– Возможно, – слабо улыбнулась Кейтлин. Тут ее посетила неприятная мысль. Все хорошее в ее жизни компенсировалось чем-то печальным или плохим. Вот сейчас она с Джереми, но они стоят у могилы Тейлора, а еще она причинила Джошу боль. Да, так счастлива она не была уже много лет, но при этом ее обвиняют в убийстве. Ничто не дается просто так.
Она посмотрела на Джереми, думая в это время о Грейнджере.
– Ты, наверное, слышал о мистере Грейнджере. И о моей роли во всем этом. Но на самом деле все не так, как выглядит со стороны.
Джереми махнул рукой.
– Ладно тебе. Я это знаю. Но почему вы были у него дома?
Она пожала плечами, чувствуя себя неловко. Она не могла рассказать Джереми всю правду.
– Долгая история. Но это связано с Ноланом. Мы с подругами думали, что это Грейнджер его убил.
Джереми широко распахнул глаза.
– Серьезно?
– Ну, уже нет, – вяло ответила Кейтлин. Угроза Нолана Грейнджеру казалась идеальным мотивом. Разумеется, Грейнджер хотел бы избавиться от Нолана, чтобы защитить свою репутацию. Но что если Грейнджера убили, потому что он знал что-то еще? Что-то об убийце Нолана? Возможно, в этой истории еще полно секретов.
На вершине холма показалась пожилая пара и медленно зашагала вниз. Внезапно осознав, что они больше не одни, Кейтлин повернулась к Джереми.
– Как насчет пиццы?
– Конечно, – ответил он и улыбнулся.
Они направились в Gino’s, семейный ресторанчик неподалеку от кладбища, где в это время царила блаженная тишина. За едой они болтали о всяких обыденных вещах: обсуждали предстоящее выступление Джереми на научном фестивале, любимые сериалы и выборы капитана в футбольной команде Кейтлин, которые должны были состояться на следующей неделе. Кейтлин до сих пор так и не решила, какое место футбол занимает в ее жизни, но в глубине души все равно переживала из-за этих выборов. Она всю жизнь хотела стать капитаном, и было бы странным отказаться от этой мечты как раз в тот момент, когда она наконец могла исполниться.
Никто из них не упоминал Джоша, Грейнджера, Нолана и полицию – приятное разнообразие. Час спустя, после поцелуя в машине Кейтлин, Джереми сел на свою «Веспу» и умчался вдаль, пообещав перезвонить позже. Чувствуя себя намного лучше, Кейтлин отправилась домой. Она надеялась провести пару часов в одиночестве, но, подъехав к дому, увидела, что машины обеих мам на месте: они вернулись с работы. Эх.
Кейтлин припарковалась, забрала из машины спортивную сумку и рюкзак и мысленно приготовилась к дальнейшим испытаниям, какими бы они ни были. На кухне работал телевизор: показывали передачу о выращивании кур на заднем дворе. Она услышала бойкий стук ножа о разделочную доску и шум льющейся воды. Судя по этим знакомым и успокаивающим звукам, ее мамы, Сибил и Мэри-Энн, готовили вместе. Кейтлин постаралась как можно тише подняться наверх, но не успела – Мэри-Энн подняла глаза и заметила ее.
– Милая? – позвала она.
Кейтлин вздохнула. Провести хоть пару минут в одиночестве явно не удастся.
– Э-э, привет! – ответила она, по-прежнему стоя на лестнице.
Вид у Мэри-Энн был грустный.
– Не хочешь помочь нам с готовкой?
«Вообще-то нет», – подумала Кейтлин, но понимала, что в случае отказа одна из мам непременно пойдет за ней наверх и начнет приставать к ней с еще более тягостными и навязчивыми расспросами, чем те, что ее ожидают тут. Так что она поплелась на кухню, покорно приняв из рук Сибил разделочную доску и болгарский перец.
– Как день прошел? – осторожно спросила Сибил, поглядывая то на Кейтлин, то на свою разделочную доску.
– Нормально, – ответила Кейтлин.
Матери переглянулись. Такой ответ их явно не устраивал. Мэри-Энн прокашлялась.
– И что, в школе говорили про этого учителя?
Кейтлин аккуратно срезала верхушку перца.
– Да. Еще как.
Мэри-Эн и Сибил снова переглянулись. Когда в воскресенье им позвонили и сообщили, что Кейтлин может быть причастна к убийству, они ничего не сказали, но выглядели встревоженными. Она снова и снова объясняла, что это всего лишь неудачное стечение обстоятельств, но была не уверена, что они ей поверили. Равно как и насчет Нолана: Мэри-Энн выступала с резкими замечаниями про имевшийся у Кейтлин запас окси, умоляя ее избавиться от таблеток. И хотя в итоге стало известно, что Нолана убили цианидом, а не окси, следы наркотика в его крови тоже нашли. Поскольку копы пока не потащили их в участок, тему временно закрыли, но Кейтлин понимала, что она по-прежнему готова всплыть в любой момент.
– А с Джошем ты поговорила? – спросила Мэри-Энн.
Кейтлин подняла глаза. Мамы выжидающе смотрели на нее. Очевидно, они хотели, чтобы она поговорила с Джошем. Супруги Фрайди были лучшими друзьями Сибил Мартелл и Мэри-Энн Льюис, и хотя напрямую мамы ничего не говорили, было ясно, что решение Кейтлин уйти от Джоша к Джереми нарушило их привычную социальную жизнь. Традиционный воскресный поход по антикварным магазинчикам с Фрайди был отменен, равно как и бранч, проходивший в первое воскресенье каждого месяца, и еженедельный совместный ужин в среду. Кейтлин слышала, как мамы шептались в своей спальне в ночь накануне того, как все это случилось: когда у нее еще не сняли отпечатки пальцев из-за незаконного проникновения в дом Грейнджера, а единственной причиной их волнений был Джош. «Как думаешь, почему она это делает?» – услышала она приглушенный голос. «Это назло нам? Может, это как-то связано с Тейлором?» И еще: «Бедный Джош. Он, наверное, очень страдает».
Слова про «бедного Джоша» ее разозлили. А как же бедная Кейтлин?
Видимо, Кейтлин издала какой-то раздраженный звук, потому что Сибилл вдруг отложила нож.
– Милая, если ты думаешь, что мы злимся на тебя из-за этой истории с Джошем и Джереми, то это не так.
– Мы просто пытаемся понять, – вмешалась Мэри-Энн. – Кого бы ты ни выбрала, мы будем рады. Но эти двое такие… разные. Мы не уверены, что у тебя вообще есть что-то общее с Джереми.
Кейтлин вскинула голову, сверкнув глазами.
– У меня нет ничего общего с Джошем.
Матери выглядели озадаченными.
– Но ведь вы оба любите футбол. И у вас много общих увлечений. И вы так давно вместе.
Кейтлин презрительно фыркнула.
– Как будто это самое главное! – Она оттолкнула доску с наполовину нарезанным перцем. – Знаете, если бы вы постарались узнать меня получше, вы бы понимали, почему нам с Джошем стало не о чем разговаривать. Но вам нужно, чтобы я была все той же предсказуемой Кейтлин, – она бросилась вон из кухни.
– Милая! – крикнула ей вслед Мэри-Энн. – Ну не надо так!
– Мы тебя поддерживаем! – воскликнула Сибил.
– Как скажете, – бросила Кейтлин через плечо. Ей хотелось, чтобы это было правдой. В конце концов, они – однополая пара, удочерившая ребенка из Южной Кореи: уж они-то по идее должны принимать окружающих такими, какие они есть, правда? Но звучало так, будто они просто говорят положенные слова, а на самом деле думают совсем иначе.
– Вернись! – жалобно воскликнула Мэри-Энн. – Мы ведь даже еще не поговорили про мистера Грейнджера.
– Я этого не делала, – сказала Кейтлин, направляясь в свою комнату. – Это все, что вам нужно знать.
Она посмотрела вниз. Мамы стояли у подножия лестницы со смущенным и беспомощным видом. Кейтлин понимала, что возводит между ними стену. Наверное, такую же стену выстроил и Тейлор. И все же она просто не могла им всего объяснить. Про Джереми они не поймут. А про Грейнджера им знать не положено.
4
По щеке Паркер Дюваль скользнуло что-то острое. Она отмахнулась, но оно вернулось и снова ее оцарапало. Открыв глаза, девушка увидела, что весь мир перекосило, но не успела она сообразить, почему лежит посреди поля, как у нее ужасно закружилась голова.
Она зажмурила глаза, пытаясь избавиться от головокружения, и внезапно почувствовала, что ее вот-вот вырвет. «Ага. Я вчера пила». Вот и первый ключик к разгадке.
Медленно и осторожно она попыталась снова открыть глаза. На этот раз ей удалось побороть головокружение и осмотреться по сторонам. Вокруг было светло, солнце уже перевалило зенит. Насколько хватало глаз, со всех сторон виднелись пучки сухой травы. Вдалеке высилось какое-то массивное здание. «Да где это я, черт подери?»
В конце концов Паркер удалось привстать, опершись на локоть. Двигаясь как можно медленнее, она села. От толстовки разило сигаретным дымом.
«Значит, я не только пила, но и курила». Безумная, должно быть, выдалась ночка.
Похмелья у нее не было уже сто лет. Но когда она еще была королевой Бэкон Хайтс, когда ее появление на любой вечеринке означало безоговорочный успех мероприятия, она была мастером этого дела. Выпивала со всеми. Опрокидывала стопку за стопкой наравне с мальчишками. Наутро чувствовала себя дерьмово, но лишь посмеивалась, вспоминая, как отлично провела время.
Приятно было вспоминать о тех золотых деньках: она была красоткой-блондинкой, с кучей друзей и еще большей кучей поклонников. Без малейших усилий получала отличные отметки по всем предметам. Ей симпатизировал даже Нолан Хотчкисс – их связывала платоническая дружба, более близкая и классная, чем любые романтические отношения. И у нее была фантастическая лучшая подруга Джулия Реддинг, дружба с которой на фоне многочисленных поверхностных отношений выделялась глубиной и искренностью.
Ее жизнь была просто идеальной, правда? Ну да, за исключением семьи. Мать ее ненавидела, отец избивал. Ну и ладно. Может, потому-то она и становилась душой любой вечеринки – потому что дома хотелось подохнуть от тоски. И она бы продолжала в том же духе, если бы не Нолан. И не отцовская расправа. А теперь все изменилось. Отца посадили за решетку – навсегда. У нее больше не было дома. И она стала другим человеком – жестче, раздражительнее, злее. Чокнутая Паркер. Ее больше не приглашают на вечеринки. Ну и пошли они все к чертям.
Паркер поежилась, внезапно осознав, насколько замерзла. Воздух был по-утреннему прохладным, и казалось, что вот-вот польет дождь. Постепенно ей удалось сфокусировать взгляд на стоявшем вдалеке здании: это было низкое широкое сооружение, покрытое дешевой грязно-бежевой штукатуркой, с коричневыми металлическими дверями, расположенными на равном расстоянии друг от друга. Из одной вышел подросток в ярко-оранжевой форме, фартуке и бумажной шляпе с огромным пакетом мусора в руках. Он швырнул мусор в бак и зашел обратно в здание. Может, это торговый центр? Или комплекс забегаловок с едой на вынос? Но как ее сюда занесло?
Паркер закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Однако последним, что она помнила, было то, как они с Джулией вышли из полиции. «Встречайте, Паркер 2.0, – подумала она. – Теперь со шрамами, приступами мрачного настроения и провалами в памяти».
Пакер осмотрела себя. На ней все та же одежда, хоть и заляпанная присохшей грязью. Она похлопала себя по карманам. В одном из них, в толстовке, лежало что-то жесткое. Пошарив в кармане, она вытащила телефон. «Вторник, 25 октября», – гласила надпись на экране. Время – 10.45. Значит, из памяти выпала только одна ночь: какие-то события понедельника она помнила. Она поспешно набрала номер Джулии, но у той сразу включился автоответчик.
Паркер напряженно сглотнула. Джулия редко пропускала ее звонки. Случилось еще что-то? Что-то, связанное с делом Грейнджера? Она вдруг вспомнила устрашающего вида папку, которую нашла в доме Грейнджера, пока они рыскали там в поисках улик. На папке было крупно написано «Джулия Реддинг», и она совсем не была похожа на подборку старых сочинений. Было ли это как-то связано с болезнью ее матери, их поспешным и позорным переезд из Калифорнии? Паркер знала этот секрет уже довольно давно и прилагала все усилия, чтобы его не узнал кто-то еще. Не успев задуматься, Паркер вытащила папку из ящика и прихватила с собой.
Или дело было в чем-то другом? Паркер помнила, что прочитала досье еще в доме Грейнджера, но совершенно не помнила, о чем там шла речь. «Как это на меня похоже», – подумала она и снова похлопала себя по карманам в надежде, что папка при ней, хотя она наверняка оставила ее у Джулии. Мозг у нее то и дело отключался и помнил только самые незначительные вещи, спасибо отцовским побоям.
Она встала и пошла в сторону торгового центра, ощущая тяжесть и слабость в ногах. Магазины уже открылись, в окнах горел свет, а у входа в салон сотовой связи Verizon в дальнем конце здания был выставлен стенд с рекламой какого-то горящего предложения. Паркер сунула руки в карманы толстовки и нашла в левом кусок плотной бумаги. Это была визитка Эллиота Филдера, на обратной стороне которой был нацарапан номер его мобильного. «Звони в любое время», – сказал он при первой встрече. Паркер тогда впервые в жизни побывала на приеме у психотерапевта.
Но это было до того, как она обнаружила, что он за ней следит. И до того, как она высказала ему все в лицо, а он грубо схватил ее за руку, сказав, что она должна его выслушать. «Что выслушать?» – шепнула Джулия на ухо Паркер, когда они ушли. Паркер чувствовала себя полной дурой: она подпустила Филдера к себе, решила довериться ему и рассказала все о своей жизни. А он предал ее доверие, принявшись за ней следить.
Паркер повертела визитку в руках. «Звони в любое время». Его слова не давали ей покоя. Она помнила, каким участливым казался его голос. Но она не могла ему позвонить. Ни за что на свете.
Раздался чей-то потрясенный возглас, и Паркер подняла глаза. Прыщавый парнишка лет двадцати с небольшим в футболке Subway, курил, стоя у двери. Он во все глаза уставился на Паркер, но тут же отвел глаза. Девушка стиснула зубы и отвернулась, направившись в противоположном направлении, но успела краем глаза поймать свое отражение в витрине маникюрного салона. Она была одета в потрепанные черные джинсы и грязную черную толстовку с низко надвинутым на лоб капюшоном. Светлая челка отросла и спадала на глаза. Потом ее взгляд упал на тугой узловатый шрам на скуле. Один из множества шрамов, покрывавших ее лицо.
В горле встал ком, и она подавила всхлип. Неудивительно, что парня из Subway передернуло: она выглядела как настоящее чудище. С другой стороны, в последнее время все смотрели на нее так – будто ей не место в этом мире, будто ей надо убраться обратно в ту дыру, из которой она выползла. Это каждый раз причиняло боль. Только два человека смотрели на нее, не вздрагивая: Джулия и… Филдер.
Шмыгнув за угол, подальше от посторонних взглядов, Паркер вытащила телефон и посмотрела на клавиатуру. Собравшись с духом, она набрала номер Филдера и нажала на кнопку звонка. Джулии бы это совсем не понравилось, но ей нужно с кем-то поговорить.
Раздался гудок, и дыхание Паркер участилось. Сердце бешено стучало.
После третьего гудка наконец установилось соединение, и она услышала на том конце линии знакомый голос.
– Это… Паркер? – удивленно спросил Эллиот Филдер.
Паркер моргнула. Она не ожидала, что он узнает ее номер.
– Э-э, да, – ответила она. – Здравствуйте.
– Здравствуй, – сказал Филдер. – С тобой все в порядке?
Она закусила нижнюю губу. Ей вдруг показалось странным обращаться к человеку, которого она едва знала – и который обманул ее. Надо добраться до Джулии, а там они вместе что-нибудь придумают.
– Знаете что, – решилась она. – Забудьте. Все у меня нормально.
– Послушай, Паркер, я знаю, почему ты звонишь.
Она едва не выронила из рук телефон и принялась оглядываться по сторонам. Он что, следил за ней до этого захолустного торгового центра? Она попыталась разглядеть его вдалеке, но вокруг никого не было.
– Я в курсе насчет твоего отца.
Волосы на шее у Паркер встали дыбом.
– А что с ним? – резко спросила она.
Филдер медленно выдохнул.
– Погоди, так ты не знаешь?
– Чего не знаю? – Последовала долгая пауза. – Чего я не знаю? – почти прорычала Паркер.
Когда Филдер наконец заговорил, голос его дрожал.