И вся площадь подхватывала и кричала "революцию" и аплодировала ему, Сашке.
А его уже выдернули из толпы и проводили чуть в стороне с ним самое настоящее телевизионное интервью в прямом эфире.
- А чего они? - отвечал он на вопросы красивой блондинки. - Мы - народ. Мы здесь власть! Это по всякой конституции, даже по американской, к примеру.
Все-таки на третьем курсе он уже знал, что и как говорить.
- Саш, там ворота! - подбегали однокурсники.
- Открывай! - махал он рукой на камеру.
Снова подбегали:
- Там замок и цепь!
- В машинах должны быть инструменты! - кричал он и показывал вокруг.
Потом его буквально внесло на ступени Дома правительства. Сразу за ним бежали двое с камерой. Один ее нес на плече и все время целился объективом в Сашку, а другой вел его, помогая перешагивать всякие препятствия и переступать по ступенькам.
- Мы здесь власть! - кричал Сашка, грозя кому-то кулаком.
- Да! Мы здесь власть! - кричала с ним вместе толпа.
За его спиной уже открыли двери. Кто-то подбежал и доложил, как старшему:
- Двери вскрыли!
- Нам нужен малый зал, - скомандовал Сашка.
И закричал в толпу:
- Требуются знающие экономику, военное дело и иностранные языки! Мы будем формировать техническое временное правительство!
Протолкались старшекурсники с политологического и девчонки с иняза. Плотной группой, как в кино, они все вместе поднялись по ступеням и исчезли в темном коридоре Дома правительства. Перед Сашкой с фонариком бежал кто-то из тех, кто вскрывал двери. Сразу сзади вели мужика с камерой.
- Вот, - остановился передний. - Тут вот есть зал. И бумага на столах, и карандаши. Все, то есть, как положено. Все для дела.
- Выставить пост у двери! - размахивал руками Сашка. - Никого не впускать. Мы формируем правительство.
Они все были единомышленники. А у единомышленников споров по главным вопросам быть не должно. Сашка сразу стал премьер-министром Временного правительства.
- Временное, - сурово сказал он, - потому что у нас демократия. Народ должен сам выбрать тех, кого он хочет видеть у власти. А мы только обеспечим выбор народа.
Министром иностранных дел назначили Юлю Бойко. У нее были на "отлично" сразу два языка. Олега поставили министром обороны. Он на летних сборах был сержантом и командовал отделением. И знал автомат и пистолет. Министром внутренних дел никто не захотел быть. Решили оставить должность вакантной до понедельника. Может, найдется доброволец. Министром финансов - тут даже вопросов не было никаких - Мишку Баженова. Он уже на пятом курсе был, заканчивал диплом как раз по финансовой системе. В общем, список получился на два листа.
Опять под прицелом камеры Сашка вышел на ступени, теперь залитые светом прожекторов - вот, министр культуры расстарался, наверное - и объявил, заглядывая в бумажку:
- Мы - народ! Мы здесь власть! И мы сформировали Временное правительство!
Под аплодисменты и радостные крики был зачитан длинный список.
- А теперь, - кричал Сашка уже сорванным голосом, - мы обращаемся к вам, гражданам нашей страны! Революция, о которой мы тут долго говорили, совершилась. Вся власть теперь - у народа! На ближайшее время мы назначим новые демократические выборы. А пока прошу расходиться по домам - всех вас ждут семьи, отцы и матери. В понедельник утром встречаюсь с министрами для разработки стратегии и тактики дальнейшего движения к демократии и повышению благосостояния населения.
Ему даже самому понравилось, как красиво и легко текли правильные слова.
Народ стал расходиться, говоря, что вот наконец-то дали и молодым шанс. Теперь-то наверняка все изменится. Вроде, нормальный парень этот новый премьер-министр. Он разберется с понедельника. И выборы - это правильно. Потому что демократия. Потому что народ.
Сашка шел домой и весь светился от радости. Он же слышал, что его хвалили. И по телевизору его показывали. Дома, наверное, приготовили праздничный ужин. Вот воскресенье отдохнем, думал Сашка, и с понедельника начнется у нас в стране новая жизнь.
...
Утром в понедельник ворота к Дому правительства были открыты. Но за ними стояли спецы в черном, с касками у пояса и с оружием.
- Куда тебе, пацан? - спросили они лениво у Сашки.
- На работу, - удивленно ответил он.
- А документы какие-нибудь есть?
Он показал паспорт, потом - студенческий билет. За спиной уже собрался весь его кабинет министров и смотрел, как проверяют Сашку, как шмонают его рюкзак и смеются на мамины бутерброды и маленький термос с чаем.
- Иди-ка ты парень, в свой институт, - сказали спецы с добрыми улыбками. - Вот подучишься еще немного, тогда и придешь сюда на работу.
И не пустили его в Дом правительства.
И ни одного министра не пустили. Сказали, что кабинет министров заседает с семи утра, и никаких замен в его составе вроде как не предполагается.
Сашка со своими министрами отошел в сторону. Они грозили кулаками окнам Дома правительства, говорили о ползучей реакции. А потом Сашка сказал:
- Ничего не потеряно, товарищи! У нас время есть. Это их время кончается, а наше - только начинается! Предлагаю собраться здесь в пятницу после учебы и устроить настоящую революцию!
- Ре-во-лю-ци-я! - вполголоса поскандировали они из-под деревьев сквера.
А потом пошли учиться.
Ничего-ничего! Наступит пятница, и будет им тут настоящая революция. Потому что кто здесь власть?
- Кто здесь власть? - обернулся Сашка к Юле Бойко, которая шла с ним в одну сторону, а она ответила, преданно и восхищенно глядя на него:
- Мы, народ...
Русский национализм
Хорошо сидели. Компания подобралась правильная, когда всем есть, о чем сказать и что в ответ послушать. И говорилось, и пилось под это естественно и натурально. И вот тут Джон и сказал, спьяну, что ли - и все этим испортил:
- А я, - сказал он задумчиво. - Русский.
Все так сразу и притопили. Тишина вдруг такая наступила нехорошая. Мертвая какая-то. А потом я ему говорю:
- Не смешно.
А он же пьяный - сразу видно! Вот и не вкурит никак, что тему поднял совершенно не ту. Пьяные - это уж такие люди, что с ними ни делай... Ну, кроме холодного душа, наверное. А где нам тут найти холодный душ?
Вот он сидит, тупит над своим стаканом, смотрит грустно в самый темный угол и повторяет:
- Нет, пацаны. Я - самый настоящий русский. И ничего вы со мной не поделаете.
Ну, во-первых, он так оскорбил всех девушек. Всех обеих, которые были с нами. Мол, будто и нет их при разговоре. Или тоже их - пацанами. В общем, так можно и по морде схлопотать. А во-вторых, как я уже сказал - не смешно. Совсем не смешно. Это ведь реагировать, выходит, надо. А как? Бить его бутылкой по голове и выволакивать наружу под снег с дождем? Так ведь еще не ясно, хватит ли удара по голове. А вдруг он и правда - русский? У них ведь головы крепкие. Ну, так все говорят. То есть, не говорят, а просто знают: у русских головы крепкие...
Но говорить о таком, да еще в людном месте... Ну, не культурно это. Не правильно. Тем более сегодня.
И вот пауза длится, длится... Народ переглядывается, но осторожно так. Так-то глаза у всех, вроде, вниз, в бокалы, в стаканы, в блюда. Неудобный момент получился. Позорный даже в чем-то.
Тут Фредди, не глядя на Джона, а как будто продолжая разговор, но громко и отчетливо - для всех и каждого говорит:
- А моего прапрадеда, между прочим, русские убили.
Тут Джон как-то ожил сразу, порозовел даже, а то совсем был, как замороженный. И закричал на весь зал:
- Эй, Фриц, а что твой прапра- или сколько там "пра" делал тогда у нас под Москвой? Я бы сам такого - нафиг. Ишь, приперлись к нам в гости со всей своей техникой...
Фредди придержали за рукав, когда он вставать начал. Мол, рано еще, не надо, все, может, обойдется.
Могло бы и обойтись, но тут уже народ стал заводиться.
- А про моего предка что скажешь? - это Пол, он тоже крепко выпил, вот слова и не держатся.
- А твоего лягушатника разве не у нас под Москвой уконтрапупило? - удивляется Джон. - Чего он туда поперся?
И вот это "уконтрапупило" как раз показывает, как уровень его агрессии и уровень алкоголя в крови, так и всю его самую настоящую "русскость" и вообще "ненашесть". Тут уже общий ор начался.
А он, главное, каждому находит, что ответить. Каждому! Да по больному, по памяти его, по крови... Обидно, и пальцы сами собой в крепкие кулаки сжимаются.
Вот я кулаки эти выложил на стол, смотрю на них внимательно - ну, не могу я на этого дурака смотреть, в глаза его пьяные - и спрашиваю тихо. Тихо, потому что я с ним за одним столом сидел. Мы же с ним, типа, дружили. Во всяком случае, до этого вечера. Вот я и говорю:
- Джонни, малыш, а ведь ты не толерантен. Нет, нисколько не толерантен.
И так как-то получилось, что сказал я это в паузе, когда все замолчали. Поэтому, хоть и не кричал я, но все сразу услышали. Джон так даже побледнел и тоже кулаки на стол выложил. А кулаки у него - ого-го. С детскую головку. Даже на вид тяжелые и твердые. И быть бы тут битве и крови, но подошел бармен. Он сам-то швед по крови, по родне своей, Иохансон. Как по имени - никто и не знает, наверное. А по фамилии - легко. Она у него на бедже написана. Здоровый и угрюмый мужик. Выше любого на пол головы. А руки такие, что три кружки по литру - спокойно. Даже не шелохнется ничего.
Вот он подошел, посмотрел внимательно на мои кулаки, на его кулаки. А потом выставил табличку на стол. Наверное, только что написал жирным ярким маркером:
"Кроме русских".
И пальцем Джону показывает: мол, встал и вышел.
Джон сразу про толерантность стал ему напоминать. А бармен-то подкованный оказался:
- Ты - гей? - спрашивает. - Может, трансвестит? Тоже нет? Негр? Мексикано? Китаец? Араб? Нет? Так чего зря губами плямкаешь? Русских толерантность не касается.
Джон посмотрел вокруг - столики еще были. Но Иохансон покачал головой и стал на каждый столик свои свежие таблички ставить: "Кроме русских". Да и не к кому было бы Джону садиться - все смотрели так... Ну, будто тоже пальцем показывают на выход.
Вот так и закончился тот наш вечер. Потому что все настроение было напрочь испорчено. И всех теперь тянуло то ли на политику, то ли подраться, прямо, как русским, когда напьются.
А ведь так хорошо сидели!
И во всем, обратите внимание, виноват этот проклятый русский национализм. А если бы не он, так и ничего бы не было.
Рыночная политика
Очередь в этот кабинет занимали заранее. Записывались на прием, договаривались о времени, приносили толстые паки документов и тонкие прозрачные файлы с отзывами юридической службы.
- Итак, вы решили лично выйти к зданию парламента и устроить у входа одиночный пикет в поддержку вашего кандидата?
- Да. Имею право! По закону - имею право!
- Конечно, имеете. И не надо так нервничать. С вас сто рублей. Нет, не мне. В кассу, пожалуйста.
С такими вот одиночками легко. Одиночка получает из окошка кассы оформленный документ и может потом спокойно стоять во имя чего угодно хоть весь заявленный день. Ну, кому он там мешает? Пусть себе стоит. Хотя, документы у него все равно обязательно проверят и сверят с тем, что написано в кассовом ордере. Один стоишь? Один. Оплачено за одного? За одного. Закон выполнен, польза от этого государству - несомненна.
Хуже, когда мероприятия массовые. И ведь все хотят не просто так постоять и покричать в местах, специально для этого оборудованных, но обязательно еще пройтись по центру города. Чтобы, значит, все их увидели. Чтобы прочитали лозунги. Чтобы машины, стоящие в пробках, погудели им дружно. Как на свадьбу какую... Чтобы полиция бегала в поте лица и обеспечивала.
- Так не пойдет, - серый от усталости чиновник поднял глаза на представителя оргкомитета.
- А что не так?
- Вот вы указываете, что предполагаете пять тысяч участников...
- Это не запрещено законом.
- Но по данным полиции на прошлом шествии у вас было шесть тысяч. А ваши же газеты заявили, что не шесть, а все десять. Понимаете? Сначала вы объявили пять, как и сегодня. Заплатили. Потом полиция посчитала - шесть. А вы же сами еще кричите, что вас много, много - целых десять тысяч.
- Это оценочные подсчеты. Неточные.
- А хотелось бы точных. Потому что, получается, должок есть за вашей партией. Вот за ту самую разницу. И выходит так: либо вы платите, как полиция посчитала. Признаете, стало быть. Либо уж упирайтесь до самого конца, что вас на самом деле очень много. Но тогда и плата - выше.
- Но ведь - это, типа, опт получается..., - хитро усмехнулся представитель оргкомитета. - Должны быть оптовые скидки!
- Ох, уж, эти славные представители торговли... Вы все путаете. Тут за большее число участников - выше плата. Потому что - зеленые насаждения. Потому что - дольше идет колонна и мешает двигаться автотранспорту. Потому что - больше полицейских, поддерживающих порядок. Понимаете? Объявите хоть сто тысяч - но платить придется уже миллионы. Потому что - площадь. Вот так, понимаете ли. Закон.
- Так я не понял насчет наших документов...
- А вы их забирайте пока. И принесете, когда оплатите превышение объявленного количества участников митинга. Хоть по нашим данным, хоть по своим. Нам даже лучше будет.
Тяжело с этими "политическими". Никак они не поймут настоящей рыночной экономики и политики. Знают только, что по Конституции - у них право собираться и мирно выступать. И все. А то, что к правам неразрывно пристегнуты обязательства - это как? Кто им должен оплачивать работу уборщиков? Полицию кто должен содержать? Электричество к их усилителям - бесплатно, что ли? А шествие это вот, массовое такое, с ограничением движения автотранспорта? Это как вообще? На руководство они ругаются, что, мол, пробки создают... А сами? Тяжело с ними...
- Извините, я вот насчет Конституции...
- Заходите, заходите! Это к нам.
- Я вот тут нашел, подборку такую сделал. Везде сказано, что народ имеет право на вооруженное восстание против власти.
- Ну, что... Нормальная такая у вас подборка. Законная. И что?
- Вот, как бы так, чтобы, значит, не против закона, но за народ?
- Легко. У нас есть расценки на все. Абсолютно на все. Какими силами примерно будете действовать? Тяжелое вооружение использовать собираетесь? Армию будете привлекать на свою сторону или, наоборот, отстреливаться? Как решили с полицией поступать? Кстати, с Западом согласовали?
- Извините, я, кажется, не понял... Так, что, можно, что ли?
- Конечно, можно! Особенно, если по закону. Сейчас составим вам калькуляцию... Вот, примерная самая, то есть, по минимуму. Это если без воздушной бомбардировки и с минимальным числом жертв. Вы же не хотите массовых жертв? Я почему-то так и думал. Ну, вот, примерно так - полтора миллиарда. Это уже в кассу нельзя. Такие суммы - только по безналу, извините. И заодно должен предупредить. Если в процессе вооруженного восстания вы проиграете, деньги не возвращаются. Это однозначно. И второе: если вдруг у вас все получится, но примените тяжелое вооружение или бомбежку там, или массовые жертвы будут - тут вот указаны штрафные санкции. И лучше вам на них не попадать. Никакая тогда Америка не поможет. Хотя, если за вами есть финансы и парочка наших так называемых олигархов из верхнего списка... Ну, может, уложитесь. Но впритык. Так что вы посчитайте, посчитайте. И прикиньте свои выгоды. Ведь восстание - оно для улучшения, я прав?
- Конечно!
- Я так и думал. Так и посчитайте, если все оплатите и даже все получится - лучше ли вам станет? Только заранее считайте, а то приходят с уже готовым комплектом документов... Кстати, документы у вас все готовы? На стенде там в углу - видели образцы? Состав оргкомитета, привлекаемые силы и средства, возможные потери и жертвы, повреждение архитектурных памятников - все должно быть под личную подпись и с нотариусом. А то приходят тут такие, сдают документы, а потом - мы пошутили, мы пошутили! С такими вещами не шутят, молодой человек!