Шепчет: — Катерина мертва.
Закрывает тетрадь пряча ее в старинный сундук. Сундук, в котором Элайджа Майклсон хранил все то, что дорого ему. До встречи еще час, а минуты кажутся длинными, словно целая жизнь. Целая жизнь, которую он желал прожить с ней.
До встречи еще целый час, но Элайджа Майклсон пунктуален и никогда не позволял себе опоздать. А может он совершает ошибку пойдя на эту встречу?
Холодно. Выходит из подъезда, вдыхает прохладный ночной воздух. Спокоен и ему незачем волноваться, ведь он уж точно знает на что способна Кетрин Пирс Садится в припаркованную у подъезда серебристую BMW и даже не замечает наблюдающую за ним из окна квартиры Мерлин. Молча наблюдает за тем, как машина покидает территорию дома, ведь свой отъезд первородный объяснил очень важной встречей. Молчит, потому что привыкла к тому, что тот уходит и возвращался, когда ему вздумается. Он живет не одно столетие и да ясно, что у такого мужчины, как Элайджа Майклсон имели любовниц по всему миру. В каждом городе новая женщина. Видимо смирилась со статусом личного психолога и женщины на одну ночь.
Кетрин привыкла жить для себя. Идти и брать, что хочет в любое время дня или ночи. Привыкла играть, развлекаться, пока игрушки не ломаются или не надоедают, после чего дорога одна — только на свалку. Использовала, ломала и выбрасывала на свалку, ведь там и им место.
Готовится к бою. Этот бой она должна выиграть. Должна одурачить Элайджу и позабыть о всем том, что испытывала к нему. Загнать в свое сердце тонкую спицу, которая будет напоминать о том, что любовь – это кровь и боль.Он виноват в этом. Виноват в том, что из ее груди торчит спица.
Новые туфли на каблуках, темно-синяя кружевная майка и наброшенная на плечи кожанка . В комнате холодно, ходит туда-сюда, она ведь знает насколько тот пунктуален. Знает, что тот придет во время, а она еще не готова. Ходит по гостиничному номеру и голова кругом оттого, что она не знает как сыграть в это раз, не знает, как заставить этого мужчину делать то, она пожелает. Не знает отчего ее сердце стучит. Может и вправду воспользоваться советом Одри, ведь не один мужчина не устоит при виде полуобнаженной женщины и Кетрин прекрасно умела пользоваться своей сексуальностью.
Кетрин Пирс думает, что не умеет любить. Скорее, любовь — это та самая ванильная сказка про драконов и замки с принцессами, которых обязательно спасет принц, и они проживут вместе. Проживут долгую и счастливую жизнь.
Не верит в долго и счастливо.
И только раз. Один чертов раз может пойти как-то не так. Прикусывает губу, и даже не знает, как начать разговор, не знает, как заставить его поверь в ложь, а ведь сейчас это главная цель Кетрин Пирс. Если Элайджа почувствует подвох, то та распрощается с жизнью. Он убьет ее и всему придет конец. Ее никто не спасет. Он убьет ее, а вместе с этим и часть Катерины, которую он хранил внутри себя.
Как на войне.
Стук в дверь. Пунктуален, ведь стрелки на часах показывают ровно десять вечера.
Растерялась, даже развела руки в сторону словно говорила : « Черт, да, как возможно быть настолько пунктуальным?»
Как на войне.
Без труда узнал номер ее комнаты и поднялся на седьмой этаж отеля, в котором остановилась Кетрин.
Дышит, ведь она не спешит открывать входную дверь. Остановился у ее номера и совершенно не знает, какую игру она затеяла. Элайджа знает скольких мужчин она обманула и просто не позволит себе быть одним из тех несчастных, что обманула Кетрин Пирс. Он знает, что в ее игре нет правил, но ее трюки всегда повторялись : красивые слова о любви, манипуляции с помощью секса. Давно изучил все ее трюки. Думает, что сможет держать ее в страхе и узнает о ее планах раньше, чем та предпримет следующей шаг.
Ему всегда казалось, что он видит людей насквозь. Особенность, за столько веков существование и пережитых врагов, которых побеждала его семья. Майклсоны стирали врагов с лица земли разгадывали их планы и разрывали их на части. Сможет разгадать и ее планы, ведь Элайджа Майклсон умен. Слишком умен, чтобы попастья в ее сеть. От ее сердца остался только пепел и привкус пепла на губах. Пепел.
— Осторожней, тебя не должны видеть здесь, Элайджа.
Голос мягкий, глаза любопытные, протягивает руку, затягивает в номер, зачем-то на целую секунду прижимает к себе, а он слышит, как сердце стучит где-то в горле. Всего на секудну позволила себе заключить его в свои объятья и отстранилась, чтобы убииться, что в коридоре никого нет закрывает дверь.
“ Скорее напуганна и нужнается в помощи, а я ведь вчерьез думал, что она встретит меня в нижнем белье, чтобы не тратить время на бессмысленную игру, сразу начнет диктовать свои условия, - думает Элайджа наблюдая за ней.
Наблюдает, как та садится на край постели, складывает руки в молитвенном жесте. Боится или играет жерву?
Наблюдает,садится рядом смотрит в глаза и замечает, что в ее ввзгляде больше нет искры, погасла, не вздрагивает, не отшатывается, и даже не боится его, пальцы на мгновение сжимают его и у первородного возникает чувство, что это не касание человеческих лодоней, а холодный металл - по коже.
Желает уйти ведь она молчит и ему не зачем тратить свое время, убирает свои руки. Встает. Еще раз заглядыыает в ее холодные и пустые глаза. А ведь когда-то в них горел огонек и ее глаза отражали то, что она верит в лучшее. Останавливается. Впервые останавливается, вскидывая бровь. Усмехнется без слов: “ Жалкая и пустая жизнь стоила того, Катерина? “
Вопросительно смотрит на нее и та понимает его вопрос и готова прямо сейчас ответить на него.
— Пять веков бегов от твоего братца стоили того, Элайджа, - всхлипнет она. — Я сбежала тогда, в Мистик Фоллс, видя, как Клаус вонзил клинок тебе в сердце. Тебя никто не спас, Элайджа и именно клинком в груди Клаус заканчивает споры с семьей. Так было всегда, но ты все еще на его стороне и это восхитительно, на что ты способен ради защиты семьи. Сейчас у меня появился шанс освободиться от всего этого и я не упущу этот шанс : всажу лекарство в глотку Клаусу или заключу с ним сделку.
— Я видел тебя в том клубе, видел черную часть тебя, видел, как ты развлекаешься убивая. Видел и осознал, что тьма тебя поглатила окончательно. Я нужен тебе только ради заключения сделки с моим братом, так легко было просчитать твой шаг, Катерина. Я знаю тебя, знаю, что ты желаешь использовать меня, и без меня, на твоей стороне Никлаус не станет слушать тебя. Но помни, что любой, кто навредит моей семье мертв, - произносит строго, смотрит в глаза. — Я прав?
— Ты не знаешь меня. Тогда почему я все еще жива Элайджа? Убей меня. Я сижу здесь, прямо перед тобой, – пожимает плечами. — Мне сообщили, что ищейки Клауса убили мое доверенное лицо из Ванкувера, вампира, который помогал мне с фальшивыми документами, теперь они знают мой последний адрес и уже на пути сюда.
Кетрин привыкла жить для себя. Привыкла брать и ломать, а потом выкидывать на свалку. Кетрин не верит в любовь и презирает сказки, романы и мелодрамы. Кетрин ценит и любит свободу, ветер в лицо.
Элайджа любил Катерину, готов был на все ради ее, но Кетрин иная – черная. Кетрин нельзя доверять и он знает это. Но этот напуганный взгляд той, что готова была пойти на все, чтобы выжить. Прожить еще один серый день из череды таких же. Готова на все, только бы выжить и дышать, открыть утром свои глаза. Остановился увидев взгляд не желающей умирать женщины. Остановился, ведь все так просто – она боится смерти. Боится того, чего никогда не боялся Элайджа Майклсон, ведь сколько раз он умирал и воскресал. Она просто боится того, что после смерть бесконечный холод, тьма, одиночество и пустота.
— Мы все ищем тех, чьи демоны будут хорошо играть с нашими, - неожиданно произносит первородный.
Остановился, сплетает их пальцы, когда прижимает к себе, а та утыкается в ворот его рубашки и впервые ей так спокойно. Стерве Кетрин Пирс спокойно в его объятьях.
Теперь все просто. Теперь она знает, что он все еще любит ее. Любит Катерину, а не Кетрин.
========== Глава 6. Осторожнее. ==========
*** Нью-Йорк. 2012 год. ***
Кетрин Пирс ведь не пять лет и она не ребенок, который узнал о любви из сказок, в которых добро обязательно побеждает зло, а принц и принцесса живут долго и счастливо. Кетрин Пирс ведь не шестнадцать и она не влюбчивый подросток глаза которого горят страстью, чувства так и бурлят изнутри, и жажда познать иную сторону любви. Она вообще считает, что любви нет.
Нет.
Отрицает, не признает, не верит, шлёт любовь к черту, шлёт туда, куда стыдно сказать.
Нет.
Любви нет. Она знает, что любви нет.
Нет.
Есть только чувства, есть химия, мгновенная реакция,которая проявляется расширенными зрачками и учащенным пульсом, есть просто вспышка, ничего серьёзного, и так называемая « любовь» проходит, лечится. От любви есть лекарства – бутылка крепкого бурбона или виски.
Есть красивые фильмы о любви, красивые картинки на экране, которые так привлекают внимание девушек, заставляя их поверить в любовь и ждать своего принца.
Нет.
И есть, Кетрин Пирс, та, которая не верит и отрицает любовь.
Нет.
Любви ведь нет и Пирс убеждена в этом, только почему ей так спокойно и хорошо, оттого, что Элайджа рядом и не отпускает ее руку. Просто рядом. Просто нужная. Просто ей нестрашно. Просто она готова положить голову ему на плечо, прижаться к нему всем телом и не выпускать из своих объятий.
Нет.
Любви нет, а в Кетрин наверное, вбито под кожу, растекается по венам вместе с ее темно-алой кровью.”Ненужная”. Никому. Испорченный, изношенный товар. Самовлюбленная эгоистка, которая в бегах уже пять веков.
Нет.
Любви нет, но Элайджа остался, потому что увидел в ее глазах, тоже, что и отражалось в его – пустота. Пустота поглотила ее. Пустота и усталость от всей этой беготни, пустой жизни и боязни собственной тени. Пустота ведь сейчас его семья распалась, разъехалась по разным уголкам планеты. Финн мертв. Эстер повержена вместе с ее планом и охотником. Никлаус выжил, да и удивляться нечему, ведь у того всегда есть план. Ребекка осталась в Мистик Фоллс полная веры и надежд, что добьется любви такого прекрасного человека, как Метт Доновон.
Элайджа – старая, заклинившая пластинка. Всё со своей безграничной верой в силу семьи и кровные узы.
Заевшая пластинка на которой записаны всякие нравоучение о том, что семья превыше всего.
Заевшая пластинка, которую Кетрин Пирс не намерена слушать.
Заевшая пластинка, мелодия, засевшая в ее голове и лишь осознание серых будней, сменяющиеся один за другим. Када прокрутились эти годы ее жизни– не ясно. Лишь рвение выживать сменилось желанием просто спокойно жить, за тысячу километров от Клауса Майклсона в доме с милым забором и крышей из красной черепицы.
Помнит дворцовые коридоры, помнит, что должна была умереть во время рииуала, словно дешёвая однодневная свечка. Помнит как бежала по лесу в надежде спасти свою жизнь. Помнит как засунула свою голову в петлю и умерла в деревянном домике. Помнит как умерла Катерина и родилась Кетрин. Родилась с кровью на губах.
Помнит Элайджу, который проводил с ней время и поддерживал. Поддержка и забота заставили ее посмотреть на не другими глазами. Глазами полными любви и веры в то, что пока он рядом с ней, ей не грозит никакая опасность.
Ничего ведь не меняется. Возвращается на круги своя.
Вот она смотрит на него взглядом полным нежности и доверия. Вот он прижимает ее к себе, вдыхает ее запах. Снова вместе. Но они ведь не вместе.
— От тебя пахнет кровью и текилой, Катерина.
— Кетрин…
Потасканная, вывернутые на изнанку, уставшая. Но всё ведь она держится , и даже улыбается ему, правда, через силу. Переживет. Клаус вновь думает, что ей придет конец, а она переживет еще один конец, чтобы начать с начала. Спасет себя.
Известная формулировка, которой обучают детей в младшей школе, теорема, которую знает и Элайджа Майклсон : « От перемены мест сумма не меняется.» Она все такая же : карие глаза, томно-напуганный взгляд, шоколадные кудрявые локоны. Она такая же, только в ее душе тьма. Черная – вампир. Белая – человек. . Человек-вампир. Вампир-человек. Катерина плюс Кетрин в сумме ведь одна и та же женщина. Женщина, к которой он испытывает самые различные чувства : от любви до ненависти.
В сумме одно и тоже, и плевать на перестановку слагаемых. Сумма не меняется. Сумма ведь не меняется. Кетрин, просто, удалось выдавить из себя человечность. Выдавить человечность ударом по рёбрам, словно вырвала свое сердце и теперь вместо него пустота – вакуум. Остались очертания чего-то темного, похожего на сердце, прям, как и у него, переломанными костями, костяшками рук измазанными кровью, скукой, предательством, манипулированием и паранойей. Это теперь не выпластаешь, все вернулось бумерангом, за всё хорошее, что она сделала, как говорится. Вернулось бумерангом в виде боли и бесконечного одиночества. Вампиризм оказался ее вечными муками за грудиной, одиночеством и отражением всех совершённых грехов. Вампиризм – безвыходность.
— Уходи, Элайджа, я сумею себя защитить или сбегу, как всегда, ну, жизнь на чемоданах, ты же знаешь, - сжимает запястья, касается ткани его рубашки, манжеты не позволяют ей коснуться его кожи, глаза-потухшие и могли бы вскрыть наружу все его чувства.
— Мы не закончили, Катерина и прямо сейчас ты расскажешь мне, как планируешь заполучить лекарство? – встает над ней, сжимает руку на ее тонкой шеи, что той явно не хватает воздуха.
— Терпение Элайджа, - кашляет, опускает взгляд. — Бегая от твоего братца я приобрела такое качество, как терпения.
— Мое терпение не стоит испытывать, Катерина, - взгляд суровый.
Они не в масть или все же они одной масти?
Брюнетка молчит пару секунд, потом озирается, будто боится, что их “содержательный” разговор могут подслушать. Озирается вслед за ней и это его ошибка. Ошибка, ведь у нее уходит несколько секунд, чтобы ударить каблуком под колени, заломать руку, сломать и поставить самого Элайджу Майклсона на колени.
— А смешно ведь получилось, Элайджа Майклсон на коленях, - язык, закушен зубами держится, как никак, возможнл ей не долго осталось жить.
— О чём ты, Катерина? – хмыкает Майклсон.
— Хватит меня так называть, Элайджа, - чувствует его тепло рук в обхват своей спины.
— Твое имя данное при рождении Ка-те-ри-на, - протягивает вампир смотря в ее глаза и Пирс кажется, что тот внушает ей это.
— Я пью вербену, - ослепляет своей улыбкой. — И через пару недель сформируются команды по поиску лекарства. Мне нужно будет только подождать и отнять лекарство у победителя. На этот раз все выйдет так, как я запланировала. Ты еще вспомнишь мои слова.
— Я свяжусь с тобой, когда посчитаю нужным, все же, мы можем быть полезны друг другу, - руки касаются ее плечей, осторожно сбрасывает брошенную на плечи кожаную куртку.
Знает, что она не мёрзнет, всё равно мертва. Мертвая, и ей не помешает побыть “ мертвой” пару часов. Резкое движение, хрус шеи. Наигранно вздыхает, удерживает ее, не позволяет упасть на грязный пол. Катерине он бы ни за что не позволит упасть, но перед ним Кетрин, и ей он позволяет рухнуть на грязный и пыльный пол. Позволил упасть. Почему бы и нет? Так нужно обращаться с Кетрин.
Покидает номер. Элайджа ведь не глуп и прекрасно знает, как нужно поступить в той или иной ситуации. Он знает, как нужно поступать с Кетрин Пирс. Знает, что они могли бы быть счастливы. Могли бы бы счастливы, только в другом столетии.
Кетрин Пирс около пяти веков, и она уверена, любви нет.
Элайджи Майклсону тясячу лет, и он отчаянно убеждал себя в том, что любви нет.
**** Мистик Фоллс. ***
В особняке пахнет пылью, красками и ацетоном. Клаус Майклсон сосредоточен на создании новой картины. Клаус Майклсон – первородный гибрид, тот, кто не знает пощады и жалости к своим врагам. Но в его серых глазах отражается боль пустота, одиночества. Отражается все то, что пережил за тысячу своего существования. Сейчас его глаза закрыты, представляет, чтобы он хотел нарисовать. В руках испачканная краской кисть, но мольберт чист. Какие он выберет цвета? Попробует нарисовать, что испытывает, чувствует, о чем думает или чего хочет. Смятение. Агрессия. Злоба. Его демоны освободись после того, как его любимая сестра Ребекка, уничтожила кровь двойника, лишила личной армии послушных гибридов и в полной мере ощутила весь его гнев на себе. Нужно быть осторожным, ведь Клаус Майклсон неконтролируем в гневе. Все же профессионал в рисовании и искусстве мучить и убивать.