Казалось, люди въ аэропланахъ и у механизмовъ нѳ замѣчали этого адскаго шума и вихря. Ихъ глаза была устремлены на офицера, сидящаго въ стеклянной будкѣ у стѣны. Передъ офицеромъ бѣлѣлъ щитъ управленія. Голова офицера была закрыта толстымъ звуконепроницаемымъ шлемомъ съ телефонными трубками на ушахъ. Онъ одинъ слышалъ голосъ изъ центральнаго поста, И теперь, повинуясь этому голосу, онъ нажалъ кпопку. На бѣлой доскѣ загорѣлась яркая надпись:
— Приготовиться.
Такія же надписи вспыхнули въ разныхъ концахъ подземелья. Летчики скосили глаза на свои контрольные приборы. Нажимъ другой кнопки, — и экранъ передъ офицеромъ посвѣтлѣлъ. Въ немъ отразилось вечернее время, зады деревни съ ея огородами, стандартными кустами малины, чучелами, съ глядящими въ небо журавлями колодцевъ.
Реагируя на новый телефонный приказъ, офицеръ нажалъ другую кнопку. Къ общему шуму примѣшался могучій гулъ. Заработали мощные электромоторы, приводящіе въ движеніе крышу подземнаго ангара. Потолокъ сталъ плавно отходить. На мигъ всѣ головы поднялись къ ясному, позолоченному закатомъ небу. Тяжелое плетеніе стальныхъ фермъ отходило. Все больше неба, все больше свѣта. Летчики, какъ по командѣ, опустили очки на глаза.
Новая кнопка. Рубильникъ, моторы.
Передняя катапульта со стоявшими на ней четырьмя аэропланами, быстро и плавно продвинулась къ прорѣзу въ потолкѣ и выбросила въ воздухъ свою ношу. Взлетѣли два истребителя, за ними еще два. Воемъ моторовъ загудѣли пустые фанерные домики. Черезъ двадцать секундъ на мѣстѣ первой катапульты была новая, и съ нея четыре машины взвились навстрѣчу одиноко летящему надъ самой землей англійскому аэроплану.
Его изображеніе въ панорамѣ главнаго поста дѣлалось все больше, яснѣе. Онъ подошелъ такъ близко къ землѣ, что истребителя не рѣшались его атаковать. Командиру подземной зоны нужно было уже выпускать въ воздухъ всѣ свои аппараты. Они должны были летѣть вдогонку за прошедшими главными силами англичанъ. А этотъ дурацкій одинокій англичанинъ грозилъ смѣшать всѣ карты.
Посылать истребители — значило сознательно идти на столкновеніе вылетающихъ изъ подъ земли машинъ съ этимъ безумцемъ Надо было задержать вылетъ своихъ истребителей, пока не собьютъ апглпчапнна.
Маіоръ въ бѣшенствѣ рвалъ телефонъ. Адъютантъ помчался въ лифтѣ наверхъ, чтобы руководитъ попыткой снять англичанина съ земли. Солдаты наверху, припавъ на колѣно, посылали въ воздухъ ружейные залпы. Изъ-подъ фанерныхъ щитовъ, изображающихъ кучи навоза, на автомобиляхъ засверкали пулеметныя очереди.
Макъ Скоттъ подходитъ къ землѣ. Радіусъ его праваго виража все уменьшался. Стрѣлка альтиметра быстро склонялась къ нулю.
Еще хоть нѣсколько минутъ. Держа одной рукой штурвалъ, онъ другой лихорадочно настраивалъ радіо-передачу. Прошла минута, пока флагманъ отозвался на позывные и Макъ Скоттъ могъ передать ему о томъ, гдѣ онъ и что дѣлается подъ німъ. Глазами пытаясь сосчитать открывшіяся щели аэродромовъ, онъ сбился и въ концѣ концовъ просто сообщилъ:
— Очень много, не успѣю сосчитать. Постараюсь, чтобы ихъ было меньше.
Лейтенантъ бросилъ аппаратъ и вызвалъ къ телефону штурмана.
— Планирую спиралью. Бросай въ щели.
— Слушаюсь. Бросаю въ щели.
Машина снижалась. Она со свистомъ неслась надъ зоной подземныхъ аэродромовъ. Казалось, она ищетъ столкновеній съ подымающимися истребителями.
Видя въ своихъ экранахъ аэропланъ англичанина, который, какъ помѣшанный, кружится спиралью надъ выходными отверстіями аэродрома, полковникъ прекратилъ выпускъ истребителей.
Катапульты замерли. Наступила растерянность. Уже нѣсколько минутъ ни одинъ изъ десяти аэродромовъ не выпускалъ въ воздухъ своихъ машинъ. Маіоръ отдалъ приказъ:
— Командиру седьмого отряда въ одиночку таранить противника.
Но прежде, чѣмъ адъютантъ передалъ приказъ по назначенію, казематъ командира зоны вздрогнулъ отъ страшнаго взрыва. Погасъ свѣтъ. Широкая трещина легла поперекъ стекла панорамы. Медленно, точно съ задумчивости, осѣла стальная труба перископа вмѣстѣ съ бетоннымъ перекрытіемъ. Кучи земли, осколки бетона рухнули въ подземеліе.
Штурманъ думалъ, что промахнулся. Первая двухсотпятидесяти килограммовая бомба, вмѣсто щели аэродромныхъ воротъ, упала на крышу корчмы.
Макъ Скоттъ не зналъ, что подъ этой крышей былъ мозгъ всей зоны. Онъ крикнулъ въ микрофонъ;
— Внимательно. Штурманъ, вы шляпа. Если еще разъ промахнетесь...
Штурманъ и самъ зналъ, что этого сдѣлать нельзя. Остались три бомбы. Машина неслась въ почти бреющемъ полетѢ надъ землей. Предметы на земной поверхности мелькали, какъ бѣшенные. Въ прицѣлъ нельзя было поймать ничего... Штурман рванулъ рычагъ сбрасывателя, освобождая слѣдующую бомбу.
Силой взрыва машину подбросило съ хвоста такъ, что Макъ Скоттъ съ трудомъ ее выравнялъ. Она ушла отъ Земли, едва не задѣвъ трубы домовъ.
Но зато сквозь стекло пола, лейтенантъ увидѣлъ, какъ взметнулись вверхъ огороды. Огромнымъ паукомъ поднялась изъ подъ земли катапульта. Черный дымъ, языки пламени скрыли остальное.
Теперь высота была такая, что ея не хватитъ больше, чѣмъ на одно сбрасываніе. На слѣдующемъ аэропланъ воткнется въ землю. Макъ Скоттъ приказалъ:
— Залпъ двумя бомбами,
И тотчасъ же почувствовалъ, какъ мощнымъ потокомъ воздуха машину швырнуло впередъ. Всѣ стекла въ полу аэроплана вылетѣли внутрь рубки.
Кратеръ вулкана скрылся надъ деревней. Въ него посыпались домики. На воздухъ поднялись въ безпорядкѣ сцѣпившіеся истребители и грудой рушились обратно. Пламя взвилось выше, чѣмъ шелъ Макъ Скоттъ.
Бомбы кончились. Но тамъ впереди раскрылись ворота еще одного подземелья.
— Дотянуть бы, только дотянуть туда — мысли въ головѣ Макъ Скотта неслись быстрѣй, чѣмъ его машина надъ землей.
— Прощайте, штурманъ,— крикнулъ онъ въ микрофонъ.
— Да здравствуетъ старая Анг....
Макъ Скоттъ рванулъ на себя штурвалъ, машина задрала носъ. Въ его мозгу вихремъ понеслись образы. Узкое лицо Уйтлея, Элленъ. О’Каннель.
— Сухіе у тебя мозги, Тэди, — мелькомъ подумалъ Макъ Скоттъ, и прежде чѣмъ задравшаяся машина успѣла скользнуть всѣмъ своимъ огромнымъ тѣломъ, онъ повалился на штурвалъ, отжимая его отъ себя. Аэропланъ повалился на носъ. Струя вѣтра съ воемъ ударила подъ разбитый козырекъ колпака, сорвала у Макъ Скотта очки и шлемъ. Лейтенантъ съ силой далъ правую ногу, направляя аппаратъ въ зіяющую щель аэродромныхъ воротъ.
Катапульта подходила къ свѣтлому зѣву выхода, когда надъ нее низверглась черная тѣнь аппарата Макъ Скотта. Дробя и ломая стальное плетеніе фермъ, аэропланъ сорвалъ съ фундамента катапульту и врѣзался въ гущу выстроенныхъ на ней истребителей. Сразу нѣсколько машинъ загорѣлось. X. Л. Д. былъ слишкомъ великъ, чтобы исчезнуть подъ землей. Его хвостъ торчалъ надъ землей. Веселые языки пламени хлопотливо лизали смятый металлъ фюзиляжа. Оні поднимались навстрѣчу такому же пылающему закатному небу.
ИЗЪ ЗАПИСОКЪ ФЕЛЬДМАЙОРА ФУКСА.
Къ 21 ч. 00 м.
Вторыя сутки фонъ Бетковъ живетъ на никотинѣ. Садясь за машинку или къ аппарату прямого провода въ большой штабъ, я не попадаю пальцами въ клавиши. До меня какъ изъ-за ватной стѣны доносится голосъ начальника штаба. Онъ дѣлаетъ очередной докладъ. Онъ желѣзный, этотъ генералъ...
Фонъ Бетковъ и его начальникъ сидятъ другъ противъ друга, подтянутые и настороженные. Командующій, не спуская глазъ съ разложенной на столѣ карты, ловитъ каждое слово начальника штаба, Тотъ сухо докладываетъ:
— ...Далѣе, въ районѣ третьей арміи, французскіе бомбовозы пытались проникнуть къ нашимь узловымъ желѣзнодорожнымъ путямъ. Они отбиты съ потерями. Однако, одной французской штурмовой эскадрильѣ удалось прорваться къ скрещенію стратегическихъ автострадъ около Франкфурта-на-Майнѣ и внести панику въ моментъ прохожденія химическихъ войскь. Имѣли мѣсто повреждения бомбами балоновъ съ газами. Только предусмотрительность младшаго команднаго состава спасла части отъ катастрофы, но все же отмѣчено нѣсколько отравленій газами.
Фонъ Бетковъ поднялъ отъ карты красные отъ безсонницы глаза.
— Опять штурмовики. Я же предупреждалъ васъ, генералъ: максимумъ вниманія охранѣ войскъ отъ налетовъ. Я прошу васъ...
— Ваше превосходительство, — голосъ начальника штаба сталъ еще суше. — Войска сами зѣваютъ. Мы невсевѣдущи и невсевидящи. Французскіе штурмовики идутъ на бреющемъ полетѣ по сто километровъ вглубь нашего расположенія
— Какъ на бреющемъ?
Въ голосѣ начальника штаба промелькнула усмѣшка.
— Да, ваше превосходительство, мѣстами высота достигаетъ всего пятнадцати метровъ. Борьба средствами однихъ только воздушныхъ силъ невозможна. Часто наши истребители ихъ просто не видятъ. Я уже докладывалъ о необходимости затруднять продвиженіе противника надземными средствами обороны. Часто французы пользуются долинами вѣдь мы же преодолѣли, ваше превосходительство, эту возможность, я изволилъ вамъ докладывать,
— Нужно телеграфировать въ штабъ.
— Пѣхота сама должна обороняться пулеметами. Здѣсь, собственно говоря, даже не нужна зенитная артиллерія. По моему одна огневая завѣса пулеметовъ могла бы остановить любую атаку штурмовиковъ. Особенно страдаетъ отъ французовъ сейчасъ пѣхота.
Фонъ Бетковъ повернулся ко мнѣ:
— Со словъ начальника штаба вы передайте въ штабъ телеграфный докладъ: мы снимаемъ съ себя отвѣтственность за все, что лежитъ ниже ста метровъ и будетъ прорѣзано войсками. Мы еще разъ указываемъ главному командованію, что пѣхотнымъ частямъ должны быть приданы немедленно офицеры воздушныхъ вооруженныхъ силъ для связи и инструкцій, Немедленно...
Онъ раздраженно ткнулъ окурокъ въ переполненную пепельницу и протянулъ руку за свѣжей сигаретой. Начальникъ штаба молчалъ. Фонъ Бетковъ спросилъ:
— Все?
Начальникъ штаба бережно провелъ по картѣ жирную линію. Она прошла черезъ Сѣверное море, уткнулась въ Голландію, затѣмъ жирной чертой упрямой красной протянулась по территоріи Германіи, совсѣмъ близко подходя къ Ганноверу.
— Англійская эскадра, — лаконически бросилъ иачальникъ штаба.
Брови фонъ Беткова удивленно поднялись.
— Она движется сюда, — показалъ онъ пальцемъ въ кружокъ съ надписью «Берлинъ».
— Нѣтъ. Послѣднее донесеніе: выше Ганновера англичане раздѣлились. Всего двѣсти съ чѣмъ-то машинъ идутъ къ Берлину. Остальные, числомъ примѣрно четыреста, повернули на югъ.
— Наша агентура ни къ чорту не годна. Развѣдка спитъ. Неужели нельзя было знать это заранѣе? Что имъ тамъ нужно? Неужели опять Франкфуртъ?
— Боюсь, что хуже, — сказалъ начальникъ штаба.
— Но, вѣдь, больше тамъ ничего нѣтъ. — Фонъ Бетковъ оживился. — Вы не думаете, что они могутъ отсюда повернуть на сѣверо - востокъ. Неужели они хотятъ подойти къ Берлину съ двухъ сторонъ?
— И ради этого полетъ надъ болѣе безопасной для нихъ сѣверной зоной англичане промѣняли на полетъ надъ средней Германіей. Нѣтъ. Повидимому, Берлинъ имъ не нуженъ.
— Столица.
— Судя по численности машинъ въ колоннахъ, нѣчто болѣе существенное интересуетъ ихъ именно здѣсь, въ южной Германіи.
Жуя сигарету, фонъ Бетковъ внимательно наклонился надъ картой.
— Вотъ, — громко сказалъ начальникъ штаба, и короткимъ движеніемъ карандаша охватилъ весь южный угол Германіи. — Здѣсь добрая половина военной промышленности страны.
Фонъ Бетковъ откинулся въ креслѣ. Онъ хмуро глядѣлъ на смѣло очерченную зону на картѣ.
— Дрезденъ. Мюнхенъ, Нюренбергь, Штутгардъ, — бормоталъ онъ.
— Радіусъ дѣйствія машинъ, находящихся въ строю англiйской эскадры, допускаетъ такой рейдъ, при сохранении большой нагрузки бомбами. Мы кажется просчитались въ надежности прифронтового пояса обороны сѣвера.
— Южный промышленный районъ все же великъ. Они должны были избрать болѣе узкую цѣль.
— И, конечно, избрали. Логика говоритъ за то, что первыми должны быть уничтожены заводы, поставляющiе намъ наиболѣе сильное оружие — авіацію, броневыя машины и газы.
— Такъ.
— Значитъ, первый ударь долженъ быть нанесен здѣсь.
Начальникъ штаба очертилъ кружкомъ городъ Нюренбергъ.
— Этого не можетъ быть. Мы не имѣемъ права допустить. На Нюренбергъ не упадетъ ни одна бомба.
— Да, нужно постараться, чтобы не упала.
— Ни одна,— рѣшительно повторилъ фонъ Бетковъ
— Максимальныя усилія обороны будутъ сосредоточены именно здѣсь. — Фонъ Бетковъ пальцемъ указалъ на общирный районъ на картѣ. — Но первая задача заключается въ томъ, чтобы не допуститъ англійскую эскадру до линіи вообще.
— Это вѣрно.
— Поэтому мы должны вынудить ее принять бой вот здѣсь.
— Ваше превосходительство, въ этомъ районѣ, лишенномъ противовоздушной обороны, мы будемъ лишены поддержки зенитныхъ батарей
— Извѣстить штабъ и просить сосредоточить въ этомъ районѣ моторизованныя части противовоздушной обороны.
— Недостаточны сроки, ваше превосходительство. Всего часъ.
— Какъ бы то ни было, нужно успѣть. Именно черезъ часъ разыграется рѣшительное сраженіе.
— Я уже распорядился...
Фонъ Бетковъ раздраженно переспросилъ:
— Вы распорядились ?
— Вашимъ именемъ. Всѣ наличныя силы сосредоточить именно въ этомъ указанномъ только что вами районѣ. Они уже на пути къ выполнению приказа. И ожидаютъ только условленнаго радіо. Сюда же бросаются истребители изъ зонъ подземныхъ аэродромовъ.
— Они опоздаютъ.
— Нѣтъ. Они уже вылетѣли. Четвертая сгратосферная дивизiя, которая должна была летѣть на занятую нами Голландiю къ генералу Швереръ, возвращена мною съ пути и идетъ сюда же.
— Это немыслимо! — рѣзко оборвалъ фонъ Бетковъ.
— Но это необходимо.
Фонъ Бетковъ сдѣлалъ протестующій жестъ.
— Я не могу отмѣнить распоряженіе главнаго штаба.
— А вы можете, ваше превосходительство, — голосъ начальника штаба звенѣлъ, — взять на себя отвѣтственность за уничтоженiе узла Фюртъ - Нюренбергъ. Если мы хотим спасти Нюрембергъ съ его заводами, нельзя терять ни минуты.
Я видѣлъ, какая борьба происходила въ фонъ Бетковѣ.
— Приказъ! — прохрипѣлъ онъ наконецъ.
Начальникъ штаба положилъ передъ нимъ вынутый изъ портфеля листъ. Фонъ Бетковъ, подписалъ не глядя.
— Первая часть вашего приказа уже выполнена, — сказалъ начальникъ штаба,—всѣ части, назначенныя для операцiи — въ воздухѣ. Остается вторая часть: уничтожить врага. И этому можетъ помѣшать только одно — темнота. Въ нашем распоряженіи, къ сожалѣнію, минуты. Солнце уже за горизонтомъ.
Фонъ Бетковъ сидѣлъ за столомъ осунувшійся, постарѣвшiй. Онъ снизу вверхъ смотрѣлъ на начальника штаба.
— Можетъ быть надо бросить наперерѣзъ противнику части западнаго сектора обороны Берлина?
— Во-первыхъ, — заговорилъ начальникъ штаба, — Берлинъ столица ея общественное мнѣніе надо щадить. Во-вторыхъ, части противовоздушной обороны не сумѣютъ вовремя придти на помощь. Въ-третьихъ, мы вѣдь не знаемъ намѣренiй сѣверной колонны, а въ ней свыше двухсотъ машин. Въ нашихъ интересахъ втянуть эту группу въ бой. Она слабѣй воздушной обороны столицы. Мы тамъ можемъ ее уничтожить, какія бы цѣли она не преслѣдовала. Мы постараемся завлечь ее къ Берлину. Къ тому-же, мы по радіо депешамъ противника можемъ судить, что ею командуетъ генералъ Спенсери.
— Спенсери, — равнодушно переспросилъ фонъ Бетковъ
— Такъ точно, Спенсери. Это очень смѣлый, я бы даже сказать отчаянный начальникъ.
— Что-же, вы ихъ командировъ знаете такъ же, какъ своихъ.
Начальникъ штаба улыбнулся.
— Лучше, ваше превосходительство. За ихь команднымъ составомъ я слѣжу уже пятый годъ и ихъ хорошо знаю. Разрѣшите идти.
— Вы свободны, генералъ.
21 ч. 17 м. - 22 ч. 10 м.
Англійскіе аэропланы шли на юго-востокъ.
Капитанъ Уйтлей вмѣсто Макъ Скотта поставилъ во главѣ эскадриліи другую машину.
Эскадры продолжали жить напряженной боевой жизнью. Ходъ операцій становился ясенъ капитану Уйтлей. Судя по всему, расчетъ англійскаго командованія былъ вѣренъ. Уходъ второй и третьей колонны Маккольма съ Берлинскаго направленія оказался неожиданнымъ для противника. Несмотря на то, что эти воздушныя эскадры удалялись уже болѣе, чѣмъ на тысячу километровъ отъ своей границы, онѣ не встрѣтили сколько-нибудь серьезнаго сопротивленія. Авіація противника прозѣвала время для удара или была отвлечена движеніемъ эскадры генерала Спенсери, которому, повидимому придется очень туго. Всѣ силы противника обрушатся на его малочисленную колонну. Удастся ли ему пробиться къ столицѣ, чтобы отвлечь отъ себя нѣмцевъ.