— Отпустить, чтоб ты убедилась? — пригрозила я упрямой бабе.
— Ладно тебе пугать-то, я торопилась.
— Что за спешка…
— Слушай, как твой-то подзаборник принял мальца?
— Это ты из-за этого, таким аппетитным задом рисковала? — расхохоталась я.
— Не только… Но это же не второсортный вопрос, — в надежде уставилась она на меня.
— Это Ванюшкин отец. Как интересно он к собственному сыну будет относиться.
— Да ну…,- тянула соседка и я поняла, что она не поверила ни единому моему слову. — Заливаешь. Откуда ему взяться-то…
Я, наслаждаясь её удивлением, ошарашивала дальше.
— Из Италии.
Её перекособочило, а потом взорвало:
— Врёшь. Ты подзаборника не узнала. — И без перехода выпалила:- А машину зачем ему купила?
Пожимая плечами и сдерживая смех, я лупила её новостями в лоб:
— Почему я, он сам себе купил. А не узнала для виду- тень на плетень наводила.
Естественно она не поверила.
— Вот брехуха. Откуда у него такие деньжищи. Тень она наводила… Кому врёшь…
— У него в Европе стоящий бизнес и он владелец… — улыбалась я. Только она прервала меня, не дав договорить. Повидимому это было выше её планки терпения.
— Вот ещё, так я тебе и поверила. Дуру нашла. Так не бывает. Миллионер, под забором. Мели Емеля твоя неделя… А я поняла: нагуляла, а теперь сочиняешь красивую сказку…,- фыркнула она.
Такого спустить я ей не могла:
— Хватит, судить меня, не твоя то профессия. Не хочешь, не верь. Но предупреждаю по-соседски так сказать, по двору моему, как в кино или во сне, с томным взглядом не бродить. Космы враз повыдергаю. Уразумела? А теперь давай ври: какое ко мне у тебя было дело?
— Дело? — опешила она. — Ах, да… было дело. Ты заметила, Лариска пропала. Окна занавешены и дверь на запоре, а такое чувство, что там внутри кто-то живёт. Свет не включают, а живут.
— У меня других дел нет, как только за соседями следить. А ты откуда всё это знаешь? — прищурилась подозрительно я. — Твой же дом с другой стороны.
— Я ж мимо хожу, а не езжу в отличие от тебя, — небрежно бросила она.
— Может, за неуплату электричество отрезали.
— Если б, мне кажется, телевизор работает. А на двери висит замок.
— Непонятно. Ладно, возьму на заметку и посмотрю.
Она потоптавшись тронула меня за рукав:
— Слышь, ты в отношении меня и подзаборника всё воспринимаешь не так как надо.
— Да неужели?! А то я тебя первый день знаю. Заруби себе на носу…
— Ксан?
— Всё, амба. Мне, ей Бог, не до глупостей. И топай через калитку. Досигаешься без филейной части останешься.
— Далеко…
— Тогда я позволю псу выполнить свой служебный долг. Воздержание для его психики вредно.
Услышав стук в окно, я заторопилась.
— Всё вали, — подтолкнула я её к калитке. Бегом возвращаясь в дом, я глянула на Риччи. Пёс не получив “зайца”, обиженно ушёл в конуру.
Мужики хлопотали на кухне, накрывая стол. Переодевшись и помыв руки, я присоединилась к ним.
— Что эта любопытная дама хотела? — сощурил от смеха глаза Иван, — она, здесь работая, меня разглядывает без лорнета. Но видно этого мало, нужна устная информация.
— Как в воду глядел. Но там что-то у Лариски стряслось. Надо по позже сходить посмотреть, разобраться.
— Без проблем. Надо, сходим.
— Спасибо.
— Не боишься, к такой красотке меня вести, — посмеивался он, но договорить не успел. Пришлось лавировать и со смехом уклоняться от града посыпавшихся на него моих хоть и шутейных тумаков. — Ловля бабами мужиков мне всегда напоминает охоту дичи на охотника.
— Не знаю, не знаю, но поймали тебя без шума и пыли, — хихикала я, стараясь не подавиться.
— То не считается.
— Наши бабы изобретательный народ, а как им ещё вертеться, смотри ещё раз не влети.
— Учту. Опыт вещь полезная, если к ошибке относиться с этой точки зрения. Завтра же подведи интернет.
— Зачем?
— Стоящая со всех сторон вещь, к тому же хочу похвастаться семьёй отцу.
Какое это чудо быть не одной. А ведь раньше не думала об этом. Всё равно как и что делать: убирать со стола, мыть посуду или купать и укладывать ребёнка. Вдвоём, вместе. Хотелось бы всегда, но уж как получится. Я так растаяла и размечталась, что забыла про Лариску.
— Подожди, — поймала я его расшалившиеся руки, — а поход на разведку к соседке.
— Разведка боем… Может плюнуть на неё. Честно говоря, я почти наверняка не стал бы вникать в соседский вопрос, но тот факт, что ты просишь, — чмокнул он меня в глаза.
— Я польщена. В другой раз плюнем. Около неё всё время крутится рискованный контингент, а там маленький ребёнок.
— Где же отец этого несчастного. — С интересом глянул он на меня.
— Расплющил глаза. Понял, что женился на шалаве и бросил.
— Как же он ей мог ребёнка оставить?
— Эту загадочную уступчивость мужиков, я, сколько разгадываю, осилить не могу. Как жена эта особа дрянная, а получается как мать его ребёнку вполне подходящая, так что ли? Как не крути, получается именно так. И живёт такой папашка всю жизнь со спокойной совестью.
— Ладно, пошли, — поторопил он меня. — Только не через калитку, а давай с тыла.
Я не возражала, ему лучше знать, как ходить в разведку. Мы, на изумлённых глазах пса, перескочили через забор, и пошли, крадучись вдоль него. Потом перебежками достигли сарая и затаились там. Я нервничала, а Ивана вся та ситуация забавляла. Прижимки друг к другу кончились тем, что его потянуло на подвиги. Я почти уступила его жаркому напору, и тут в окне разлился голубой свет. Я, наверное, больно ткнула его под ребро. Он ойкнул и вопросительно уставился на меня: “Мол, что за любовь!” Я развернула его лицом к окну.
— Похоже, действительно телевизор… — заметил он.
— Смотри, кто-то идёт, тут же впилась я пальцами ему в локоть.
Он, успокаивая утопил меня в своих мягких глазах и, наклонившись к самому уху, заметил:
— Точно и причём не с калитки, а с тыла. Что за развалюха за твоим участком?
Я отвечала отчего-то свистящим шёпотом:
— Сёстры самогонщицы. Притон бомжей. Ни калитки, ни забора. Гуляй в любую сторону.
— Вот они оттуда и гуляют. — Ухмыльнулся Иван.
— Кажется, двое мужиков, — присмотрелась я.
Иван похвалил:
— Глазастая. Так и есть. Посмотрим, каким способом они проникнут в дом.
Я комментировала:
— Условный стук в окно. Там у неё кухня. — Тут я насторожилась. — Ты слышишь, плачь ребёнка?
— Нет.
— Может мне кажется… — Я прислушалась. — Нет же… Вот опять.
— Теперь слышал, — кивнул он. — Смотри, смотри… Окно открылось. Они влезают. Вот и вся хитрость.
— Иван, как ты думаешь, что это всё может значить?
Он пожал плечами.
— Трудно предположить, но что тут полный непорядок — это точно.
— Ой, что это? — заслышав сзади шорох, я прилипла к Ивану. По спине пробежал холодок и ноги вроде как задрожали.
— Где? — прошептал насторожённо он, приложив палец к губам.
Сзади раздался не только шорох, но и чих. Приставив меня к стенке, Иван по — кошачьи двинулся в глубь и через минуту выволок оттуда упирающуюся и пытающуюся его укусить соседку Галину.
— Вау!
— Пусти…
— Замри и перестань выписывать кренделя. — Прошипела я змеёй. — Что ты тут делаешь?
— Что и вы, слежу.
— Ты что думаешь, ты похожа на Пинкертона? Ты сейчас на собаку — ищейку похожа, — смеётся вдруг Иван. Тебе чего в человеческом образе-то не сидится, а?
Галя сопит и мнётся. Мнётся и сопит… Лоб её морщится, значит под ним идёт напряжённая работа.
— Как ты прошла сюда? — спрашиваю её я. Думая, что его коленце про человеческий образ до неё не дошло, я задала более приземлённый вопрос.
— Через калитку, — дёрнулась она, пытаясь вырваться из рук мужика.
Я посмотрела на Ивана, тот пробурчал:
— Вот дубина. Её наверняка засекли из окна. Надо по — скорому убираться отсюда.
Но такого правильного шага нам сделать не удалось. От дома, выскользнув из окна с тыльной стороны, крались двое мужиков. Время для отхода было потеряно, пути отрезаны.
— Всё барышни. Хана. Действуем и немедленно.
— Как? — оторопела Галина, — что ты мелешь, пусти.
— Слушать сюда. Возьмите по увесистому полену и встаньте за моей спиной. — Приказал Иван, — будем надеяться, что они не в курсе насчёт нас и идут расправляться с ней.
— С кем? — икнула соседка.
— На полено и закрой рот, — рявкнула я над её ухом, сама дрожа, как в лихорадке. В голове мгновенно пронеслось: “Зачем мне это надо. Ведь клятвенно обещала себе после Итальянских приключений. В дерьмо ни ногой и на тебе, опять”.
Первый, перешагнув через порог, получив удар, отлетел к поленнице, та качнувшись накрыла его. “Сложена кое как”, — чёрт те что протренькало в моей голове. Но Иван быстро вернул мои мозги на место, бросив нам: “Бейте его”, схватился со вторым. Нам не пришлось дважды повторять, имея по колу, мы без устали охаживали мужика. Попадало ему сквозь поленья или нет, это уже другой вопрос. Только мы старались и ещё долго бы и с чувством били, если б не новый оклик Ивана просящего найти верёвки. Я разыскала фонарь, что был в руках первого мужика и от удара улетел к ящикам, и дрожащими руками включила его. Как не странно он работал. Со знаком качества попался не иначе. Глазам предстало поле боя. Заваленный дровами мужик так и лежал под ними, предпочитая видно отсидеться там, а на втором верхом сидел Иван. Из разбитой губы его текла струйкой кровь.
— Ой, Ваня! — бросилась я к нему. — Кровь.
— Ксюха, не трать время, ищи верёвки. — Поймав мой взгляд, подняв брови, бесшумно осадил меня он.
У меня на лбу выступил холодный пот. Но я, не тратя время на себя, принялась шарить по стенам и ящикам. Нашла матерчатые ремни, неизвестно для чего висящие на стене за ящиками.
— Отлично! Это то, что надо обрадовался он, замотав гостям не только руки, но и ноги.
А моя соседка всё икала и никак не врубалась в ситуацию, постоянно спрашивая: “За что мы их, а?”
— Я тебе потом объясню, — пообещала я, следя за Иваном, а он махнул рукой, и буркнув: “Делай, как я” перебежками пошёл к тому окну, что служил для мужиков входом. Створки без проблем открылись и парень, легко подпрыгнув, перемахнул через подоконник и исчез в чёрном брюхе дома. И сразу послышались звуки борьбы. Он — то справился, а мы… Как влезть в то окно… Потоптавшись я притащила валявшиеся у завалинки ящики и подставила к стене. Но перелезть через подоконник не успела. Донеслось басистое Ивана: “Девки, держите его” и меня вышиб из окна, свалив на спину, какой-то субъект, непонятно в чем, больше похожий на таракана. Я, падая потянула за собой нерасторопную соседку и мы все трое организовали кучу малу.
— Когда две бабы на мужике, пистолету делать нечего, — буркнул Иван, поднимая меня за шиворот и крепко приложив мужика, чтоб не дёргался, оказавшегося молодым взъерошенным парнем в длинном резиновом фартуке и таких же перчатках. — Ксюха, вызывай ментов. Сами в дом не лезьте.
Я тупо уставилась на фартук, стараясь не смотреть на пятна крови по нему и окровавленные перчатки. “Вот почему он напоминал, сигая из окна, таракана”. Потом долго не могла попасть в кнопки. Наконец звонок состоялся, но я от волнения чуть не забыла свой адрес.
— Теперь идите к калитке и ждите милицию, — подтолкнул Ваня нас.
— Холодно, — заскулил, как я его окрестила, “студент”.
Я, спотыкаясь, обернулась.
— Перебьёшься тварь, — пнул его Иван.
Мы сидели словно пришибленные на лавочке у калитки.
Я, смотря на всё это, поморщилась. “Иван раскалён до бела. Что же там такое?”
Менты не очень торопились, и там, где ногами можно было дойти за десять минут, появились только через полчаса на “бобике”.
— Что у вас тут? — не вылезая, спросил старший, небрежно облокотясь на открытую дверь машины.
Иван поморщился и предложил им выйти для начала и, сбив замок пройти в дом.
— Не имеем право, — сплюнул младший лейтенант и попытался закрыть дверь машины, но Иван ему не дал этого сделать.
— Тогда влезь в окно с другой стороны. Ты мент или кто?
Тот повёл чуть прижмуренным глазом.
— Без хозяев не могу. Неприятности будут.
— Не будут. Боюсь, что в том положении хозяйка, в котором она сейчас прибывает, вам уже ничего не предъявит и не скажет. Она, конечно, стерва, но гражданка и налогоплатильщица. Вылезайте, хватит сачковать, вам тут дел навалом, лопатой не разгребёте. А замок, чтоб вам без мороки, я сам собью.
Возмущённые милиционеры кое — как с ворчанием и непременно матюками выбравшись из машины, направились к дому. Сами сбили замок и вошли. Какое окно с их комплекцией-то. Дом сразу озарился светом. Нетерпеливая соседка Галина, прошмыгнувшая мимо меня за ментами, заверещала там. Я вопросительно глянула на Ивана крепко державшего перед собой “студента”.
— Не ходи, мышка, туда, посиди здесь. Подыши воздухом перед сном. Я потом тебе всё расскажу.
Потому, как менты вытащили и приткнули возле меня почти неживую Галину, я поняла, что лучше послушаться Вани. Вскоре прикатила “скорая”, а следом следственная бригада. Из дома вынесли носилки с маленьким тельцем и болтающейся капельницей. А позже чёрные резиновые мешки с чем-то тяжёлым. В последнюю очередь подошли к моей соседке. Похлопали по щекам, что-то вкололи, по несколько раз и в разные места. Когда увели связанных Иваном мужиков, соседка совсем очухалась и даже разговорилась.
— Ксюха, там такая жуть. Ребёнка усыпили и распахали. — Ворочала она ещё не слушающимся языком.
— Как распахали, — оторопела я, думая, что она бредит.
— Скальпелем. Вот тот, гад постарался, что поймали последнего — студент медик. Органы забрать хотели.
— А где же Лариска, — никак не могла сориентироваться я.
— В холодильнике. Оттянулась по- полной получается.
— В холодильнике, — глупо повторила я, — а что она там делает?
— Её раньше распотрошили и туда запхали, получается, чтоб два раза не пыхтеть решили за один раз и её и мальчишку закопать… На мальца, видно, сразу покупателя не было. Вот его и прятали, берегли пока. Ты б зашла, посмотрела…
— Спасибо, не надо. Мне достаточно твоего красочного рассказа. Впечатления получила на весь год. Малой жив?
— Раз несли с капельницей, значит, пока жив. Он только живот успел ему разрезать, а тут твой хахаль. Я видела, как он тебя сладко в сарае-то зажимал.
— Господи, кто про что. Тебе ж только что было плохо.
— Когда это было, я уж и забыла об этом… По всему видно мужик горячий.
Нашу содержательную беседу прервали менты вышедшие покурить. Иван был с ними.
— Ваня, — качнулась я к нему.
— Сейчас, сейчас. Уже идём, мышонок.
— Ваня, тот которого придавило поленницей, отчим Ларискин. Я когда вели разглядела. Её мать три года, с ним живёт. Южный тип. Их тут много сейчас по нашим бабам попристраивалось. Мать проверить надо. Она давно не появлялась тут. Меня ещё насторожило это. Подумала, Лариски нет, а мать не проверяет, не беспокоится. Обычно она по нескольку раз за неделю нос к ней суёт.
— Ну, это задачка для милиции, а мы идём спать.
Обняв меня, он потянул за собой, уже в след нам долетело:
— Иван спасибо.
— Кушайте на здоровье, — хмыкнул он.
Галина, гарцующая рядом, у калитки тоже полезла сердечно благодарить Ивана, чмокая в щёку.
— Ваня, если б не ты, меня бы и на свете не было…,- выдавила слезу она.
— Какие мы стали умные, — промычал он. — С чего бы это? Неужели заткнёшься, и будешь торчать только за своим забором?
— Ты сразу многого от неё хочешь, — потянула я его в калитку. — Разочек черепушку проломят, враз поумнеет.
Забираясь на крыльцо, я оглянулась, не в силах ещё поверить, что всё это произошло только что. Соседка плелась вдоль забора к себе. “Чтоб с этой дурой было, не отправься мы сегодня туда? Тут и думать нечего. То же что и с Лариской”. Луна, напоминающая медную монету, выныривала в просветах между облаками. Спустив с поводка Риччи, мы зашли в дом. Вроде бы всё позади, но на меня навалилось что-то холодное и тяжёлое. Тело пробирала дрожь. Я металась от окна к окну. Тянуло заглянуть в ночь словно магнитом. Иван налил полстакана коньяка и вылил в меня. Я задохнулась и долго не могла откашляться. Колотун не прекращался. Раздев, он впихнул меня под горячий душ. Второй раз жизнь подкидывает на моём пути кровавую историю торговли органами. И там и тут медики. Там со стажем, тут студент. Господи, что происходит с нашими душами. Наконец меня прорвало и я заплакала. Я никогда не была слезлива и сентиментальна, а с появлением сильного плеча Ивана, из моих глаз просто лились потоки слёз.