Михаил Нестеров
Книга первая
«И придут с дальних земель люди. Будут одеты они в железо и принесут они зло. Будет их мало. Но увидев богатство ваше, приведут с собой других. Приведут скоро. Но все равно их будет мало. И посчитает гордый и отважный вождь, что правда и сила на его стороне, и проиграет. Вместе с женщинами и детьми проиграет и правда. Не послушает упрямый и доблестный вождь моих предостережений, погубит свой народ, ибо не захочет становиться на колени. Посчитает он, что умереть в бою лучше, чем быть покоренным. Будет злиться на меня вождь за предупреждение мое, но не я, силы высшие заставят меня сделать это. И, зная судьбу, не пойдет гордый вождь и ей, и себе наперекор. Будет он безумен в храбрости своей, несмотря на знание о поражении. И не будет это безумство отчаянным, но — правым. Не все падут с оружием в руках — останутся беззащитными женщины, старики и дети. И будут они безжалостно уничтожены пришельцами. Громом и молнией станут они поражать людей ваших, холодным огнем рассекут тела воинов. И не будет спасения слабым в лесах, настигнет их стрела племени вражьего. И будет у вас время уйти — но вы не уйдете. И будут вам предостережения мои — но вы их не примете. И буду оплакивать я убитых…»
Часть I
Глава I
1
Бразилия, район средней части бассейна р. Топажос,
11 ноября 2003 года
Ричард Харлан вздрогнул, услышав за парусиновой стеной палатки чей-то вздох. Нервы были напряжены до предела, и он невольно взялся за ручку индийского ножа.
Вздох повторился, к нему добавился ещё один, и скоро рядом шептались уже несколько человек. Харлан до ломоты в висках стал прислушиваться, чтобы разобрать слова, но поднявшийся ветер зашумел кронами деревьев и спрятал голоса в общем гуле.
Ричард внезапно успокоился, вспомнив, что его палатка стоит над купами бамбуков. Конечно, он и раньше слышал эти вздохи, которые издают листья пальмы, едва к ним прикоснется самый легкий ветерок — начинают вздыхать и перешептываться между собой.
Харлан ждал одного события. Хотя его уверяли, что оно не произойдет, но уж очень большой была вероятность. И ещё это многоликое «а вдруг?». Именно оно окончательно заострило его нервы: простой шорох листьев испугал его. Ему показалось, что они ошиблись, что за ним все-таки пришли.
Он немного выждал и вышел из палатки.
Ночной воздух приятно освежил лицо, и Харлан понемногу начал успокаиваться. Неслышно ступая, он обошел палаточный городок, проверяя, все ли уснули.
2
Лэнгли[1], ЦРУ, 12 ноября 2003 года, 10.30
Сутулый пожилой мужчина, одетый в серый костюм, старался идти в ногу с дежурным офицером, бойко шагавшим по длинному коридору. Они миновали широкий пролет — и снова коридор.
Сильвио Мелу даже в мыслях не мог себе представить, что когда-нибудь окажется в главном офисе разведки США. Аббревиатура из трех букв всегда ассоциировалась у него с красным цветом, а само здание виделось серой глыбой с редкими зарешеченными окнами. Все это развеялось, когда симпатичный дежурный встретил его у стеклянных дверей вестибюля и с улыбкой на лице осведомился:
— Мистер Мелу?
Сильвио пробормотал, что да, это он, только слегка волнуется и просит простить его неважный вид.
— Все в порядке, мистер Мелу, следуйте, пожалуйста, за мной. Вас ждут.
И вот он шаркает пыльными, основательно стоптанными ботинками по наборному паркету пола.
— Одну секунду, — офицер остановился у одной из многочисленных дверей кабинетов и конференц-залов здания, постучал и, не дожидаясь ответа, шагнул внутрь.
Крепкий лет пятидесяти мужчина с агрессивным подбородком вопросительно поднял голову:
— Вы привели его?
— Да, сэр, — излишне бодро ответил дежурный.
Вначале, когда Сильвио Мелу вел предварительные переговоры, связавшись с центральным управлением по телефону, его хотели спихнуть ФБР, но он как-то заученно-грамотно сообщил, что это неправильно с технической точки зрения: у него не ВНУТРЕННЕЕ дело. И его направили к следователю Челси Филду.
— Очень хорошо, давайте его сюда.
Дежурный красиво развернулся и открыл дверь.
— Пожалуйста, мистер Мелу.
Тот на секунду прикрыл глаза и шагнул в кабинет.
Хозяин кабинета сделал два жеста: одним отпустил сопровождающего, другим усадил напротив себя гостя.
— Здравствуйте, мистер Мелу. Меня зовут Челси Филд, — представился он, пряча бумаги в ящик стола. — Вижу, вы немного нервничаете. Я распоряжусь, чтобы принесли кофе.
Он снял трубку телефона и позвонил.
— Большое спасибо. — Мелу суетливо полез во внутренний карман пиджака и извлек из него блокнот. Протягивая Филду сложенный вчетверо листок бумаги, он пояснил: — Вот, собственно, что меня привело к вам.
Капитан нацепил очки и, развернув бумагу, прочел: «Дорогой Сильвио, меня похитили. Приблизительный район — у водопада. Прошу тебя, не обращайся за помощью к властям Бразилии. Срочно лети в Вашингтон, в ЦРУ. Ричард Харлан».
— Харлан, Харлан… — Филд потер виски. — Знакомая фамилия. Он американец?
— Да, конечно. Профессор археологии Ричард Харлан.
— Что ж, возможно, я о нем слышал.
— Непременно слышали, — горячо отозвался Мелу. — Знаменитый американский ученый, известный всему миру палеоантрополог.
Филд громко позвал, обращаясь к закрытой двери смежной комнаты кабинета:
— Саймон, зайди.
Потом он набросал несколько слов на бумаге и вручил записку вошедшему помощнику. Тот, прочитав, кивнул и удалился.
— Давайте продолжим, мистер Мелу, и начнем со знакомства с вами.
Мелу решился устроиться в кресле удобнее, расправляя сутулую спину. Рукой он пригладил свою растрепавшуюся седую шевелюру. Филд неотрывно смотрел на него, и гость смутился. Он несколько раз сухо кашлянул в кулак и начал:
— Ну, мое имя вы уже знаете. Родился я в 1936 году в Бразилии, в городе Белен, где до сих пор проживаю и работаю. Руковожу Историческим музеем имени Эмилио Гоэльди. В свое время окончил французский университет в Клермон-Феррана, получил образование антрополога, затем три года проработал младшим сотрудником в парижском Национальном музее естественной истории. Потом были археологические экспедиции, работа по филогенезу млекопитающихся и т. д. В 1967 году стал научным консультантом в музее Гоэльди, а вскоре его директором.
— А Ричард Харлан — вы с ним учились? — Челси Филд продолжал внимательно разглядывать чуть желтоватое лицо собеседника с серыми выразительными глазами, его седые усы под крючковатым носом.
— Нет, мы закончили разные университеты, Ричард учился в Нью-Йорке. А познакомились мы в Бирме, если не ошибаюсь, в 1972 году. Там велись совместные археологические работы. В них принимали участие ученые Америки, Бразилии, Австралии.
— Если я правильно понял, то подобные работы ведутся и сейчас.
— Вы совершенно правы, только работаем мы в настоящее время в Бразилии. Но чтобы как-то сразу окунуть вас в положение дел, прочтите ещё вот это.
Сильвио Мелу полез в другой карман и вытащил пухлую газету. Глядя на хозяина кабинета, начавшего шелестеть страницами, он решился, наконец, взять со стола чашку кофе.
— Это на первой полосе, — подсказал он Филду.
Недоумение на лице следователя сменилось улыбкой.
— Для меня все едино — первая или последняя. Я не знаю бразильского языка.
Мелу сокрушенно взял газету назад.
— Простите великодушно, как-то не сообразил. Это наиболее читаемая газета в Бразилии «Жорнал до Бразил». Статья называется «Сокровища золотого касика». Интервью брала журналистка Елена Карера. Я сейчас переведу вам статью.
В это время вошел Саймон и вручил шефу лист бумаги. Тот часто закивал и предложил помощнику остаться.
— Мне можно начинать? — спросил Мелу, оглядывая слушателей.
— Да-да, профессор, начинайте.
Снова сухое покашливание. Газета слегка подрагивала в руках бразильца, голос заметно вибрировал, и Мелу начал злиться на себя. Чтобы голос звучал ровнее, он взял на пару тонов выше обычного:
— «Елена Карера: — Доктор Харлан, во-первых, я хочу поблагодарить вас лично от своего имени и от имени многочисленных читателей нашей газеты за интервью, которое обещает быть весьма интересным. Ведь археология — это всегда тайны, всегда открытия и всегда неожиданности.
Ричард Харлан: — Спасибо за лестные отзывы о нашей действительно интересной профессии.
Е. К.: — Доктор Харлан, давайте поближе познакомимся с нашими читателями. Расскажите вкратце ваш путь от студента университета до ученого с мировым именем.
Р. Х. (смеется): — Вкратце, говорите вы? Ну что ж, попробую. Хотя, смею вас заверить, это не так интересно, как вам представляется. Этот путь называется формированием систематизированных особенностей будущего творца новых знаний. Лично я ещё в пору студенчества стал разрабатывать свои теоретические идеи почти безо всякой поддержки, интегрируя несколько направлений возле одного — палеоантропологии. Это уж потом я ездил на раскопки в Бирму, Китай, Индию. Сначала же были многочисленные годы учебы. Мне несказанно повезло с учителем, им был профессор Вильям Кинг Грегори, который преподавал в Колумбийском университете в Нью-Йорке и работал в Музее естественной истории. Учиться у него было наслаждением, это были незабываемые годы.
Е. К.: — Вы говорили о раскопках в Бирме и Китае. Но я знаю, что вы уже давно перенесли свою деятельность в Южную Америку.
Р. Х.: — Вы совершенно правы. Четыре года назад при поддержке Национального географического общества США я возглавил экспедицию в эти места. С некоторыми её членами я работаю до сих пор. А примкнувший к нашей работе Сильвио Мелу — директор музея Эмилио Гоэльди, является моим давним другом.
Е. К.: — Я знакома с ним.
Р. Х.: — Сильвио на неделю оставил раскопки, чтобы вернуться к неотложной работе в Белене. И тут такое потрясающее открытие! Он будет очень огорчен, что это случилось в его отсутствие.
Е. К.: — А вы не могли бы…
Р. Х. (улыбается): — Рассказать вкратце о моем открытии? Пожалуй, я рискну. Но начну издалека, чтобы более-менее посвятить читателей в предысторию.
Е. К.: — Это уже загадочно, доктор Харлан.
Р. Х.: — И я не обману ваших надежд.
Е. К.: — И надежд наших читателей»…
Мелу оторвался от газеты.
— Я единожды встречался с этой журналисткой у себя в музее. Она писала статью о культуре моражоара и консультировалась со мной. Крайне болтливая особа с пронзительным голосом.
— У неё была аккредитация от газеты на интервью с Харланом? — спросил Филд.
— Право, не знаю. Могло и не быть. Ведь газетчики проникают всюду, у них какой-то особый нюх на подобные вещи.
— Хорошо, мистер Мелу, продолжайте.
— «Ричард Харлан: — Мы начали раскопки близ города Сантарен, который, как вы знаете, расположен у слияния рек Топажоса и Амазонки. Само название Топажос имеет несколько вариантов происхождения. «Воды темной реки» — от индейского племени тюпана, или тюпаюирапарана. Но с этим можно поспорить, так как река очень прозрачна, имеет множество перевалов и водопадов. Я склоняюсь в сторону другой версии: у слияния Топажоса и Амазонки, предположительно, жило племя индейцев, которые назывались топажо. В хронике немецкого ученого Батендорфа из Боннского музея, который в 1923 году открыл, что в долине реки Топажос существовала цивилизация, равная инкам и ацтекам, я нашел запись об этих индейцах. Это рушило теорию о том, что в Бразилии в незапамятные времена была единственной только культура моражоара. Доказательства тому находятся в университете Иллинойса и в музее Гоэльди — коллекции произведений искусств индейцев топажо. И мы с профессором Сильвио Мелу тоже смогли откопать амфоры, предметы домашней утвари и т. д. Все это было выполнено в реалистичной манере, отличающейся от изделий моражоара. Подобные находки не редкость, их можно увидеть и в частных коллекциях, и на стендах музеев Бразилии и США. И это, конечно, не самое интересное, что мы здесь нашли. Некоторые находки подтолкнули нас подняться вверх по Топажосу, и в джунглях мы обнаружили останки древнего города.
Е. К.: — Да, я вижу разрушенные каменные здания. Как вы думаете, доктор Харлан, что могло произойти здесь?
Р. Х.: — Вероятнее всего предполагать, что здесь произошло землетрясение. Я датирую это событие между 1550 и 1600 годами. Мы не обнаружили здесь останков жителей этого весьма цивилизованного народа. По-видимому, они заблаговременно сумели покинуть город.
Е. К.: — Вы не представляете, куда могли переселиться эти люди?
Р. Х.: — Работа ещё только началась, и мне трудно пока судить об этом. Но проследить путь загадочного племени — работа весьма благодарная и интересная.
Е. К.: — А пока никаких следов?
Р. Х.: — О людях — нет. Но мне удалось обнаружить нечто такое, что вскоре станет сенсацией во всем мире. Я уже пережил это, когда нашел амфору в подземелье одного из разрушенных зданий. Амфора была прочно запечатана, и когда мне с большими предосторожностями удалось открыть её, я обнаружил там листы бумаги, исписанные мелким почерком.
Е. К.: — Не может быть, доктор! Выходит, что эти люди были грамотными, умели писать?
Р. Х.: — Именно! И писать, и читать, и многое другое.
Е. К.: — Вам удалось прочесть этот манускрипт?
Р. Х.: — Довольно легко. И ломал я себе голову не над тем, как прочесть слова, а после — когда пытался уложить их смысл в свою черепную коробку. Я думаю, что это взволнует весь научный мир.
Е. К.: — Вы не поделитесь с читателями своими соображениями?
Р. Х. (задумчиво): — Не знаю, как и быть… Из этого манускрипта можно понять, куда ушли люди из этих мест, но… Но более отчетливо в нем сказано, где они спрятали свои сокровища.
Е. К.: — Сокровища?! Как интересно! И вы знаете, где они? Может быть, здесь, непосредственно у нас под ногами?
Р. Х.: — Нет, они довольно далеко отсюда, но я знаю то место. Уже знаю. Это племя было очень развито, они добывали золото в огромных количествах, и почти все оно сохранилось до наших дней. Я буду продолжать работу и надеюсь, что это не последняя наша с вами встреча. Буду рад снова видеть вас.
Е. К.: — Спасибо, доктор Харлан, за очень интересный рассказ. Уверена, что такой материал достоин первой полосы нашей газеты».
Сильвио Мелу окончил чтение и выжидающе смотрел на Филда. Тот минуту-другую молчал, катая по столу ручку.
— Я не знаю характера вашего друга Харлана, — наконец сказал он, — но у меня сложилось определенное впечатление, что он намеренно заговорил о золоте. Напрашивается термин «проболтался». Вначале интервью было гладким, но в конце статьи — резкий скачок в сторону: я знаю, где спрятаны сокровища. Скажите, мистер Мелу, профессор Харлан — болтливый человек? Нет, я спрошу по-другому: как ученый он наивный человек, весь в себе? Понимаете, о чем я?
— Понимаю. Да, порой он бывает рассеянным — возраст к тому же, бывает, что и уходит в себя. Но я его просто не узнал, когда в Белене прочел эту статью. Вы правильно заметили — вначале статьи это был мой друг, а заключительная часть интервью будто бы сказана другим человеком.
— Хорошо. Вопросов много, поэтому неважно — в какой последовательности я буду их задавать. Ответы потом сами встанут на свои места. Саймон, обратился Филд к помощнику, — пусть быстро переведут статью и принесут мне, я хочу прочесть её глазами. Одно дело слушать, другое — читать.
Пока Саймон отсутствовал, хозяин кабинета раскрыл окно и молча курил. Мелу, робко попросивший минеральной воды, доканчивал второй стакан. Когда помощник вернулся, Филд задал первый вопрос:
— По какой причине вы оставили работу на раскопках? Мне помнится, Харлан упоминал о срочных работах в вашем музее. Что это за дела?