Пока она завязывала шарф, Лэнс снял обувь и носки.
- Уже раздеваешься? - спросила она, не сердясь.
- Только обувь и носки. Это ваши личные апартаменты?
- Да.
- Тогда стоит проявить уважение.
- Лэнс , мне нравятся твои мысли. - Она открыла дверь и вошла внутрь. Она ненавидела искусственное освещение, поэтому зажгла масляную лампу. Лэнс поставил свои ботинки рядом с порогом. Все, что он делал, все больше и больше притягивало ее к нему.
- Итак, - сказала Нора, провожая Лэнса в комнату, - добро пожаловать в Ад. Нравится?
Он бессовестно оценивал комнату. У нее было хорошее логово, в стиле французского борделя. Кинсгли сказал, что она может обставить его как хочет. Возможно, он пожалел об этом, как только увидел помещение. Кровать, конечно же, с пологом на четырех столбиках, с золотисто-красным парчовым покрывалом, эротические картины на стенах, несколько масляных ламп и свечей, презервативы и наручники в каждом ящике.
- Если это Ад, скорее бы увидеть Рай.
- Рай в этой комнате. - Она щелкнула пальцами и махнула рукой. Лэнс изогнул бровь, прежде чем войти во вторую комнату ее апартаментов.
Он присвистнул пораженный.
- Моя игровая. Правда, красивая? У нас двадцать веревок различных видов и размеров. – Положив руку на бедро, она походкой Ванны Уайт обошла комнату. - Все виды флоггеров. Однохвосток. Я очень хороша в порке, если ты ее любишь. Андреевский крест, конечно же. Медицинская кушетка. В этом маленьком чемоданчике Фиолетовая палочка. И мой шкафчик… его содержимое оставлю твоему воображению.
В шкафчике хранились большинство секс-игрушек , вибраторы, анальные пробки, кольца на член, и прочее. Но внутри одного ящика можно было найти ее игрушки для найф-плей - лезвия и другие режущие инструменты.
- Это потрясающе, Госпожа. Не уверен, что вы мне по карману.
Нора подошла к нему и обвила руками его плечи.
- Я не планирую выставлять тебе счет. И хочешь знать, почему?
- Я настолько красив, Госпожа?
Она широко улыбнулась. Красивый забавный и немного дерзкий - она любила эту комбинацию.
- Я видела похуже, но нет настолько красивого клиента, который может получить меня на халяву. Нет, причина, по которой я не выставлю тебе счет - я не трахаюсь с клиентами. А сегодня я намерена трахнуть тебя.
- И я намерен вам позволить это, если это доставит вам удовольствие, Госпожа.
- Думаю, доставит. А теперь давай поговорим. Что бы тебе доставило удовольствие?
Она отстранилась от него и села на большой деревянный стол для бондажа. Понадобился лишь небольшой кивок, чтобы Лэнс опустился на пол, на колени, у ее ног.
- Ничего не приносит мне больше удовольствия, чем удовлетворение сильной женщины, - признался он. - Я бы хотел, чтобы вы кончали снова и снова.
- Хороший мальчик. Что-нибудь еще? Тебе нравится боль?
- Вам нравится ее дарить, Госпожа?
- Да. Очень.
- Тогда мне нравится ее получать. Очень. У вас есть несколько прекрасных плетей.
Нора гладила нижнюю губу, пока изучала его. Время повеселиться, как она любила с мужчинами-сабмиссивами. Они были так отчаянны в своем желании угодить Госпоже, что приходилось устраивать полноценный допрос, чтобы добраться до их истинных желаний. Некоторые сабмиссивы , которые ненавидели боль, согласились бы ее принять, если бы думали, что Госпожа хочет ее дать. Но Лэнс упомянул плети и назвал их красивыми. В нем есть частичка мазохиста. Хорошо. Возможно, ей придется оставить его себе.
Оставить? Откуда эта мысль? Она никогда не надевала ошейник на саба , никогда не держала никого в качестве собственности. Это как завести парня или, не дай Боже, мужа. Но… насчет Лэнса у нее было очень хорошее предчувствие. Мужчина, должно быть, был ростом шесть футов в ботинках, крепко сложенный и мускулистый. Он выглядел так, будто мог сломать ее пополам, если бы она не была против , но рядом с ним девушка ощущала себя в безопасности. Не будет ли это своего рода пыткой приводить этого парня в свое подземелье как можно чаще.
- Тебе нравятся плети. Видишь что-нибудь еще, что нравится? - спросила она.
- Милый крест. Очень милый.
- Манжеты для запястий регулируются. На нем были и маленькие девочки и мужчины, даже выше тебя. Что еще нравится?
- Похоже, у вас потрясающая коллекция стеков. - Он кивнул на стену, где висело, по крайней мере, двадцать различных стеков.
- Да. Принеси мне один. Любой на твой вкус. Я покажу тебе фокус.
Он поднялся и подошел к стене со стеками. Нора наблюдала за тем, как он изучал варианты.
- Не против , если я…?
- Чувствуй себя как дома.
Он снял стек и держал его на раскрытой ладони. Затем обеими руками обхватил оба конца и согнул его. Он повесил его обратно и проделал то же самое со следующим. Интересно. Он проверял их упругость. Чем мягче стек, тем с меньшей болью он бьет. Чем туже стек, тем меньше он сгибается, и тем сильнее боль. У нее были стеки, которые были чуть тверже вареной лапши, а некоторые не уступали ротанговой трости, при правильном использовании эта игрушка могла рассечь кожу и отправить саба в больницу. Не то, чтобы она когда-либо занималась этим. Если только ей за это не доплатят.
- У этого черного с белым плетением под кожей стальной прут, - сказала она. - Адски больно. Как и у того, полностью красного. Они оба кусачие.
- Мне нравятся кусачие. - Он снял полностью красный и попытался его согнуть. Тот практически не поддался.
Он принес его к трону и снова опустился к ногам Норы.
- Миледи, - сказал он и протянул ей стек.
- Леди? Здесь? Леди запрещен вход в мое подземелье.
Она взяла стек правой рукой.
- Я бы никогда не возразил Госпоже, - ответил Лэнс , наблюдая за тем, как она, сидя на троне, вертит стеком, словно дирижерской палочкой. Ушло целых три месяца тренировок, прежде чем она научилась им вертеть. - Но в этой комнате вижу леди, самую прекрасную леди, которую я видел за долгое время. Она сильная, умная и ей более чем комфортно осознавать, кем и чем является. Также она понимает мужчин, которые хотят служить у ее ног.
- Сегодня я собираюсь выбить из тебя все дерьмо и оттрахать. А затем, возможно, трахну еще раз, и ты называешь меня леди?
- Да, Госпожа. В этом нет ничего неподобающего леди. Не по моим представлениям.
Нора остановила свой стек и позволила ему скользить между двумя пальцами, пока не обхватила ручку.
Она наклонилась вперед и кончиком стека поддела подбородок Лэнса , заставляя его рот приблизиться к ее. Их губы застыли в дюйме друг от друга.
- Знаешь что, Лэнс ? Думаю, мне нравятся твои глаза.
Только чтобы помучить его Нора замерла на несколько ненужных секунд, позволяя Лэнсу ощутить ее дыхание на его губах, прежде чем наклониться вперед, сократить расстояние между ними и поцеловать его. Поцелуй начался мягко и осторожно, но быстро превратился в страстный. Ее язык проскользнул в его рот, а зубами она прикусила его верхнюю губу. Даже когда поцелуй углубился, стал более ненасытным , Лэнс оставался на коленях и держал руки при себе. Он бы не прикоснулся к ней без разрешения. Кто-то обучил этого мужчину и обучил хорошо.
Неохотно она отстранилась от Лэнса. Она почти забыла, как сильно любила целовать мужчин. Последнее время у нее был секс преимущественно с женщинами, хороший отдых от клиентов-мужчин, с которыми она работала весь день. Когда она последний раз целовала мужчину в губы? Месяц назад? Два? Это был Кингсли , верно? Последний мужчина, которого она целовала? И несколько недель он не проводил с ней сессии. Целуя Лэнса , она поняла, как скучала по ощущению щетины на своей коже, скучала по ощущению сдерживаемой силы. Если она сейчас не прекратит его целовать, они будут делать это всю ночь вместо того, чем она на самом деле планировала с ним заняться.
- Снимай футболку, - приказала она. Лэнс замялся. - Стесняешься? - спросила она.
- Не совсем. Но у меня есть шрамы. Просто предупреждаю.
- Я не против шрамов. Покажи мне их, Морячок. Это приказ.
Он сел на пятки и одним легким движением стянул футболку. Любой другой мужчина просто бы отбросил ее на пол, но он потратил три секунды, чтобы аккуратно ее сложить, прежде чем расположить ту у ее ног, как подношение. Если бы она не знала, что он был военным, этот жест подсказал бы.
- Я не вижу никаких шрамов. - Она осмотрела его и заметила только несколько заживших порезов в паре мест.
- С другой стороны, - ответил он.
Нора изогнула бровь. Она обхватила его за затылок и притянула вперед. В основании позвоночника она увидела толстую массу рубцовой ткани.
- Черт. Пуля? - спросила она.
- Самодельное взрывное устройство. Задело осколками. Выглядит уродливо, но позвоночник не задело.
- Это вызывает какие-то проблемы, о которых мне нужно знать?
Лэнс прищурился на нее.
- Вас не беспокоит шрам, Госпожа?
Она пожала плечами:
- Один из моих лучших клиентов усеян шрамами от пуль. Мне просто нужно знать, причиняет ли он боль или другие проблемы, которые могут помешать или изменить нашу игру.
- Небольшое повреждение нерва в той области.
- Поняла. Тогда не буду приближаться к шраму. Все просто.
- Я рад, что вы не против. Я действительно не был… много времени прошло.
- Лэнс , у тебя потрясающее тело. Я не каждому подобное говорю. Только людям с потрясающими телами. Но, тем не менее, я поражена одним. Где твои татуировки? Не могу поверить, что вижу моряка без татуировок, - подразнила она и провела кончиками пальцев по его обнаженной груди.
- Мне не нужны чернила, чтобы рекламировать свою службу, Госпожа. Я знаю, кто я. Морфлот знает, кто я. Вы знаете, кто я. А остальным знать не нужно.
Она удивленно изогнула бровь.
- Вот черт, - сказала она.
- Что-то не так, Госпожа?
- Абсолютно ничего.
Поглаживание превратилось в царапанье, пока она вела ногтями по чувствительной коже его груди. Она впилась немного глубже и оставила четыре красные полосы на его плоти. Пока она царапала, он закрыл глаза и откинул голову назад, предлагая себя ее прикосновениям.
- Встань. Иди к кресту. Лицом к нему.
Годы военной службы превратили его в машину, подчиняющуюся приказам. Он быстро поднялся на ноги без лишней или непристойной поспешности.
- Такой послушный… мальчики, мне нужно больше вас в моей жизни. У меня только парочка клиентов военных. Один пилот ВВС. Один моряк. Какой-то офицер. Хороший парень. Любит, когда его по яйцам порют.
- Напоминает мне службу в морской пехоте.
- Мне нужен Береговик. Я и близко не наигралась на корабле.
- У меня есть друг из Береговой охраны. Я дам вам его номер.
- Я бы предпочла твой номер, Лэнс. Выбери число от одного до ста. Не спеши с выбором. Мне нужно выбрать плеть.
Нора оставила его стоять у креста, в то время как сама изучала свою коллекцию однохвосток.
- Вы не собираетесь мне говорить, что я выбираю, Госпожа?
- Неа.
- Пятьдесят.
Нора улыбнулась и выбрала одну из самых тяжелых однохвосток.
- Умно. Выбрал среднее. Я могла выбрать, сколько времени мы будем сегодня играть в моей постели, или заставить тебя выбрать, сколько ударов ты получишь от этой злобной сучки. - Она позволила кнуту щелкнуть в шести дюймах от плеча Лэнса. Она нарочно промахнулась, надеясь увидеть, как он подпрыгивает. Но нет.
- Кажется разумным выбором, - ответил он. - Но я изменю свой ответ, если хотите.
- Нет… пятьдесят идеально. - Она порылась в ящике и достала секундомер. - Пятьдесят - это сколько минут я заставлю тебя ждать, прежде чем позволю тебе войти в меня. Начиная… с этого момента. - Она завела таймер на пятьдесят минут и повесила его на стену рядом с крестом.
Нора встала позади Лэнса и прижалась грудью, затянутой в корсет, к его спине.
- Хотел бы ты выбрать другое число? Может, один? - спросила она и обернула вокруг его груди кнут, и прижала мужчину к себе.
- Одна часть меня желает, чтобы я выбрал один. Остальная часть может прожить пятьдесят, Госпожа. Я хорошо отношусь к прелюдии.
- Прелюдии. Правильно рассуждаешь. Готов поиграть?
- Да, Госпожа.
- Хорошо. - Она снова свернула кнут и оставила его на столе, пока доставала манжеты. - Есть стоп-слово ?
- Да. Semper Fi.
- Semper Fi ? Разве это не девиз Морских пехотинцев?
- Да. Почему вы думаете, я приравниваю его к капитуляции?
- Знаешь, мой отец был морпехом , - сказала Нора, пристегивая левое запястье Лэнса к кресту. Ей пришлось встать на табурет, чтобы достать.
Лэнс поморщился: - Мне жаль, Госпожа. У меня нет ничего кроме уважения к этим войскам. Я служил с ними, и они все храбрые и почтенные мужчины и женщины. Это достойные соперники…
- Да я просто прикалываюсь. Мой отец был негодяем , двуногим жуликом, который легально не заработал ни одного цента.
- Вы дьявол, Госпожа. - Лэнс казался впечатлен.
- Должно быть, я забыла об этом упомянуть. Рада, что ты заметил. - Она пристегнула его правое запястье и снова взяла кнут. Остановившись, она несколько секунд изучала его спину. Рубцовая ткань заканчивалась в шести дюймах над поясом его черных брюк. Эта ткань была грубой, но она не хотела играть с хирургическими шрамами. Домины причиняли боль, но не наносили вред. Она представила, как кнут приземляется от лопатки до лопатки и вниз до предпоследнего ребра его грудной клетки. Из-за привязанных к кресту рук она видела тугие мышцы его спины и плеч и могла сосчитать его ребра. У мужчины была великолепная спина. И все, чего она хотела - это несколько дюжин отметин.
- Здесь мы используем систему красный-желтый-зеленый. - Она раскрутила кнут и держала его за рукоятку в правой руке, а кончик в левой. - В любой момент, если понадобится, назови любой цвет. Скажешь зеленый - я дам больше. Скажешь желтый - я сбавлю темп. Скажешь красный - я брошу кнут, и мы поиграем с новой игрушкой. Понял?
- Да, Госпожа.
- Хорошо. И еще, если хочешь, можешь говорить «Ауч ». Это ничего не остановит.
И после этого она взмахнула кнутом. Удар пришелся посередине его спины, между лопатками. Затем он вздрогнул, но не сказал ни «желтый», ни «красный». Он даже «Ауч » не сказал.
Она снова взмахнула кнутом и усыпала его широкую спину красными следами. Как хороший художник боли, она позволила кнуту танцевать по его коже, не ударяя по одному месту дважды. Таким образом, он никогда не угадает, куда приземлится следующий удар, не сможет собраться. Пока она порола его, то считала про себя - десять, двадцать, сорок, шестьдесят. К шестидесяти она начала слышать «ай ». К семидесяти оно превратилось в «черт». На семидесяти пяти она ударила по чувствительной точке достаточно сильно, чтобы услышать крик настоящей боли. Но она так и не услышала ни «красного», ни «желтого».
- Зеленый? - спросила она и дала минуту отдышаться. - Ты не упадешь в моих глазах, если скажешь желтый или красный.
- Все еще зеленый… - его дыхание стало рваным. - Мне просто нужна минутка, если вы не против , Госпожа.
- Я не против. Скажи-ка сколько у нас осталось минут.
Лэнс вытянул шею, чтобы посмотреть на секундомер, висящий рядом с Андреевским крестом.
- Тридцать семь.
- Чудненько. Я остановилась на семидесяти пяти. Давай доведем до сотни. А после поиграем в новую игру. И, может быть, я сниму немножечко одежды. С тебя.
- Все что пожелаете, Госпожа.
Она хотела подарить ему еще двадцать пять ударов. И кнут снова закружился над его кожей. Теперь она сосредоточилась на его боках и плечах. Но к тому времени, как она нанесла двадцатый, его спина превратилась в ярко-красную. Один рубец даже немного сочился кровью.
- Оставайся там, - сказала она и отложила кнут к куче остальных игрушек, нуждающихся в очистке. - У нас ранка.
Лэнс посмотрел поверх плеча.
- Много крови? - спросил он, не обращая внимания на то, что она рассекла кожу.
- Не очень. - Она натянула пару латексных перчаток и очистила маленькую рану бетадином и мазью. - Ладушки, у нас два варианта пластырей - Снупи или Улица Сезам?