Ричард Горацио Эдгар Уоллес
Амбер сидел в своей камере в тюрьме Уэлборо и тихо насвистывал какую-то песенку, отбивая на полу ногами такт. Он пододвинул свой стул так близко к стене, что, опрокинувшись назад, мог на двух из трех ножек стула держать равновесие.
Его взгляд критически обвел маленькое помещение.
Миска и ложка, окрашенные согласно предписанию в темно-желтый тюремный цвет, лежали на полке; чистая постель была аккуратно прибрана… Он несколько раз кивнул головой и продолжал насвистывать.
Несколько влево над кроватью находилось небольшое оконце из крепкого стекла, неправильная структура которого пропускала, правда, дневной свет, но не давала возможности видеть внешний мир. На полке над кроватью лежали Библия, молитвенник и грязная библиотечная книжка.
Увидев эту книжку, он состроил гримасу; это был невероятно скучный рассказ одной необычайно скучной миссионерки, которая провела двадцать лет на севере Борнео, не заметив там ничего другого, кроме того, что там «ужасно жарко» и что тамошняя туземная прислуга могла при случае «причинить большие неприятности».
Амберу не везло с библиотечными книжками. Когда он пять лет тому назад впервые ознакомился с внутренностью тюрьмы его величества, он предполагал изучать политические науки и драму эллинов и, чтобы осуществить свою мечту, спросил соответствующую литературу. Ему дали элементарную греческую грамматику и швейцарского Робинзона, которые ему не могли принести никакой пользы. К счастью, срок его наказания кончился раньше, чем он ожидал; все же он увеселял себя переводом в стихах приключений добродетельного швейцарца на латинский язык.
В период своего заключения он составил обстоятельное прошение с просьбой разрешить ему изучать химию; но и в этом ему не повезло: ему было в этом отказано.
Амберу было теперь лет двадцать восемь или тридцать. Ростом он был несколько выше среднего, крепкого сложения, хотя и выглядел очень стройным. Это был красноватый блондин с серыми глазами, прямым носом и энергичным ртом и подбородком; когда он смеялся, виднелись два ряда безукоризненно белых зубов, а смеялся он охотно. Нижняя часть его лица была в настоящее время небрита, что портило его внешность, но тем не менее даже в некрасивом тюремном одеянии он производил впечатление образованного, приличного молодого человека.
Он услыхал звон ключей у двери и поднялся, ключ в дверях повернули два раза, и дверь отворилась.
– Номер семьдесят пять, – произнес повелительный голос, и он вышел из камеры в длинный коридор, где остановился.
Тюремщик, ключи которого висели на блестящей цепочке, указал на башмаки арестанта, стоявшие вычищенными перед дверью камеры.
– Надень их!
Амбер послушался, тюремщик стал наблюдать за ним.
– К чему эта навязчивость в деле частного характера, мой дорогой Август? – спросил стоявший на коленях Амбер.
Тюремщик, которого звали вовсе не так, не отвечал. Прежде он донес бы на него за дерзость, но теперь сумасбродства этого образцового арестанта были общеизвестны, кроме того, он имел основание претендовать на более внимательное отношение, так как это был тот, кто спас тюремщика Бэйша от ярости лондонской черни. Это происшествие в свое время разыгралось перед тюрьмой графства Дэвиц; но тюремный мир настолько мал, что слава о нем – Амбере – быстро разнеслась повсюду.
Он сошел с тюремщиком вниз по стальной лестнице в большую галерею, затем по узкому мощеному проходу до двери кабинета начальника тюрьмы. Здесь он ждал несколько минут, и затем его впустили в святая святых.
За письменным столом сидел майор Блисс; это был загорелый мужчина с маленькими черными усиками и такими же волосами, поседевшими на висках.
Кивком головы он отпустил тюремщика.
– Номер семьдесят пятый, – сказал он коротко, – по приказанию Министерства внутренних дел вы завтра будете выпущены на свободу.
– Как прикажете, господин начальник, – ответил Амбер.
Мгновение начальник сидел молча, как бы погрузившись в свои мысли, и бесшумно барабанил пальцами по бювару на письменном столе.
– Что вы будете теперь делать? – спросил он внезапно.
Амбер улыбнулся.
– Буду продолжать свою преступную карьеру, – ответил он весело.
Начальник сморщил лоб и покачал головой.
– Я никак вас не могу понять… У нас есть друзья?
Снова веселая улыбка появилась на лице Амбера.
– Нет, господин начальник! – Амбер еще больше развеселился. – Никто не виновен в открытии моих способностей, лишь я сам.
Майор перелистал несколько дел, лежавших перед ним, прочел их и снова наморщил лоб.
– Десять проступков! – сказал он. – Человек с вашими способностями… Я хочу сказать, с вашими способностями вы бы могли…
– О нет, я бы не мог, – перебил его арестант, – судьи часто так думают, но это неправда. Еще не сказано, что искусный преступник достигнет в качестве архитектора колоссальных успехов или подделыватель чеков найдет свое счастье, сделавшись учредителем акционерного общества. Обыкновенного молодого интеллигентного человека, избравшего карьеру преступника, всегда постигнет успех, потому что он всегда будет иметь превосходство над своими слабоумными и тупыми коллегами по профессии.