— Ребекка, я готов на все, ради того, чтобы мы были вместе, - Марсель приподнимается с постели и смотрит на нее. — Ради нас я готов предать кого угодно, готов умереть.
— Я не переживу этого, - подпрыгивает Ребекка. — Нет! Нам нужно время. Ник вернется и ты поговоришь с ним, а я подготовлю Стефана к разводу. Только не губи себя. Нас...
— Мы уже и так погибли, - тихо произносит Марсель.
— Я принесла тебе кое-что, - Ребекка снимает со своей шеи цепочку, кладет ее в руку Марселю. — Я починила.
— Ребекка, я помню, как ты подарила мне его, - смотря на кулон вспоминает Марсель.
— Это было перед тем, как ты ушел на войну, - улыбается она отпуская его руку. — Мне пора.
Ребекка уходит, замирает, чтобы запомнить его лицо при свете луны, а Марсель остается еще в большем замешательстве. Она уходит вновь играть свою роль. Она просила его не совершать ошибку, но она и есть его ошибка. Он не хочет огорчать ее, но уже слишком поздно. Любовь делает сильнее. Любовь заставляет сражаться. Марсель решил сражаться за нее. Поздно, потому что то, что они выбрали хуже смерти. Ребекка вздрагивает, кладя руку на сердце, когда в коридоре сталкивается с Миссис Сальваторе. Ей кажется, что ее сердце отказало, но она должна обратиться в шторм, чтобы защитить возлюбленного.
— Ребекка, что ты делала в комнате Марселя? - хмурится женщина. — Это недопустимо! Современные женщины утратили всякую мораль! Ведут себя, как женщины необремененные моралью!
— И, бла-бла-бла, - разводит руками блондинка. — Вы живете по старым знакомым, но сейчас совсем другое время.
— Мой сын узнает об этом, - уверенно выкрикивает Лили.
— Говорите! - не уступая ей, кричит Ребекка. — Но, думаю, Стефан огорчится, когда узнает, что его любимая жена осталась без охраны! Я ходила к Марселю, чтобы он обеспечил нашу с Фреей охрану,когда мы поедим в город. Доброй ночи.
Ребекка демонстративно хлопает дверью в свою комнату. Ребекка живет сердцем, и Лили не суждено понять, что сердцу не прикажешь - время такое началось. Началось новое время. Людям, привыкшим к подчинению воли родителей и их воли, не понять волю сердца.
Люсьен Касл сжимает в руках букет маргариток. Он не верил в то, что эта правда.
— Уже восемь, - взглянув на часы шепчет Люсьен. — Она не придет.
" Она не придет " предательски крутится в его голове. Конечно же, как он мог поверить в то, что Фрея придет. Она из богатой, уважаемой семьи, а Люсьен никто. Он всего лишь работает на их семью. Люсьен имел слабость влюбиться в нее, зная, что они никогда не будут вместе. Фрея Майклсон его слабость, та ради которой он пойдет на все. Ей он готов отдать свою жизнь.
Необратимо.
Фрея поправляет ремешок туфель, выпрямляет спину, прежде чем постучать в деревянную дверь.
Стук в дверь. Люсьен замирает и не спешит открыть дверь.
Фрея улыбается, когда открывается дверь и проходит в дом. Она словно оказалась в другом мире. Мире, где нет роскоши. Она оказывается в мире Люсьена, где нет роскоши и богатства. Разожженный камин, минимум мебели, принадлежности для лошадей, в углу стоят сапоги, а на полу расстелена скатерть с едой и свечами. Она оказалась в мире, где важнее чувства, а не влияние и богатства.
— Не дай Бог, чтобы мой отец узнал, что я встречаюсь с прислугой, - неуверенно произносит Майклсон.
— Фрея, - маргаритки из рук Люсьена падают на пол.
— Маргаритки, - нагибается та, чтобы поднять букет.
— Они напоминают мне о вас, - дрожащим голосом прошептал мужчина. — Я не мог позволить себе нормальный букет. Но, умею плести такие замечательные венки.
— Это прекрасно, - улыбается Фрея, садясь на пол.
— Я не верю в то, что вы пришли, - Люсьен садится рядом с ней.
— Моя любимая сестра Ребекка живет вопреки всему и пусть я придерживалась старых правил, но она убедила меня в том, что счастье возможно, - вздыхает старшая Майклсон, смотря в потолок.
— Я помню тот день, когда отец вернулся с банка, узнав, что он банкрот, и чтобы выжить он заключил договор с Сальваторе. Тогда он сказал два слова : Идеальный шторм. Мы потеряли все и мать настояла на моем отъезде к тетушки Далии. Война. Смерть мужа, а затем и смерть ребенка, вот что я назвала идеальным штормом. В моей жизни шторм.
Фрея самая старшая сестра. И она больше относится к старшему поколению, ближе к Сесилии и Лили. Но ее спасает то, что она Майклсон, она из величайшей семьи, в которой никто никогда не сдается, в которой позволено любить по воле своего сердца. Фрее нужно быть привыкнуть, привыкнуть к тому, что нельзя скрывать свои чувства. Нужно плевать на всё: на косые взгляды, на шептания за спиной, на людей, которые этого не понимают. Надо поступать, как Ребекка: любить, идти с любимым до конца, надеяться на светлое будущее, даже если его нет. Надежда придает силу.
А Люсьен, он готов ждать ее, ту в которую он влюблён. Фрея свыклась с новыми правилами и решила идти по воле сердца. Новые правила - новое поколение. Этого не понять ни Миссис Маршалл, ни Миссис Сальваторе. Поздно. Фрея выбрала будущее и разрушение старых правил.
— Я думаю, какой бы могла быть моя жизнь, если бы не эти два слова, - тихо шепчет она.
— Нас всегда преследует прошлое, но прошлое остается в прошлом, у нас есть будущее, - Люсьен касается ее руки, надеясь, что его слова убедят ее.
— И ты веришь в это? - склонив голову на бок, спрашивает Фрея.
— Если быть откровенным, то да, я верю, - кивает Люсьен.
— Если бы каждый вечер в моей жизни мог бы быть таким, - тяжело вздохнула блондинка.
— И, он будет, - голос Люсьена успокаивает ее.
Люсьен сплел для нее венок, а Фрея смотрела в пламя камина, думая, что преодолей она себя сделай шаг вперед, она могла бы быть счастливой. Но, Фрея боится и дрожит, когда Люсьен одевает на ее голову венок.
— Мне пора, - смотря в глаза говорит Фрея.
— Ничего не говори, но мы еще не танцевали, - Люсьен протягивает ей свою руку.
— С этим не поспоришь, - улыбается та.
Ее руки обвивают его шею. Руки Люсьена касаются ее талии, а у Фреи по телу пробегают мурашки. Она обещала ему танец даже нет музыки. Пара движется не в такт музыки, а в такт сердцу. И, возможно Фрея всю свою жизнь мечтала об этом. Ее сердце бешено колотилось в груди, когда она отпускает его руку, выбегая из его дома. Она боится быть счастливой. Она все еще боится себя, осуждения и непонимания, со стороны окружающих, но когда Фрея Майклсон рядом с Люсьеном ее накрывает шторм. Идеальный шторм.
Чикаго. Две недели назад.
Аврора просыпается на одном из столиков своего бара, думая, что это наказание или судьба вновь испытывает ее на прочность и послушание. Она ничего не помнит, но вечером отменилась вечеринка, на которую были приглашены все влиятельные люди города, потому что Аврора выпивала в одиночестве и готова была обратится в шторм, уничтожить все на своем пути. Она не может смириться с тем, что поссорилась со своим братом и не представляет, что будет дальше, а ее рука тянется за бутылкой виски. Осталось только пятно. Черное пятно. Из-за своей выходки она может потерять брата и думает, где он сейчас.
Кетрин просыпается в своей постели, отбрасывая в сторону, лежащую рядом бутылку.
— Дура, - ругает себя Пирс, тянясь за пачкой сигарет.
Она глушит боль алкоголем. Единственным знакомым ей способом. Пирс закурила, убивая себя медленно, мучительно. Главная ошибка Кетрин - любовь. Ошибка. Но сердцу не возможно приказать. Следовательно, это не ошибка, а опечатка. И-то опечатка заключается в том, что она ушла. И, возможно, Элайджа простил бы ее, если бы Кетрин рассказала правду, и о Авроре, о ее планах сделать Тристана владельцем. А также о том, зачем она так поступает. И ответ был бы прост - дочь. Дочь - ее семья. Вспоминая о дочери она бросает сигарету и обещает себе, что увидит малышку. Она вернет себе малышку и защитит ее. Ее дочь никогда не будет жить такой жизнью, что и она.
Никогда.
— Фу, сигаретный дым, - морщится Вероника.
— Где Аврора? - спрашивает Пирс.
— Она внизу, только что дала мне новое задание, некий Джордж Шолтон, - щебечет девушка.
— Мне нужно поговорить с ней, - оттолкнув Веронику, Пирс спешит на первый этаж.
Тристан чувствует, что его предали, и он не может смириться, ведь на этот раз удар слишком сильный. Его родная сестра, ради которой он был готов на все, даже позволил держать собственный бар-кабаре, а она ударила его в самое сердце. Но, возможно такова жизнь, в которой самые близкие могут ударить. Он не судья, чтобы вынести приговор Авроре. Он не хотел разговаривать, видеть людей вокруг себя, но совещание по важным вопросам заставило Тристана приехать раньше, ведь не сумел разбудить Элайджу, который заглушал боль в своём сердце алкоголем. Но, это только поможет заглушить боль, а не избавить от нее. Боль навечно останется в его сердце.
— Отчет в черной папке, - твердо говорит Де Мартель.
— Похоже Мистер Майклсон не соизволит осчастливить нас своим присутствием, - ухмыляется Джордж.
— Я слышал его сердце разбито из-за женщины, - шепчет Лорри.
— Слухи правдивы, как я полагаю, - отзывается Отавио.
— Ему стоит благодарить Тристана, за то, что тот спас его и мы заключили выгодный контракт с Мистером Фордом, - громко произносит Билл.
— Джельтенмены, прошу вас, - голос Элайджи заставляет всех присутствующих мужчин обернуть голову на вошедшего Элайджу. — Продолжим обсуждения.
— Аврора, - говорит Пирс, спускаясь на первый этаж.
— Уйди, - рявкнула Де Мартель отпивая виски. — Это из-за тебя мы поссорились с Тристаном.
— Если ищешь виновных, то посмотри на себя, - отвечает Кетрин. — Ты виновата, Аврора. Твои интриги и тайны.
— А тебе стало легче, когда сказала правду Элайдже? - хмыкает Де Мартель.
— Я хочу увидеть Надю, - заявляет Пирс. — Я так волнуюсь за свою дочь.
— Ты всегда выберешь свою дочь, - она поднимает взгляд на подругу. — Именно поэтому ты все еще здесь. Если уйдешь, то потеряешь ее навсегда.
— Я устала бояться! - срывая голос, выкрикивает брюнетка.
— И, что ты сделаешь? - Аврора уверена в своей победе, ведь прекрасно понимает, что Кетрин пустое место. — Ты ничто!
— Сделаю то, что ненавижу больше всего в своей жизни : Скажу правду, - шепнула она направляясь к выходу из бара.
Нью-Йорк.
Дефне - ребенок, пусть ей и исполнилось двадцать лет. Она переступила ту черту, где заканчивается белое, и начинается черное. Ей тяжело быть черной, но она делает так ради Кола, ради любви к нему. Дефне еще маленькая, не понимает, что Кол ее любит такой, какая она есть, и говорит ей это. Ведь, что ей стоит быть белой в обличии черного? Он говорит : " Не нужно меняться. " Девушка еще не понимает это, желая угодить ему. Дефне не понимает, что он полюбил ее еще тогда, когда впервые увидел ее в баре ее дяди, когда она показалась ему обиженным ребенком с милыми губками. Она еще не понимает, создав в своей голове образ той девушки, которая должна быть рядом с плохим парнем. Она сломала себя и знает это. Она сломана из-за него и Кол Майклсон понимает это. Понимает, что всеми силами должен исправить это, но уже слишком поздно.
— В Нью-Йорке так холодно, - раздавшийся голос в гостиной, заставляет Дефне отбросить в сторону предметы для уборки и пройти в прихожую. — Не привыкнуть.
— Лола, - с облегчением вздыхает девушка обнимая подругу.
— Привет, подруга, - улыбается Лол, обнимая ее.
— Если мой дядя отправил тебя, чтобы вернуть меня домой,то Кола я не оставлю, - твердо заявила Дефне, обнимая подругу.
— И что делать с этой бедой? - спокойно шепчет Лола. — Твой дядя уже давно смирился и осознал, что любовь сломала тебя. Он и вправду думал, что это пройдет, но пусть и вправду Кол окажется твоей судьбой.
— Он моя судьба, - уверенно и не единой капли сомнения в сказанных словах. — Идем, я покажу тебе квартиру и выпьем кофе.
— Я не откажусь от кофе, на улице такой шторм, я замерзла, - говорил Лола следуя за подругой, осматривая интерьер квартиты.
Но, идеальный шторм еще только начинается и сейчас, только, поднимается ветер разносящий песок. Приближающийся шторм предупреждает только о том, что ничто не уцелеет. Этот шторм уничтожат все на своем пути.
========== Глава 20. Не до конца. ==========
Чикаго. Две недели назад. Офис компании Майклсонов.
Здесь ее томило чувство одиночества, тяжкий, навязчивый страх перед тем, что будет дальше, а там... Неизвестность. Там все-таки он, в той бетонной коробке, называемой офисом. Она вспоминала о нем с такой любовью и нежностью, раз так Кетрин верила ему и считала, что ей будет с ним хорошо, значит... Значит, он выслушает ее и поможет. Только он.
— Надо идти... - пробормотала Пирс и смахнула со щеки слезы и обняла себя сама.
Ее опять томила неизвестность, и мучило неясное, туманное и страшное. Что ее ждет?
Прохожие обращают внимание на стоящую женщину, ведь несмотря на холодный сентябрьский день, на Мисс Пирс только платье цвета шампань, расшитое бисером, и длинная нить жемчуга, украшающая тонкую шею брюнетки.
Прохожие, то и дело, оборачиваются смотря на стоящую женщину :
Сумасшедшая? Что-то случилось? Ей плохо? Ей нужна помощь?
Подобные мысли посещали прохожих, но все спешат и у них нет времени. Нет времени - еще одна горькая правда.
Серые тучи сгущаются и Пирс думает, что впереди глубокая осень, а затем и зима, которая в ее сердце продлится вечно.
И вот теперь у нее никого нет, и ничего нет... Нет того, кому она подарила свою свободу. Нет дочери. И не нужны никакие вечеринки и подруги, и все то сумасшествие... Нужно только его прощение и дочь, но их рядом нет и никогда больше не будет... Элайджа никогда не простит ее. Аврора никогда не вернет ей дочь. Никогда. Какое это страшное слово. Самое жестокое из всех слов...
В офисе стояла пугающая тишина, и был слышен только стук каблуков. Перепуганная видом Пирс секретарша попыталась ее остановить. Но, разве можно оставить уже начавшийся шторм?
Она уронила голову на руки и разревелась в голос. Но, никто не придет, никто не утешит, никто не поможет...
Пирс поплелась вперед, не видя ничего вокруг. Ее попытались охранники, она остановилась, осматриваясь.
— Вам сюда нельзя. Покиньте офис, - заговорил охранник. — А иначе нам придется применить силу.
— Да, - та утвердительно кивнула, но двинулась вперед, прямо к двери кабинета из которого слышался голос Элайджи. — Я не уйду, пока не увижу Мистера Майклсона.
Слыша его голос Кетрин немного приободрилась. Кажется, ее ничто не остановит, кроме охранников, скручивающих ее руки.
— Пойдем! - предложил один из мужчин.
Бесполезно убеждать ее в чем-либо. Пирс не сломится и не сдасться. Освободившись от хватки охранников,она замерла на месте прежде, чем открыть дверь и оказаться в зале полным людей. Люди почти не обращали на нее внимания пока Кетрин шла вперед, прямо к столу за котором сидел Элайджа.
— Я останусь с тобой навечно, если ты поможешь мне забрать у Авроры мою дочь! - стала умолять его она, стуча кулаками по столешнице.
— Ну, разве так можно?! закричал один из возмущенных мужчин. — Куда же пропустили женщину?
— Видимо она крепко держит его в своих оковах, если Мистер Майклсон не может ей и слова сказать, - ухмыляется Джордж.
— Извините, - громко произносит Майклсон и все встают со своих мест.
Тристан изумленно вытаращил глаза на Кетрин, когда услышал о Наде и покидая кабинет, прекрасно понимал, что это конец. Конец, потому что Кетрин Пирс расскажет правду.
— Помоги мне забрать Надю у Авроры и я останусь с тобой, - заявила Пирс. — Или я сама, одна, сделаю это, но жить без нее не буду!
— Я боюсь вечности, Катерина. Вечность пугает меня. Так ты оправдываешь свою ложь? Коварство?То, что должна была лишить меня жизнь? - ошеломленный Элайджа смотрит на нее, а Пирс собиралась возразить.