========== Глава 79. Братья ==========
Шли дни. Солнце палило яростно, но дело уже шло к осени. Сосны особенно сильно пахли смолой, а поля - цветами и стеблями и, казалось, от жары их аромат стал во много крат ярче. Запахи одуряли. Днем было жарко, а ночью появлялся первый иней.
Про Давида все потихоньку забывали. В племени он никогда не пользовался особенной популярностью, да и каждый был занят своими делами. Чаще всего про сына вспоминали Арен и Кайлин. Вождь теперь носил на плечах шкуру медведя, добытого омегой, снимая ее только в самую сильную жару. Все знали, кем добыта была эта шкура, но интересоваться, почему Арен ее носит, если он своими руками убил сына, никто не спешил. Что оборотень не всегда был последователен, знали все. И что вождь может зарубить в порыве ярости, тоже секретом не являлось.
Сам же волк ждал, когда, наконец, появится первый снег. Арен и хотел скорейшего наступления зимы, и боялся этого. Боялся, что он придет на указаное место, а Давида там не окажется. И от этой мысли даже в самую сильную жару альфу бросало в холод.
Кайлин ждал возвращения Давида не меньше. Его взгляд угас, казалось, он все дни и ночи проводил в постоянном ожидании и не мог думать ни о чем больше. Омега не спрашивал ничего у Арена про сына. Они вообще не обсуждали эту тему. Их переживание было так велико, что говорить об этом вслух было тяжело обоим.
Аскольд про Давида вспоминал не слишком часто. Его заинтересовал Колман, которому альфа помогал ухаживать за волчатами. Оборотень оказался добрым и милым омегой. Его сходство с Давидом было только внешним. В Колмане отсутствовал норов и жесткость, присущие всем отпрыскам Арена, зато, получая помощь в воспитании волчат и хорошо питаясь, омега стал расцветать. Щеки порозовели, появились приятные округлости на теле. Вскоре выяснился и секрет его сходства с Давидом. Флориан оказался двоюродным братом Михаэля. То есть, по факту, Колман, хоть и был старше Давида, приходился ему троюродным дядей.
Аскольд проводил много времени с омегой, замечая, что ему доставляет огромное удовольствие его общество. Только было одно непонятно, оборотень ему нравится потому что он действительно хорош или дело в привлекательной внешности, которую он, казалось, одолжил у Давида?
Иногда, совершенно забываясь, Аскольд ожидал от Колмана вызывающий жест или дерзость, но омега был кроток и мил. И это оборотня разочаровывало. Он хотел какой-то перчинки, чего-то неожиданного. Давид мог проткнуть альфу мечом или отсосать у него на глазах у другого, мог замучить невинного омегу, спалить целое поселение и проклясть кого угодно. И это Аскольду нравилось, хоть он и не признавался даже себе в этом. Всепоглощающая злость, импульс, эгоизм. А Колман был удобный. И альфа все никак не мог определиться, хорошо это или плохо.
Оборотни постоянно проводили время вместе, их связь крепла, но пока что не перерастала из дружбы во что-то большее. Сомневался в своих возможных чувствах и Колман. К тому же, он начал ясно осознавать свою красоту и не стремился кидаться в чьи-либо объятья. Урывая свободную минуту, омега прогуливался по селению, общаясь с другими членами племени, что, как ни странно, у Аскольда не вызывало никакого раздражения. А в последнее время Колман все чаще общался с Герольдом, средним сыном Арена.
Оборотень был высокого роста, мощный, с широкой шеей и огромными руками. Смуглый, черноволосый, он мог бы производить жутковатое впечатление, если бы не его глаза. Взгляд Герольда был мягкий, ласковый. Казалось, что это омежий взгляд, а у альфы такого быть не может. И все-таки, это было. Но только при общении с омегами.
Роджер видел в этом лицемерие, однако остальным все очень нравилось. Герольд быстро научился вести себя с омежками. Он был потрясающе галантен, весел, умел выслушать, ласково коснуться щеки и наобещать с три короба. Правда, выполнять обещанное альфа обычно не спешил.
- Ты опять целый день ни черта не делал? - Презрительно фыркнул Роджер, подходя к Герольду, который сидел на бревне с очередным омежкой. Оборотни заливисто смеялись. - Целыми днями сидишь ржешь, вместо того чтобы пойти на охоту!
- Куда мне пойти, это мое личное дело. Не будешь говорить, куда мне идти, я не стану говорить, куда бы пойти тебе. - С этими словами Герольд коснулся рукой одежды, прикрывающий детородный орган и слегка потряс пальцами.
- Я - прямой наследник, и ты обязан меня слушаться! - Жест альфы привел Роджера в бешенство. Особенно его разозлило, что брат позволяет себе такие оскорбительные вещи в присутствии посторонних.
- Станешь вождем, тогда и поговорим. Если станешь, конечно. - Герольд поднялся и сделал шаг в сторону оборотня.
- Метишь на мое место, тварь? - Волк скрипнул зубами. Его бледное лицо побагровело от ярости.
- Сомневаюсь, что ты сможешь дать потомство. А у вождя оно должно быть.
- Кроме потомства у наследника должно быть еще кое-что. Отвага, подвиги, ум, например. - Ядовито произнес альфа.
- Так на что ты тогда рассчитываешь? - Парировал Герольд, с издевкой подмигивая.
- Я хотя бы занят делами племени! А ты целые дни проводишь с омегами!
- А мне надо целые дни проводить с альфами, что ли? Это извращение, мой дорогой братец. Или я о тебе чего-то не знаю?
- Ты много обо мне что не знаешь! Берегись, Герольд! У меня терпение не железное! - альфа сжал губы и зашагал прочь, мысленно проклиная своего брата за дерзость.
- Ты постоянно мне угрожаешь. Может, наконец, перестанешь трепать языком, а покажешь на деле! - Крикнул вслед альфа, но Роджер уже почти не слышал. Он шел, злой как никогда. Хотелось вернуться, достать меч и проткнуть им обидчика. Пусть захлебнется в собственной крови!
Альфа был в отчаянии и никак не мог понять, почему он не имеет авторитета? Почему его не любят омеги? Чем он хуже Герольда? Что не умеет мозги пудрить?
Роджер больше не ходил жаловаться на брата родителям, зная по опыту, что толку с этого никакого не бывает. Арен даже его не слушал, а Кайлин, хоть и слушал, но вздыхал и молчал. Создавалось впечатление, что они покрывают Герольда и оправдывают. Но, как бороться с братом, альфа пока не имел представления. Единственное, на что он мог рассчитывать, так это на то, что рано или поздно Герольд совершит ошибку. Что ему надоест только разговаривать с омегами, которые буквально липнут к нему. И он не сдержится, и вступит в близость с кем-либо. А может, даже с несколькими. И тогда альфе придется за это отвечать. И в этот момент Роджер и покажет все, на что он способен! Герольд пожалеет.
Альфа шел по селению, пока не добрался до шатра шамана. Там, как обычно, с волчатами возились Колман и Аскольд. Роджер частенько ходил мимо, как будто случайно. Но на самом деле ему нравилось наблюдать на омегой. Наследника в глубине души восхищала самоотверженность, с которой оборотень ухаживал за волчатами. Но при этом Роджер с досадой отмечал, что, во-первых, Колман белый, а во-вторых рядом с ним крутится Аскольд, который вызывал у наследника самую острую неприязнь. Глядя на него, он вспоминал о Давиде. А альфа не любил думать о младшем брате. При воспоминании о нем его охватывали жалость и презрение. Это надо было так неудачно прожить свою жизнь!
Роджер снова проходил мимо Колмана, бросая аккуратные взгляды, чувствуя, что тот с интересом его разглядывает. То, что омега сдружился с Герольдом, наследник еще не знал.
========== Глава 80. Сон на двоих ==========
Кайлин и Арен очень страдали из-за истории с Давидом, и их переживания были сравнимы только с переживаниями их друзей - Феофила и Энджи. Будучи волками, далекими от подлости и жестокости, оба места себе не находили, раз за разом прокручивая в голове поступок Аскольда. Лекарь, стараясь сохранить здравомыслие, предполагал, что сын не планировал свою подлость заранее, а просто не сдержался, когда подвернулась удобная ситуация. Но Феофил также понимал, что сам бы он никогда не позволил себе такого. Еще хуже было шаману. Он, как омега, претерпевший за свою жизнь много насилия, никак не мог понять, как же так получилось, что сын вырос таким же подонком, как те, что обижали Энджи?
- Жаль все-таки, что у нас не может быть детей. - Однажды произнес Феофил, когда они с мужем остались наедине. Омега в это время протирал какие-то травы, готовясь к очередному обряду. Услышав слова мужа, шаман чуть вздрогнул. Фраза была сказана как будто случайно, вскользь, словно мысль, по какой-то нелепости озвученная, но омега понимал, что это не просто реплика. Это наболевшее за последние недели. За все время, сколько они растили Аскольда, альфа никогда раньше не вспоминал о бесплодии Энджи. Казалось, он смирился и даже был доволен. До тех пор, пока приемный сын не показал себя во всей красе.
- У нас уже есть волчонок. Тебя все устраивало когда он вел себя хорошо, так изволь любить его и после ошибки. - Шаман не смотрел на мужа, продолжая возиться с травами. Тон Энджи был сухим и почти безэмоциональным. Он понимал, прекрасно понимал Феофила, и снова чувство вины начинало пожирать омегу.
- Если мы бы смогли зачать, то это были бы совершенно другие волки! Они были бы достойные!
- Да если бы. Если бы могли! Я не могу! - С напором произнес Энджи. Он готов был разрыдаться от собственного бессилия. - Не могу! И еще неизвестно, какими бы они были. И зачем вообще говорить об этом!
- Незачем. Ты прав. Но, понимаешь… Я не могу простить Аскольда. Он нас опозорил. - Лекарь вздохнул, ругаться с мужем ему не хотелось. - Его отец - моральный урод, и это, видимо, как-то передалось.
- Ну и что? Значит, мы сделали все, что могли! Что, лучше было бы, если б Аскольд умер во младенчестве? - Омега в гневе уставился на мужа.
- Не лучше. - Феофил грустно усмехнулся. - Но скажи мне, неужели это все нельзя было предотвратить? Что мы сделали не так?
- Ничего, родной, ничего… Есть вещи, за которые каждый отвечает сам. И ни родители, ни муж, ни родственники не виноваты. Аскольд не маленький, он сам выбирает себе судьбу.
- Но он опозорил нас! - Феофил смотрел на Энджи с плохо скрываемой тоской. - Почему он это сделал?
- Потому что поддался соблазну. Он не думал, что он делает.
Лекарь кивнул. Он и сам все прекрасно понимал, но изо дня в день по новой прокручивал в голове все, что произошло, не в силах выбраться из этого заколдованного круга. Энджи видел, как изматывает себя Феофил. Сам шаман, хоть и сильно переживал, но, уже имея опыт прохождения стрессовых ситуаций, был гораздо спокойнее. Омега знал две вещи. Во-первых, не все в этом мире происходит так, как хочешь ты. И, во-вторых, страданиями горю не поможешь.
Омега подсел к лекарю поближе и нежно коснулся пальцами его щеки. Феофил через силу улыбнулся.
- Я старый.
- А я молодой, да? - Энджи произнес это с горькой ухмылкой.
- Ты молодой. У тебя ни одного седого волоса, ты вообще не меняешься!
- А ты не думал, что со мной внутри происходит? Думаешь, я не устал? - Омега сказал это с каким-то отчаянием, неожиданным для Феофила. - Я не чувствую себя молодым. И не хочу быть им.
- Ты меня любишь?
- Конечно. Отчего вопрос?
- В последнее время столько произошло… - Альфа вздохнул.
- И ты меня совершенно перестал касаться.
Лекарь на секунду замер, соображая как долго он не предавался с мужем супружеским ласкам, и ужаснулся. Прошло уже более месяца, а ведь омега за это время так ни разу к нему не подошел, не напомнил, не попросил. Неужели боялся потревожить? Мысленно выругав себя, лекарь притянул к себе Энджи и, обняв за талию, впился губами в его губы. Омега в ответ подался всем телом, мгновенно раскрасневшись от возбуждения. По шатру стал распространяться запах смазки, самый любимый аромат Феофила.
Руки лекаря быстро стягивали одежду с мужа, который покрывал лицо альфы влажными поцелуями. Только сейчас оборотень понял, как соскучился по ласкам партнера.
В этот момент он забыл про все на свете. Про Аскольда, Давида, про все племя. Целый мир перестал существовать. Был только любимый омега, от одного запаха которого можно было сойти с ума.
Коснувшись губами груди Энджи, Феофил вошел. Плоть послушно подалась, омега выгнулся и застонал. Чувственные порозовевшие губы оборотня приоткрылись, и Феофил начал потихоньку двигаться. Шаман почти не смотрел на мужа, он был весь сосредоточен на ощущениях. Чувствуя крепкие объятия альфы, Энджи двигался в такт и постанывал, от раза к разу все громче. Любовникам было плевать, что на улице день, а их стоны были слышны далеко за пределами шатра.
Возбуждение росло, и Энджи повалил мужа на спину, предпочтя задавать темп самостоятельно. Он запрокинул голову, черные длинные волосы касались ног Феофила. Омега двигался все быстрее, и то ли от долгого воздержания, то ли еще от чего, возбуждение было таким сильным, что шаман вскрикивал от каждого движения. По спине Энджи катился пот, смешиваясь со смазкой. Феофил смотрел на мужа, не соображая, мозг был затуманен от наслаждения.
Наконец, движения омеги перестали быть ритмичными. Альфа видел, что Энджи подходит к пику наслаждения, и сжал руками его ягодицы, не в силах больше держаться. Энджи замер. Громкий стон был слышен, казалось во всем поселении. Омега почувствовал, как внутри все наполняется горячей жидкостью. Уставший, он лег на мужа и коснулся его губ своими. Феофил в ответ провел руками по затылку Энджи, счастливо и глуповато улыбаясь.
Оба заснули мгновенно, даже не успев разомкнуть сцепку. Они были в этот момент единым целым. Казалось, будто по их общим венам циркулирует одна кровь, которую толкает одно большое сердце.
Феофил и Энджи спали до самого вечера, и проснулись также одновременно. Омега поднял голову и уставился на мужа, который тоже приоткрыл глаза.
- Мне приснился странный сон… И… я его сейчас же забываю… - Шаман пытался сосредоточиться, но память все стирала. - Мы были там вместе.
- У тебя были черные крылья, и ты таскал меня по воздуху. - Выпалил Феофил.
- Да, мы летели, мне приходилось держать тебя за руку… - Энджи с удивлением смотрел на мужа, с трудом веря, что им приснился один и тот же сон.
- Ты говорил, что нам нужно увидеть Крылатого волка. - Лекарь тоже чувствовал, что стремительно забывал сон, он прилагал огромные усилия, чтобы рассказать как можно больше.
- Это Семаргл. И мы его встретили, он парил над большой водой. Он говорил с нами, и небо было красным. Он говорил что-то плохое. - Энджи с тревогой смотрел на мужа. - Но если он говорил плохое, почему я как будто рад чему-то?
- А вот что именно он говорил?
- Может, мы завтра умрем оба? - Энджи сказал это в полушутку, но, видя, как нахмурился Феофил, замолк.
- Да, кажется, он говорил про смерть… - Лекарь морщил лоб, надеясь вспомнить еще хоть что-то. - Он много говорил. О разном. А вот что?
Разговор прервал Аскольд, который, устав целый день сидеть на улице, решил как-то намекнуть родителям, что пора бы заканчивать свои супружеские ласки. Он чуть приоткрыл занавеску, аккуратно поглядывая, что происходит.
- Уйди отсюда! Тебя уже пора выселять! Иди, делай отдельный шатер себе! - Крикнул Феофил, на что сын тут же закрыл вход и удалился.
Разговор перешел на Аскольда.
- Строго ты с ним. - Энджи усмехнулся и встал.
- Он уже не девственник, пусть женится и начинает жить отдельно. Вон, Колман бегает, зря что ли?
- Боюсь, если Колман и бегает, то не по его честь.
- Что ты имеешь ввиду? - Феофил уже стоял и поправлял одежду.
- Что он крутит хвостом перед Герольдом и Роджером. А также еще перед добрым десятком альф. Так что сбагрить Аскольда будет ой как не просто. - Энджи развел руками.
- Я-то думал, что проблема пристроить омегу. А мы альфу женить не можем. - Феофил нахмурился. - А этот Колман не такой уж и дурачок, как мне показалось вначале.
- Он совсем не дурачок. Хотя, зря он к сыновьям Арена лезет. Женихи из них так себе.
- Чтобы стать младшим вождем, можно и потерпеть. - Феофил пожал плечами.
- Должность не всегда делает оборотня счастливым. Чаще, не делает вовсе. - Энджи приводил в порядок волосы, не сводя глаз с оборотня. Омега и сам не замечал, как любовался своим мужем, искренне считая, что нет волка красивее, чем Феофил. - А что Роджер, что Герольд, еще не зрелые не только для руководства, но и для женитьбы. Впрочем, Аскольд тоже не зрелый.