Ну, это-то я как раз прекрасно понял и в лишних напоминаниях не нуждаюсь.
– Так, стоп! Я придумал нам первое правило! Вы прекращаете прятаться за этими простите-извините! Посмотрите на меня, Влада! Я мужик, причем достаточно толстокожий, и не рассыплюсь, если вы будете говорить прямо и перестанете извиняться за то, что это делаете. В свою очередь, если я ляпаю, не подумавши, что-то, что вас пугает или смущает, вы не замыкаетесь, не ищете двойное дно или попытку задеть, а говорите мне в лоб.
– Прямо в лоб? – Влада улыбнулась уже почти без нервозности, и даже щеки ее чуть порозовели.
– Ага. Для двойного дна я слишком прямолинеен, а если захочу обидеть, то делаю это. Додумывать за мной не приходится. Тут у нас ясность?
Влада охотно кивнула, теперь уже не переставая улыбаться. В ее глазах появилась тень азарта и желание идти дальше.
– А личного это тоже касается? – заинтересованно спросила она.
– Вообще-то, это вроде как не профессионально, но не буду лгать – я очень любопытен, и личных вопросов вам не избежать. Рано или поздно. Но если не будет желания отвечать на них – смело посылайте меня.
– А я… тоже могу вас спрашивать? – Влада смотрела на свои руки, и легкий румянец на щеках стал еще ярче.
– А вас интересует моя насыщенная личная жизнь?
О-па! А эта флиртующе-дразнящая нотка откуда в моем тоне? Не-не-не, Антоха. Не надо этого.
– Не обязательно она. Может, у меня просто появятся вопросы, никак не связанные с работой.
Это что, попытка пощупать почву на предмет можем ли мы быть не только коллегами, но и друзьями? А и правда, можем ли?
– Ну, как появятся – задавайте, а там посмотрим, отвечу ли я. Идет?
Влада охотно кивнула. Ну вот и ладно. Возвращаемся в деловое русло, а то мало ли…
– Раз так, идем дальше. Я заметил, что когда вы слишком пристально изучаете кого-то, это сильно нервирует. Игнорировать это невозможно.
– В самом деле? – удивленно вскинулась Влада.
– Ага. На себе проверено.
– Изви… – Я поднял руку, останавливая и напоминая. Она запнулась и, усмехнувшись, замотала головой. – То есть я немного не контролирую себя в некоторые моменты и не замечаю некоторые вещи.
– Ага, я так и понял после того, как вы босиком топали по коридорам в отделе. Мне-то в принципе пофиг, но на многих это произвело впечатление.
– Ясно. Я должна это больше контролировать, – Влада сильно нахмурилась, будто не просто старалась сделать умственную пометку, а буквально высечь это на камне.
– Так, опять притормаживаем! – скомандовал я. – Вывести кого-то из равновесия это далеко не всегда плохо, а иногда даже весьма полезно, если это преступник. Но есть пара нюансов. Мне бы хотелось быть готовым к таким моментам. Скажем, если вы видите: перед вами убийца, сделайте мне знак какой-то, что ли.
– Знак? Подмигнуть дважды или чихнуть? – развеселилась женщина.
– Мы это позже продумаем, – отмахнулся я. – Главное договориться в принципе. Просто я, как более опытный член нашего тандема, буду принимать решение – «прессовать» ли дальше этого человека вашим вниманием или пока не надо. Вы же должны понимать, что не все будут реагировать как Сысоевы и паскудник Гомон, то бишь устраивая истерики и качая права. Кто-то может и напасть на вас. Контингент-то у нас тот еще.
– Антон, я не настолько беззащитна, как может показаться на первый взгляд, – возразила Влада.
– Да неужели? – Я демонстративно и почти вызывающе пробежался глазами по ее почти истощенному, хрупкому телу, но женщина нисколько от этого не смутилась.
Наоборот, когда наши взгляды пересеклись, в меня врезался поток уже знакомой энергии. Хотя, нет, в этот раз совершенно другой. Если до этого накрывало шоком, так, словно в тебя влетают с разбегу, без всяких преград проникая внутрь, лишая любой защиты и сдирая все слои защиты, то теперь это скорее было какое-то общее мгновенное замораживание разума и вслед за ним и всех функций тела. Язык одеревенел, горло сжало как в тисках, легкие заледенели, а единственным звуком было неумолимо замедляющееся сердцебиение. Из всех эмоций доступны оказались лишь паника и тоска. Обе острые, животные, лишающие способности мыслить. А потом Влада резко выдохнула, часто заморгав, и все пропало. Как будто кто-то резко сдернул удушливое ледяное покрывало. Исчез бесследно и холод, и дышалось без проблем, и даже от страха не осталось и легкой тени.
– Херасе! – не сдержавшись, хрипло пробормотал я и ломанулся к крану.
– Простите, я не должна была… – затараторила Влада, устремляясь за мной и явно собираясь вцепиться в мой рукав.
Но я махнул рукой, требуя замолчать, пока жадно пил прямо из-под крана.
– Не извиняемся, помните? – сказал, когда наконец смог остановиться. – И это было… ну прямо охренеть! Что это вообще? Какая-то, типа, защита экстрасенская?
– Я не знаю, как называется, – пожала плечами Влада. – Но, если я злюсь или боюсь, людям плохо.
Очевидно, когда изучает очень пристально, тоже вроде того творится, вот откуда не совсем адекватная реакция у четы Сысоевых и Гомона. Так что мне до этого только казалось, что я понимаю, каково это – оказаться в центре внимания госпожи Влады. Мой вариант знакомства с ней был, типа, «лайт». И чур меня, честно говоря, от повторений.
– Напомните мне не злить вас и не пугать, – фыркнул я, возвращаясь на подоконник.
– Не переживайте, Антон, надолго меня все равно не хватает, и эффект пропадает почти мгновенно. – Ой, спасибо, типа, успокоила!
– Да мне и того, что было, хватило более чем! Повторения аттракциона не надо! Но если серьезно, то это никак не снимает вопрос вашей безопасности. Скорее наоборот. Многие люди в момент сильного испуга ведут себя непредсказуемо и агрессивно. Поэтому, если рядом убийца, не важно уже состоявшийся или еще только возможный, я должен это знать до того, как вы решите рассмотреть его повнимательнее. Хорошо?
– Конечно, как скажете, Антон. Вы у нас главный! – с готовностью согласилась женщина.
– Прекрасно! Приятно хоть в чем-то управлять. А теперь, раз я весь из себя главный у нас, и мы в общих чертах договорились, то давайте-ка закончим с чаем и поедем поработаем. Солнце, как говорится, еще высоко!
– Хорошо, – практически без колебаний согласилась Влада. – Дайте мне минутку.
Она ушла куда-то вглубь пустого дома, а я уставился в окно на пожухшую траву, размышляя, как же мне так извернуться ужом, чтобы шеф не сразу понял, что хрена с два я его повеления насчет Влады буду исполнять. Одно дело – чье-то уязвленное профессиональное самолюбие, и совсем другое – судьба и шанс на нормальную жизнь реального, живого человека. Так что ему и другим его дружкам в чинах может хоть сто раз не нравиться все, плевал я. В конце концов, кто-то же нагнул их всех с этим самым проектом «Ворожея». А значит, есть кто-то наверху, кому это интересно и важно. Само собой, у нас, тех, кто прыгает через голову начальства, не то что не любят, а прямо-таки люто ненавидят и стараются затоптать. Но меня топтать пытаются уже давненько и все время с нулевым результатом. Совсем сожрать – подавятся. А с наивными надеждами на дальнейшее продвижение по службе я давно распрощался. Ну а с другой стороны… может, все еще вообще обойдется, и не придется мне Дон Кихота из себя изображать?
– Итак, рассказываю сразу, что едем мы в отдел наркоконтроля, выпрашивать инфу у коллег, – сделал я объявление, как только мы вышли со двора.
– Выпрашивать? – удивилась Влада.
– Ага.
– Зачем?
– За тем, что они нам могут по секрету и в личной болтовне рассказать то, чего не найдешь в официальных отчетах и ориентировках. На улицах постоянно появляются новые вещества, а процесс их полного изучения реально отстает. Зато коллеги, непосредственно контактирующие с потребителями, так сказать, могут знать о действии химии гораздо раньше экспертов.
– Ну, хорошо. Вы ведь лучше в этом разбираетесь. А я тихонько постою у вас за спиной. – Простая фраза, непонятно почему, заставившая испытать чувство удовлетворения.
Влада оглядела свою улицу в поисках моей старушки.
– Машина за углом. Мне же нужно было создать у вас впечатление, что сдался и ушел, – пояснил, и не думая испытывать неловкость.
– Вам это удалось. Но в будущем буду умнее и осмотрительнее, – в тон мне ответила она.
– Не поможет! Я чрезвычайно изобретателен, если по-настоящему заинтересован в результате, – нахально похвалился я.
– Это я тоже учту, – не сдаваясь, отозвалась женщина.
Ну да, ну да! Посмотрим!
О том, кто Влада такая, все были уже осведомлены даже в смежном отделе. Да ради Бога, управление – это же как сраная деревня заядлых сплетников! Убийства, кражи, массовые беспорядки? Фигня, кого этим удивишь, когда это ежедневная обыденность! Но вот что-то пикантное или необычное, касающееся личной жизни, это да, стоит всеобщего внимания!
– Надо же, какой приятный визит! – заелозил Митька Колесов, как только мы вошли к нему в кабинет. – И к тебе, друг мой Чудо, это нисколько не относится!
Высоченный, но тощий, как шпала, он, согнувшись едва ли не до пола в чрезмерном приветствии, протянул свою клешню Владе. При этом глазки его лупатые так и бегали по ней сверху донизу, и не понятно, какого интереса в них было больше – профессионального или чисто мужского.
– Руки-то мыл сегодня? – насмешливо поинтересовался я.
– Дважды и даже с мылом! – огрызнулся Митька, как обычно задорно сверкая ухмылкой до ушей, на которую когда-никогда, но велись женщины. Говнюк пронырливый!
– Очень приятно с вами познакомиться! – ответила Влада, но при этом только слепой бы не заметил, как она жмется к моему боку, словно животное, нуждающееся в укрытии. Ну, ладно, может, я и преувеличиваю. Но явно, общаясь с новыми людьми, она старается соблюсти максимальную дистанцию, не выходя за рамки вежливости. Все же странное она создание. Я же теперь знаю, что способна при желании на жопу кого хочешь опрокинуть одним приветствием, но при этом явно избегает этого максимально. Вот мне дала свои способности сразу ощутить, а от других, похоже, прячется. И как я это должен трактовать? Как доверие, типа, или как признак собственной испорченности, с которой она не считает нужным миндальничать? Так, кажется, я собственные установки-то и забыл! Чего я гадаю, когда чуть позже можно напрямую спросить?
– Могу угадать, зачем вы здесь! – Митька сдвинул брови и закатил глаза, корча рожу, точно, как у этих экстрасенсов в шоу, работающих на камеру. – Вас интересуют новые запрещенные вещества.
Сначала Санька в морге, теперь он. Очевидно, им всем это кажется безумно оригинальным и забавным. Придурки. Прямо так и захотелось, чтобы Влада пуганула этого шутника слегонца. Но она осталась совершенно безразлична к его корявому чувству юмора.
– Смотри, какой ты, млин, гений! – фыркнул я, подвигая стул ей и плюхаясь на соседний.
– А то! Цените, обожайте и песок под ногами целуйте! – гордо выпрямился Колесов.
– Как песка натаскаешь достаточно – обращайся! – милостиво разрешил я.
– Ладно, а если по делу, какого вам надо? – стал серьезным этот клоун.
– Дурь, очень сильная, такая, чтобы человека живьем можно было резать, никуда не торопясь, и при этом нельзя даже следов в тканях после смерти найти, – перечислил я все нужные параметры.
Митька, бормоча шепотом под нос мои же слова, отвернулся к компу и что-то начал клацать, периодически почесывая бритый затылок, а я, ожидая, посмотрел на Владу. Она с нескрываемым любопытством разглядывала пестрые стены кабинета. Все-таки лояльное у него начальство, меня бы большую часть содрать заставили. У Митьки на стенах мирно уживались плакаты с социальной агитацией за жизнь без наркоты и постеры телок с гигантскими грудями, хрен клавшими на все законы притяжения. Нет, я его, конечно, понимаю на все сто и тоже предпочитаю нечто весомое, мягкое, объемное, а не жилистый, удрюченный фитнессом сухарик на один зуб. Но хоть в два слоя стенки обклей, а без усилий сиськи пятого размера тебе как манна небесная в ладони не упадут. А насколько помню, когда в баре к нам однажды подсела девица, как раз в таком формате, он, вместо того чтобы действовать, просидел весь вечер уткнувшись в бокал и не выдавив и слова. Зато теперь вот так и сверкает зенками на Владу, живчик какой, млин!
– Так, Чудо! – вздохнув, подвел черту Митька. – Мне тебя ни официально, ни приватно порадовать нечем. Ну нет у нас в последнее время веществ, вообще следов не оставляющих. И такой дури, чтобы калечить можно и никакой чувствительности, тоже не припомню. Все медпрепараты, на это способные, легко вылавливаются в крови.
Я перехватил разочаровано-сочувственный взгляд Влады и пожал плечами. Что же поделаешь, я не первый раз остаюсь ни с чем.
– Но! – он поднял указательный палец. – Зато могу адресок одного химика черкнуть. Нам его так и не удалось ни разу за задницу прихватить. Скользкий, сука, просто слов приличных нет. Но мало ли… может, вам больше повезет. Если донесете до него, что дело уже не в дорогущей дури для херней страдающих мажорчиков, просирающих родительские денежки, он и пойдет вам навстречу. Он вроде как с собственным придолбнутым кодексом чести.
– Пиши, давай, – согласился я. Тут уж бери, что дают, и не выделывайся, называется.
Когда стали прощаться, Митька неожиданно попросил Владу задержаться на пару минут с ним наедине. Я обеспокоенно посмотрел на нее, безмолвно вопрошая, хочет ли она этого, или лучше избавить от такой приватности. Но Влада кивнула мне и только попросила подождать в коридоре.
Спустя минут пять она вышла, а Митька остался стоять в дверях с нечитаемым выражением на конопатом лице.
– Чего он хотел от вас? – не сдержав любопытства, спросил уже в машине.
– Это личное, Антон, – задумчиво покачала женщина головой.
Здрасти, личное, ну и как мне это понимать? Он на свидание ее пригласил, что ли?
– Но я ничем ему тут не могу помочь, – продолжила Влада, отвлекая меня от додумывания. – Я не гадалка и не вижу будущего, в том смысле, как обычно этого хочется людям. Но даже если бы и знала, то не вижу смысла открывать его.
– Почему?
– Потому что люди не хотят на самом деле знать будущее, они хотят, чтобы им сказали, что все у них будет хорошо, и счастье придет, нужно только подождать.
– А это было бы неправдой, – продолжил я, когда она замолчала.
– Неправдой, – эхом отозвалась она.
ГЛАВА 13
– Куда мы дальше? – с любопытством спросила Влада, а я задумался.
– Есть два варианта, но я абсолютно честно скажу – сомневаюсь, что оба они будут подходящими для того, чтобы ехать нам вместе. Только не вздумайте усматривать в этом опять намек на вашу мнимую бесполезность. Повторюсь: намеки и дипломатия – это не мое.
– Я стараюсь об этом помнить. Но почему тогда?
Женщина чуть склонила голову набок, глядя очень пристально, и хоть сейчас я с точностью мог сказать, что свой дар она не применяет, но, тем не менее, странное ощущение устремилось по моему позвоночнику сверху вниз. Это было похоже на то, как если бы кто-то медленно провел теплыми пальцами по спине, причем настолько чувственно и ласкающе, что у меня мгновенно потяжелело в паху.
– Потому что по разбою мне нужно опросить свидетеля, который в данный момент в больнице, врачи звонили и сказали, что уже можно, – пробормотал и отвернулся, отвлекаясь на окружающую обстановку. – И вот думаю, что травматология не самое комфортное для вас место.
– Ну, раз мы уже решили говорить все начистоту, то давайте вы, Антон, будете сначала спрашивать, могу ли я с чем-то справиться, а не заранее решать, что это сложно для меня?
– Ла-а-адно, – кивнул я и, усмехаясь, почти повторил ее слова: – Я постараюсь об этом помнить и прикручивать уровень своего самодурства.
– Вы никакой не самодур, Антон.
– Ха! Поговорите с моими прежними стажерами! – возразил я, однако улыбаясь. Ради Бога, покажите мне того, кому неприятно, когда его эго чешут под шейкой!
– Позже – обязательно! Но пока могу сказать, что я умею собираться и если буду морально готова, ничего страшного не случится, капитан, – женщина чуть нахмурилась, убеждая явно не только меня, но и себя. А я здесь придурок, которому следовало дать хорошую затрещину, чтобы перестал отслеживать каждую мельчайшую гримасу этой женщины. Мы работаем, помнишь?