- Не стоит, - барон взял его за локоть, словно пытаясь успокоить, - все можно решить гораздо спокойнее и без развязывания войны с Гористарами. Вот именно об этом я и хотел поговорить с тобой.
- Вы хотите предложить сбросить на них несколько мегатонн и разом покончить со всем этим семейством? – усмехнулся Эдвард только для того, чтобы барон сразу выложил все карты и не водил разговор вокруг да около, как он любил, больше часа. Вообще, слишком заманчивую сейчас придумал мысль, чтобы быть просто шуткой. После воспоминаний о Респире настроение у барона окончательно испортилось, и даже непонятно, чем бы его снова поднять. Даже снова увидев Изабеллу, он наверняка бы вспомнил об этом человеке, ставшим для него чем-то вроде занозы в пятке. Слишком мелкой, чтобы вытащить, но слишком болезненной, чтобы не обращать на нее внимания.
- Нет, конечно, - барон, кажется, решил, что Эдвард сейчас может серьезно рассматривать такое решение проблемы, - все гораздо цивилизованнее. Я предлагаю тебе официально сделать свой выбор в поддержку одного из претендентов на престол. В том случае, если он взойдет на престол, ты получишь вполне ощутимую поддержку при дворе, и Гористарам не останется ничего другого, кроме как отказаться от своих затей. Уверен, что оружейные заводы марки «Тристан-цикл» станут весомым аргументом в предстоящей борьбе за трон Рейсвальда.
- И, как я понимаю, - спросил Эдвард, - на корвете сейчас находится один из претендентов? А именно, герцог Фларский. Или все же ошибаюсь?
- Ты, как всегда, снова попал в самую цель, - сказал барон, похлопав его по плечу, и довольно улыбнувшись, - и думаю, уже догадался, что это я его пригласил. Он не должен был прибыть сразу, чтобы не возникло ненужных разговоров. Да и тебе должна остаться свобода выбора, ибо как иначе показать свою верность короне, кроме как самому пригласить наследника, как еще одного гостя на столь важное торжество? - барон специально оговорился, сказав «наследник», а не «претендент». Так говорят, только когда уверены, что этот человек единственный, у кого законные права на престол. А вот Эдвард еще не был в этом уверен, но спорить все равно не стал.
- Да будет так, - согласился молодой барон, а потом повернулся к солдату, стоявшему у двери в рубку управления, - пригласите корабль на посадку, а я встречу его пассажиров уже там. И не беспокойтесь за безопасность, все в порядке.
- Так точно, господин, - солдат приложил правую руку к шлему и зашел внутрь. Эдвард чуть выдохнул, раздумывая, как быстрее всего будет спуститься к причалу, заодно припоминая планировку этого участка. И, когда сориентировался, повел барона за собой вниз, где сейчас корвет должен был высадить графа Фларского.
Тристанский дом, как и многие другие, имел две пристани, внутреннюю и парадную. Последняя обычно использовалась для приема высоких гостей, но была слишком маленькой, чтобы там могло пришвартоваться большое количество кораблей. Чаще всего суда просто высаживали там гостей, а уже после отправлялись швартоваться на простые терминалы внутренней пристани.
Парадная пристань занимала огромную естественную полость в скале. В свое время строители не только выстроили причалы, где мог остановиться корабль, но и пристроили необходимые технические помещения, не забыв все украсить в подобающем стиле. Самыми монументальными здесь были статуи титанов, поддерживающих потолок, сами по себе бывшие не меньше корвета прибывшего графа, а с тщательно подобранной подсветкой выглядевшие еще внушительнее. Все остальные украшения пристани, даже статуи гарпий, поддерживающие причалы в воздухе, только подчеркивали их величие, отображавшее и величие самого Тристанского бароната.
Шлюз, отделявший парадную пристань от окружающего пространства, медленно открылся, задвигая тяжелые полиметаллические створки в пазы внутри стен. Сразу же пропуская внутрь сильный ветер, поскольку температура и давление внутри были гораздо выше, и разница быстро уравновешивалась вместе с уходившим наружу воздухом.
Корвет, сейчас медленно входивший внутрь на швартовочных двигателях, был относительно небольшим, по меркам военного флота, судном, без серьезного вооружения, всего лишь с двумя тяжелыми орудиями, и без достаточно мощной брони. Зато это компенсировалось отличной скоростью, для которой, собственно и предназначался. Корветы предназначались для неожиданных и быстрых ударов по кораблям противника, в стиле «ударил и беги», подлетая как можно ближе к тяжелым линкорам и крейсерам, на расстояние для торпедных залпов, когда от стрельбы прямой наводкой не спасают даже силовые щиты.
Только именно этот корабль, привезший сюда столь важного гостя, не предназначался для настоящих сражений. Слишком уж много на нем было украшений и слишком мало орудий. На носу, вместо привычной боевой рубки и башни основного калибра, была смонтирована фигура карающего ангела с мечом, поблескивающая искорками силового поля. Большую часть борта украшали многочисленные резные фигуры и барельефы, щедро раскрашенные золотом и серебром, изображавшие сцены древних сражений и старых мифов. Лишь по бокам, словно в дань уважения боевому предназначению корабля, стояли орудийные казематы, как и полагалось на судах такого типа. Оттуда в разные стороны смотрели скорострельные пушки, но на фоне общих украшений они не производили должного впечатления, наоборот, казались даже лишними. Орудия же на верхней и нижней палубе вообще были убраны, за исключением того минимума систем ПВО, без которых в пути обойтись невозможно. Всем своим видом корабль демонстрировал богатство и величие своих хозяев, но способен был выглядеть достойно только на парадах и в доке мирного города. В реальном бою не выдержал бы даже атаки истребителей.
- «Величие», - заметил барон, поглубже закутываясь в собственный плащ, шлюз оставался открытым, и температура на пристани продолжала падать, - гордость флота Флара. Кстати, именно на нем и был подписан договор о вечной дружбе с нашим островом. Живая легенда, как говорят простолюдины.
- Я бы посчитал лучшим в данной ситуации прибыть на штурмовом крейсере, - заметил Эдвард, - он выглядит достойно в любой ситуации, а таким явным желанием покрасоваться своим богатством граф может навредить себе. Промышленники многое могут простить, но не дополнительных конкурентов на внутреннем рынке. Тем более, кажущихся такими богатыми, несерьезно такие люди просто не могут быть настроены. Феодалам нужно показать силу, а не богатство. Страх может породить уважение, но от зависти добра ждать не приходится, - закончил свою мысль, наблюдая, как стыковочные захваты, подцепив корабль магнитными клешнями, медленно подтягивают его к причалу, - она приносит лишь обиды и желание отомстить.
- Граф никаким образом не собирается притеснять местных баронов, - заявил его собеседник, но не вполне уверенно. Скорее, имел в виду, что не будет притеснять тех, кто уже сейчас выступит на его стороне.
- Неужели? До тех пор, пока не начнет вкладывать деньги в наши активы? – переспросил Эдвард, но не стал развивать тему дальше. В конце концов, всем нельзя угодить, обязательно найдутся недовольные любым существующим режимом.
Тем временем корабль уже успел пришвартоваться, и сошедшиеся затворы громко клацнули, захватив нужные разъемы и удерживая корабль на весу.
Сервисные дроны к этому времени уже слетались к кораблю, жужжа антигравами, для проверки креплений и установки стыковочных соединений.
Парадный трап, еще не убранный роботами, тихо гудя сервоприводами, распрямился и состыковался с главным переходным люком в борту. Эдвард быстро оглянулся: караул, состоящий из личной гвардии барона, поднятой с момента обнаружения корабля, сейчас одетый в парадную форму, уже выстроился вдоль красной дорожки и взял на плечо натертые до блеска старые, тоже чисто церемониальные, винтовки, снабженные штыками. Старший офицер, командовавший караулом, вытащил силовую шпагу и встал наизготовку. Гвардейцы могли так простоять несколько суток, не шевельнувшись, подчиняясь полученным приказам не смотря на все остальные факторы, полностью посвятив себя служению своему феодалу. Для такой верности и контролируемости у них удаляли память и встраивали в мозг чипы, подавлявшие волю и инстинкт самосохранения, но усиливающие боевые навыки и сопротивляемость усталости.
Люк корвета открылся с тихим шипением, и первыми оттуда показались охранники, сопровождавшие графа. Высокие, тяжелые и мускулистые, они были явными мутантами, с настолько перекачанными мышцами, что на них даже нормальной формы не нашлось, только металлические детали брони, державшиеся с помощью широких кожаных ремней. В руках тяжелые штурмовые винтовки, которые обычно в войсках использовались как орудия поддержки, слишком уж громоздкие и неповоротливые, зато этим ребятам пришедшиеся как раз в пору. И все же Эдвард не смог удержаться от мимолетной гримасы отвращения. Мутантов терпеть не мог в любых проявлениях, конечно, знал, что некоторые, наиболее стабильные формы мутаций, даже в войсках используются, но сам не считал это необходимым, наоборот, ему казалось, что это отвратительно. Мутантов надо только уничтожать, а не выводить их, будто и так проблем не хватало. Жаль, что граф, кажется, был другого мнения и даже в качестве личной охраны держал таких чудовищ. У них ведь только одного нельзя было отнять – впечатление производили даже на подготовленного человека. К тому же они, в отличие от корабля, наверняка не только эффектны, но и очень эффективны в боевом плане.
Сам граф, показавшийся следом на трапе, на их фоне казался совсем небольшим и невыразительным, даже одетый в роскошный парадный камзол цветов правящего дома Флара. Лишь только когда подошел совсем близко, больше не оттеняясь своими громоздкими телохранителями, Эдвард смог оценить его по достоинству. Граф был почти двух метров роста, немного широковат в плечах, с крупной грудной клеткой. На худом и вытянутом лице уже успело отпечататься выражение человека, привыкшего править, но не принимать ответственности за свои ошибки. Нос, слегка вздернутый вверх, уже где-то был сломан, что придавало лицу немного мужественности.
- Добро пожаловать в мой скромный дом, граф, - отвесил поклон Эдвард, - я весьма польщен, что вы решили удостоить меня чести принимать человека такой важности, как вы. Буду надеяться, что и вы запомните радушие Тристанского Дома.
- Полно вам, барон, - граф ответил на поклон, но быстро перешел на простой тон, чем сразу завоевал симпатию Эдварда, - не стоит утруждать себя такими высокими речами, когда я прибыл не за этим. Подобного уже успел наслушаться у себя дома, а сюда прилетел, надеясь на бокал хорошего вина и задушевный разговор… и, естественно, так же надеясь убедиться, что моя родственница, баронесса Карийская, действительно нашла себе достойного супруга.
- Могу вас уверить, граф, - вступился сам барон Карийский, - этот человек более чем достоин руки Изабеллы. Один из самых благородных людей всего Рейнсвальда, можете поверить мне на слово.
- Мой добрый друг, Рокфор, - граф протянул руку для рукопожатия барону, - я всегда привык вам во всем доверять… кроме скачек, разумеется. В этом деле у каждого своя голова должна быть, - графу придворный этикет, видимо, тоже успел безумно надоесть, и его пренебрежение эти правилами положительно сказывалось на мнении Эдварда, убежденного, что все словесные обороты, придуманные для использования, являлись ничем иным, как попыткой скрыть настоящие чувства.
- Вы пройдете с нами к остальным гостям? – спросил Эдвард, неприязненно глядя, как мутанты охраны графа выстраиваются рядом с его гвардейцами. Каждый из них был, по меньшей мере, втрое больше нормального человека, и его солдаты в парадной форме казались совсем беспомощными на фоне этих громил, - или мы так и будем тут одаривать друг друга любезностями, пока не кончится все вино?
- Барон, - граф проследил за взглядом Эдварда, - вам не нравятся мои охранники?
- Не в обиду будет сказано, но я всегда крайне пренебрежительно относился к мутантам любой породы. И даже скажу, что не понимаю, зачем нужно их брать на службу. Если уж так хочется сохранить им жизнь, то можно отправить на какие-нибудь грязные или тяжелые работы. По-моему, только люди имеют право служить в охране дворянина, никто больше, - Эдвард показал рукой, куда следует идти, и все трое медленно пошли по застеленному красной дорожкой причалу, еще не до конца вытоптанной всеми прошедшими за сегодня гостями.
- А вот и очень зря. Это великолепная охрана. Они настолько тупы, что не способны понять даже само значение слова «предательство», в голове у них только одна мысль, и в данном случае, это защита своего хозяина. С радостью умрут за меня, если представится такой случай. А учитывая их силу и выносливость, мало кто даже попытается совершить такой опрометчивый поступок, как напасть на них.
- Не стоит говорить о мутантах в такой счастливый день, - сказал барон Карии, - все-таки официальная помолвка моей дочери, и я не хочу слышать в этот день такие тяжелые вопросы, как чистота человеческой крови. Отложите это на другой раз.
- Что ж, это верное замечание, - согласился граф, - барон, простите, не знаю вашего имени… Тяжело все время обращаться только по титулу. Вы ведь позволите обращаться к вам по имени?
- Эдвард… В честь отца назвали, - кивнул тристанский барон, жестом освободив следовавших за ними гвардейцев.
- Он и сам не запятнал имя своего великого отца, - вставил Рокфор, - герой обороны Такийской провинции, когда на нее хлынули мутанты.
- Наверное, с тех пор у вас и появилось чувство вечного недоверия к мутантам? - спросил граф, - но можете не отвечать, я слышал, что там творилось. Вам тогда должно было быть не старше восемнадцати, ведь прав? Обязательная для всех молодых дворян служба в армии короля. Там закаляется характер, и находишь настоящих друзей, - он с тоской вздохнул, видимо, вспоминая собственные годы на королевской службе, - А так же окончательно понимаешь, готов ли служить королевству или только самому себе. Лично для меня это стало началом и концом военной карьеры. Знаете, я тогда понял, что мое оружие – не силовая шпага и не лазерная винтовка. Мое оружие – слово. И порой разит оно куда сильнее, чем любое другое. Вы ведь оставили службу после гибели своего отца?
- Именно так, граф, - подтвердил Эдвард, задержавшись перед дверьми из белого мрамора, расписанными золотыми рельефами, открывавшихся перед каждым гостем с помощью небольших сервоприводов. Вели они в так называемый Белый Зал, меньший по размерам и намного уютнее Большого Зала, но сейчас народа там почти не было, кроме нескольких молодых наследников, заигравшихся в бильярд. Они низко поклонились проходившим мимо дворянам, но после этого сразу вернулись к игре. Эдвард оглянулся на них, и снова вернулся к прерванной фразе, - Только мой отец пропал, а не погиб. Ни тела, ни корабля так и не нашли. Конечно, это только формальности, но все же хочется надеяться…
- Естественно, - граф положил ему руку на плечо, - простите меня за бестактность. Я даже рад в то, что вы еще верите в то, что ваш отец жив. Многие преемники, наоборот, были бы сильно обрадованы тем, что место на престоле освободилось. Теперь начинаю понимать, почему Рокфор с таким уважением о вас отзывался. Да, и мое имя Делай. Когда мы одни, можете ко мне так обращаться. Однако ответьте, ненависть к мутантам пошла у вас с тех пор?
- Вряд ли, господин, - отрицательно покачал головой Эдвард, - Такийская провинция тут ни при чем, хотя я и потерял много хороших друзей. Там это чувство, скорее, окончательно сформировалось. Мутантов терпеть не могу с детства, даже сам не знаю, почему, - напоминание о Такийской провинции заставило Эдварда вспомнить своих сослуживцев, не выживших до окончания обороны, из-за чего некоторое время он перестал быть участником разговора, погрузившись в воспоминания.
Остаток беседы по пути в Большой зал ушел на обсуждение планов герцога Камского относительно «Сакрала», насколько успешным будет этот проект. Герцог до сих пор очень многое держал в секрете, но уже известно было, что в первую очередь корабль строится для миссии по колонизации другого острова, как в свое время отправился тогда никому не известный сын графа Тарскаского, когда графство окончательно проиграло борьбу с Гористарами за свою независимость. Теперь же наследник исчезнувшего феода уже взял себе титул принца, контролируя целый остров и до сих пор продолжая активную колонизацию, впрочем, многие недовольны таким его поведением, поскольку он слишком активно сотрудничает с корсарами.