Светлана откинула волосы.
– Дай-ка я угадаю с первого раза. Твой выходной накрылся. Тебя вызывают в управление, и ты для семьи ничего сделать не можешь. Так?
– Не совсем. Возможно, сегодня же я уеду, улечу, уплыву в командировку на неопределенный срок.
Светлана сразу же сменила тон:
– В командировку?
– Да, дорогая. Еще в Суринаме… надеюсь, ты не забыла, что твой муж там летом работал?
– Не забыла.
– Так вот, еще в Суринаме нас оповестили, что после финала тендера вполне вероятна командировка в Сирию. Там, знаешь ли, сейчас тяжелая обстановка. ИГИЛ отступает, оставляя за собой тонны взрывчатки. Погибают мирные жители, в том числе женщины, такие же красивые, как ты, и дети, как наша Оля. А твой муж кто? Правильно. Сапер. А саперы чем занимаются? Тоже правильно, разминированием.
– Но у меня совещание. Хотя о чем это я?.. Ты не знаешь, надолго ли уезжаешь?
– Отвечаю по порядку. С твоим Березовским вопрос будет утрясен в ближайшее время без всяких негативных последствий для тебя. Более того, сегодня ты получишь отгул. Дальше. Я не знаю, на какой срок улетаю и когда отправляюсь. Но командировка, скорее всего, продлится не меньше четырех-пяти недель. Денежное содержание за текущий месяц тебе привезут из управления прямо домой. Так что обстановка кардинально изменилась. Ты занимайся дочерью, а я готовлюсь к отъезду. Автобус подойдет через полчаса. Нет, уже через двадцать пять минут.
Светлана подошла к мужу и проговорила:
– Юра, я понимаю, что уговаривать тебя уволиться и найти другую работу бесполезно. Я, конечно же, буду ждать тебя. Ты мне только одно обещай: скажи, что вернешься!
– Это я тебе гарантирую.
– А как же зоопарк? – спросила Оля.
– С мамой сходите.
– А ты мне подарки привезешь?
– Конечно. Но мне надо собираться. Вам, кстати, тоже.
Сбор занял не больше десяти минут. В тревожной сумке заранее лежало все самое необходимое для проживания в любых условиях, будь то пятизвездочный отель в мегаполисе или хижина в джунглях. Капитану оставалось только запихнуть туда тропический камуфляж, постиранный и отглаженный женой. Утепленный костюм, входящий в экипировку, находился на базе.
Пахомов надел куртку, обнял жену и дочь.
– До свидания, любимые мои, не скучайте. Я вернусь и привезу вам подарки, даже если это будут сушеные скорпионы.
– Фу, какая гадость, – проговорила дочь.
– Ладно, тебе я обязательно подыщу что-нибудь другое. Все, родные.
В это время со двора донесся сигнал автобуса.
Пахомов взглянул на часы. Надо же, тютелька в тютельку!
Он еще раз поцеловал близких, схватил сумку и вышел из квартиры.
Вчера вечером старший лейтенант Галдин узнал о предстоящем выходном. Он попросил водителя ведомственного автобуса тормознуть у остановки троллейбуса, не подъезжая к дому, где проживал в служебной однокомнатной квартире.
«Если командование объявило отдых, то надо этим воспользоваться», – подумал Галдин, прощаясь с сослуживцами.
От остановки он пошел не в сторону своего дома, а на соседнюю улицу, где в небольшом дворовом сквере спрятался уютный бар «Весна». Это была отдельная небольшая постройка, когда-то парикмахерская. Новые владельцы сделали перепланировку, хороший ремонт как снаружи, так и внутри. Здание, когда-то невзрачное, сейчас превратилось в настоящий теремок.
Старший лейтенант спустился по ступеням. Он знал здесь все. Слева на выходе раздевалка. Там гардеробщица тетя Вера, которая практически постоянно занималась вязанием то свитеров, то носков. Для внуков старалась, их у нее было трое. Она узнала его, улыбнулась.
– Добрый вечер, тетя Вера!
– Добрый, Вадим. Давненько ты не захаживал.
– Работал.
– Все на стройке трудишься?
– Кто же в наше время меняет работу?
– И то верно. – Он подал гардеробщице кожаную куртку, предварительно достав из карманов документы и телефон. Штатный пистолет «ПМ» Галдин держал за поясом на спине. Он не хотел пользоваться кобурой, которая выпирала из-под одежды, где ее ни размести.
Вадим получил жетон и спросил:
– Как тут сегодня, спокойно?
– Да вроде спокойно. Пока.
Старший лейтенант с удивлением посмотрел на гардеробщицу и поинтересовался:
– Что значит «вроде» и «пока»?
– Да зашла недавно мутная компания. Всем лет по семнадцать-восемнадцать, а норов еще тот. Грубые, злые, подстрижены коротко, волосы только посреди головы, от затылка до лба, а по бокам выбриты.
– Ирокез.
– Что?
– Ирокез, говорю. Так эта прическа называется.
– Придумали!..
– Это не они придумали. В Северной Америке до сих пор живет индейское племя, которое так называется. Раньше они такие прически носили.
– Наши ничего своего придумать не могут.
– Это точно, даже прически. Ладно, трое их, говорите?
– Трое. Наглые до жути, Вадим. Видать, папеньки и маменьки большими деньгами ворочают.
– Необязательно.
Гардеробщица наклонилась к Галдину и спросила:
– У тебя машина есть?
– Есть.
– Такая же, как та, которая слева от бара стоит?
Когда Галдин подходил к «теремку», он обратил внимание на новый «Рендж Ровер».
– Нет, на такую мне не заработать.
– А машина этих трех ирокезов.
– Значит, родители у них очень неплохо упакованы.
– Чую, Вадим, что визит ирокезов сюда добром не закончится. А у нас сегодня охранник Боря не вышел на работу. Приболел. Второго хозяин брать не хочет. Все экономит.
– Кстати, тетя Вера, я тут весь персонал знаю. В курсе, что сутенер Жорик по совместительству является директором данного заведения, а его сестра тут главный бухгалтер. Но кто владеет кафе, мне неизвестно. Не подскажете?
– Это, Вадим, никто не знает. Кроме Жорика. Тот должен знать.
– Странно. Хотя сейчас многие стараются не афишировать свой бизнес, особенно те персоны, которым закон запрещает заниматься такими делами. Ладно, пойду.
Тетя Вера что-то сказала, но старший лейтенант не услышал ее. Он двинулся по коридору.
Первый зал заведения предназначался для тех посетителей, которые забегали сюда пропустить рюмку-другую и закусить нехитрым бутербродом. Второй побольше и посолиднее, с баром и стойкой. За ней Эдик. Завтра его сменит Володя.
Посетителей тут обслуживала официантка Надя, приехавшая в Москву из глухой провинции в поисках лучшей жизни и нашедшая ее в этом баре. Она и жила где-то в подвале этого здания.
Кабинки вдоль глухой стены, в них столики и диванчики на двоих. Посредине плитка, подсвечиваемая снизу, место для любителей подергаться под современную идиотскую музыку, жанр которой не определил бы ни один критик.
Справа от стойки столик на троих. Там сейчас сидели три девицы, снимавшие клиентов в этом заведении. Двадцатилетняя чернокожая Куна, уроженка то ли Нигерии, то ли Нигера, вроде бы училась в каком-то медицинском вузе. Когда только она успевала? Рядом Лора, девушка постарше, приехавшая с братской нам Украины, и москвичка Вика.
Эта восемнадцатилетняя безбашенная девица из благополучной семьи была очень даже хороша собой. Встретишь ее на улице и ни за что не подумаешь, что пред тобой жрица любви. Скорее одиннадцатиклассница, спешащая на сдачу выпускных экзаменов. Она любила носить школьную форму, а точнее, одеяние, похожее на нее, – белые туфельки, такие же гольфы, короткое коричневое платьице с большим декольте, фартук голубого цвета.
Слава богу, бармен еще не врубил свой граммофон, и внутри было тихо. Какая-то парочка сидела за столом. Троица ирокезов расположилась в дальней кабинке. У них на столе стояли бокалы с темной жидкостью, наверное, виски.
Галдин подошел к стойке.
– Привет, Эдик, здравствуй, Надюша.
– Привет, Вадим, – в один голос ответили бармен и официантка.
– Как всегда? – спросил Эдик постоянного клиента.
– Да, сто пятьдесят граммов водки.
– Может, виски? У нас сейчас настоящий шотландский.
– Да? Ты еще скажи, что это пойло вам напрямую из Спейсайда завезли.
– Откуда? – Бармен с удивлением посмотрел на старшего лейтенанта.
– Из Спейсайда. Так называется один из районов Шотландии, где производят виски.
– А ты откуда знаешь? – осведомилась официантка.
– Знание, Надюша, сила. А если серьезно, как-то в Интернете вычитал. Давай, Эдик, водочки, нашей русской, только смотри, паленку сразу отличу!
– Да уже никто давно подделкой не торгует.
– Ты это вон той компании ирокезов расскажи.
– Закуска?..
– Что у вас есть?
– Бифштекс с жареным картофелем и соусом.
– Салат?
– Тайский, овощной, «Радуга».
– Давай бифштекс, овощной салат, хлеб, конечно, и минералки.
– Десять минут.
– Да хоть двадцать. Я никуда не спешу. Бутылку не прячь далеко. Можешь выставить ее на стол.
– Бутылку нельзя.
– Значит, Надюше придется периодически подносить мне по сто пятьдесят.
– Это моя работа.
– Ну да.
– А как насчет массажа, Вадим? – спросил бармен и кивнул в сторону девиц.
– Посмотрим, как пойдет. А почему я Жорика не вижу?
– Недавно уехал. Так что из мужиков я один здесь, не считая повара-китайца.
– Справишься. Народу сегодня мало.
– К десяти подгребут.
– Так это хорошо. Заработаешь. – Галдин выпил сто пятьдесят граммов водки, закусывать пока не стал и сел за столик рядом с молодой парой.
Вскоре Надежда принесла ему еще водки, бифштекс, салат, хлеб и минералку.
– Приятного аппетита, Вадим.
Она пыталась кокетничать с ним. Это было понятно. Девочке хотелось устроить жизнь в Москве, а это возможно, если рядом мужчина. Пусть не бизнесмен, но хотя бы такой, как Галдин. Все не в подвале жить.
В принципе официантка была ничего, но к долгим отношениям Галдин не стремился, а обманывать девчонку считал делом подлым.
– Спасибо, Надюша. – Старший лейтенант принялся закусывать.
Компания ирокезов тем временем основательно поддала и начала шуметь. Гогот быстро усиливался. Переростки уже начинали мешать старшему лейтенанту культурно отдыхать.
Галдин позвал официантку, и она чуть ли не бегом подскочила к нему.
– Надюша, можно сказать этим недоумкам, чтобы вели себя потише?
– Ой, Вадим, я не могу, боюсь.
– Эдик?..
– Да тот еще больше боится. Был бы охранник Боря, тот мигом заставил бы парней притихнуть. Он у нас десантник, пять лет в спецназе воевал, вся грудь в медалях и орденах. Да вот не вышел сегодня, простудился.
– Ладно. – Галдин уже влил в себя бутылку, закончил с закуской, собирался рассчитаться и отправиться восвояси.
Тут чернокожая девица поднялась и потянулась, да так, что стали видны ее белые трусики. Это зацепило парней.
– Эй, тварь черномазая, сваливай отсюда! Это зал для белых! – выкрикнул лупоглазый парень.
Куна посмотрела по сторонам, особой поддержки не увидела, но не ушла. Видимо, посчитала, что в случае чего Эдик вызовет полицию, отделение которой находилось рядом, буквально за углом.
– Ты что, обезьяна, не поняла? – еще сильнее заорал парень. Рудик, сечешь, эта мартышка, обезьяна вконец оборзела, – обратился он к товарищу.
– Так проучи ее. Неужто не знаешь, как это делается? – спокойно ответил ему пацан, вальяжно развалившийся на диванчике.
– В натуре, проучу. Всякая вонючка будет нам вечер портить!.. И кто ее только трахает? – Лупоглазый подонок поднялся, в руке у него что-то блеснуло.
«Это не нож, – определил старший лейтенант. – Скорее свинчатка. Даже на девушку этот боец идет с оружием».
Галдину пришлось встать. Он подошел к столику, за которым сидели барышни, остановился.
К нему тут же подвалил лупоглазый фрукт:
– Ты чего, мужик?
– Я? Ничего, стою, никого не трогаю. А вот ты какого хрена пасть свою открываешь на девочку?
– Чего?
– Слушай, придурок, давай по-хорошему. Ты идешь обратно и тихо сидишь рядом с корешками. Либо вы всей своей гоп-компанией сваливаете отсюда, не забыв заплатить.
– А ты не охренел, мужик?
– Нет, я серьезно.
От кабинки донесся голос Рудика, видимо, старшего в этой компании:
– Ты чего там застрял, Окунь? Или алкаша испугался?
– Да я его сейчас!.. – Тут-то этот самый Окунь и совершил непростительную ошибку.
Он резко выбросил вперед вооруженную руку.
Старший лейтенант, мастер по рукопашному бою, легко отбил этот выпад и ответил хорошей боксерской двойкой. Сперва он попал по предплечью Окуня, а потом – прямо в нос.
Отморозок рухнул как подкошенный. Он вопил так, словно злобный хирург без наркоза вытащил всю его челюсть. Впрочем, и на самом деле удар был болезненный. Из носа поганца фонтаном била кровь. На это Галдин и рассчитывал. Свинчатка отлетела в сторону. Окунь корчился на полу.
Рудик и третий парень выхватили травматические пистолеты, спрыгнули с диванов и пошли на Галдина. Стволы они держали перед собой.
«А ведь будут стрелять, – подумал старший лейтенант. – Я-то от резиновых пуль увернусь, а вот девочки, сидящие за мной, – вряд ли. Да и Эдика с Надеждой выстрелы могут задеть. Хрен их знает, этих отморозков, резина у них заряжена или стальная дробь».
Посему Вадим не стал искушать судьбу. Он выхватил из-за спины «ПМ», снял с предохранителя, передернул затвор. Это не подействовало. Парни, видимо, решили, что у него тоже травмат.
Вадиму пришлось разочаровать их. Он отвел ствол в сторону и выстрелил по столу, за которым только что сидела эта троица. Один из бокалов разбился на мелкие куски. Парни обернулись, увидели, что произошло, и поняли, что у их противника не травмат, а боевой пистолет. Значит, это мент либо настоящий бандит, гораздо круче их.
Рудик поднял руки, согнутые в локтях.
– Все, мужик! Впечатлил. Извини, наш друг погорячился. Мы готовы возместить моральный ущерб.
– Мне от вас, подонков, ничего не надо. Кроме одного, пожалуй. – Он указал на Окуня, корчившегося на полу меж стульев. – Этот мерзавец должен извиниться перед девушкой. После чего вы расплачиваетесь и проваливаете отсюда. И чтобы больше вас в данном заведении не было. Если увижу, то первое, что сделаю – разнесу на куски ваш «Рендж Ровер». О продолжении и говорить не буду. Вопросы, недоумки?
– Какие вопросы? Окунь, извинись.
Лупоглазый тип поднялся.
Галдин отошел в сторону, держа на прицеле этого самого Рудика.
– Извините, девушка, – пролепетал Окунь.
Старший лейтенант взглянул на нее и спросил:
– Тебе этого достаточно, Куна?
– Да, конечно.
– Ну что ж, раз достаточно, то и ладно. – Старший лейтенант повернулся к Рудику и приказал: – Рассчитались!..
Парни бросились к стойке.
– И за бокал разбитый не забудьте заплатить, – добавил Галдин.
Два переростка рассчитались и ломанулись к выходу. Окунь хромал, едва поспевал за ними.
Куна подошла к Галдину.
– Спасибо, Вадим!
– Тебе, девонька, надо не под клиентов стелиться, а учиться. Ты зачем приехала в Россию? Чтобы стать врачом или торговать телом?
– Стать врачом, – проговорила Куна.
– Так учись.
Чернокожая девушка вздохнула и заявила:
– Уже не получится. Да и возвращаться на родину я не хочу. Здесь жизнь, пусть и такая, а там!.. – Она повернулась и села на свое место.
Вика поднялась и сказала:
– С нашей стороны будет неприличным не отблагодарить тебя, Вадим.
На втором этаже «Теремка» имелись несколько комнат, где эти барышни обслуживали клиентов.
– Что ты мне предлагаешь, «школьница»? – с усмешкой спросил старший лейтенант.
– Я могу предложить только одно. Незабываемую ночь. Хочешь, здесь. Можно и у тебя. Ведь ты живешь один, да? Бесплатно!
– Бесплатно? Как вы можете под разных мужиков ложиться? Ладно, попадется нормальный, без заскоков, которому просто необходима женщина. А если какой-нибудь из таких, как эти вот мерзавцы, которые только что ушли? Ведь такой гад тебя замордует.
– А я не обращаю на это особого внимания. Сделаю свое дело, получу бабло и свободна как птица. Мне не приходится корячиться на стройке или угождать начальнику, только и думая о том, чтобы с работы не выгнали, а то нечем будет кормить детей.