– Яна, первая лекция начнется через полчаса! Пей и собирайся.
Суетливость соседок окончательно прогнала сон, и я несколькими глотками выпила кофе, поморщившись. Слишком сладко! Похоже, Эми – сладкоежка под стать моей Катьке!
– Не забудь надеть форму! – напомнила Рисса. – Желтое платье. Твой дар еще не раскрылся, потому факультет не известен.
Сама она была одета в черный наряд, видимо, положенный некромантам. Захватив присланные Кроном вещи, я вернулась в спальню. Обнаружив в ящике некое подобие зубной щетки, наскоро почистила зубы и переоделась.
– Яна! – раздалось за дверью, и я заторопилась. Положила в сумку несколько чистых тетрадей и, бросив последний взгляд на свое отражение, вышла из комнаты.
Соседки едва не приплясывали на месте, ожидая меня. До лекции оставалось всего десяток минут, и я почувствовала вину. Утром я всегда медленно соображала и часто опаздывала в школу.
– Идемте!
Эми и Рисса решительно повели нас по коридорам. Сегодня они не были пусты: навстречу то и дело попадались девушки, пристально рассматривающие меня и Трину. Если ту выдавал ее цвет кожи, то меня – желтая форма. Ни у кого такой не было, похоже, так решили выделить иномирцев. От их взглядов меня внезапно замутило. Никогда не была робкой, а тут едва ли ноги не подкашивались. Несмотря на вчерашние разговоры с Эми и Риссой, мы почти ничего не узнали про саму Академию!
Когда в одном из коридоров нам встретился растерянный Саимонин в компании светловолосого, похожего на Эми, парня, я обрадовалась. На варваре была надета желтая жилетка поверх белой рубашки и серые форменные брюки.
– Оливер! – улыбнулась Эми и помахала рукой.
– Вы почти опоздали, идемте! – парень сдержанно кивнул нам, но в его карих глаз светилось любопытство. – Саймон, здесь налево.
Саймон?
– Мое имя сложное для местных, – объяснил иномирец. – Я не против, чтобы меня называли так.
Саимонин и Саймон. Действительно похоже.
– Да идемте же! Познакомимся позже, – закатил глаза Оливер. – Если мы опоздаем, то магистр Уоллас будет брюзжать всю лекцию!
В отличие от взбалмошной Эми, ее брат был куда серьезнее. Поправив сумку на плече, я шагнула вперед и вдруг уперлась в мужскую грудь. Ойкнув, подняла голову и встретилась взглядом с высоким черноволосым мужчиной лет тридцати. Его прищуренные светло-голубые глаза и сложенные на груди руки не сулили мне ничего хорошего. Судя по длинной мантии, он был преподавателем. Но откуда он тут взялся? Никого же не было на дороге!
– Мисс, вы так и продолжите на меня пялиться или все-таки соизволите пойти на лекцию?
От его едкого тона я мгновенно пришла в себя и торопливо сделала шаг назад.
– П-простите…
– Судя по цвету вашей формы, вы прибыли из другого мира. Не знаю, как принято у вас, а в Ниэле занятия посещают.
Я мучительно покраснела, но вскинула подбородок. И чего он так взъелся на меня?
– Простите, мистер.
Обогнув мужчину, я перехватила сумку и отправилась догонять друзей. Возможно, я и вправду налетела на него, по утрам я не вполне адекватна. Но разве это повод спускать на меня всех собак? Вот зуб даю, не любят его в Академии!
– Ну и цвет волос – пробормотал нахал вслед, но я запретила себе оборачиваться. Отличный цвет и прическа отличная! Если бы я не угодила в магический мир... Но и тут мне забыли выдать магию!
– Яна? – удивилась Эми, когда я догнала ее. Бросив взгляд за мою спину, она округлила глаза. – Ты столкнулась с Ридом?! Сочувствую.
– Хам этот ваш Рид!
– С тобой половина академии согласится, – посочувствовал мне Оливер. – У Мэтта Рида на редкость противный характер, но он весьма талантливый преподаватель. Он привык, что его все обходят стороной, вот вы и столкнулись.
– Красавчик, – прищурившись, промурлыкала Трина, а Эми фыркнула.
– Если ты проведешь в его компании хотя бы пару минут, то изменишь мнение.
– Ладно, – подняла я руки вверх. – Когда там начнется ваша лекция?
Словно в ответ на мои слова над головой пролетел пронзительно верещащий шар. Мне захотелось заткнуть уши, однако местные даже не вздрогнули.
– А это наш звонок, – развела руками Рисса. – Артефакторы постарались.
– Мы как раз пришли, – объявил Оливер и отворил дверь в аудиторию.</p>
<p>
Глава 21</p>
<p>
– Силь! – в дверь громко постучали, и я узнала голос сестры.
– Сейчас! – запыхавшись, отозвалась я и протиснулась в окно.
Не так-то просто влезть на второй этаж по обледеневшей трубе да еще в стесняющем движения полушубке! Рухнув на пол, я захлопнула раму и облегченно выдохнула. Успела!
– Ты опять куда-то уходила? Поторопись! Я уже спускаюсь в гостиную. Мама будет ругаться, если ты опоздаешь на ужин.
Несмотря на то, что наша семья жила в Создателем забытом месте, мама требовала соблюдать приличия. Одеваться к обеду и ужину, не якшаться с простолюдинами, вышивать и музицировать. Вот только она совершенно забывала о том, что наш род лишили титула. Да и не было здесь других людей, кроме племени оленеводов и нескольких слуг! Если родители узнают, что я снова сбегала, мне не поздоровится!
Стук каблуков отдалился, Эстер ушла. Старшая сестра не одобряла мои прогулки, но все-таки прикрывала меня перед родителями. Значит, у меня есть не больше десяти минут на то, чтобы привести себя в порядок.
Я сбросила полушубок и побежала в туалетную комнату. Быстро ополоснув лицо, расчесала кудрявые рыжие волосы и собрала в узел на затылке. На прическу времени нет. Надеюсь, маме понравится легкая небрежность в образе?
Стянув пропахшую дымом от костра одежду, я передернула плечами – в доме было прохладно, даже внутренний Огонь не помогал. Отец рассказывал, что до проклятья любой маг из нашего рода мог зимой ходить в одной рубашке и брюках! Мы с Мелиссой, младшей сестрой, любили слушать его байки про огромную стену из огня, сгустки пламени и другие заклинания. Верилось в них с трудом. Неужели когда-то Огонь не просто тлел где-то внутри тела, но и мог выбираться наружу? Больше похоже на сказки.
Сообразив, что у меня осталось всего несколько минут, я ойкнула и зарылась в недра шкафа. Для ужина выбрала темно-зеленое платье сложного кроя с рукавами-фонариками и объемным воротником. Мама любила, когда я надевала этот наряд. Она считала, что в нем я выгляжу истинной леди.
С трудом натянув платье и потратив еще несколько минут, я взглянула в зеркало и скривилась. По-моему, в нем слишком много ткани! Хватит на троих!
Надев туфли, я поправила волосы и поспешила в малую столовую, искренне надеясь, что Эстер удалось отвлечь внимание родителей. Вообще-то в нашем доме была всего одна столовая, но мама упорно звала ее малой.
Быстро преодолев коридоры, я остановилась перед дверями, чтобы восстановить дыхание. Леди не должна носиться по дому, как простолюдинка. Как часто я слышала это замечание в детстве! Оправив подол платья, я толкнула дверь и вошла в столовую.
За накрытым столом сидели отец в фраке и мама в нарядном желтом платье. Ее светлые волосы были уложены в хитрую прическу, на шее – жемчужное ожерелье, на руках – кружевные перчатки. На другой стороне ¬– Эстер и Мелисса. Увидев меня, старшая сестра облегченно выдохнула.
¬– Доброго вечера! – я расплылась в широкой улыбке и проследовала к свободному стулу.
– Ты снова немного опоздала, Сильвия! – всплеснула руками мама. – Нельзя пропускать ужин в такой знаменательный день!
Я поморщилась, но спорить не стала – вместо этого отдала должное рыбному супу. После целого дня беготни по острову желудок сводило от голода.
Лично я ничего знаменательного в Дне писем, как его называла мама, не видела. Раз в месяц с материка доставляли книги, журналы и письма. Впрочем, последних почти не было. В прошлой жизни у мамы было множество знакомых, но все они оставили ее, едва узнав об изгнании и проклятье. За все время она лишь однажды получила письмо от давней подруги. Но после него она целый вечер плакала и наутро не вышла к завтраку.
Мама тяжело переносила изгнание. Иногда она впадала в меланхолию и молча слонялась по дому, напоминая собственную тень. А иногда ее жизнерадостность граничила с истерикой. В такие дни отец просил нас поддержать ее и составить компанию в вышивании и чистописании.
На Ледяном острове родители оказались благодаря деду, папиному отцу – Грегу Кэнну. Будучи герцогом и четвертым в очереди на престол, он задумал свергнуть короля Киаринта, посчитав себя более достойным. За ним пошли и другие, его гвардия, родственники, обделенные милостью короля.
Покушение почти увенчалось успехом. Дворец был захвачен, огненная стихия подчинила себе магическую защиту. Но у короля – Леонарда Третьего – были верные сторонники, они же спасли его, вынеся из огня.
Отец часто подчеркивал, что смерть короля – досадная случайность. Он погиб, когда попытка переворота сорвалась, а деда схватили. Потолочная балка пробила Леонарду грудь, и лекари не успели… Умирая, король проклял весь род Кэннов и пожелал нам гореть в собственном огне посреди снежной пустыни.
Так родители и попали на Ледяной остров. Вместе с ними сюда сослали пару престарелых тетушек и кузена отца. Всех, кого сочли непричастными к покушению. Трое верных слуг отправились за ними добровольно. Правда, тетушки умерли еще до моего рождения, а дядя сорвался с горы, когда осматривал место заточения.
Мама, блиставшая на балах, любимица всего света, последовала за отцом. Он был благодарен за ее верность и любовь и пытался сделать жизнь лучше. Тяжелее всего родителям далось исчезновение магии. Сперва они верили, что вскоре им разрешат возвратиться на материк, но с каждым годом надежда на помилование гасла.
Я родилась уже на Ледяном острове и не чувствовала себя изгнанницей. Я любила и наш дом, который мама называла пристройкой для прислуги, и расцвеченное сиянием небо, и бескрайние снега. Родители рассказывали мне о тех краях, где выросли. О глубоких озерах и высоких лесах. Их глаза всегда светились нежностью, в такие моменты я жалела, что мне не суждено увидеть это.
Проклятье, мучающее родителей, почти не мешало ни мне, ни сестрам. Наверное, потому что я никогда не знала, что такое настоящая огненная магия. Порой я ощущала нестерпимую чесотку под кожей, но научилась жить с ней.
– Мелисса, милая, как ты провела день? – ласково спросила мама.
Сестренка покрутила пшеничного цвета локон и тепло улыбнулась:
– Я закончила ту вышивку, которую мы с тобой начинали вместе.
Мелиссе было пятнадцать, и она была прехорошенькой. Сестра с восторгом принялась рассказывать о своей работе, и я залюбовалась ей. Жаль, что я не обладала склонностью к рукоделию. Стоило мне взглянуть на иголки и пяльца, как меня охватывала тоска.
Закончив с супом, я потянулась к жаркому, принесенному Эльзой, нашей бессменной поварихой. Конечно, девушке не пристало столь открыто демонстрировать свой аппетит, но я понадеялась, что никто не заметит.
– А ты, Сильвия, чем занималась целый день? Сегодня я тебя не видела – вдруг спросила мама.
Я, пойманная на месте преступления, замерла, лихорадочно соображая.
– Читала тот роман, что ты мне советовала.
О чем он там был? Я не осилила и десятка страниц, повествование о добродетельной девушке, ставшей жрицей Создателя, показалось мне невыносимо скучным!
Мама с подозрением взглянула на меня:
– И что же тебе понравилось больше всего?
– Невероятная добродетельность Алисии, она так самоотверженно бросилась на защиту нищего! – с жаром ответила я, сложив руки на груди.
Мелисса тихонько хмыкнула, а у Эстер дрогнули уголки рта. Они знали, что я терпеть не могу читать книги по маминой рекомендации.
– А еще?
Я замялась, не представляя, что еще могла сотворить эта Алисия. О, наверняка того бедняка она накормила! Ответить не успела, мама вдруг прищурилась и повела носом:
– Почему от тебя пахнет дымом? Ты снова убегала к этому ужасному мальчишке?!
Мысленно я застонала. Я забыла побрызгаться духами! Теперь отпираться бесполезно… Мама целую неделю заставит меня сидеть дома и читать благочестивые романы!
– Сильвия! Ты глубоко расстраиваешь меня.
Ее расстроенный голос и разочарование на лице задели меня, но я не отвела взгляда. Я привыкла быть самой неудачной дочерью. Эстер любила занятия по этикету и мамины истории про дам и кавалеров, Мелисса с охотой занималась рукоделием. И лишь я предпочитала прогулки по Острову и общение с отцом.
Упрямо сжав губы, я выпалила:
– Да, я ходила с Диком смотреть на новорожденных оленят! Это поинтереснее, чем читать про несчастную сиротку, которую обижает каждый прохожий!
Мама отшатнулась, со слезами на глазах глядя на меня. Я тут же прикусила язык, жалея о своей вспышке. Я снова расстроила ее… И почему я сначала болтаю, о потом думаю?
Я поднялась со стула:
– Мам, я вовсе не это хотела сказать…
Мои слова прервал громкий хлопок. Пентаграмма переноса в углу столовой засветилась ровным желтым светом, давая понять, что вскоре мы получим корреспонденцию.