, ворчание и разный другой шум. Вот взревел один из больших мганси – видимо, мелкие хищники навалились на него всем скопом. Следом жалобно заныл кто-то из мелких.
Отец все дальше и дальше заходил в чащу, придерживаясь каких-то своих ориентиров.
– Мы выйдем отсюда чуть южнее, – на ходу пояснял он, – хотя лес за последние двадцать лет мог здорово разрастись. Главное – не теряться, Мэши. Главное нам с тобой сейчас не растеряться.
Шум битвы остался далеко позади, когда они оба вдруг вынырнули на широкую прогалину. Их взглядам предстали каменные валуны и огромный блестящий остов чего-то, что раньше было военной техникой. Или военным роботом?
Блестящий металл когда-то был Живым – он отливал синим точно так же, как и лека, и прошедшее время не до конца загасило его блеск. Длинный, вытянутый нос у этой штуки остался совершенно целым, зато боковые ответвления развалились на несколько кусков, сквозь отверстия которых пробивались усики трав. На широких боковинах еле заметно проступали изображения диковинных букв и знаков, наполовину стертых и давным-давно утративших свое значение.
– Что это? – тихо спросила Мэши.
– Пойдем внутрь. Животные не любят Живой металл и избегают его. В этой штуке мы будем в безопасности, – велел отец.
Глава 3
Мэши. И птицы могут падать на землю
1
Животные действительно не любили Живой металл. Хамийе – тот шипел и щелкал челюстями на маленького леку. Мэши хотела спросить отца «почему?», но не успела. Отец взял ее за руку и потянул за собой внутрь мертвого остова.
Что это было? Летучий дракон? Или другое какое приспособление? Может, гигантский рубщик деревьев? Оплавленные, потерявшие формуй почерневшие останки верно хранили свои тайны. Чуть больше двухсот Буймишей минуло с той поры, как они остались лежать на земле забытые и никому не нужные.
Внутри было сумрачно и тихо. Лучи Светила пронизывали пробитый верх и ложились на замусоренное дно ровными светлыми полосами. Мэши опустила голову, стараясь не споткнуться о камни или обломки, почувствовала, как что-то хрустит под ботинками, неловко переступила и шепотом ойкнула:
– Папа… посмотри, пожалуйста.
Отец, увлеченный какими-то более-менее сохранившимися изображениями на стенах, оглянулся, нахмурился. Быстро присел на корточки и взял то, на что наступила Мэши. После сказал:
– Это человеческие кости. Они очень хрупкие, видимо, сначала обгорели, а потом и высохли от времени. И сохранились только потому, что лежали внутри Живого металла. Их много, Мэши, оглядись.
Мэши еле подавила в себе желание броситься вон, на воздух. Она никогда не видела останки людей даже на картинках. А тут по всей земле валялись человеческие черепа, ребра и еще какие-то кости. Много костей. И черепа были совсем маленькие. Слишком маленькие…
– Это же дети… – выдохнула Мэши.
– Да, в этом приспособлении перевозили детей. Видимо, хотели уберечь от войны, – устало проговорил отец. – Хотели сохранить детям жизнь, но не уберегли. Кто-то подбил их…
– Деревья, кто же еще? Клятые Гиганты…
– Деревья не сжигают, Мэши. А здесь бушевало пламя.
– Потому что машина упала и загорелась. Тут все понятно.
– Она бы загорелась изнутри, Мэши. А тут передняя внутренняя панель уцелела. Это говорит о том, что пожар начался снаружи, посмотри сама. Мало того, на панели остались выбитые надписи. Древние люди общались с помощью Живого металла, он мог запечатлевать на себе символы, картинки – любое смысловое послание, какое прикажут. Вот посмотри, что осталось на панели. Целенькая, несмотря на двести Буймишей с лишком.
Мэши несмело приблизилась, стараясь переступать через кости и гибкие стебли растений, протянувшиеся через всю развалину. Овальная передняя часть, закрытая и гладкая – ни окошек, ни отверстий, – действительно уцелела. Почерневший металл, давным-давно переставший быть Живым. Этот металл уже не мог черпать энергию от солнца, не мог двигаться, не мог реагировать на чувства людей. Из него даже нельзя было сделать какую-нибудь полезную вещь. После своей смерти он стал совсем хрупким и не выдержал бы никакого напряжения.
По краям панели виднелись выпуклые, словно выдавленные изнутри знаки. Их покрывала пыль и древесная труха, но разглядеть все равно можно было.
Вот огромная птица, раскинув крылья, парит в пространстве. Клюв у птицы острый, голова довольно большая. Но лапы и когти на лапах маленькие. Вот рядом с птицей изображены крохотные одинаковые фигурки, а возле них – длинный ряд точек, тоже выпуклых и гладких. Мэши не удержалась и провела по ним указательным пальцем, ощущая холод и гладкость погибшего металла. Рядом с точками огонь, еще ряд огня. И наконец, птица, охваченная огнем. И все, больше никаких знаков. Странное послание.
– Тут ничего не понятно, – буркнула Мэши и повернулась, намереваясь как можно быстрее выйти наружу.
– Наоборот, все как раз очень ясно. Посмотри, Мэши. Птица – это летающее средство, на котором перевозили детей. Маленькие фигурки – это дети, тут даже знак есть, видимо обозначающий количество детей. Огонь – это противники, нападающие на них. Птица загорелась, и все, кто в ней летел, погибли.
– С чего ты решил, что птица – это летающее средство?
– Всадники летают на драконах из Живого металла. Только верхом, а не внутри. Вполне возможно, что раньше летали еще и на птицах, похожих на драконов. Тоже из Живого металла, только внутри они были полые и вмещали в себя людей. И ведь развалина действительно напоминает птицу. Крылья по бокам – как раз те обломки, что видны. Они с обеих сторон и довольно симметричны. Есть хвост, есть голова – то место, где мы сейчас находимся.
– Кто же их тогда подпалил? Гиганты? – Мэши поняла, что последнее ее предположение звучит глупо. Но других врагов она не могла вспомнить.
– А может, и не Гиганты. Железная война на самом деле началась не с Гигантов. Только у нас в Городах не любят об этом вспоминать.
– А с чего она началась?
– С того, что две державы не поделили месторождения Живого металла. Его становилось все меньше, и каждая страна понимала, что только тот окажется сильным, у кого будет достаточно роботов. Потому и старались силой получить власть над Живым металлом. Деревья появились позже, когда одна из сторон стала выигрывать и пыталась выкачать как можно больше Живого металла из недр земли.
– Нас такому не учили, – с сомнением проговорила Мэши и двинулась к выходу, с отвращением прислушиваясь, как хрустят под ногами кости погибших детей.
– Вас многому не учили.
– А ты откуда знаешь?
– Старые люди в Плавающих домах рассказывали. А они знали от своих прадедов. Так что, можно сказать, из первых рук. Почти.
– Значит, это во время войны погибли эти дети? От рук людей, что ли? Так выходит?
– Выходит, так.
– Это чудовищно, вот что! Наверняка это были предки Всадников – те, кто сжег детей. Они, эти Всадники, до сих пор не угомонились и все нападают на нас и нападают.
– Наши тоже не угомонились. Всадникам нужны энергетические камни. И немного еды им тоже нужно. Они пытаются выжить, вот и все.
– А мы при этом должны погибнуть? Ничего себе. Кто мешает этим Всадникам взять и самим выращивать еду и производить лекарства, вместо того чтобы летать на своих драконах?
– Возможно, у них нет подходящих условий.
– Это не значит, что надо красть у нас! И между прочим, братья как раз погибли из-за Всадников. Или ты забыл? Как ты можешь их оправдывать?
Мэши нахмурилась и выпрыгнула в траву. Отряхнула штаны, оглянулась на отца. Тот казался спокойным и немного задумчивым. Он еще раз оглядел развалины когда-то летающего приспособления, после сказал:
– Я всегда помню о сыновьях, Мэши. Но если бы не было этой войны, если бы мы просто договорились с Всадниками, то мальчики остались бы живы.
2
Светило опускалось к верхушкам деревьев, но все еще припекало, заливая лес красноватыми лучами. Небо стало розоветь, наливаясь густым цветом. И ни одного облачка, ни одной тучки. Все ясное и приветливое. Спокойное и улыбчивое. Даже деревья, что еле шевелились в почти полном безветрии, казались добрыми и безопасными.
Только Мэши им не верила. Она недовольно шагала за отцом и думала, что оправдывать Всадников нельзя. Кто бы ни развязал прошлую войну, сейчас виноваты именно те, кто летал на дурацких драконах, плюющихся огнем. Всадники заслуживали смерть вместе со своими жуткими драконами. Их надо убить всех и поселения их разрушить! Чтобы неповадно было! Это из-за них шагает сейчас Мэши по дикому лесу, вместо того чтобы сидеть в школе на уроках и работать в питомнике. Это из-за них мама ушла, оставив семью. Все плохое случается из-за Всадников, это точно!
Она поднялась следом за отцом на поросшую зеленым кустарником возвышенность, где трава была особенно густой и высокой, и остановилась, потрясенная.
– Вот это да! – тихо проговорил отец.
Перед ними опускалась вниз неровная чаша поляны, по краям которой росли раскидистые деревья с серыми ветками и яркими желтыми цветами. А посередине этой поляны дымился огромный дракон. Чешуя его потухла и уже не сияла голубоватым пламенем, глаза закрылись. Безвольные крылья распластались по земле. Длинные струйки дыма поднимались от головы, хвоста и кончиков крыльев. Все гуще, гуще…