Между тем, последний рывок требовалось сделать либо стремительно, на одном дыхании, либо незаметно, просочившись через бреши и прочие лазейки. А иначе… как с тем секретным поездом. «Так не достанься ты никому!» Ракета в куски, а весь форт в щебень. Или что похуже – весь город и окрестности в хлам, вместе с гарнизоном, жителями и штурмующими войсками. Из головы никак не шли слова генерал-полковника о чумовой мощности новой немецкой ракеты.
- Ров нам не пройти, - сказал Филин, изучив обстановку. – Требуется подкрепление и огневое прикрытие.
- Всё наше подкрепление во второй линии, - спокойно сказал Васнецов. – А в третьей – огневое прикрытие.
- Ну да, - Филин хмыкнул. – Огневое в самом прямом смысле.
Во второй линии окопов остались раненые, а третью, бывшую для немцев первой, уже занял заградительный отряд Ворончука. Весьма необычный отряд по вооружению. На три полные роты имелась всего дюжина пулеметов, зато несколько десятков огнеметов и приличный запас горючей смеси.
Батальону Васнецова тоже перепало «зажигалок» – при штурме зданий и сооружений огнемет бывает полезнее гранаты, но главная «жгучая сила» была сосредоточена в засадном полку. Начальство Ворончука так и не оценило сговора между капитаном СМЕРШ и бывшими штрафниками, поскольку в легенду о «неубиваемых» немцах пока до конца не верило, но просьбу Василия удовлетворило. За сутки в его подразделение свезли огнеметы, казалось, со всех подразделений и со всех складов фронта.
- Выманить бы их, заставить спуститься в ров, устроить там рукопашку, а под шумок проникнуть в форт хотя бы двумя-тремя группами. Пару слабых мест вижу прямо отсюда, но на чистом глазу там не просочиться, требуется шумовое прикрытие с ажиотажем и дымовая завеса.
- Выманить – это мечты гимназистки. Какого черта они полезут в ров? Там по плану наша братская могила, а не их.
- Да я понимаю, но пока других мыслей нет.
- Кому спим, отцы-командиры? – В штабном блиндаже вдруг появился капитан Ворончук. Да не один, а в приятном, но категорически неуместном сопровождении. С ним в окопы первой линии прибыла доктор Ерёмина.
- Вы чего здесь? – Удивленно спросил Филин.
- Две головы хорошо, а три лучше, как сказал Змей Горыныч, удирая от богатыря, - Ворончук усмехнулся. – Я услышал краем уха, выманить хотите? Кого? Берсерков? Думаете, они там есть?
- А ты так не думаешь? На кой ляд тогда заготовил столько огнеметов?
- Я ж не спорю, просто спросил. В окопах-то ни одного не оказалось. Вот и задумался.
- Все они там, я уверен, - заявил Филин и кивком указал на форт. – Смотри, что на карте. Железная дорога. Кроме того, что ракету могли доставить только по ней, так ещё и секретный поезд могли отправить только из того места, где есть подъездные пути. Всё сходится.
- Так-то да, - капитан Ворончук кивнул. – Ну, и как будем выманивать?
- Пока мыслей нет, - ответил подполковник Васнецов.
- Есть одна, - вдруг возразил Филин. – Вам она может не понравиться, но… беру всю ответственность на себя.
- Вся ответственность всегда на командире, - Васнецов взглянул на Никиту с подозрением. – Опять провокацию замыслил?
- Исключительно с моим личным участием, - поспешно уточнил Филин. – Вот смотрите, этих берсерков спровоцировать нельзя, они боевые бараны. Но ведь командуют ими не менее боевые горные козлы, а что отличает эту породу фашистского рогатого скота? Самовлюбленность и непомерный гонор. Вывод следует хотя бы из того факта, что они напоказ выставляют отличительные знаки дивизии «Эдельвейс» и даже горные очки у них при себе. Или вспомните фальшивого «майора Золкина». Он же считал себя сверхчеловеком, на полном серьёзе. Непобедимым полубогом.
- Я понял, к чему ты клонишь, - перебил Никиту подполковник Васнецов. – Хочешь выйти на бруствер и бросить вызов этому «майору»? Да он просто пристрелит тебя, и вся дуэль.
- В этом весь смысл! – Филин коротко рассмеялся, хотя говорил скорее о трагичном, чем о смешном. – Меня пристрелят, а я встану и покажу им фигу с маслом! Получится вызов, да ещё какой! Для большей внятности картины, конечно, неплохо ещё парочку бойцов так засветить… я с ними поговорю. Ну и обозначить место и оружие. Тогда этот «майор» уж точно примет вызов. Гордость тевтонского рыцаря в нем взыграет.
- Рассуждаешь, как… малолетний преступник, - Васнецов поморщился. – Здесь серьёзное дело, Филин, война, а не драка в подворотне. Взрослые люди с обеих сторон… не считая тебя, как выясняется. Не поддастся этот фриц на такую детскую провокацию.
- А я думаю, поддастся, - вдруг поддержал Филина капитан Ворончук. – Нормальная провокация, что вам не нравится?
- Вот! – Филин поднял кверху палец. – Люди устроены проще, чем вы думаете, товарищ подполковник. Взрослые или нет, без разницы. Наказать зарвавшегося наглеца, особенно если он у тебя что-то стырил и теперь этим бахвалится, никто не удержится. Просто инстинкт сработает!
- Особенно, если у немца достаточно берсерков, - подала голос Ерёмина. – С психологической точки зрения, Филин прав.
- С тактической тоже, - сказал Ворончук. – Ну, так что?
- Хорошо, - нехотя согласился Васнецов.
- Ну, вот и придумали, - капитан потер руки. – Раз вы приглашаете в гости берсерков, мы тоже идем к вам.
- Только не начинай их жечь, пока мы приходим в себя и проникаем в форт, - предупредил Филин. – Рукопашный бой должен быть достоверным. Ребята в курсе, как драться с этим контингентом, лопатки у всех заточены…
…В сценарии первого акта спектакля Филин допустил ошибку. Разведчики встали в полный рост на бруствере, как и задумывалось, поэтому пулеметная очередь не только продырявила всех троих, но ещё и свалила в окоп. Поняли немецкие пулеметчики, что на второй заход пошла всё та же троица, или нет, осталось загадкой. Но на этот раз стрелять начали не сразу. Разведчики успели пройти несколько метров и только тогда их снова уложили на землю, теперь уже из двух пулеметов.
Было невероятно больно. Момент, когда разведчики проваливались в холодное ничто и тут же возвращались обратно, стирал боль, но не обнулял память о ней. Третью экзекуцию все выдержали, но Покровский заявил, что после четвертой вернется в окопы «и можете меня сжечь». Правда, чуть подумав, добавил, что вернется туда лишь перекурить.
Вид поднимающихся с земли разведчиков, наконец, озадачил пулеметные расчеты и четвертого расстрела не последовало. Залитая кровью, но стоящая в полный рост группа производила ужасающее впечатление. И, видимо, даже на тех из немцев, кто понимал, в чем тут дело. До слуха разведчиков донеслись отзвуки команд, но выстрелы и взрывы звучали только где-то вдалеке, на других направлениях.
В окопах, где занимал позиции штрафбат, стояла и вовсе гробовая тишина.
Решив, что «майор Золкин» всё видит и слышит, Филин вынул из-за голенища ту самую Гришанинскую финку и сильным броском воткнул её в землю.
- Майор! Я знаю, что ты здесь! За тобой должок! Жду тебя на разговор! Можешь прихватить свою кодлу, посмотрим, какие они неуязвимые в рукопашной!..
…- Не сработает! – Подполковник Васнецов мотнул головой. – Говорил же, босяцкий это вариант, для гопников!
- Ещё не вечер, - Ворончук смотрел на разведчиков, как зачарованный. – Этого зрелища я никогда не забуду.
- Если их застрелят ещё раз, всё может сорваться, - сказала Ерёмина. – Они потеряли много крови. И вытерпеть столько боли… может не выдержать психика!
- Они ведь не должны чувствовать боль, - Ворончук бросил вопросительный взгляд на доктора.
- Это в теории, - Ерёмина зябко повела плечами. – Кошмар какой-то… дикость!
- Вот! – Вдруг воскликнул подполковник. – Немцы! Видите, откуда выползают?!
- Подземные ходы, - Ворончук оживился. – Надо засечь! Надеюсь, Филин их видит! Поднимайте людей, Васнецов! В атаку!..
…Филин увидел немцев, когда они уже начали спускаться в ров, на краю которого с другой стороны стояла троица. А вот старшина Бадмаев ухитрился с высоты своего невеликого роста засечь один из тайных люков у самой стены форта. Когда за спиной грянуло «ура!» и навстречу фрицам покатилась волна штрафников, именно старшина взял правильный курс.
Филин сразу понял, что Бадмаев идет куда нужно и побежал за ним. Покровский двинулся замыкающим, что вовсе не упрощало его боевую задачу. Немцев становилось всё больше, поэтому в тылу ты или на фланге, вскоре уже не имело значения.
В нижней точке рва закружились водовороты из яростно дерущихся бойцов, и разведчикам пришлось пробиваться методом волчка. Троица развернулась спиной к воображаемому центру треугольника и принялась кружить, отбиваясь от немцев и постепенно смещаясь к форту.
Уложить этих берсерков оказалось даже труднее, чем диверсантов «Золкина». Штрафники старались, рубили лопатками и пришивали фрицев к земле штыками, но вывести врага из строя удавалось только напрочь лишив его головы или рук.
Багровые фонтаны били отовсюду и во всех направлениях. Очень скоро холодная земля перестала впитывать кровь и каждый шаг по ней начал сопровождаться противным липким чавканьем, которое не могли заглушить ни топот, ни вопли, ни хрипы, ни стоны. Все, кто оставался пока ещё цел в этой мясорубке, сделались похожими на разведчиков – теперь униформа на штрафниках и на берсерках имела один и тот же бурый цвет.
Филину и его группе этот момент был выгоден. Теперь даже с десяти шагов их нельзя было отличить от других бойцов, тоже залитых кровью с головы до ног. Впрочем, капитан о маскировке не думал. Ему требовалось пробиться к стене, очутиться в мертвой зоне – и для пулеметов, и для глаз «майора Золкина»…
…- Не вижу их! – Не отрываясь от бинокля, крикнул Ворончук. – Все смешались! Не понять даже, где наши, а где немцы.
- Немцы! – Эхом отозвался подполковник Васнецов. – Подкрепление! Дьявольщина! Сколько же их там?! Тысяча? Наши отступают!
- Мой выход! – Ворончук положил бинокль. – Командуйте своим бойцам вернуться на позиции.
- Что-то не так! – Васнецов напружинился и подался вперед. – Я не понимаю! Это… чертовщина какая-то!
Ворончук вернулся на прежнее место и вновь поднял к глазам бинокль.
Васнецов был прав. Происходящее на поле боя выглядело странно. Половина окровавленных немцев, как по команде, словно один организм, вдруг ушла на правый фланг и прорвалась в тыл штрафникам – вклинилась между ними и первой линией окопов. Подкрепление из форта и вовсе не стало тормозить и прорвалось дальше, ко второй линии. Никаких егерей-командиров в строю не было, но действовали берсерки очень четко, слаженно и даже хитро. Ничего подобного никто из офицеров ещё не видел и как с этим всем быть – не знал.
Из окопов, где ждали приказа заградительные роты, прозвучали несколько выстрелов, но это были скорее всего сигнальные выстрелы в воздух.
- Ими будто бы кто-то управляет, - сказал Ворончук. – Неужели у каждого имеется какой-то приемник? Я не вижу ничего похожего в их экипировке.
- Не о том задумались, капитан, - Васнецов взял автомат. – Нас окружают и перевес по всем статьям на стороне противника. Даже если поднимете своих подчиненных в атаку, в этом бою мы не победим.
- Ну, это вилами на воде… - Ворончук снова попытался разглядеть в бинокль, что происходит у самых стен форта. – Движения нет. Надеюсь, это значит, что Филин прорвался. Можем приступать к выполнению своей части плана!
* * *
Филин заметил, как вдруг преобразились берсерки, но размышлять о причинах и следствиях не имел ни желания, ни времени. Секретные миниатюрные приёмники имелись теперь у каждого берсерка, или у сыворотки выявился побочный эффект, Никите было до лампочки. Как в случае, если сыворотка подчиняла всех «берсерков» одному неизвестному кукловоду, так и если этот начальник командовал бешеными манекенами по радио, Филин знал одно – этого командира следовало уничтожить. Но это была задача Васнецова. Капитан Филин имел свою боевую задачу – найти, обезвредить и удержать до подхода своих секретную немецкую ракету. Хотя бы найти и вырубить стартовую систему.
По тоннелям, в которые попали разведчики, пробравшись по подземному ходу под фортом, запросто могли ездить машины. Ширина и высота позволяла. Ориентироваться в них условно помогали трафаретные надписи, но знаний Филина не хватало и гидом заделался Покровский, у него с немецким языком было чуть получше.
- Налево лаборатории, - когда разведчики очутились на перекрестке тоннелей, сообщил ефрейтор, - направо что-то связанное с радио, а прямо опасная зона. Ещё тут знак непонятный.
- Нам прямо, - заявил Филин.
- Прямо плохо, - возразил Бадмаев. – Мертвый ветер. Дуть нету, ветер есть.
- «Мертвый ветер»? Отравляющие газы там, что ли?
- Нет. Ещё больше плохо. Туда надо, - старшина указал вправо. – Радио.
- А в лабораториях что? – Филин повертел головой, как бы в поисках ещё какой-то подсказки.
- Оттуда немцы пахнет. Там шулмас.
- То есть, там немцев сывороткой накачивают? Интересно.
- Вам своей мало? – Хмуро спросил Покровский. – Заполировать хотите, как водочку пивком?
- Поговори у меня, - Филин дал отмашку. – Прямо! И тихо!
В глубоких и хорошо укрепленных тоннелях немцы запросто могли укрываться от обстрелов любым калибром, но почему-то до самых дверей «опасной зоны» разведчикам не встретился ни один «шулмас» или нормальный солдат. Только у входа в запретный отсек стоял самый обычный пост из двух часовых и одного свободного охранника, который прогуливался в пределах десяти шагов от двери и обратно, попутно заглядывая в два боковых коридора. Поскольку перед «зоной» главный тоннель изгибался, приближение разведчиков немцы заметили в последний момент.
Филин и Покровский попытались пригвоздить охрану ножами с дистанции, и попали хорошо, точно, сильно, однако фрицы оказались «под сывороткой», поэтому свалить их таким способом не удалось. Пришлось бросаться вперед и работать лопатками, благо высота потолков позволяла замахнуться.
Бадмаеву достался не «шулмас», но старшине всё равно пришлось повозиться. Подготовлен третий охранник был весьма неплохо. Поначалу он даже свалил Бадмаева серией точных отработанных ударов и собрался уже ткнуть старшине в бок ножом, но охотник каким-то непостижимым образом вывернулся и неожиданно очутился у немца за спиной. Охранник попытался отмахнуться и уйти вперед кувырком, но Бадмаев успел взять его в захват за шею и придушить. Когда немец обмяк, старшина усилил нажим и резко крутанул голову противника. Послышался хруст, тело врага пару раз дернулось в конвульсиях и обмякло окончательно.
Тем временем Филин ухитрился сбить своего оппонента с ног и точно рубануть ему по шее. Немец на миг замер, но затем снова начал шевелиться, даже попытался встать, и капитану пришлось довести «частичную разборку» этой живой машины до конца.
Покровскому повезло меньше. Он молотил с такой частотой, что мог бы изрубить своего противника в капусту, но хромала точность и сила ударов, да и фриц довольно ловко уклонялся и блокировал удары. Пришлось навалиться втроем.
Даже с учетом этой задержки, сработали разведчики быстро. А главное – почти не нашумели. Оставалось только вскрыть замки и уже спокойно заглянуть в «запретную зону».
Дверь оказалась обычной, дубовой, обитой тонким железом. Два врезных замка тоже не выглядели шедевром инженерной мысли. Будь у Филина при себе отмычка – пять минут работы. Но у капитана не было даже проволоки, а на поиски чего-то подходящего не оставалось времени.
- Дверь внутрь открывается, - заметил Покровский. – Странно.
- Навались! – Не долго думая приказал Никита.
Ломаясь, замки мстительно брякнули, но это уже не имело значения. Разведчикам в любом случае пришлось раскрыть свое присутствие и пошуметь. За дверью им открылась большая комната или этакая лоджия, без одной стены.
Примыкала эта комната-ниша к просторному круглому помещению без потолка и с гигантской бетонной воронкой вместо пола, над которой зависла, зажатая ажурными фермами, ракета. То есть, разведчики пришли, куда требовалось, вот только подойти к объекту им мешали десятка два немцев в рабочих комбинезонах и халатах, которые суетились вокруг ракеты. Плюс в технической комнате обнаружился десяток военных. Четыре берсерка и несколько егерей.