- Неплохо, ваша главная задача установить все связи прибывающих агентов. Дать им возможность проникнуть на комбинат, взять образцы жидкости и краски, в живом виде посмотреть на двигатели. Если они смогут скопировать чертежи - пусть копируют. Чертежи и образцы должны обязательно попасть к американцам в ЦРУ. Попасть с трудом, чтобы у них не сложилось впечатления, что им это все подсунули. Если их будет трое, например, то арестовать одного-двоих, но кто-то обязательно должен уйти с чертежами и образцами. Когда документы будут у них, пусть заметят за собой слежку и начнут отрываться. Повторяю, задача одна - образцы и чертежи должны попасть в ЦРУ, а устно агент должен доложить, что охрана здесь очень серьезная и он уцелел только чудом. Обязательно переговори с местными чекистами, а то еще наломают дров - арестуют случайно агентов. Все понятно?
- Понятно, Николай Петрович. Извините, но я должен заранее знать, где им можно брать пробы, а где нет, где лежат настоящие чертежи, а где подготовленные для них.
- Пусть берут все, что угодно и где угодно, пусть фотографируют, не стоит им мешать. Охрана только по периметру и в форме, на территории комбината чтобы ни одной живой души из твоих не было при появлении агентов. Сдашь информацию американцам, тогда и возобновишь вновь настоящую охрану. Это все, что положено вам знать, Валентин Николаевич.
Последнее предложение успокоило Ремезова. Если я знаю не все, то к американцам попадет липовая, а не настоящая информация. Но почему Ковалев не доверяет даже мне?
Через два месяца начальник восточного отдела ЦРУ в бешенстве метал громы и молнии - два его лучших сотрудника арестованы в России, а один с трудом сумел выбраться и привез информацию. По заключению специалистов чертежи оказались неполной схемой ядерной реакции, известной каждому школьнику. В одной из проб оказалась вода, в другой обыкновенная краска, разведенная серной кислотой. Фотографии двигателей соответствовали привезенным чертежам, но они не могли быть рабочими, так как отсутствовал охладитель, даже взрыва бы не произошло в таком тонком корпусе - все элементарно погибли бы от радиации еще до начала цепной реакции, для которой тоже необходимы определенные условия. Сделанные фотографии корпусов зданий соответствовали спутниковым. Начальника отдела развели, как обыкновенного лоха, арестовав двух людей и подставив ложный объект. Теперь в ЦРУ понятия не имели, где производятся настоящая краска и двигатели. Руководство требовало ответа, а у него были только потери.
Служба внешней разведки информировала директора ФСБ о понижении в должности начальника восточного отдела ЦРУ в связи с известными событиями. Директор в свою очередь поздравил Ковалева и Ремезова с успешной и блестяще проведенной операцией.
Ковалев пригласил Ремезова к себе.
- Валентин Николаевич, сейчас я могу рассказать вам кое-что о вашем назначении сюда и проведенной операции по выявлению и обезвреживанию иностранной агентуры. В свое время я был на секретном совещании у Президента, на котором присутствовали все руководители спецслужб. Как раз директор СВР своевременно информировал Президента и нас о готовящейся заброске агентуры. Высоцкий тогда решил сорвать лавры и обоснованно предложил взять комбинат под свою опеку и охрану. Я не стал возражать в том числе и потому, что генерал Краснов брал пробы для производства анализов в одной из спецлабораторий ГРУ. Но они не смогли провести необходимые исследования, для этого необходимы более обширные знания. В Америке смогли, так как со временем состав распадается на воду и кислоту, такой результат они и получили. Чертежи они взяли настоящие, но современной науке еще не дано осмыслить их, я немного ушел вперед. Поэтому в ЦРУ сделали вывод - объект не только ложный, но и специально подставленный. В результате они потеряли двух человек и ничего не добились. Теперь ни одна разведка к нам лет пять не сунется. Я все знал заранее и приказал не мешать агентам, а вам ходить в форме. Это тоже должно было послужить определенной каплей в сознании сотрудников ЦРУ, что объект ложный. Ваша контора, Валентин Николаевич, обычно на парады не ходит и мундиром не светит. На парадах она присутствует в несколько иной ипостаси. Полагаю, что вам необходимо более полно информировать директора о проведенной операции с учетом изложенной мною информации, исключив фамилию Краснова и Высоцкого.
Оставшись один, Ковалев вздохнул свободно, теперь можно заняться основными делами, не отвлекаясь. Он собрал свой ученый совет в кабинете.
- Коллеги, комбинат работает в соответствии с планом, рабочие трудятся неплохо, а вот вы, видимо заскучали немного. Последние месяцы я не поручал вам никаких новых разработок, и вы посчитали, что инициатива наказуема. Это не совсем меня устраивает, когда у ученого не рождаются в голове прелестные новые идеи. Мозг начинает ржаветь или плесневеть - как хотите. Пора браться за новое дело - мне нужен квантовый компьютер. Полноценный квантовый компьютер является пока гипотетическим устройством, но уверен, что вы сможете превратить его в реальность скажем так... месяцев за шесть-восемь.
- Позвольте, Николай Петрович, - перебил его зам по науке, - ученые всего мира бьются над этой проблемой не один год и пока безуспешно. Вы же даете срок шесть-восемь месяцев - это абсурдно.
- Эдуард Валентинович, все, что мы делаем на комбинате, до сих пор нигде не делается, вы это прекрасно знаете. Поэтому не станем ориентироваться на мир и, как вы выразились, биться над проблемой, необходимо ее решить в указанный срок. Решите раньше - я возражать не стану. Вывод - научным руководителем создания квантового компьютера назначаю академика Берестова, команду вы подберете себе сами, доклад о проделанной работе еженедельно в пятницу. Все свободны.
Берестов вышел из кабинета в холодном поту, присел сразу же на стульчик у секретаря Аллы, вытирая лицо платочком, попросил воды. Она подала ему, Берестов выпил.
- Досталось? - участливо произнесла Алла.
- Нет, но также не делается, - начал приходить в себя Берестов, - если он гений, то это не дает ему право давать невыполнимые поручения. Весь мир бьется над проблемой, а я ее должен решить за полгода.
- Эдуард Валентинович, хотите знать мое мнение? - спросила Алла.
- Ваше мнение? - он удивленно посмотрел на нее.
- Гений бы никогда не дал поручение человеку, будучи неуверенным, что он его выполнит. У вас все получится, Эдуард Валентинович, надо только начать.
Берестов внимательно посмотрел на Аллу и улыбнулся.
- Спасибо вам, добрая душа, может вы и правы, а я расклеился, еще ни к чему не приступив.
Он ушел к себе в кабинет, выпил стакан чая и вызвал к себе нескольких ученых. Они входили с опаской, заранее зная, зачем их пригласили.
- Задачу вы слышали, - начал Берестов, - завтра утром жду у себя с мыслями и предложениями.
Он задумался. Ковалев не сказал, что нужен мощный и быстродействующий компьютер, способный хранить и обрабатывать огромное количество информации. А когда необходим квантовый компьютер, который еще никто не создал? Когда возникает потребность в исследовании сложных многочастичных систем, подобных биологическим. Что он собрался исследовать? Не человека ли и других живых существ? По большому счету он сделал всего лишь одно открытие - это его необычный металл, который позволяет совершить прорыв во многих отраслях, в том числе и в военной сфере. Никто не станет отрицать его гениальности пусть даже и с единственным открытием. Он молод... Берестов вздохнул... и его открытия еще впереди. Квантовый компьютер... ишь куда замахнулся... Это не металл, этот компьютер может открыть путь ко многому, например, к телепортации или совершить революцию в медицине. Насколько велик Создатель! Он уже давно создал биологический квантовый нанокомпьютер - это обыкновенная ДНК с великолепной операционной системой: геномом. Многочисленное количество вариантов с использованием всего лишь четырех аминокислот. Что может быть сложнее человеческого организма? Космические ракеты? Чушь полная, фантастика для недалеких читателей подобных книг, которые частенько говорят, что автор неправдоподобен. Не может герой книги перемещаться подобным путем - его должно раздавить ускорение под воздействием гравитации или еще что-нибудь. Не может и все, неправдоподобно это. Но на метле и ступе летать правдоподобно.
Утром у Берестова собрались ученые, которых он выбрал для решения важной задачи. Они сразу обратили внимание, что зам по науке уже не растерян и не подавлен, как вчера. Для них это означало одно - он нашел путь, и они по нему пойдут.
Берестов прекрасно понимал, что обратившись ко всем, он не получит ответа, поэтому спрашивал каждого лично, расстраивавшись все больше и больше. Никто из коллег не предложил ничего дельного, ссылаясь на то, что за ночь невозможно ознакомиться с уже опубликованными работами по этому вопросу, изучить и предложить что-то свое. Петровский оказался последним в очереди и отвечал конкретнее:
- Еще будучи доцентом в университете я начал писать докторскую диссертацию, близкую по теме к созданию квантового компьютера. Естественно знакомился и изучал каждую публикацию, связанную с квантовой теорией. В основе лежат явления квантовой суперпозиции и квантовой запутанности. Квантовый компьютер не использует классические алгоритмы, ему необходимы квантовые алгоритмы, использующие квантомеханические эффекты, такие как квантовый параллелизм и квантовая запутанность...
Берестов слушал внимательно Петровского, одновременно вспоминая его приход на комбинат. Он был против его принятия на работу - доцент университета, не доктор наук и чистый математик, как он считал. Теперь Петровский спасал его... как все-таки сложно устроен мир. Петровский говорил полчаса...
- Примерно так, - закончил он.
- Примерно так, - хмыкнул Берестов, - возникли некоторые идеи, необходимо посоветоваться с Ковалевым. Все свободны, вы, Федор Иннокентьевич, со мной.
Они вошли в приемную, Алла доложила и Ковалев принял их сразу.
- Николай Петрович, оказывается Петровский еще в университете интересовался квантовой физикой и даже начал писать диссертацию. Сейчас у меня он изложил основные концепции квантового компьютера, он знаком с последними открытиями в этой области. Квантовая физика - это передовой участок, позволяющий изучать физику высоких энергий, элементарных частиц и конденсированного состояния. Предлагаю создать на нашей базе отдельную лабораторию, а Федора Иннокентьевича назначить ее руководителем. Работа над квантовым компьютером позволит ему параллельно защитить докторскую.
Ковалев внимательно выслушал и, казалось, ничему не удивился. Ответил сразу:
- Я поддерживаю вашу идею, Эдуард Валентинович, и надеюсь, что Федор Иннокентьевич не возражает, - он посмотрел на Петровского, - к концу дня представьте мне штат лаборатории из числа наших работников, если потребуются посторонние лица, то передайте информацию по кандидатам Ремезову. Список необходимого оборудования, приборов и так далее тоже должен быть у меня на столе. Есть вопросы, Федор Иннокентьевич?
- Нет, - ответил Петровский, - к концу дня представлю свое видение вопроса. Благодарю за доверие, Николай Петрович, кто бы мог подумать еще несколько лет назад...
Ковалев улыбнулся, вспомнив, как когда-то писал на салфетке теорему Ферма в доме Петровского.
- Благодарить меня не за что, компьютер станет высшей похвалой для всех нас и особенно для вас, Федор Иннокентьевич.
Оставшись один, Ковалев вызвал к себе Ремезова.
- Валентин Николаевич, на комбинате создается новая лаборатория, которую возглавит Петровский. Это особо секретная лаборатория в секретном учреждении. За ее сотрудниками прошу установить особый режим контроля, знать каждого, с кем общаются жены и дети, бабушки, дедушки, проживающие совместно. Вы должны знать кто входит с ними в контакт, с какой целью и так далее. О лаборатории не сообщать никому, даже директору. Я, вы, Берестов, сотрудники лаборатории, Президент Романов - это исчерпывающий список лиц, знающий о ее существовании. Фамилии сотрудников вам назовет Петровский вечером. Прошу с каждым лично провести профилактическую беседу по вопросам безопасности, в том числе и с Петровским. У нас закрытое учреждение и члены семей должны быть аккуратны в выборе знакомств.
- Я понял задачу, Николай Петрович, мне потребуются дополнительные силы и средства, а Высоцкому обоснования.
- Да, в этом вы правы, Валентин Николаевич, каждому начальнику хочется знать больше положенного. Подготовьте перечень требуемого, я решу эту проблему сам.
Ковалев позвонил Высоцкому:
- Здравия желаю, товарищ генерал-армии, Ковалев. На прошлой встрече с Президентом он утвердил план моей работы на ближайшие десять лет. Я открываю новую лабораторию и Ремезову потребуются люди. Я поставил перед ним задачу - знать о сотрудниках все, в том числе лиц, входящих в контакт с членами семей. Ремезов свяжется с вами и обговорит конкретное количество тех или иных сотрудников. И еще, Геннадий Дмитриевич, Ремезов знает, что есть дверь, которую ему необходимо охранять, а что за этой дверью - он не имеет понятия. Заранее благодарю за понимание и поддержку.
- Николай Петрович, я должен знать...
- Извините, товарищ генерал-армии, Президент не включил вас в список лиц, допущенных к информации. Приказ об увеличении штатов мне нужен к утру, до свиданья.
Ковалев представил себе, как беснуется сейчас Высоцкий, станет порываться звонить Президенту, но не решится.
Он пригласил к себе главного бухгалтера Лаврову.
- Эльвира Борисовна, как чувствует себя финансовое состояние комбината? Завтра-послезавтра мне потребуется миллиард рублей в долларах для приобретения нового оборудования.
- Такая сумма на счете имеется, но баланс утвержден, Николай Петрович... по этой статье у нас нет денег.
- Запросите пятнадцать миллионов долларов срочно. Я понимаю, что их дадут в конечном итоге, но всю кровь высосут предварительно. Я переговорю с Войтовичем, чтобы он тоже подключился к этому вопросу.
Домой Ковалев вернулся уставший. На немой вопрос Вероники ответил сразу:
- Надоело - этому надо знать, тут согласовать, здесь решить, там объяснить. Мне так тебя не хватает, но я понимаю, что использовать тебя в качестве административного ресурса было бы не правильным. Хочется бросить все и взять себе выходной по середине недели. Опять же твои больные тебя не отпустят...
- Но мы тоже люди, - возразила Вероника, - можем заболеть, например.
- Мы не можем даже этого, - усмехнулся Николай и сразу же улыбнулся, - но ведь об этом никто не знает. Но лучше всего уехать в командировку...
* * *
Николай со Степанычем сверлили лунки на льду залива. Ледобур вгрызался без особых усилий, уходил на глубину, оставляя по ходу винта шапку измельченного в порошок льда, потом проваливался и вытаскивался наружу вместе с небольшим количеством воды. Специальной лопаточкой-дуршлагом лунка очищалась и становилась готовой для рыбалки.
Просверлив по две лунки, Степаныч с Николаем усадили своих женщин на деревянные ящички, настроили зимние удочки, измерив глубину до дна. Вероника с Катей внимательно наблюдали за настроем коротеньких удочек, чтобы вовремя успеть подсечь рыбку. Мужчины приложились к небольшим стаканчикам с водкой, как сказал Степаныч, для сугреву. Они еще не успели поставить стаканчики, как радостно вскрикнула Вероника, а за ней следом и Катя, вытаскивая на лед по окуньку. Рыбки потрепыхались на снегу немного и застыли. Степаныч налил водки по глоточку, подал женщинам.
- Девочки, с первым уловом вас, греемся и за рыбалку, - довольно произнес он.
- Да мы не замерзли, - ответила Катя.
- Это у них, мужиков, сленг такой, выпить - значит погреться, - пояснила Вероника, беря стаканчик, - еще неизвестно, что для них важнее - сугрев или рыбалка?
- Тоже мне, философы нашлись, - пробурчал Степаныч.
- Вот вы врачи, - решил поддержать Степаныча Николай, - что для человека важнее - сердце или печень?
- Сердце, конечно, - сразу же ответила Катя.
- Двойка тебе, Катенька, большая, крупная, мохнатая двойка. Человек не может жить ни без печени, ни без сердца. Как и рыбалка с сугревом - они неделимы.