-Ничего не понимаю, ничегошеньки... Панас, хади сюды!- гаркнул он на весь лес. Минуты через две на поляну вышел высокий, худощавый молодой человек, тоже с бородой и какими-то встопорщенными волосами. Настороженно глядя на всех, подошел к Лешему, тот молчком протянул ему паспорта:
-Смотри-ка, я ничего не понял, вернее, понял, но поверить никак не могу!!
Теперь уже этот Панас завис надолго. На поляне все молчали, только заливисто смеялся Гринька и порыкивал Волчок.
-Делаа... получается вы из, как яго...
-Будущего, мы из 2013 года, а завтра у нас великий праздник - День Победы!! - дополнил Иван.
-Да ты што? - встрепенулся Леший. - Значит, сломали гаду хребет? Когда же?
- Не скоро ещё, в сорок пятом, но сломали, да!! До Берлина дошли, всю Европу почти освободили, там союзнички в сорок четвертом зашевелились, а то бы и до ла-Манша дошли.
Леший истово перекрестился:
-Жива, жива Рассея-матушка.
-А чё ей сделается? - хмыкнул Игорь, - нас как говорится, трахают, а мы крепчаем! Непредсказуемая нация - пьем по-черному, материмся, а попробуй, тронь, - он вытянул кулачище, - зубы выбьем!!
-Мужики, вы не врете? - как-то жалобно спросил Панас. - Не могу поверить!!
- Поверь, мил человек! - Николаич посмотрел на них и спросил, - небось голодные, давайте, мы вас накормим и за встречу, по чуть-чуть, коньяка бутылка завалялась вот в машине.
Леший крякнул:
-Похоже, и впрямь наши!! Немец, он гад - кредитный, никогда от широты души выпить просто так не предложит!
&nbs Выпили понемногу, поели пищу будущего, и мужики дружно стали думать, что делать с половинкой от фуры, тем более, Леший сказал, что над лесом частенько кружит 'рама' . -Эх, сейчас бы сюда гранатомет с подствольником, низколетящие самолеты и вертушки только так подбить можно, - вздохнул Иван.
Леший прогудел:
-Надеюсь, армия у нас что надо?
-Сейчас дельный мужик стал министром обороны, перемены уже видны, а было... разлюли-малина. Долгий это разговор, за почти семьдесят лет ох и много изменилось, после войны разруха была - в девяностых не лучше, зато на барабане лихо президент наш умел. - Сплюнул всегда уравновешенный Алексееич.
Походив вокруг половинки, Леший подумал, постучал по железу и сказал:
-Надо разобрать бы, да вот стучать топором на весь лес ...
-Зачем стучать, у нас есть инструменты с собой - раскрутим, разрежем, ты только скажи, куда все это спрятать.
Мужики облепили половинку как муравьи, и, негромко переговариваясь, начали раскручивать, распиливать ножовками по металлу, которых оказалось аж две, быстро оттаскивали распиленные части, пока под те же елки.
Вскоре Леший собирался перевезти на лошади все в недальний овраг, где имелись подмытые выемки и болотистое дно:
-Ни одна собака туда не полезет, кроме разве Волчка! Что я хочу сказать? Вам сказочно повезло, вы попали в хорошее, скажем, место. Километрах в трех-четырех начинается болото, считается непроходимым, и на этой стороне, кроме меня, да вон деда ихнего, никто и не бывал.
-Не, дед Леш, меня дед сюда водил, перед тем как потеряться, я почему сюда и пошел с Василем, хотел быстрея. А Василь, вишь, заболел, от я испугался, думал, усё, каюк яму.
-Волчок бы вас нашел, только вот Василя долго выхаживать бы пришлось. Ты думаешь, чего я здесь оказался? Волчок со вчерашнего дня с ума сходил, волновался, а вечером меня за штанину тащить начал, ну куда по-темному то, утром и двинулись с Панасом за Волчком, он, вишь, как вас чует. -Ага, ешчё и Пашку Ефимовны, увсягда находил, куды б ён не схоронился.
Гриня, посчитав разговор законченным, убег к Василю и Волчку, а Леший сказал:
-Ну что, мужики, будем перебираться ко мне, на дальнюю заимку? Там у меня два служивых живут, одного бы точно не довезли до своих отступающие, а второго, младшего лейтенанта, командира батареи, деды наши сначала за убитого посчитали. А он вот выжил, правда, слаб ещё, но живой. Вот им точно не надо знать, что вы оттуда - мало ли, диверсионный какой отряд заблукал у лясу, - на местном наречии выразился Леший.- Не, они ребятки надежные, но время лихое, не ровен час... С их ли слабым пока здоровьем попадать в лапы к Кляйнмихелю, жуткие ведь дела там творятся. Да и война закончится, а особисты-то останутся, так ли? Великий вождь народов-то сколько ещё проживет?
- До пятьдесят третьего.
-Тем более, человек слаб, поделятся вот так с кем, а кто и донесет, ведь в психушку всех упекут или под 58-ю, КаэР подведут. А там разговор один: Ершиссен!
- Что такое КаэР? - спросил Игорь.
-Историю надо было читать, а не боевики-ужастики смотреть, по этой статье лихо расстреливали, особенно в тридцать седьмом. В шестьдесят первом только признали перегибы. А сколько ни за понюх отсидели? Не знаю, правда или байка народная, но вот подотрешься ты в коммуналке газеткой с портретом товарища Сталина, а ушлый соседушка донесет, и вперед... лет на десять, если повезет. А то ещё каким-нибудь шпиёном для солидности объявят и все... - это уже Варя добавила.
-А ты, Варь, похоже, много читала?
-Почему читала? Я и сейчас книжный алкоголик, только вот про войну мало кто теперь пишет. В старых-то книгах всегда 'ведущая роль партии ' выпячена, нельзя было без этого.
- А что? - изумился Леший. - Сейчас и коммунистов нет?
-Есть, да только они на третьих-четвертых ролях, не гегемон уже, ща Единороссы у руля, партий всяких много.
-И что, Генсек позволяет?
-У нас сейчас Президент, нет Генсеков и Политбюро тоже.
-Ух, ты, не доживу я до этих времен, а жаль.
-Больше скажу, - добавила Варя, - в двухтысячном году, точно, были канонизированы и объявлены святыми Николай Второй с семьей.
-Да ты что? Царя-батюшку оболганного - и в святые? - ахнул Леший. - Не врешь?
-Нет, сейчас они... как это? А, страстотерпцы, и Николай считается не Кровавым, а Кротким.
-Истинно так, - широко перекрестился Леший, - подтверждаю, истинно кротким был наш царь-батюшка, что его и погубило.
-А ты, дед, откуда знаешь? - вылез Игорь.
-Служивым я был до конца семнадцатого года, Лейб-Гвардии Гренадерского полка штабс-капитан! - говоря это, Леший как-то враз подтянулся и стал выше, куда только делась его старость.
-Ух ты! Вот и наши деды на Девятое мая такими орлами идут, залюбуешься. - Николаич кивнул сам себе. -А в войну ведь опять стали гвардейские дивизии? Варь, ну-ка, скажи?
-В сорок втором уже гвардия была точно, самые отличившиеся в боях дивизии, а к концу войны чуть ли не все армии были гвардейскими.
-Да, чую я, информации я узнаю... через край.
-Дед, а Панас твой, он как? Не протреплется, молодой ведь.
-Я в него верю, парнишка много чего видевший и с детства умеющий молчать, кремень.
-А мальчишки?
-Василь у нас пока молчит, наверное, до Самуила - если останется живым наш старый доктор, или какое потрясение опять, тьфу-тьфу, не случится. А Гринька - это Никодимушка, друг мой старинный, у этого никогда не поймешь, где правда, а где привирает. Вот Родя - батька ихний, тот мужик прямой, сдается мне, и Василь такой же будет в него. Гринька же...'тут ничаго путняга не добьёсси', да и кто поверит полуголодному пацану? Посчитают за его фантазии.
Нагрузившись как мулы, пошли в 'вотчину' Лешего. Дойдя до болота, пошли гуськом, шаг в шаг за Лешим, тяжелее всех идти было Игорю, его приличный вес доставлял немало проблем, он постоянно сквозь зубы чертыхался и проваливался почти по колено.
- Блин, плакали мои новенькие ботинки.
-Я тебе лапоточки сплету, - прогудел Леший. - Так, тут постойте. А то ребятишки напряглись, я пойду их обрадую.
Минут через десять Леший шумнул:
-Идите сюда!
Возле непроходимых зарослей какого-то кустарника, это сейчас - а летом, тем более разрастающегося, стояли двое молодых мужчин. Один пониже, худой, в чем душа держится, бледненький, а второй совсем ещё пацан, они настороженно и внимательно смотрели на подходящую компанию.
Ситуацию разрядил Игорь:
-Чё вы такие строгие, как не родные, давай знакомиться, меня Игорь зовут! - Он протянул свою лапищу и осторожно пожал руку худому.
Тот ответно пожав представился:
- Младший лейтенант Красной Армии Серебров... Иван.
Второй же кратко сказал:
-Матвей!
Варя тут же захлопотала:
-Ох, какая у меня теперь большая семья, котел нужен для супа.
-Есть, есть, котел - с царских времен ещё имеется. Матюш, ты Варе поможешь? -Да, конечно! - тут же отозвался Матвей.
Пока готовили, разговорились. Матвей остался без матери в двенадцать лет, она просто не вернулась с работы. Мальчишка как раз в это время гостил на каникулах у стародавнего друга отца - никогда не виданного Матвеем. Вот он-то и сумел отправить пацана аж в Архангельскую дальнюю деревню, где Матвей под чужой фамилией и жил, так и в армию пошел Ивановым, хотя по матери он - Селивёрстов, а по отцу и не знает.
-Если суждено живым остаться, то после войны, опять же, если жив тот стародавний друг отца, постараюсь все таки узнать все про свои корни.
-"И вот как сказать этому мальчику, что правду он если и узнает, то только в ох как далекие семи-восьмидесятые, а то и позже? Господи, сколько ещё таких вот Матвеюшек лягут в землю, пока до этого проклятого Берлина дойдут?" - Варя тяжело вздохнула.
-Варвара, извините, а Вы что, недавно болели?
-С чего ты взял?
-Да прическа у Вас... как бы это сказать... непривычная. Женщины до войны все больше с кудрями ходили, всякими валиками волосы закалывали, а у Вас, как у мальчишки.
-"Н-даа, вот так и прокалываются наши агенты в Европах-Америках на мелочах: то ложку в чашке оставят, то спички ломают... Слава Всевышнему, что я не из шпиёнов!" - подумала Варя, а вслух сказала:
-Да понимаешь, длинные волосы у женщины - это всегда проблема, особенно сейчас. Мыть, сушить, кудри завивать - тем более, да и скитаясь, можно и вшей приобрести, опять же за волосы никто ухватить не сможет, если что. Вот и упросила парикмахера перед этой... хмм... командировкой подстричь покороче.
-"Видел бы ты, мальчик, современные прически... когда девчонки стригутся ассиметрично, одна половина выбрита, а на другой волосы глаз закрывают, а ребята ходят чуть ли не с косами."
-О, супец наш уварился, давай-ка на стол накрывать!
Матвей засмеялся:
-Вы прямо как в дворянском доме жили.
- Чего нет, того нет, не довелось! - посмеялась вместе с ним Варя.
Матвей и вездесущий Гринька шустро достали 'люминиевые миски и ложки' накромсали чудного московского хлеба, Иван и Василек нарвали дикого чеснока и, усевшись, все дружно заработали ложками.
После такого сытного обеда Василек уснул прямо за столом, уткнувшись в теплый мех сидящего рядом Волчка. Мальчика перенесли на невысокий топчан, к нему тут же залез Волчок, а с другой стороны привалился Гринька:
-Ох, як я по тябе скучал, Волчинька! - бомотнул он, обнимая волка со своей стороны. Мальчишки посапывали, Леший отправил отдохнуть и своих мальчишек - слабы ещё после ранений-то.
А с остальными и Панасом сели думать думу, как быть и что делать.
-Значит так, мужики... и Варя, - начал говорить Панас, - Игоря в люди пускать нельзя - слишком уж заметный и его стрижка, сразу же привлечет внимание, тут же арестуют. Толик... вот с ним можно что-то придумать, фольксдойч... можно и например, в торговлю сунуться, ну не самому торговать, а, допустим, кой чего из вашего товара предлагать, правда, предварительно придется все почти пересыпать, нет пока таких красивых упаковок даже у фрицев.
Толик пробормотал:
-Я и торговля? Из проектировщика - в торгаши? Но выбирать не приходится...
-Николаича тоже в Радневе можно пристроить, ремонт какой производить - возраст-то не служивый, а что толстый, так может, у него водянка.
Николаич улыбнулся:
-Я, если суждено, вернусь стройным на здешних-то харчах, моя 'водянка' быстро сойдет и без диет, жена не признает!
-Иван... не, Иван, тебе тоже нельзя, от тебя за версту несет военным.
-Погоди, Панас, - прогудел Леший, - а если к Краузе в имение, типа завхоза, он мужик мастеровой, скажем, списали из армии по здоровью, ведь не соврем?
-А проверят?
-Запрос пошлют? В Московскую область? Это здесь они ещё что-то могут, а туда им ходу нет, да и не в Берлине же мы. Немного подержим на своем подножном корме, волос вон седой у него проглядывает и бороду такую же пегую отпустит, годков пять и накинет.