- Поразительно! - Выдохнул он. - Зрение восстановилось.
- Ярослав Сергеевич, вы бы не хотели поучаствовать в жизни нашего маленького, но гордого племени? - Я кивнул на нелепую конструкцию, которая должна была стать каркасом палатки. Руки у меня росли откуда надо, не зря я несколько лет работал на стройке, но вот сил, увы, не хватало.
- Да-да, конечно! - Спохватился профессор. - Простите. Я слегка выбит из колеи. Все так необычно. Аж дух захватывает.
С профессором дело пошло быстрее. С помощью арматуры, проводов и верёвок собрали покатую крышу между пары ровно стоящих пальм. Проф вооружился косой и точилом и за полчаса освободил часть джунглей от растительности. Правда, работал больше топором, чем косой. Но получилось совсем неплохо. Каркас застелили тряпьём, а сверху накидали широких пальмовых листьев. Проф как-то хитро их укладывал, на манер черепицы. На пол кинули ковры из квартиры профа. Из скошенной растительности соорудили лежаки. Не Бог весть какой уют, но уже что-то.
Он все порывался сходить в джунгли и поискать аналоги бамбука и тростника для строительства хижин, но я не пустил. Возможно, тут и нет крупных хищников, возможно, их отпугивает нагваль или дым от костра. А что там, в джунглях, не известно. Не будем рисковать без подготовки и хорошо вооружённой команды охотников.
Кирпичи я тоже предусмотрительно натаскал с земли и тут же соорудили пару очагов, накрыв их решёткой с обычной газовой плиты. Над очагом соорудили навес, из все той же арматуры и куска шифера.
После перетащили Шума в новый дом. Тот не выходил из полубессознательного состояния и все так же горел, словно в лихорадке, но покидать этот бренный мир не спешил. И с регулярной кормёжкой и витаминным комплексом даже выглядеть стал лучше. Проф постоянно подкармливал его то холодным бульоном, то разведённой с водой и перетёртой крупой.
Но все равно рабочих рук не хватало. Пока сбегали за водой, насобирали дров, приготовили поесть, уже и вечер.
- Так, профессор. Сейчас у вас будет ответственное задание. Будем спасать детей.
- Что?
- Приготовьтесь к настоящей шпионской работе. - Я кивнул на его самый представительный парадный костюм. - А пока слушайте легенду...
Действовать мы начали только на следующий вечер. Я ночью проник в больницу и перебрал десятки карточек. Выбрал пару самых запущенных случаев и с самого утра наведался в квартиры. Аккуратно не оставляя следов порылся в шкафах собирая информацию. После чего несколько часов заставлял профа заучивать ответы на возможные вопросы. А сам слетал в местное отделение КГБ. Честно говоря, было немного страшно. Эти парни меня пугали. Потому пролетев по паре десятков кабинетов и найдя печать на столе, быстренько нащёлкал на двух десятках листов этих штампов и смылся. Как говорится, от греха подальше.
Проф от руки заполнил листы текстом договоры «о неразглашении государственной тайны» с расстрельной статьёй. Ему уже однажды приходилось такой заполнять и это врезалось в память от и до.
Вечером следующего дня сухонький, но очень бодрый старичок, звонил в квартиру Дорофеевых. Их дочка Алёна уже была на грани. А в квартире царил траур. Мать рыдала не переставая. Отец бухал. Но жена уже на это не обращала внимания. Хоронить детей это страшно. Особенно если они ещё живы, но ты понимаешь, что они мертвы.
Я наблюдал за профессором через зонд. И уже не боялся его отпускать. Мы с ним долго беседовали на эту тему и, думаю, я нашёл верного сторонника. Он и сам прекрасно понимал, что я со своими возможностями достану его где угодно. К тому же я снова приукрасил свои возможности, добавив к ним ещё и маркер, который прицепил на его тушку. Этим одновременно и успокоил профессора. Ведь в любом случае, я его смогу вытащить из самых укреплённых застенков.
Да и просто, променять вторую молодость и безмерное поле исследования целой планеты с возможностью спасать жизни людей и оставить след в истории, на застенки и лаборатории КГБ в качестве подопытной крысы, сможет только фанатичный коммунист-идиот. А проф таким не был.
Дверь открыла Алла Викторовна. Учительница алгебры и геометрии в средней школе. Полезный юнит в моем новом государстве. Ее муж, Сергей Тимофеевич, сидел на кухне и пил горькую. Атмосфера безнадёги в этой квартире могла соперничать с любым голливудским триллером.
Разговор профессора с этой семьёй я слышать не мог, но вполне представлял, потому как сам выступал оппонентом профессора в диалогах. Тут главное чтобы сам проф не испугался. Но на то он и проф. Вести дискуссии он умел.
Первой на его слова отреагировала мать заблестевшими глазами. Слезы надежды. Отец Алёнки тоже буквально на глазах трезвел. Пошёл в ванную и окунул голову в ведро с холодной водой.
Договор о неразглашении они подписали сразу. Даже не читая. Печать КГБ действовала отрезвляюще. Возможно, я и шлёпнул на листы печать какого-нибудь завхоза, но они не особо разбирались во всех тонкостях. Этого хватило. Как и документа профа, о том, что он, собственно, профессор-микробиолог, а не типичный пенсионер.
Дальше шла обработка. По легенде, профессора ввели в новую исследовательскую медицинскую программу. Очень секретную. Лекарство от рака и почти всех других болезней. Вы же представляете, какую ценность это имеет для всего советского народа и как хотят этим лекарством завладеть буржуи-капиталисты? Вот. Потому если вы хоть слово оброните о том, что я вам скажу, вас расстреляют прямо в квартире. А дочка умрёт. Одна.
Все это, конечно, шито белыми нитками, но у этих людей и выбора то особого не было. Современная медицина не могла им помочь. А тут явился ангел. Да пусть даже демон. Любой родитель душу продаст в такой ситуации.
Проф выдал инструкции. Забрать ребёнка под любым благовидным предлогом и явится в точку сбора через три дня. Всем родственникам, которые могут кинуться в органы, желая найти пропавших родичей, отписаться и предупредить, что уехали на семь лет. Куда угодно. Но никаких упоминаний о секретном НИИ и прочем. С работы не увольняться напрямую. Тоже послать письмо, что в связи с семейными обстоятельствами вынуждены покинуть место прописки в авральном режиме.
Сам же проф нагнетал атмосферу. Чтобы не отвечать на неудобные вопросы все скидывалось на секретность и дозированность информации. Сам проф должен собрать команду подопечных пациентов и уже после этого их доставят по нужным координатам. Я специально выбирал семью с машиной. И в инструкциях было сказано, что никто не знает ни часовой пояс, ни условия проживания в НИИ. Но то что Алёна выживет проф давал девяностопроцентную гарантию. Все подтверждено клиническими испытаниями. Но раскрывать все он не в праве да и сам не особо знает все тонкости.
Если и отец пытался спорить и задавать вопросы, то мать едва ли не рвалась уже прямо сейчас ехать в больницу. Ее эмоции я мог читать, даже не слыша слов. Надежда. Все. Эти люди мои.
Сергеич долго молчал, сидя у костра. Отыграл он свою партию прекрасно. Я забрал его сразу же, как только он вышел из дома и свернул за угол.
- Знаете, Ваша Светлость, это страшно. Видеть такое. Сам сына потерял. Жаль, что вы не пришли раньше.
В его голосе послышалась тоска и боль.
- Это не от меня зависело. - Ответил я. - Да и всех не спасти.
- Понимаю!- Вздохнул проф. А мне действительно стало жаль что я не попал на Землю раньше. Столько народу погибло. А ведь я мог бы предотвратить даже саму аварию на ЧАЭС. Один звонок с угрозой теракта. Даже с моим голосом. Повышенная боеготовность стратегического предприятия гарантирована. И тысячи жизней спасены.
Следующие три дня до часа «икс» прошли словно ураган. Помолодевший проф стал похож на сорокалетнего мужика. Энергия его так и распирала. Ел он, правда, за троих, но и с провизией вопрос решился очень быстро. Сергеич оказался заядлым рыбаком, а я как раз напоролся на рыб артель. В будке у охраны этого заповедника нашлись отобранные у браконьеров сети, спиннинги и прочий рыбацкий хлам. Все это я перетащил на Астрею и проф тут же кинулся чинить снасти.
Астрея была богата на фауну. Крабы, рыба, черепахи. Все это очень походило на земную живность. Отличалось лишь в деталях. Конечно и у нас хватало ядовитой рыбы и прочего, но проф испытал все на себе и остался жив. Потому сейчас на очаге постоянно булькали кипящие кастрюли с различными супами. Крабовый, черепаший, рыбная уха.
Быт тоже стал куда лучше. Мы обнесли обе квартиры. И профа, и Шума. Вытащили все, что смогли. Собрали три полноценных палатки со стенами из тряпья, травы и листьев. Частые, но короткие ливни нас уже не пугали. Проф соорудил водосток с крыш, что сливал воду в ведра и выварки, потому и с водой проблем особых не было. По крайней мере, бегать за ней пришлось куда реже.
Я даже отпустил профа в сберкассу, где он снял свои сбережения и мы основательно закупились нужными нам вещами. Полиэтиленовая плёнка, керосин для уже десятка ламп, черенки для инструмента, одежду для меня. Автомобильный аккумулятор и пара ламп питаемых от него. И много чего ещё по мелочам. Вроде туалетной бумаги.
Я снова наведался в больницу. В этот раз, правда, в совсем другую. Тут совесть меня не жрала. Медицина для советского народа была бесплатной, потому я на вполне законных основаниях изымал нужные мне лекарства. По списку от профессора. Физраствор, витамины и ещё куча различных препаратов. А вот стырить для него микроскоп я отказался. Это уже не то.
На второй день я поймал в домашних условиях второго кандидата. Чёрного. Этот профессор биологических наук был низеньким и круглым коротышкой. А ещё у него была жена. Этакая валькирия с поварёшкой. Эта чета любила поесть.
Посовещавшись с Сергеевичем, решили и их брать в оборот. Проф был шапочно знаком с ними. Не особые друзья, но вполне хорошие знакомые. С детьми им не повезло. Старший погиб в Афгане, а младшая дочь вышла замуж и уехала куда-то в Сибирь, где развелась с мужем и спустя год вышла замуж за представителя делегации дипломатов из страны восходящего солнца и свалила в Японию. Потому решили действовать вместе, и по тому же плану, что я применил к самому профу.
Вывалились мы из портала прямо посреди кухни у этой парочки. Шок и трепет. А мы с профом хвалим запахи голубцов. Сюрреалистичность во всей красе. Проф чуть не получил половником по лбу от Евгении Анатольевны. У неё сработали рефлексы. Но реакция Сергеича обострилась, потому он успел увернутся, ещё и галантно поклонился при этом. Черт! В профе погибает актёр. Реально весело вышло.
Я же поверг всех в шок и трепет, потребовав уважения к монаршей персоне, а также тарелку голубцов. Где собственно прославленное русское гостеприимство?
Первые полчаса разговор не клеился. Но это можно понять. Вываливаются посреди кухни бодрый старичок, очень похожий на знакомого коллегу по цеху, но уж больно помолодевший и пацанёнок лет четырёх, почти пяти, который то словесные кружева плетёт, то матом ругается.
А матом я ругался часто. И дело не в бескультурщине. Просто взрослые не могли адекватно меня воспринимать в этом теле. А вот когда я заворачивал интересную экспрессивную конструкцию, слегка проникались.
Весь вечер мы с ними проговорили на волнительные темы переезда на другую планету. Я снова предупредил, что атака половником может закончиться плохо и для примера разрезал табурет напополам. Мне брожения в лагере не нужны. Сразу же предупредил, что я злобный тиран и все кто против, рискуют оказаться на месте табурета.
Евгении Анатольевне пришлось это повторять дважды и с помощью нелицеприятной лексики. У неё при виде меня включился режим наседки. Со всеми этими «ути-пути». Пришлось резать по живому.
Женщина ещё долго глотала воздух, услышав мои конструкции которым бы позавидовал матёрый прапорщик. Но все прошло достаточно хорошо. Услышав про другую планету и молодость почти за даром, они встрепенулись. Валькирия тут же потребовала от мужа исполнить супружеский долг и пожелала родить трёх наследников. Ох уж эти женщины!
В итоге наше население возросло практически вдвое. И дела закипели с новой силой. Кухню на себя взяла Евгения Анатольевна, а вот профессура превратилась в добытчиков. Хотя они больше спорили и едва не дрались между собой. Каждая новая рыбёшка у них вызывала экстаз, плавно переходящий в научную бойню, в которой мат перемешивался с латынью. Точнее возможно мата там и не было, но с моей стороны это выглядело именно так.
Все это безобразие предотвращала валькирия-кухарка. Черт! Да ее уже сейчас можно ставить первым генералом Астреи. Под ее чутким руководством два старика быстро перетащили из квартир все, что мы не смогли утащить ранее. Быт становился все качественнее. Обедали уже за столом на табуретах и даже мыли руки перед едой. В этом Анатольевна была непреклонна. Переубедить ее не мог даже пример Шума у которого отрастали руки-ноги. Но порой с женщинами лучше не спорить, даже если ты Великий Князь.
После ещё парочки конфликтов на почве «ути-пути» и прочих синдромов, Евгения Анатольевна прочно уяснила, что я тут главный. И что самое забавное, она уже гоняла профессуру, если они, по ее мнению, не достаточно вежливо обходились с «Его Светлостью». Как так вышло, я не совсем понимал. Похоже, романтика средневековья ей была не чужда. Все эти принцессы, баронессы, графини.
Хм... интересно, что будет, если я дарую ей титул графини и майорат размером с Австралию? Да не-е-е... ну его нафиг. Тут же профессура поднимет научно-крестьянские бунты. Я, конечно, тиран, но не настолько же!
Глава 8
В день икс произошло сразу несколько событий. Во-первых, очнулся Шум. Ноги и руки у него ещё не отрасли, да и глаз все ещё выглядел ужасно, но все же он был. Старлею было плохо, его знобило и встать сам он не мог, хоть и пытался. Тем не менее, он уже не валялся пылающим жаром бревном. Температура у него была до сих пор выше нормы, но профы считали это нормальным.
Во-вторых, я все сильнее расширял радиус поиска на Земле и напоролся на нехороших людей. А точнее группу браконьеров глубоко в лесу. Четыре мужика разного возраста оккупировали старую хижину в лесу, вроде той, что я первой обобрал. Но в этот раз она находилась в глубине леса у небольшой сети прудов. Деятельность они развили бурную. И рыба, и дичь. Все шло в ход. Едва ли не вагонными нормами. Я понаблюдал за ними некоторое время, включая вывоз добычи.
Причём застал я их не одних. Рядом с видавшей виды буханкой пристроился жёлтый уазик с синей полосой. Вот тебе и неподкупная милиция. Подняв зонд вверх, я постарался запомнить ориентиры этой избушки. Хотя это добротное и замаскированное хозяйство назвать избушкой язык не поворачивался. Маленький причал под раскидистыми ивами и банька рядом. В стороне коптильня и сушилка для шкур. Дом по квадратуре метров сто. И все это построено так, что даже с вертолёта не увидишь, если не знаешь куда смотреть. Едва я поднялся метров на двести, все исчезло, оставив только зелёный ковёр леса и сеть водоёмов переходящих заболоченную местность. Даже грунтовку не видно за раскидистыми корабельными соснами. Хорошо устроились. Слишком хорошо для преступников. Ничего это мы исправим.
Но пришлось возвращаться в город. Пора забирать Дорофеевых и смотреть, что из этого выйдет. Эта семья получила подробные инструкции ещё вчера. Я лично положил конверт под двери, после чего позвонил в звонок и бегом кинулся прочь. Я специально застал их в такой момент, что быстро они открыть не сумеют. Они обмывали свою дочь, которая выглядела как пособие по анатомии. Даже мне стало жутко.
Сейчас проф мялся возле поворота на грунтовку у выезда из города. На улице похолодало и старик кутался в свое пальто и слегка подрагивал. То ли от нервов, то ли от холода. Переход из тропиков в поздний сентябрь не очень приятен для организма.
Красная «копейка» показалась ровно в шесть часов вечера. Уже достаточно стемнело, но разглядеть машину можно. Они. Автомобиль проехал по грунтовке метров сто и остановился слегка проехав профессора, прятавшегося в кустах. Водитель вылез из машины, не закрывая двери и не заглушив двигатель, огляделся по сторонам и полез на заднее сидение к жене и ребёнку.