— Откуда ты звонишь? — спросил он с беспокойством.
— Из одного кафе, — ответила Хуана. — Тут шум сумасшедший! Послушай, милый, Диас увидится с тобой завтра в половине третьего. Он будет в отеле "Торо". Тебя устраивает?
— Да! Прекрасно! Как это тебе удалось?
— Ренадо — мой очень хороший друг. Он шеф всех тореадоров. Он очень был польщен тем, что знаменитый Кэйд хочет снимать одного из его героев. И Диас тоже польщен… надутая жаба!
"Мой очень хороший друг". Что бы это могло означать?
— Прекрасно, — повторил Кэйд. — Но что ты делаешь в кафе, дорогая? Почему ты не со мной?
— Я с Ренадо. Сейчас выезжаю, но буду не раньше десяти.
— Почему?
— Ой, у меня еще масса дел. Дом я арендовала, но нужно еще встретиться с агентом и заплатить деньги. На это потребуется время — он такой жулик. Придется с ним поторговаться. Зато дом — конфетка! Тебе понравится. Завтра можно будет туда выезжать сразу после окончания корриды. А сегодня давай сходим в ресторан "Негруи". Там отлично кормят. Слышал о таком?
Кэйд ответил, что не знает такого ресторана.
— Тебе там понравится. Ты пока зарезервируй там столик. Ну, все, я пошла. Еще много дел. Ты меня любишь?
— Была б ты здесь, я бы доказал это, — ответил Кэйд.
Она засмеялась счастливым смехом.
— Пока, милый!
Позднее позвонил Крил. Кэйд сообщил ему о предстоящей встрече с Диасом. Толстяк заверил его, что это самая удивительная новость, какую он когда-либо слышал.
— Вы не знаете, сеньор, и не представляете, что я только не делал, чтобы добиться для вас этой встречи. Диас — самый настоящий сукин сын. То, что сеньора действовала через Ренадо, — просто блестяще. Он очень важная фигура, но. уговорить его крайне трудно. Видимо, она знает его очень хорошо, если сумела добиться от него согласия на интервью.
Все это никак не уменьшило беспокойства Кэйда и зреющей в душе ревности. Крил пообещал позвонить Кэйду завтра в два часа и заехать за ним, чтобы отвезти в отель "Торо".
В десять вечера Хуана торопливо вошла в спальню, где ждал ее Кэйд. Она поцеловала его.
— Милый, я ужасно-ужасно проголодалась. Я хочу огромный аппетитный бифштекс…
Его удивило, как быстро Хуана приняла душ и переоделась.
Кухня ресторана "Негруи" оказалась превосходной. Во время еды они вели беседу: все дела были улажены, дом в полном порядке, оплачен на неделю вперед, арендовать его можно на любой срок. Доволен ли он, что с Диасом все получилось? Диас глуп, как пробка, но она слы
шала, что с быками он мастер своего дела. Ренадо проявил энтузиазм для того, чтобы организовать с ним встречу. Правда, пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться этого.
Когда она сделала паузу и перевела дыхание, Кэйд спросил:
— Крил говорит, что Ренадо — важная фигура и уломать его крайне трудно. Как тебе удалось это?
Она отрезала кусок торта. Посмотрела на него и улыбнулась.
— Ага, это хорошо: ты немного ревнив. Очень хорошо, — когда мужчина ревнует женщину, — значит, любит.
Кэйд отодвинул тарелку.
— Не надо этих пошлостей. Просто ответь на мой вопрос.
— Ты злишься? — В глазах ее мелькнули искорки.
— Нет еще. Но могу…
— Люблю мужчин, когда они злятся. В этом их характер проявляется. А без характера — что за мужчина?
— Пожалуйста, скажи мне, как ты уговорила такого человека, как Ренадо, помочь мне? — Кэйду с трудом удавалось сохранить спокойствие.
— Пожалуйста, никакого секрета здесь нет. — Она доела торт и со вздохом удовлетворения откинулась в кресле. — Мой отец, Томас Рока, был одним из величайших пикадоров всех времен. Он нанял Ренадо своим антрепренером. Благодаря тому, что отец стал знаменитым, Ренадо разбогател и стал тем, кем он есть сейчас. Вполне естественно, что он согласился помочь мне, когда я обратилась к нему с просьбой.
Кэйд с облегчением взял ее за руку.
— А что случилось с твоим отцом?
— Он стал слишком старым для пикадора, сейчас владеет магазином в Такско, торгует серебром. В Такско много серебряных лавок, но, поскольку мой отец известный человек, у него дела идут хорошо. Вообще-то он скучный тип: хотел, чтобы у него родился сын. Это я могу понять; но не могу ему простить того, как он обращался со мной. Когда мне исполнилось пятнадцать, я сбежала из дома и с тех пор его не видела. И мать я больше не видела. Она тоже скучная и зануда.
— И все это время ты жила сама по себе?
— Да, зато как здорово быть независимой!
Он пристально посмотрел на нее.
— И чем же ты зарабатывала на жизнь?
— Какой ты любопытный! — В ее глазах мелькнуло беспокойство. — Мужчины не любят подобных признаний. Им кажется, что они любят их выслушивать, а на самом деле — наоборот.
Кэйд вздохнул и, махнув рукой официанту, попросил счет.
— Поехали в отель. — Он улыбнулся. — Я люблю тебя.
Ее лицо засияло.
— Самое лучшее, что со мной произошло, — это то, что я нашла тебя. Они вышли из ресторана, взявшись за руки.
Глава 3
1
Педро Диас был крепким, подтянутым человеком небольшого роста. Квадратные плечи — фигура из стали и бетона. Он излучал мощь и жестокую силу. Черты лица обыкновенные, по-своему, пожалуй, он был красив — правда, с избытком высокомерия и гордости.
Когда Кэйд вошел в безвкусно обставленную гостиную в обширном номере отеля, Диас стоял возле распахнутого окна. Невыразительные жесткие глаза были устремлены на улицу, точнее на стену, окружавшую арену, которая находилась напротив, через дорогу. Он явно позировал для Кэйда. В комнате находился его оруженосец Реджино Франоко. Он возился с четырьмя шпагами в ножнах, разложенными на оттоманке, поеденной молью.
Реджино Франоко был маленьким, изящным юношей с прекрасным лицом, но таким же темным и жестоким, как у Диаса. Глаза бегали — в них таилась вечная подозрительность. Движения судорожные, как у истеричной женщины. Крил накануне предостерег Кэйда в отношении оруженосца:
— Он забавляет Диаса, работает эффектно, но о нем рассказывают много дурного. Во всяком случае, — он человек опасный. Для него Диас — бог.
Кроме них в гостиной сидел в кресле и курил крепкую, судя по дыму сигару, крупный мужчина с массивным животом и пышными усами. Это был знаменитый Ренадо, командовавший всеми тореадорами. Он поднялся и пожал руку Кэйду. Ренадо сказал, что он счастлив встретиться со столь известным мастером, как Кэйд. Кэйд ответил на корявом испанском подобным же комплиментом.
Ренадо подвел его к Диасу, который ждал у окна, словно король, соизволивший дать аудиенцию. Талант Кэйда состоял и в том, что он умел брать самые неприступные барьеры. Не прошло и пяти минут, как Диас расслабился и даже заулыбался. Кэйд сразу понял: этот человек падок на лесть, и не поскупился на комплименты в его адрес.
Крил застенчиво державшийся ближе к двери, начал распаковывать оборудование Кэйда. Несколько минут спустя тот уже делал снимки. Работая, он не жалел пленки. Кэйд знал, что рано или поздно объект съемки все же выдаст свою подлинную сущность, хотя бы на мгновение. Он отснял уже более семи десятков кадров, прежде чем дождался того момента, на который так рассчитывал.
Диас позировал весьма охотно. Его представления о том, как он будет выглядеть наиболее импозантно и впечатляюще, менее всего интересовали Кэйда, хотя он шел навстречу любым желаниям и предложениям Диаса. Превосходный кадр получился, лишь когда Франоко, наблюдавший за ними с презрительно-враждебным выражением лица неудачника, следившего за счастливчиком, нечаянно задел прислоненные к креслу шпаги и с грохотом обрушил их на пол. Диас обернулся к нему. На лице его были ярость и жестокость. Он заорал:
— Ты, придурок неуклюжий, не можешь пару минут постоять спокойно!..
Кэйд понял, что получил наконец то, что нужно. Для приличия сделал еще десяток снимков.
— Вы придете посмотреть на мой бой? — спросил Диас. Теперь, казалось, он сожалел, что съемка закончилась.
— Конечно, — ответил Кэйд и подал знак Крилу, чтобы тот упаковывал оборудование.
— Это будет грандиозное зрелище, — произнес Диас. — Станете потом своим внукам рассказывать, что видели своими глазами, как великий Диас поразил быка.
Кэйд пообещал Диасу комплект фотографий. Они пожали друг другу руки. Ренадо тоже стиснул ему ладонь.
Когда они вдвоем с Крилом переходили улицу, направляясь к арене, Крил сказал:
— Он глуп, но в бою действительно велик, сеньор. Это очень смелый человек. Многое можно простить человеку за его смелость. Сегодня вы увидите его во всем великолепии. Еще год пройдет — и он уже не будет таким: слишком много женщин в его жизни. А это, поверьте, чревато поражением.
Кэйд не слушал. Он думал о Хуане. Она ушла из отеля рано утром. Он просил ее прийти на корриду, но Хуана ответила, что бои быков ей наскучили, — слишком много она их насмотрелась. Кроме того, ей надо было подготовить дом к новоселью. Как только Кэйд закончит съемки, — пусть сразу едет в их новый дом, она будет его там ждать.
* * *
С первым быком выступал Диас. Это было большое, проворное и бесстрашное животное. Крил сказал, что Диасу повезло, поскольку нынче мало стало хороших быков. Порода пропала. Быки пошли мелкие, лишенные свирепости. И тут уж не важно, насколько хорош и Умен матадор, — с такими животными особого мастерства не покажешь.
Хотя Кэйд совершенно ничего не понимал в искусстве боя быков, он быстро ощутил, что оказался свидетелем великолепного представления. Бык был под стать отважному тореадору. Кэйд сделал три сот— ни снимков, действуя быстро и точно. Крил был поистине его оруженосцем, вручая ему нужные камеры так четко, что Кэйд работал почти без пауз.
Финальный, смертельный удар на много дней запечатлелся в его памяти. Диас продемонстрировал подлинно дикую силу. Мощным ударом вогнал шпагу в животное по самую рукоятку, как иголку в шелк. Бык был уже мертв еще до того, как свалился на песок арены.
Пока Диас медленно совершал круг почета, надменно и гордо принимая восторги толпы, Кэйд кивнул головой Крилу, и они оба покинули арену.
Крил загодя договорился с хозяином, чтобы фотомастерская в это время была открыта, и Кэйд мог сразу проявить пленки и отпечатать фотографии. Поэтому они сразу поехали туда. Два часа спустя Кэйд вышел из темной комнаты с большой пачкой еще влажных снимков в руках.
Крил пил пиво и болтал с хозяином мастерской. Они оба вскочили при появлении Кэйда, вопросительно глядя на него.
— Все в порядке, — сказал Кэйд и начал раскладывать фото на столе.
Это было скромно сказано. Когда все трое просмотрели снимки, хозяин мастерской, толстый лысеющий мексиканец, ненавидевший бои быков, судорожно и шумно вздохнул.
— Да, — произнес он потрясенно. — Я всегда думал, что это именно так происходит, но впервые вижу все так наглядно.
Крил сказал с тревогой:
— Диасу это не понравится, сеньор.
Кэйд собрал фотографии и положил их в большой конверт.
— Ну и наплевать. Отвезите меня, пожалуйста, домой.
Заводя машину, Крил сказал:
— Диас — опасный человек. Он богат и популярен. Вы учитываете это? Вы ему не польстили. Я сам не понимаю, каким образом, но вы сделали его мастерство просто ничтожным.
— Значит, таково оно и есть, — ответил Кэйд. Он отдыхал, чувствуя полное удовлетворение от проделанной работы.
— Может быть. Возможно… Но Диас так не считает. Он может вам отомстить.
— О! Если бы я волновался по поводу людей, которые не прочь мне отомстить, я бы давно оставил свою профессию.
— Верно, сеньор, но я подумал, что лучше все-таки вас предупредить об этом.
— Благодарю. Что ж, чему быть, того не миновать, верно?
Крил пожал плечами.
— Понимаю, сеньор. У вас, как и у Диаса, храбрости более чем достаточно.
— Ладно, хватит! Не каркайте, — раздраженно отрезал Кэйд. — Поехали побыстрее, я хочу домой.
Дом удивил и обрадовал его. Большая гостиная, две спальни, две ванные, хорошо оборудованная кухня, гараж на два автомобиля. Возле дома сад, утопавший в цветах, небольшой фонтан и тенистые деревья. Обстановка везде современная и комфортабельная.
Закончив с Хуаной обход дома, они вернулись в гостиную. Она выжидающе смотрела на него. Глаза ее блестели от возбуждения. До этого момента он не проронил ни слова. А теперь взял ее лицо обеими руками и поцеловал.
— Ты не представляешь, как много для меня все это значит, — сказал он с чувством. — Чудесно, дорогая. Впервые в жизни у меня настоящий прекрасный дом — и только благодаря тебе. После тебя это самое прекрасное, что я видел в своей жизни.
— Я так счастлива. Это все наше, милый, и будет столько, сколько мы захотим. Мы одни: ты, я и все это. И больше никого.
Вечером они вернулись из ближайшего ресторана, где хорошо поужинали. Кэйд и слышать не хотел о ее намерении возиться на кухне с едой. Только теперь он показал ей фотографии.
Они сели рядышком на оттоманку. Сквозь распахнутую в сад дверь доносился плеск фонтана. Хуана немногословно комментировала его снимки, пока не увидела фотографию Диаса, орущего на Франоко. Кэйд услышал, как она коротко вздохнула и замерла. Отодвинув другие фотографии, Хуана сосредоточенно разглядывала искаженное злобой лицо.
— Неужели он так выглядит? — спросила она.
— Пришлось некоторое время ждать, пока он сбросит маску. Да, это и есть Педро Диас. Не такой, каким он себя изображает или каким его видит публика, а такой, какой он есть на самом деле.
Она повернула к Кэйду лицо, в ее глазах было беспокойство.
— Не хотела бы я, чтобы ты взялся меня фотографировать, — сказала она и, заметив его удивление, деланно рассмеялась. — Я шучу, конечно. Но он не совсем такой.
Она бросила фотографию в общую кучу и поднялась.
— Пошли спать.
— А ты еще не видела фотографии боя, — сказал Кэйд. — Тут есть отличные снимки.
— Все, что ты делаешь, прекрасно! Это я знаю.
Кэйд поднялся. Они вышли из гостиной. Он выключил свет, и они стали подниматься по лестнице наверх.
2
На следующее утро за чашкой кофе Кэйд спросил Хуану, умеет ли она водить автомобиль.
— Конечно, — ответила она. — А почему ты спрашиваешь?
— Тебе нужен автомобиль. Я посмотрю, что у них здесь есть. Думаю, найду какой-нибудь подержанный, поторгуюсь.
Хуана вскрикнула от радости и набросилась на него с поцелуями.
— Ой! Ты меня задушишь. Значит, тебе хочется автомобиль?
— Всегда мечтала иметь собственный автомобиль.
— Хорошо, я тебе куплю.
— А мы можем позволить себе такое, милый? Этот дом и…
— Конечно, можем. Я сейчас поеду и к четырем часам вернусь. Если я тебе понадоблюсь, я буду в фотомастерской Ольмедо. Мне надо увеличить снимки и сегодня же самолетом отправить их. Ничего, если я тебя покину?
Она весело засмеялась.
— Ничего, ничего. У меня остается зато дом! Приготовлю тебе чудесный ужин. Сегодня я докажу, как здорово умею готовить.
Кэйд вытащил бумажник и положил на стол деньги — пятьсот песо.
— Если нужно больше, скажи. Это твои личные деньги, Хуана. Купи себе платье или еще что-нибудь. Отныне все, что у меня есть, — для нас двоих.
Он торопливо вышел наружу, где Крил ждал его в своем "понтиаке". Никогда Кэйд не чувствовал себя таким счастливым. Он был влюблен по уши и, как всякий влюбленный, хотел проявлять щедрость и делать людям добро.
Крил приветствовал его с улыбкой. Пока они ехали по улице Реформы, Кэйд сказал ему:
— Мне нужна ваша помощь, Адольфо. Прежде всего я хочу купить автомобиль. Как сейчас на рынке котируется "тандерберд"? Сколько стоит?
На Крила это произвело впечатление. Он подумал немного и ответил:
— Можно сделать, сеньор. У меня есть приятель, который торгует автомашинами.
— Скажем, часам к трем сегодня можно провернуть такое дело?