Ян неслышно подкрадывается. Мужчина видит его тень.
— Я всегда говорил: у баб сознание больше, чем у мужиков.
— Почему?
— Пьют меньше.
Элайджа переводит свой взор на недопитую бутылку вина. Майклсон тяжело вздыхает и всматривается в свое отражение, в водной глади.
Он убивает себя. Он истязает себя. Он губит себя, из-за любви. Он любит, ту, которая погубила его. Он поступает так с собой, потому что любит. Он поступает так со своим сердцем, потому что позволил себе полюбить.
— Ты любишь ее?
— Беречь любимую женщину, нужно в первую очередь от себя, больнее всего сделать можешь только ты. Я слишком поздно понял это.. Слишком поздно понял, что погубил ее. Я должен был спасти ее, а я погубил ее. Я должен был спасти ее… Я не спас… Я виноват перед ней, потому что я и погубил ее… Я люблю ее… Я убил Катерину…
— Не имеет смысла любить, если не имеешь намерения сделать эту любовь вечной.
Элайджа пытается понять, что он еще может исправить. Но, когда он закрывает свои глаза, то представляет только ее улыбку. Только раз в жизни он получил шанс на любовь. Он упустил этот шанс, когда убил свою любовь. Он упустил этот шанс, когда вонзил свои клыки в шею Татии. Он знал это, и гнался за любовью. Безуспешно. Существовать вечность, осознавая, что ты недостоин дара любви – это и есть наказание Майлснов. Мгновенно Элайджа оказывается рядом с Яном и смотрит ему в глаза.
— Ты возьмешь командование батальона на себя. Я доверяю тебе… Теперь ты забудешь о нашем разговоре.
Элайджа исчезает мгновенно. Элайджа возвращается в штаб, чтобы забрать спрятанное оружие с пулями из белого дуба. Перед уходом он внушает, чтобы Яну позволили командовать группой. Это меньшее, что он мог сделать перед уходом.
- - -
Кетрин молчит, когда Ян заканчивает свой рассказ. Она закрывает свое лицо руками.
Она не смотрит ему в глаза, ведь она осознает, что разрушила сама все, что у нее было, а все, что было у Кетрин Пирс – это ее жизнь. Она разрушила свою жизнь. Она сломалась. Элайджа был воздухом для нее, и Кетрин бы убила ради того, чтобы им дышать. Но, она убила его любовь к ней.
Она не может дышать, потому что Ребекка сдавливает ее горло. Ребекка мило улыбается,смотря в глаза Пирс. Ребекка услышала голоса, доносящиеся из палатки, и решила, что самое время ей вмешаться.
— Не любишь сюрпризы? Сюрприз! Получай же по заслугам.
Vendetta — мщение.
Кетрин прекрасно осознавала, что Ребекка будет мстить, за то, она сделала с ее братом. Ребекка поклялась отомстить. Месть Ребекки свершится. Ребекка готова отомстить.
— Пока я, таскаюсь по болотам, на линии фронта, ношу эти ужасные сапоги и форму, ты одета в дорогую одежду и туфли! Сука! Стерва!
— Ребекка, придумай новое оскорбление!
Ребекка громко и едко выплёвывает гадкое слово ей в лицо. Кетрин смотрит так, что она должна была уже упасть замертво или сбежать. Но она не боится ее. Кетрин насмешливо смеется ей в глаза.
— Стерва, да я стерва.
Ребекка хохочет. Кетрин смеётся. Пирс совершенно наплевать, что она думает. Ей наплевать. Абсолютно.
— Ты еще та сука… Ты разбила сердце моему брату! Vendetta… Я убью тебя!
Vendetta — мщение.
Ребекка поклялась отомстить, и она сделает это.
Ребекка говорит это спокойно, словно констатирует факт, что Кетрин умрет с минуты на минуту. Кетрин равнодушно реагирует
на слова Ребекки, ведь ей угрожали не один раз, а сотню, возможно и тысячу.
Времени не вернуть.
Ребекка отталкивает Кетрин и та оказывается на полу. Переводная тащит Кетрин за собой, но в этой схватке Кетрин не думает ей уступать. Она отталкивает вампиршу, и та оказывается на одной из постелей госпиталя. Взор Ребекки падает на деревянный табурет – идеальное оружие. Спустя секунду ножка от стула оказывается в блондинки.
Vendetta — мщение.
Ребекка готова отомстить, когда в ее руках оказывается ножка стула.
Кетрин сохраняет ледяное спокойствие. Она умирала тысячи раз на дне. Она уже давно умерла.
Времени не вернуть.
Ребекка и Кетрин понимают это.
Она сжимает в руках деревянный кол. Она готова пронзить сердце Кетрин, как она пронзила сердце ее брата.
Она готова защищаться, открывая свою сумочку, и сжимая в руках кольт. Ребекку это смешит. Ребекка сильнее и с легкостью пронзает грудную клетку обессилевшей Пирс.
Времени не вернуть.
Ребекка сделала то, что должна была сделать. Она отомстила. Отомстила без крови и выстрелов.
Руки Кетрин не слушают ее, но она дотягивается до кольта и направляет оружие ко лбу. Кетрин Пирс не намеренна умирать в одиночестве. Кетрин Пирс потянет за собой.
Vendetta — мщение.
Ребекка смотрит в ее глаза и ухмыляется ведь самодельный кол все ближе и сердцу Пирс.
Vendetta Ребекки Майклсон свершилась без крови, и она довольна результатом.
Элайджа Майклсон не может понять, что сейчас происходит в палатке. Элайджа Майклсон не может понять, почему к виску его сестры приставлен кольт, а Ребекка сжимает свои руки на деревянном коле, который пронзает грудную клетку Кетрин. Пирс трудно дышать, но она будет бороться за свою жизнь. До конца. До последней капли крови.
— Ян! Помоги мне!
Мгновенно Элайджа оказывается рядом с сестрой, и оттаскивает ее от Кетрин. Ян вытаскивает кол, но Кетрин привыкла терпеть боль. Порой ей казалось, что она не чувствует боли.
— Отпусти меня Элайджа! Я убью ее! Я убью эту суку!
Элайджа применяется силу, чтобы сдержать обезумевшую от мести сестру.
— Попробуй, Ребекка, и умрешь первая!
В руках Кетрин кольт, и она с легкостью отбрасывает сдерживающего Яна. Элайджа понимает, что ее оружие заряжено пулями из белого дуба.
— Ян, уведи мою сестру!
Элайджа сдерживает Ребекку за руки, а блондинке кажется, что ее брат переломает ей кости рук. Он подводит ее к Яну, который прижимает к себе Ребекку, выводя ее из палатки.
Элайджа решается заглянуть в обезумевшие глаза Кетрин лишь спустя минуту молчания, ведь дуло кольта касается его груди.
— Будь мужчиной. Я ударю не сильно.
Они постоянно балансировали на грани безумной любви и жгучей ненависти, но не смотря ни на что, оба понимали что созданы друг для друга и никогда не смогут противятся этому чувству.
«…В период временной оккупации территории Белорусской республики в 1941–1944 гг. немецкие изверги замучили, расстреляли, повесили, заживо сожгли и удушили в «душегубках» свыше 2200 тыс. советских граждан, в том числе стариков, женщин, детей и военнопленных, а также угнали в немецкое рабство под угрозой смерти около 380 тыс. советских граждан, из которых многие погибли в результате невыносимых условий труда, лишений, истязаний.
За время оккупации немецкими захватчиками на территории Белоруссии разрушены и сожжены 209 городов, в том числе столица – го-род Минск, города: Гомель, Витебск, Полоцк, Орша, Борисов, Слуцк и много других, а также 9200 сел и деревень. Разрушено и вывезено в Германию свыше 10 тыс. промышленных предприятий, уничтожены и разграблены 10 тыс. колхозов, 92 совхоза, 1136 больниц, поликлиник, амбулаторий, 1085 театров, клубов, школ и многие другие учреждения, здания и сооружения.
Уничтожено и угнано в Германию 2800 тыс. голов крупного и 5700 тыс. голов мелкого скота…».
(Коваленя А. А. Великая Отечественная война советского народа (в контексте Второй мировой войны): материалы для учителя. С. 181)
========== Глава 34. Хочется верить, что все уже кончилось… ==========
В итоге запланированного к 10 июля объединения наступающих войск в
районе Курска не произошло. За неделю части вермахта продвинулись в
полосе Центрального фронта только на 10 км, в полосе Воронежского
фронта – на 30-35 км.
10 июля Э.Манштейн предпринял попытку нанести решающий удар в
направлении Прохоровки, рассчитывая обходным маневром прорваться к
105 Курску. Туда были стянуты основные силы бронетанковых войск и
дополнительно использован резерв: отборные танковые дивизии «Рейх»,
«Мертвая голова», «Адольф Гитлер».
Однако и советское командование заблаговременно, еще с 6 июля,
начало перебрасывать к Курску из резерва 5-ю танковую армию. Совершив
300-километровый марш, она сосредоточилась в районе Прохоровки. 12
июля на узком участке фронта, между железнодорожной насыпью и рекой
Псёл, развернулось грандиозное танковое сражение, в котором с обеих
сторон участвовало до 1500 танков и самоходных установок. К исходу дня,
не добившись успеха, Э.Манштейн отдал приказ остановить наступление.
Это был финал операции «Цитадель». 13 июля Гитлер принял решение о ее
прекращении.
Брюнетка – как черный кофе, горячая и манящая, чуть с горечью, обжигающая, с неповторимым ароматом. Однажды попробовав, не променяешь, ни на что другое. Так случилось и с Элайджей Майклсном. Однажды он попробовал кофе и уже не смог отказаться. Однажды он попробовал Кетрин Пирс и уже не смог от нее отказаться.
Ее руки дрожат, но она ее палец все еще сжимает курок, и она готова выстрелить в любой момент. Элайджа видит решимость в ее взгляде.
— Перед тем, как ты убьешь меня… Просто… Просто, скажи почему?
— Что почему? Почему я зла на тебе? Почему ненавижу твою семью? Что почему?
— Почему ты утром ушла?
— Элайджа, я не твоя вещь, чтобы лежать там, где ты меня бросил.
— Я не бросал тебя, Катерина… Я ушел за завтраком.
— Да что ты говоришь! Ложь!
— Я вернулся, а тебя уже не было…
— До полевой кухни идти было пять минут!
— До какой кухни! Я в деревню ходил…
— Ты сейчас серьезно говоришь?
— Да, Ян может доказать…
Адаптация – это когда одно ощущение можно заменить другим. Ощущение любви ни чем заменить невозможно. Любовь – это электрическая сила, передаваемая в головной мозг. Именно эта сила и останавливает Кетрин Пирс.
— А ты думала, Катерина…
— Я идиотка… Идиотка…
— Это я виноват Катерина… Нужно было записку оставить или внушить…
— Мы оба виноваты…
— Я мечтал, что мы будем завтракать вместе… Мы поговорим о том, что между нами началось…
— А между нами что-то есть? Кроме секса? Кроме ненависти?
— Я хотел верить в большее. Я хотел верить в нас, Катерина, а ты?
— Я тоже…
Элайджа прижимает к себе дрожащую Кетрин, зная, что только так он сможет ее успокоить.
— Я была в Аду… Хочется верить, что все уже кончилось…
— Все уже кончалось, Катерина… Я рядом…
В какой-то момент она вспоминает все то, что пережила в своем личном Аду. Как на деревню, где она и Маргарита напали, и выживших, красивых женщин повели к штурмбанфюреру, чтобы он мог выбрать женщин для развлечения высших офицеров и полковников. Они стояли и молчали, и все что помнит Пирс – это лай собак и смех немецких солдат. Ее раздражал смех и то, как Арне осматривал прибывших женщин, и когда подошла ее очередь она смотрела в его глаза и нагло улыбалась.
— Wer sind Sie, wenn so Frauen das tun? (Да кто ты такой если так с женщинами поступаешь?)
— Wie heißen Sie? ( Как твое имя? )
— Katrin (Катрин. )
— Frau Catherine ist mit mir. ( Фрау Катрин идет со мной. )
— Sie ist mein Mädchen. Sie wird nicht verraten. (Она моя служанка. Она не предаст. )
— Sie mochte mich, und ich razacharuy nicht. Ich töte Verräter. (Ты мне понравилась, и не разочаруй меня. Я убиваю предателей.)
— Sie nicht enttäuschen. (Не разочарую.)
Арне кутает плечи Кетрин одеялом, а та хватает Маргариту за руку. Кетрин же все время бежит. Кетрин привыкла. Кетрин привыкла бежать даже от самой себя. Кетрин держится, потому что больше она выживает. Кетрин Пирс выживет любой ценой.
- - -
Ребекка вытирала свои слезы, испачканным кровью платком. Яна срочно вызвало командование, ведь Маргариту уже допросили, и теперь пришло время принять решение, ведь она была на немецкой стороне.
Уже у полковника - командира дивизии Ян принял решение молчать до последнего. Он лишь смотрел на командиров других батальонов и молчал. К этому решение было принято.
— Стыдно! Это позор на всю дивизию! Лучшие из разведчиков, а устроили склоку, свару, как бабы, или кровь, которую вместе проливали для вас уже не кровь, а так водичка? Стыдно, майор, на свои обиды израсходовать ту злость, ненависть, которая должна быть только по отношению к фашистам, только к ним одним. Провалили задание! Даже бабы и те воюют!
Полковник встал из-за стола, погрозил кулаком майору, и пошел навстречу Яну. При всех офицерах обнял его и громко заявляет.
— Спасибо твоей бабе, за дорогой гостинец, какой привезла от немцев. Бабы даже воюют! Позор на всю дивизию! Лучшие разведчики провалили задание, а бабы! Бабы справились! Этот, с его портфелем нам дороже сотни “языков”. Буду ходатайствовать перед командованием о представлении тебя к правительственной награде, как командира операции. Никто не должен знать правду! Никто! Всем молчать! Доложен о успешной операции по захвату важного языка и все!
Губы Яна дрожат, не он только смог из себя выдавить:
— Прошу, товарищ полковник, она не моя баба… Маргарита сестра нашей медсестры, а другая баба командира Элайджи, пусть сам с ней разбирается… Но полковник, отправьте Маргариту в госпиталь. Подлечат ее там, подкормят. У нее ранение.
И полковник, и все офицеры, какие у него в блиндаже были попрощались, и вышли из штаба.
- - -
Ребекка не верила то, что ее брат вновь поверит Кетрин Пирс, и вновь позволит ей разбить его сердце. Ребекка даже не заметила, как ее окружили несколько сержантов.
— Здравие желаю, сестренка.
— Вас кто обидел?
— А вам то, что?!
— А мы девушек защищаем.
— Вы только обидчика покажите.
— А вот он…
Ребекка улыбается, смотря на приближающегося к ней Клауса, который явно не был доволен тем, что его сестра разговаривает с солдатами.
— Пошли вон! Свою сестру я сам защищу!