Морка неловко поднялась, отряхнула передник на выпирающем животе, опустила тушку на скамью и улыбнулась дочери.
– Уже вернулась? Так быстро? Ты не устала? Таррин о переправе договорился? – зачастила она.
Майя замялась и удивленно посмотрела на мать. Морку почти никогда не волновало самочувствие дочери, а потому Майя не знала, что ответить.
– Устала? – помедлив, переспросила она. – Нет, что ты. Мам, а что там за возок такой…
– Значит, Таррин из Мирзата уплыл? – продолжала Морка, словно не слыша.
– Уплыл-уплыл, – нетерпеливо закивала Майя и дерзко добавила: – Если б не уплыл, я б еще не вернулась. Мам, так что за возок? Это кто приехал?
– Тебе что, солнце глаза застит? Или голову напекло? – с улыбкой спросила Морка. – Не видишь, что ли…
– А почему занавеска задернута? – удивилась Майя, глядя на спальный угол, отгороженный ветхим пологом. – Чтоб куры не забрались?
– Там кот все утро спит, – поспешно объяснила Морка. – Оставь его в покое. Лучше на стол погляди, а то так ничего и не заметишь, торопыга.
– На стол? – Майя обернулась и застыла, прижав ладони к щекам. Губы ее изумленно приоткрылись.
На чисто вымытом столе лежало бледно-желтое платье, расшитое синими и голубыми цветами и зелеными листьями. Гладкая мягкая ткань сияла и переливалась в дымном полумраке хижины. Майя, утратив дар речи от восхищения, решила, что ей привиделся этот роскошный наряд неописуемой красоты, а потом встревожилась: чудеса просто так не происходят.
Она медленно подошла к столу и завороженно вгляделась в сказочное одеяние, ощущая себя невежественной замарашкой и с досадой сознавая, что не в состоянии оценить всю его прелесть.
– Ну что, нравится? – спросила мать.
– Нравится… – рассеянно повторила Майя и неуверенно потянулась к шелковистой ткани. Смысл вопроса от нее ускользнул – с тем же успехом Морка могла спросить, нравятся ли дочери звезды или озеро.
– Ты пока его не трогай, – вздохнула Морка. – Прежде грязь с себя смой. Я тебе воды согрела.
Необычно ласковая и предупредительная забота матери вкупе с появлением странной повозки и чудесного платья потрясли Майю до глубины души, и она обессиленно опустилась на скамью у стола:
– Мам, что случилось? Чей это возок? Кто в нем приехал? И куда они подевались? Это они платье привезли?
Морка, тяжело переваливаясь, подошла к очагу, взяла кружку и стала наливать горячую воду в лохань.
– Считай, повезло тебе, доченька. Купцы приехали, двое их. Наряды богачам продают.
– Наряды богачам!.. – воскликнула Майя, на миг забыв о платье, и недоуменно наморщила лоб. – А к нам зачем приехали? Мы-то у них ничего не купим. И где они, купцы эти?
– На озеро ушли, наверное. Жарко им стало. Ничего, скоро вернутся, так что ты поспешай.
– Мне спешить некуда, – возразила Майя и обиженно протянула: – Да объясни мне, что происходит, мам, а то я ничего понять не могу.
– Ну что тебе еще объяснить? – спросила Морка. – Говорю ж, повезло тебе. Но тут ты сама решай. Купцы эти из самого Теттита приехали, продают наряды знатным господам, тем, кто побогаче, – баронам и их приспешникам, супружницам ихним. Они вчера в «Тихой гавани» остановились, так Франли им и сказала, что ты – первая красавица на всю округу. Вот они сегодня с утра и заявились на тебя посмотреть.
– Утром из Мирзата приехали? Как это я их не встретила!
– Наверное, вы разминулись. Ты ж не все время по тракту шла, – заметила Морка, пристально глядя на дочь.
Майя закусила губу и промолчала.
– Знаешь, как дорогие наряды продают? – спросила Морка. – Такие вот, штучной работы, не из тех, которыми на рынке или в лавках торгуют. Купцы эти в особых повозках разъезжают и наряды тоже на особый манер показывают.
– И что с того? – буркнула Майя, недовольная тем, что сама до этого не додумалась.
– Так вот, они к богатеям домой приезжают и хорошенькую девицу с собой приводят, чтобы ее в платья наряжать и знатным господам показывать. И супружницам ихним или там шернам. А те полюбуются, глядишь, и купят что. – Морка со значением посмотрела на Майю. – Как тебе такая работа? По-моему, лучше не придумаешь. Они тебя уж давненько дожидаются.
– Погоди, они хотят, чтобы я… чтобы я в платья наряжалась?
– А я тебе о чем толкую? – воскликнула Морка. – Ну, если ты им глянешься, конечно. А деньги хорошие сулят, нам с твоим отчимом в жизнь столько не заработать. Так что давай раздевайся, вымойся дочиста, а после наряд примеришь. К нему еще сорочка шелковая прилагается, вон, на кровати лежит. А как оденешься, позову купцов. Они на тебя полюбуются и на все твои вопросы ответят.
– Ой, а жить я где буду? Дома? А Таррину про это известно? Нет, наверное, иначе бы он мне сказал…
– Ох, да не трещи ты без толку… Я знаю только, что они с Франли поговорили и сразу к нам приехали. Коли тебе дело не по нраву, так и скажи. В округе девчонок много, уж они-то такого легкого заработка не упустят. – Морка равнодушно пожала плечами, тяжело уселась на скамью и продолжила ощипывать курицу.
Майя, дрожа от восторга и изумления, разглядывала вышитые на платье цветы, похожие на широко раскрытые глаза, и представляла, что вот так и будут смотреть на нее знатные господа, когда она, в чудесном наряде, станет чинно расхаживать по богато убранному залу великолепного каменного особняка, – о домах богачей она знала из рассказов про Теттит и Икет-Йельдашей. Наверняка там будут вкусные яства и сладкое питье; все начнут Майей восхищаться, она денег заработает… А как же Таррин? Нет, без него она никуда… Голова шла кругом от бесчисленных вопросов, ответа на которые Майя не знала, но точно понимала одно: счастливый случай упускать нельзя. Если она сейчас откажется, то всю жизнь так и будет воду с озера таскать. Случай случаем, но неизвестность тревожила и пугала. Майя решила дождаться загадочных купцов и все у них разузнать – уж они-то объяснят получше Морки.
Внезапно ее осенило: сейчас ни на что соглашаться не стоит. Сначала надо все выпытать, попросить пару дней на раздумья, дождаться Таррина и с ним посоветоваться.
Майя встала в лохань у очага, стянула через голову сарафан и сорочку, отбросила одежду на скамью и осталась нагишом.
– Дай-ка я тебе помогу, – предложила Морка. – Я тут сала натопила, сейчас золы добавлю, отмоем тебя до блеска.
Майя нагнулась, зачерпнула кружкой теплую воду и полила себе на плечи.
– А где Келси с Налой? – спросила она. – Обедать пора.
– Скоро прибегут, – невозмутимо ответила Морка. – Повернись, голубушка, я тебе спину потру. Ишь ты какая стала, фигуристая! Будешь господам головы кружить, помяни мои слова.
Мать суетливо добавляла в лохань горячей воды из котла, намыливала дочери ноги топленым салом, смешанным с золой, и беспрестанно заставляла поворачиваться и так и этак. Наконец Майя вылезла из лохани и, стоя посреди хижины, освещенная яркими лучами полуденного солнца, насухо обтерла себя полотенцем. Морка, тщательно вымыв руки, помогла дочери надеть шелковую сорочку и чудесное платье.
Тяжелая ткань мягко давила на плечи, обволакивала и укутывала с головы до самых пят. Майя решила пройтись по хижине, сделала неуверенный шажок и чуть не упала – складки широкой юбки, колыхнувшись, ударили под колени. Майя опустила глаза: синие и голубые вышитые цветы рассыпались по лифу на груди, а зеленые стебли собирались в букет под шнуровкой корсажа. «Надо же, как затейливо придумано!» – восхитилась она про себя, начиная понимать, что показ нарядов – дело не простое.
– Мам, оно тяжелое, – пожаловалась она. – Не знаю даже, как в нем ходить. Может, они мне покажут?
– Покажут, не сомневайся, – ответила Морка. – Ох, я и забыла совсем, у меня соль намокла. Сбегай к старой Дригге, доченька, попроси щепотку взаймы. Только прежде платье сними.
– Соль намокла? В жару?
– Видно, вода затекла или паром размочило, – вздохнула Морка. – Сбегай к Дригге, чего тебе стоит?
– Лучше Налу пошли, – заявила Майя. – Не мое дело – за солью бегать.
– И где та Нала? – возразила мать. – Ты ж быстрее обернешься. Ну давай, а я тебе переодеться помогу.
Спустя четверть часа Майя, возвращаясь от Дригги с плошкой соли, еще со двора услышала голоса гостей, но, как только вошла в хижину, все умолкли.
Выглядели купцы странно. Майя представляла себе высоких почтенных мужчин в богатой одежде или совсем уж сказочных персонажей – смуглых, с острой бородкой и золотыми кольцами в ушах и на пальцах. Увы, гости больше походили на неотесанных гуртовщиков с мирзатского рынка. Высоким был только один – мускулистый громила с длинными сальными черными волосами, переломанным носом, шрамом на щеке и грубыми, мозолистыми руками. Его светловолосый косоглазый спутник, ростом чуть повыше Майи, стоял спиной к очагу, ковыряя в гнилых зубах щепкой. Он окинул девушку похотливым взглядом, выплюнул щепку и отвел глаза. Вместо пояса его рубаха была обвязана веревкой, на которой болтался острый железный костыль. Деревянные башмаки с железными носами дробно постукивали по земляному полу.
Морка по-прежнему сидела у очага, потрошила уже ощипанную курицу и швыряла внутренности в огонь. Майя оглядела хижину: платье исчезло.
– А вот и наша красавица явилась! – Морка встала и вытерла руки о передник. – Ну как, сгодится она вам?
– Мам, я соль принесла, – смущенно сказала Майя.
– Соль? Ах, соль! – встрепенулась Морка. – Поставь в кладовую. Спасибо, доченька. Вот, господа к тебе пришли с предложением.
– Совершенно верно, с предложением мы пришли, – забормотал светловолосый.
Майя молчала, ожидая, что ей скажут дальше. Высокий здоровяк мрачно уставился на нее. Косоглазый переминался с ноги на ногу и наконец произнес:
– А не выпить ли нам по стаканчику? – И, обращаясь к Морке, осведомился: – Или нам с вами, хозяюшка, лучше перемолвиться наедине? В общем, как вас устроит.
Тут Майя окончательно поняла, что без совета Таррина ей не обойтись. Ясно было, что гости – никакие не купцы, а их слуги, которые задурили Морке голову. Майя решила узнать, у кого они работают, а потом дождаться Таррина и вместе с ним пойти к настоящему хозяину.
«Хорошо, что я сообразительная уродилась, – подумала она. – На матушку надежды нет, придется самой во всем разобраться, показать им, что не все здесь недоумки».
– Мне платье надеть? – спросила она у высокого мужчины.
– Платье? Нет, не сейчас, – отрывисто буркнул он и умолк.
– Ага, платья потом будут, – пообещал косоглазый, торопливо вытаскивая руку из кармана штанов. – А ты девушка ладная, складная, нам вполне подходишь.
– Надеюсь, вы понимаете, – решительно начала Майя, припоминая, как вел себя знакомец Таррина, барышник, – что незамедлительно заключать сделку мне сейчас не с руки. Я должна переговорить со своим… с отчимом, а потом мы вас известим. Позвольте узнать, как с вами связаться? – осведомилась она, весьма довольная своим красноречием.
Косоглазый визгливо хихикнул и ничего не ответил.
– Ничего страшного, доченька, – успокоила ее Морка. – Господам все понятно. Они сейчас выпьют с нами на дорожку и уедут себе в Мирзат. Ты садись за стол, не стесняйся.
Майя только сейчас заметила, что на столе стоят четыре покорябанных оловянных кубка – в доме таких не водилось, – уже наполненные до краев. Внезапно ей пришло в голову, что, наверное, это такой обычай – как плевок на ладонь или символический мельд в счет оплаты, – и, пригубив вино с купцами, она невольно согласится на их условия. «Нет уж, меня не проведете, – подумала она. – Матушка только о деньгах печется, но я торопиться не стану. Тут хорошенько поразмыслить надо».
– С превеликим удовольствием, – чинно ответила Майя. – Только без обещаний. Выпить – выпью, но сделку заключать пока не стану. – Она мило улыбнулась косоглазому, решив, что высокий здоровяк внимания не заслуживает, и опустилась на скамью.
– Да-да, разумеется, – забормотал косоглазый, усаживаясь рядом с Майей.
Громила остался стоять. Морка села напротив, взяла сразу два кубка. Почему-то руки ее дрожали, а на лбу выступила испарина. Майя решила, что это из-за зноя и духоты: тяжело летом ребенка вынашивать.
– Мам, тебе нездоровится? – обеспокоенно спросила она.
– Благо есть чем здоровье поправить, – рассмеялась Морка. – Не волнуйся, скоро пройдет. Вот, возьмите, господин хороший, а это Майе…
Здоровяк молча перегнулся через стол и взял у Морки кубок, который она протягивала дочери. Морка закусила губу. «Это она от досады, – подумала Майя. – Может, мы и бедные, но по чести вести себя умеем». Косоглазый передвинул еще один кубок по столешнице, и мать вручила вино Майе.
– Ну, ваше здоровье! – визгливо произнесла Морка.
Майя пригубила теплого желтого вина – странный, приторный вкус напоминал лакричный леденец, который она однажды попробовала на рынке в Мирзате. Вино ударило в голову, но Майя крепилась и не подавала виду, не желая выказывать перед гостями детскую наивность (Таррин как-то объяснял, что юные девушки в винах не разбираются, потому что им опыта не хватает).
– Очень вкусно, – промолвила она и сделала глоток побольше. – Йельдашейское?
– Эге, да ты у нас и красавица, и умница! Отлично! – воскликнул косоглазый, потянулся к Майе, развязно потрепал ее по плечу, рассмеялся и отвел взгляд.
Майя смущенно отхлебнула еще вина, стараясь перебить сладостью зловонное дыхание косоглазого. «Зубы насквозь сгнили, – определила она. – Ничего, при случае я его хозяину нажалуюсь. Ишь выдумал руки распускать! Вот только ссориться с ним пока не стоит, а то гадостей про меня наговорит». Она отодвинулась чуть дальше по скамье и вежливо заметила, чтобы поддержать разговор:
– Платье очень красивое и вышивка изумительная – цветы как живые. Вам возок для нарядов нужен, чтоб не мялись? И чтобы пылью их не запачкало?
– Да, именно для этого, – ответил косоглазый. – Там, в возке, еще роскошнее платья есть.
– Правда? – поразилась Майя.
– А как же! – воскликнул он и одним глотком осушил кубок. – Хочешь посмотреть? Допивай вино, и пойдем, я тебе все покажу.
– Потом допью, – нетерпеливо отмахнулась Майя. – Я наряды хочу поглядеть.
– Допей, там всего глоточек остался, – вмешалась Морка.
– Что, слишком крепкое? – рассмеялся косоглазый. – С непривычки в голову ударяет, это верно. Ничего, подрастешь – полюбишь.
– Мне и сейчас нравится! – дерзко заявила Майя, залпом допила вино и направилась к выходу.
Громила последовал за ней, пригнувшись в дверях, чтобы не задеть притолоку. От полдневного зноя все оцепенело: не шелестела листва на деревьях, высокое небо отражалось в глади озера, птичий щебет умолк, даже волы у платанов перестали топтаться и мотать головами, отгоняя мух. Жаркое безмолвие нарушал только еле слышный рокот водопадов. «Вот уедут торговцы, пойду искупаюсь, – подумала Майя. – Куда это Нала с Келси подевались, им обедать давно пора. Ох, скорее бы на наряды взглянуть!»
Пересекая заросший сорняками двор, Майя запуталась в побегах вьюнка, споткнулась и едва не упала. Голова кружилась. «Это от вина, – решила Майя. – Эх, не вовремя Таррин в Теттит уехал! При нем косоглазый не стал бы руки распускать. Ничего, я с ним сама разберусь, не маленькая, пора бы и научиться наглецов отшивать».
Она подошла к возку, покачнулась, закрыла глаза и прикусила палец, чтобы развеять туман в голове. Громила молча приподнял ее и усадил на железный приступок у дверцы возка.
Кроны платанов зелеными пятнами расплывались перед глазами. Майю замутило. Она зажмурилась, помотала головой – не помогло. Все вокруг плыло и дрожало.
– Сейчас я… – хмуро обратилась она к громиле, но тот деловито разомкнул дужку замка, отодвинул засов и распахнул дверцу.
Майя ткнулась головой в колени; краешек дверцы задел левое плечо.
– Как там дела, Парден? – спросил косоглазый.
Громила кивнул и поставил Майю на ноги.
– Ну что, красавица, заходи, взгляни на наряды, скажи, хороши или нет, – велел косоглазый. – Только погромче, чтобы всем слышно было.