Мистер Сойер почесал нос и неохотно кивнул.
– Ладно, живи… Но – до первого требования.
Я кивнул, улыбнувшись.
– Конечно, мистер Сойер. Когда приступать к работе?
– Давай лучше завтра. Иди на кухню, миссис Сойер тебя накормит.
– Спасибо, мистер Сойер.
Старик развернулся и заковылял к выходу. Я ухмыльнулся вслед, почувствовал себя при этом грязью облитым. С какой это стати? Правда на моей стороне.
Я разложил нехитрые пожитки в шкафу одной из спален, смахнул пыль с тумбочек и подлокотников, расстелил кровать. Затем, почувствовав возвращение голода, отправился на поиски кухни. Молодое обоняние безошибочно привело меня к почтенной миссис Сойер.
Кухня, как одно из наиболее часто посещаемых помещений, находилась в относительном порядке. Вопреки коррозии и энтропии, поселившихся в каждом квадратном сантиметре отеля, тесная комната выглядела весьма внушительно. Я почувствовал невольный трепет. Половники, сковороды, миски, чайники и множество других инструментов кулинарного таинства, развешанных по стенам, действовали устрашающе. Синие газовые цветки, расцветавшие на огромной плите, отражались в полированных выпуклостях, играли на кафельных стенах. В кастрюлях что-то кипело; огонь недовольно потрескивал, когда из-под крышек изливалась пузырящаяся жидкость. Огромный деревянный стол, изрезанный сотней ножей, носил на себе следы чудовищных преступлений против флоры, и, возможно, даже фауны. Багровые пятна (венозной крови, чего же еще) намертво въелись в древесину. Топор оказался в углу, прислоненный к большому куску белого пластика. Синие цветки плясали на остро заточенном лезвии.
У меня на голове зашевелились волосы. Я пересмотрел немало фильмов, в которых, казалось бы, безобидные старички – нередко содержатели отелей, – на поверку оказывались убийцами и каннибалами. Конечно, я понимал, что на самом деле режиссеры и сценаристы, создавая такие «шедевры», пытались бороться с подсознательными страхами старости и увядания, терзавшими их долгие годы, однако ничего не мог с собой поделать. Кухня упорно ассоциировалась в сознании с пыточными камерами средневековья, которыми частенько пугали народ по образовательному каналу. (Дело рук тайной полиции, понятное дело.)
– А, вот ты где!
Я подпрыгнул. Меня опять застали врасплох. Голос был вполне обычным, стариковским, но – обычным.
Оборачиваясь, я невольно отскочил, что было совершенно лишним. Миссис Сойер оказалась милой, благообразной старушкой в красном переднике в белый горошек. Тугой комок седых волос, стянутых на затылке, коротенькие ручки, открытая улыбка. Супруга метрдотеля походила на пузатенький чайник с коротким носом, – неизменный атрибут любого чаепития.
Обогнув меня, старушка поспешила к своим кастрюлям.
– Том сказал мне, что у нас появился новый работник. Отель такой большой, мы, старики, уже не можем с ним управляться. И так едва сводим концы с концами, а иммигрантов становится все меньше и меньше…
Я прислонился к стене и стал терпеливо ждать. Когда старику нужно выговориться, лучше не мешайте – себе дороже выйдет. Я миллион раз слышал такие проповеди: как было распрекрасно прежде, как все плохо теперь, и как будет невыносимо в ближайшем будущем. Миссис Сойер ничем не отличалась от других милых старушек, которых на Гере было пруд пруди.
Мистер Сойер, видимо, был не особо разговорчивый субъект. Продолжая творить кулинарные таинства, старушка изливала на меня тонны разнообразной информации. Какой отель был красивый, какие щедрые в нем жили постояльцы, как радушно принимал всех Зевс…
– Теперь ничего этого нет, и все будет только хуже и хуже…
Я кивнул, поскольку в душе был с этим согласен. Главное, чтобы поправилось мое собственное положение. Всеобщий развал и упадок прямо-таки требовал моего непосредственного участия.
В те светлые годы, исполненные радужного благоденствия, старикам удалось отложить немного деньжат, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Старуха или намекала мне, что жалование работникам категорически исключается, или же изрядно поглупела от старости. А ну, стукни мне в голову потрясти богатеев?.. Впрочем, у стариков поразительный нюх на подобные вещи. Я не собирался никого убивать. Забесплатно, конечно, ведь это непрофессионально.
Рядом с кухней оказалась столовая довольно приличных размеров. Судя по слою пыли и мусора, скопившихся за пределами крохотного пятачка, отель и впрямь помнил лучшие годы. Я уселся за стол, расположенный в центре чистого пятачка. Одинокая лампочка покачивалась над моей головой, разгоняя по углам зловещие тени.
Миссис Сойер носилась туда-сюда, как одержимая, покрывая столешницу грудами бесполезной посуды. Я начал побаиваться, как бы ее удар не хватил, но с места так и не встал. Не подумайте, что я такая свинья; моя скромная помощь была отвергнута категорически и бесповоротно.
Явился мистер Сойер. Уселся напротив меня, положил локти на стол, и, прищурившись, уронил на меня тяжелый взгляд. Я вторично предложил свою скромную помощь миссис Сойер, чтобы получить очередной бесповоротный отказ. Мистер Сойер, казалось, успокоился.
Наконец мы – все трое – приступили к трапезе. Старики ели манерно и чопорно, я же не особо следил за собой. Когда вваливаешься в дом после целого дня работы в поле, цель у тебя одна – остаться в живых, ничем не подавившись и не захлебнувшись. Сейчас же я чувствовал такой нестерпимый голод, будто вспахал еще и поле соседей, у которых опять приболел отец-алкоголик.
Набив желудок, я начал обращать внимание на вкус поглощаемой пищи. Всю жизнь я ел только то, что готовила мама. Кстати, она также пренебрегала услугами кухонного синтезатора, чем взрастила у сыновей крайне взыскательный вкус. Миссис Сойер готовила почти так же хорошо, как и мама. Почти.
Вздохнув, я ковырнул четвертую котлету. Земля в иллюминаторе…
Старики переглянулись, но промолчали. Меньше всего мне в этот момент хотелось разговоров и откровений. Пойду-ка лучше спать. Спасибо, все было очень вкусно…
Ночь мерцала над Зевсом. Разноцветные огни, зарево проспектов. Бум-бум-бум – откуда-то доносился учащенный пульс музыки. В небе плавали рекламные голограммы: горячая пицца, голопроекторы «Sony», процессоры «Sintel», китайский ресторан «Голубой дракон», программное обеспечение корпорации «Mega-Soft»… У последней голограмма была самой запоминающейся: сплетение микросхем, чипов и лазеров, из которых стремительно проступает человеческое лицо с глазами из жидких кристаллов. «В киберпространстве поселились боги. Хотите стать друзьями? Это можно устроить».
Я не хотел. Киберпространство мне ни к чему, хоть я и имел о нем весьма поверхностное представление. Конечно, я видел по головизору матрицу – особо важные события даже включались в программы новостей, – однако это зрелище никогда меня не впечатляло.
На Гере я мечтал жить реальной жизнью, попасть в настоящий мир. Вырваться из ее жадных объятий, чтобы угодить внутрь очередной иллюзии?.. Нет, спасибо. Я предпочитаю иметь дело с тем, что можно потрогать, понюхать, выпить, обнять… Говорят, киберпространство может предоставить все это любому желающему, поскольку уже давным-давно превратилась в самостоятельную реальность. Перпендикулярный мир, блин. Лично я предоставляю решать этот вопрос философам. Пусть потом расскажут, хе-хе.
Я отвернулся от электронного лика, глядевшего на меня с небес, и подошел к перилам веранды. По Черному району брели несколько сутулых фигур. Вот им друзья требовались наверняка.
Я вернулся в комнату, закрыл за собой стеклянную дверь и плюхнулся на кровать. Моя первая ночь на Зевсе, столице Империи. Я не успел насладиться осознанием этого факта; тьма обрушилась вниз сокрушительным молотом.
Мне снился метеорологический щит и незнакомые звезды на нем. Чье-то бесполое лицо, сотканное из лазеров и микросхем, звало меня по имени. Я отмахивался и пытался бежать.
Бесполезно. Меня догоняли.
На следующий день, позавтракав в одиночестве (миссис Сойер уже вовсю гремела кастрюлями, а мистер Сойер, по всей видимости, вставать пока не собирался), я приступил к выполнению своих обязанностей. Отель поджидал меня, словно затаившийся тигр. Не разевай так рано пасть, дружище.
Миссис Сойер выдала мне инструменты и рабочую одежду, – сильно потрепанную, зато подходящего размера. Застегнув на поясе ремень с инструментами, я стал походить на какого-то ковбоя из космических вестернов. Смешно, зато удобно. Сезон охоты на пустые отели объявляю открытым.
Начал я с коммуникаций. Обход хозяйства принес крайне неутешительные результаты. Пришлось разбудить мистера Сойера.
Спросонья старик выглядел еще более раздраженным, чем обычно. Голову метрдотеля венчал комичный колпак с пушистым помпоном. Выслушав мое предложение, он вперился в меня железобетонным взглядом.
– Сынок, разве я похож на миллионера? То, что ты предлагаешь, было бы проще всего. Я не могу позволить себе поменять в отеле даже проводку, не говоря уже о сантехнике. Потому, собственно говоря, я и согласился принять помощь двух сильных молодых рук. – Он вновь окинул их критическим взглядом. – От тебя требуется лишь вычерпывать воду и, по мере возможности, затыкать новые дыры. Понятно?
Я мрачно кивнул. Чего-то в этом роде я и ждал, но попытаться все-таки стоило.
– Терпеть не могу море и лодки, – проворчал я, разворачиваясь.
– Я тоже, сынок, – зевнул мистер Сойер, закрывая дверь. – Я тоже…
Следующие несколько часов походили на кошмарный сон. Старый, грязный отель, пустые коридоры, распахнутые двери, бесстыдно демонстрирующие затхлые комнаты… И я – в самом центре, напоминающей какого-то нелепого героя компьютерной игры, мечущегося в поисках заветного выхода. Хотя бы глотка свежего воздуха… Тучи пыли, вздымаемые моими потугами, оседали в глотке наждачной бумагой. Глаза слезились, я почти рыдал над своей незавидной участью. Разгребать такие кучи дерьма ради койки и трехразового питания?..
Ладно, я не жалуюсь. Могло быть и хуже.
Начал я, как уже говорилось, с коммуникаций. Все бы ничего, вот только дырок в корпусе нашего «Титаника» оказалось слишком уж много. Не пересчитать. Но я ведь никуда не спешил, верно? Тем более что надрываться за указанную плату – вопиющее пренебрежение чувством собственного достоинства.
Позвякивая инструментами, я обследовал одну комнату за другой. Тучи пыли, пласты штукатурки, мечты о глотке свежего воздуха – там было все. Именно в такие моменты и постигаешь счастье простых вещей. Просто сидеть, бездельничая, позволяя мыслям принимать любые формы и облики… Куда более приятные, чем мое тогдашнее настроение.
Грязная, оскорбительная работенка. Так плохо не было даже на Гере. Поле есть поле, но нет ничего чище, чем свежевспаханная земля, можете мне поверить. Здесь же приходилось иметь дело с грязью и пылью, оставшихся от предыдущих постояльцев, чей запах, казалось, въелся даже в обои.
А ведь я бежал из родного дома – как можно дальше от таких вещей. Разгребая дерьмо, со слезящимися от пыли глазами, я размышлял – не нашел ли я собственный Ад, уготованный персонально для меня? Где учитель, величайший из наемных убийц, чья наука избавит меня от этого кошмара? Найдет ли он мой собственный Ад?
Я знал, что не вернусь на Геру. По собственному желанию, конечно. Но знал я также и то, что у меня предостаточно времени, чтобы сломаться. Я не супермен и никогда им не стану. Значит, могу сломаться, как простой человек. Приползу на Геру, упаду на колени перед родным домом… Куда, возможно, меня уже не впустят.
Проклятая пыль…
До обеда я успел заткнуть кое-какие дырки в пяти комнатах. Неплохо, если принимать во внимание условия, максимально приближенные к боевым. За обедом я заявил, что не стану работать без специальных герметичных очков и респиратора, защищающих от пыли и прочего дерьма. Так прямо и сказал. Мистер Сойер открыл было рот, но, поглядев на меня, только того и ждавшего, коротко кивнул.
Очки и респиратор нашлись примерно через час, который я провел, наслаждаясь бездельем и счастьем. Сиеста, блин. Вставай, проклятьем заклейменный. Эксплуататоры хреновы.
Рабочий день окончился на удивление быстро. Респиратор и очки помогали прекрасно, я даже не успел устать как следует. Пять вечера, и ни минуты дольше. Старикан Сойер появлялся время от времени, чтобы поглядеть на мою работу, так и не обнаружив повода для недовольства. Чем, нужно заметить, проявил известное благоразумие. Сбросив рабочую одежду и пояс с инструментами, в начале шестого я прибыл в столовую.
За работой я размышлял. Можете смеяться, но итогом стал вполне закономерный, буквально сам собой напрашивающийся вывод. Который, собственно, и разбудил во мне дух бунтующего пролетариата.
Короче: если я буду работать, не покладая рук, в этом отеле, за одну лишь еду и постель, у меня просто не останется возможностей для поиска выхода из этого унизительного положения. Иными словами, – величайшего наемного убийцы всех времен и народов. Однако, если я не буду работать, меня просто отфутболят обратно на Геру. Замкнутый круг.
Придется выкручиваться. Воровать рабочие часы, требовать законные выходные… Если удастся привлечь еще одного бедолагу, мы даже сумеем создать профсоюз. Старому скряге не останется ничего иного, кроме как платить нам законное жалованье. Размечтавшись, я напомнил себе, что не это, все-таки, является приоритетной целью.
Миссис Сойер накормила меня без лишних слов, стоило только усесться за стол. (На то, чтобы в котелках беспрестанно варилась неплохая еда, у четы эксплуататоров денег все же хватало. Вот погодите, замкнет вам в заднице проводку…) Сегодня она вообще была непривычно молчалива.
Я проглотил жаркое, даже не успев почувствовать вкус, а затем поднялся к себе в комнату, чтобы принять душ и переодеться. То, в чем я прибыл на Зевс, нуждалось в основательной стирке, для которой уже не оставалось времени. Пришлось воспользоваться тем, что находилось в мешке. Помню только, что этот наряд мне не очень-то нравился. Гера – не самое лучше место для любителей принарядиться. Жопа прикрыта, и ладно.
Руководствуясь столь изысканной философией, я покинул гостиницу. Интересно, откуда начать? Поглядев в оба конца узкого, словно ущелье, Черного района, я двинулся туда, где огни и рекламные голограммы сверкали ярче. В сторонах света я пока ориентировался не очень.
На Зевсе стояла глубокая осень; метеорологический щит рано темнел. Надо полагать, смеркалось.
На Гере сейчас весна…
С небес на меня пристально глядел электронный лик «Мега-Софта». Вернее, его разумного детища, мозги которому заменяли чипы, платы и оптоволокно. Я подмигнул уродливой морде, и, сунув руки в карманы, двинулся дальше.
«Хотите стать друзьями? Это можно устроить».
Куда более уместной такая надпись смотрелась бы под голограммой какой-нибудь роскошной телки, – томной, недоступной и издевательски порочной. Вот, вроде этой. Она прошла мимо меня, покачивая бюстом и бедрами. Красное платье непристойно облегало фигуру, словно тесная перчатка. Я едва подавил желание оглянуться вслед. По двум причинам. Во-первых, богиню любви сопровождали два мрачных амбала, державшиеся на почтительном расстоянии; во-вторых, лучше не забивать голову бесполезным хламом. Ничего такого я пока не заслужил, хоть и очень хотелось.
Признайте, для малограмотного крестьянина – очень неплохо. Увидеть на Гере такую женщину – считай, свое пожил, можно в могилу. Здесь же, на Зевсе, стать божеством любви не так уж и сложно. Деньги, которые с радостью примет любой косметический салон. «Совершенство – две тысячи за штуку»; или что-то вроде того. Гораздо сложнее – сохранить неповторимую индивидуальность. Наверняка аборигены, пресытившиеся штампованной красотой, ценят в партнерах именно это.
Как бы там ни было, мои тогдашние потребности могла целиком удовлетворить любая штамповка. Может, оно и к лучшему, что денег эксплуататоры мне не платили. Соблазны Зевса представляли серьезную опасность. В поисках наемного убийцы мне придется посещать отнюдь не музейные выставки. Дав себе зарок не пялиться на телок, я согласился на встречное предложение: наверстать упущенное при первой же возможности.