========== Чтение первое. Убийца и его соседка ==========
Капля дождя с неба свалилась весьма быстро, словно предвещая будущий холодный, практически ледяной ливень, который вновь будет пересекать небо с быстротой молнии и быстро, уверенно лететь прямо ему на голову. Парень лишь скривился, пониже опуская широкий капюшон чёрного, словно его волосы и глаза, плаща и медленно зашагал дальше, совершенно не замечая предшествующей дороги. Он шёл медленно, но крайне уверенно, а ещё без конца делал рукой такое движение, словно собирался опереться на трость – в этот момент он чуточку прихрамывал на левую ногу, но после практически сразу же успокаивался и продолжал достаточно долго шагать нормально, пока вновь не вскидывал случайно руку.
Его раздражали прохожие, раздражало всё вокруг, и он был готов буквально разорвать на части всех и каждого, кто только обратился бы к нему, да и вообще, каждого, кто только попытался бы пройти мимо него, но всякий раз останавливал себя и так и замолкал, не успев и рта приоткрыть. Он то и дело пытался нашарить под одеждой оружие и, прикасаясь к холодному стволу пистолета, успокаивался, чувствуя себя наконец-то защищённым. И всё же, ему упорно чего-то не хватало, чего-то страшного, опасного, чего-то пытающегося успокоить душу… Или, может, упокоить?
- Молодой человек!
Приятный женский голос заставил оглянуться и посмотреть на симпатичную рыжеволосую девушку, ютившуюся под козырьком какого-то дома и прижимающую собственный чемодан к ноге. Она выглядела очень напуганной и, казалось бы, едва-едва дышала здесь. Пожалуй, сия особа решилась окликнуть его только по той причине, что он простоял на одном месте минут десять – иначе она ни за что не решилась бы.
- Да? – оглянувшись, спросил он, а после с неохотой покосился вновь на чемодан – приезжая. – Вы ко мне? – парень так и не сбросил капюшон плаща, и его лицо невозможно было разглядеть.
- А Вы местный? – уточнила девушка достаточно тихо, а после, дождавшись согласного кивка, поспешила уточнить. – Вы не могли бы сказать, где здесь гостиница? А то я не знаю… И денег у меня мало.
Он хотел было отвернуться и уйти, причём уйти как можно скорее, но всё же остановился и подошёл ближе к девушке, протянул руку и сжал её запястье, словно это он собирался заставить рыжеволосую идти за ним. Та всё в таком же испуге упорно ожидала ответа.
- Пойдём, - голос у парня на сей раз показался немного хрипловатым. – Давай чемодан. Я провожу.
Рыжеволосая испуганно посмотрела на его руку и кивнула. Молодой – это было видно по коже, по длинным пальцам, которые, кажется, и вовсе должны были принадлежать какому-то человеку искусства. Она почему-то без конца представляла его играющим на рояле, вот только упорно не видела лица.
- А куда? – вдруг остановившись, спросила девушка после нескольких слишком быстрых шагов. – Просто… я… мне может не хватить денег, - она опустила голову.
- Это бесплатно, - последовало короткое, и незнакомец вновь ускорил шаг, не позволяя больше рыжеволосой останавливаться ни на мгновение. Он, впрочем, не прерывал ни на мгновение разговор, словно девушка действительно представляла для него некоторый интерес. – Тебя как зовут?
- Таня, - тихо, практически шёпотом отозвалась рыжеволосая, упорно опуская голову. – Гроттер…
- Как оказалась в городе?
- От родителей сбежала, - так же тихо отвечала Татьяна, ещё больше стесняясь. На её щёках вновь появился до жути милый румянец, который почему-то напомнил парню о том, что есть ещё в этом мире действительно невинные, чистые, практически непорочные, скромные девушки, которые, впрочем, раньше никогда ему на глаза не попадались.
Парень немного помолчал, а после толкнул ногой дверь какого-то старого подъезда, к которому они как раз подошли, и потянул девушку за собой. Гроттер почему-то упорно не сопротивлялась – она, словно зомбированная, шла следом за ним, изредка испуганно оглядываясь, но совершенно ничего не спрашивая. Складывалось порой такое впечатление, что ей всё это совершенно неинтересно, и девушка просто идёт вперёд, ничего перед собою не видя. Впрочем, его это вполне устраивало – парень считал, что чем меньше она будет спрашивать, тем лучше же для неё будет.
Глаза устало скользнули по доске, на которой вывешивали портреты преступников – его опять нацепили. Скривившись, он сорвал листок со стенда, но Гроттер лишь мельком успела зацепить взглядом знакомое имя – о нём говорили в новостях.
- Ты не местная. Откуда? – продолжался расспрос.
Таня уже проскользнула в квартиру и теперь испуганно осматривалась, пытаясь понять, что же делать. Здесь было всё до такой степени заброшено, что даже становилось отчасти страшно. Гроттер не могла спокойно смотреть на всю эту грязь, хотя сбегала из дома в основном из-за слишком большого количества быта. Она сходила с ума сейчас и просто понять не могла, почему оказалась здесь. Ей было страшно, и рыжеволосая запуталась в собственных мыслях.
- Ты пришла в квартиру к чужому человеку – ты же знала, что я тебя сюда поведу, - совершенно спокойно продолжал рассуждать парень, опёршись плечом о стену. – Не боишься маньяков?
- Я когда-то училась самозащите, - наконец-то прошептала Таня, отступая к стене.
- Проходи туда, - отмахнулся парень. – Проходи, вон, комната… Сестры.
- А сестра…
- В гробу, - прозвучал ответ слишком сухо и отрывисто, так что Таню словно прожгло десятками молний за одно единственное мгновение. Она смотрела устало и испуганно на чистую, практически идеально убранную комнату, а после оглядывалась на своего провожатого, пытаясь понять, почему он до сих пор не снял свой плащ.
Он продолжал молча что-то делать, изредка отдавал короткие, слишком отрывистые приказы. Бросил в угол её чемодан и потянул на кухню – она совсем продрогла после сильного дождя, под который попала, потому что при побеге успела забыть зонт.
Гроттер сидела на одном месте долго, предельно долго, всё ещё опасаясь озвучить собственную просьбу. Порой слова, которые она хотела промолвить, казались слишком страшными и кощунственными, порой девушке хотелось упасть и разрыдаться, но она никак не могла решиться выговорить хотя бы что-то.
Таня даже не обращала внимания на то, что блузка прилипла к телу, стала совсем холодной, и что она завтра обязательно будет больна и опять бездомна; она не хотела даже и думать о том, что на самом деле у неё совершенно ничего нет, что она пришла домой к тому, к кому убегала, а тот выставил её за порог, как только услышал, что девушка не хочет никаких интимных отношений.
Гроттер могла только бледнеть, краснеть и думать о том, что на самом деле она уже давно попала в плен, а сейчас не может даже и надеяться на то, чтобы выбраться оттуда. Ей не было практически страшно или больно, но чувство опаски сгрызало буквально изнутри, заставляя содрогаться и пытаться отпрянуть.
- А можно… Сними, пожалуйста, плащ, - словно специально обращаясь на ты, промолвила Гроттер, всматриваясь в невидимое для неё лицо незнакомца – она отчаянно хотела убедиться в собственных подозрениях.
Он замер. Замер как-то слишком надолго, пытаясь осознать до конца просьбу, а после потянулся к капюшону и наконец-то снял его. Таня бросила взгляд на смятую бумажку, которая лежала в мусорном ведре и как-то криво, испуганно улыбнулась, глядя на него.
- Я всё ещё надеялась, что просто друг, - опустила голову она.
- Убийцы ходят по улицам, - расхохотался он.
Гроттер помнила имя – сюжет о Глебе Бейбарсове крутили на многих каналах, требуя, чтобы опасный преступник был задержан, но его так и не могли поймать. Это только она со своим счастьем могла оказаться на одной улице с серийным убийцей – она ведь до этого так же, как и остальные, считала его сумасшедшим маньяком, который не был способен к чему-либо, кроме смерти.
- Боишься? – уточнил Бейбарсов с некоторой долей самодовольства, а после, покачав головой, присел на корточки напротив Тани, сжимая с некоторой нежностью её ладони. Гроттер смотрела на него молча, не кивая, но и не отрицая того, что он сказал. Она действительно испугалась, но не спешила демонстрировать это, вероятно, решив, что так и в самом деле будет намного лучше.
- Не боюсь, - наконец-то выдавила Гроттер.
- Врёшь, - возразил Глеб, вдруг прижимая к губам её руку и улыбаясь как-то предельно странно. – Нет, правда, страшно, милая? – он провёл кончиками пальцев по её щеке и резко поднялся, увлекая девушку за собой. – У меня есть нечего, так что иди спать и лучше не попадайся мне часто на глаза, поняла?
Таня кивнула, но, очевидно, его не устроил этот ответ.
Когда Бейбарсов оглянулся, Таня содрогнулась, всматриваясь в его слишком тёмные глаза. У Гроттер не поворачивался язык назвать их карими – нет, наверное, всё-таки чёрные какие-то, ничего не отражающие. Он вообще слишком сильно походил на того, кем был – чёрные волосы, хищный немного взгляд и странная полуулыбка, которая обозначала то ли некоторую симпатию, то ли вообще ненависть и что-то очень плохое. Тане не хотелось даже думать о том, что происходит здесь, не хотелось слышать больше ни единого слова, но после она вдруг отвела глаза, посмотрела в сторону и увидела портрет, явно нарисованный, висевший на стене.
Рыжеволосая девушка, правда, тоже темноглазая, была очень похожа на Таню – впрочем, черты Бейбарсова тоже чувствовались. Её можно было вполне назвать его сестрой – Гроттер вновь посмотрела на парня и как-то робко промолвила:
- Это сестра, да?
- Сестра, - кивнул спустя несколько мгновений Бейбарсов. – Умерла. Давно, - он немного помолчал. – Два года уже прошло… Нет, два с половиной, - он усмехнулся и вдруг привлёк Таню к себе. – Ты живи, - он вновь усмехнулся. – Живи здесь, я тебя не трону. Комната в твоём распоряжении, - он кивнул на шкаф, - там вещи есть, пользуйся. У вас вроде бы один размер.
- Спасибо, - выдавила Гроттер.
А зачем он убивал?
Всегда есть собственная причина. Таня в это верила, Таня об этом прекрасно знала. Она была уверена в том, что никто не убивает просто так. Рыжеволосая считала, что любой человек должен иметь причины для того, чтобы проявлять собственную неугасимую жестокость, чтобы вообще ненавидеть человечество или кого-то отдельного. Гроттер косилась то и дело на портрет, который показался ей слишком неуместным в таком бедном помещении, но не решилась спросить, отчего умерла незнакомая ей девушка, в которой были некоторые схожие на неё черты и такие же рыжие, слишком яркие волосы.
Бейбарсов вновь остановился, а после махнул рукой и отправился на кухню. Таня, прикрыв за собой дверь маленькой комнатушки и завернувшись в одеяло, слышала тихий звон стекла, а после что-то подобное взрыву – когда она поздно вечером выскользнула-таки из комнаты, не сумев уснуть и направившись на поиски туалета, то увидела разбитую бутылку с растёкшимся по полу алкоголем и спящего на узком, неудобном диване, но даже не сдвинувшегося, когда Гроттер прошла мимо него.
Судя по тому количеству жидкости, которая была разлита, Глеб выпил совсем немного, и у Тани даже мелькнула какая-то нотка жалости, но рыжеволосая не решилась даже подойти к нему чуть поближе, лишь содрогалась немного, переступая через лужу – ей почему-то казалось, что здесь, в этом жутком помещении с таким жутким хозяином не место ей, но не могла заставить себя при этом даже попытаться уйти хотя бы куда-то, будто бы она банально прикипела душой и телом к нему. Казалось бы, Таня знала Бейбарсова всего лишь несколько часов, но в том мгновенном порыве нежности, когда он прижимал её руку к своим губам, таилось одно сплошное “не уходи”.
Может, она напоминает ему сестру?
***
Грязное, замаранное людскими страстями и ужасами солнце поднималось медленно, заглядывая в окно комнаты с самого утра. Гроттер открыла глаза нехотя – она уже практически привыкла к тому, что просыпаться здесь было противно. Вечер нравился девушке куда больше – она дремала спокойно, но утром не могла даже и ходить спокойно. Тане сначала было страшно. Бейбарсов смотрел на неё так, словно девушка была его давней знакомой, которая причинила ему слишком много боли, но рыжеволосая старалась заставить себя спокойно относиться к этим взглядом. Он всегда уходил утром часа на два, когда шёл дождь – задерживался немного, и всегда под плащом.
У Гроттер впервые в жизни возникло желание хотя бы попытаться привести дом до толку. Бейбарсов усмехался – его сестра действительно любила чистоту, а Таня походила на неё, словно две капли воды; нет, они были очень разные внешне, только разве что рыжие волосы и разрез глаз…
Но Гроттер не могла из-за этого спокойно смотреть ему в глаза. Не могла даже просто покоситься на него утром – девушке было плохо, жутко…
Таня была готова потерять сознание – она едва ли не свалилась в обморок в первый раз, когда только увидела этот взгляд, но после, за эти три дня, привыкла.
После, когда Бейбарсов уже приходил со своей странной прогулки, Гроттер всё ожидала увидеть заляпанные кровью руки. Но он приходил спокойный, умиротворённый, даже улыбался ей пару раз. Готовил еду – у него и вправду неплохо получалось, и девушка безо всякой опаски была готова это есть, заставляя себя успокоиться.
Сегодня Глеб просто сидел на диване, не предлагая даже помочь. Крутили очередной сюжет и опять о нём – Таня замерла с проклятой тряпкой и подняла на него глаза с некоторым испугом, но Бейбарсов даже не содрогнулся.
- Они лгут, - вдруг сообщил парень. – Они всё лгут. Сядь.
Гроттер была горда, даже слишком, но почему-то никогда не могла возражать ему. Ей упорно казалось, что Глеб не может и не хочет причинить ей боль, но при этом девушка потрясающе сильно боялась его, опасалась даже в глаза посмотреть.
Наконец-то рыжеволосая присела осторожно рядом и вновь посмотрела на экран – рассказ о Глебе продолжался.
- Но я ведь не сумасшедший! – вдруг воскликнул он. – Почему они говорят, что я сумасшедший? У меня была причина их убить! А почему назвали маньяком? Один выстрел – это уже маньяк? Почему? Почему?!
Он повернулся к Гроттер и схватил её за плечи, встряхнув так, что девушка удивилась, как она ничего себе не повредила.
- Двадцать ножевых ранений, - словно подсказку, выдохнула она.
- Я был зол! Они её убили! – воскликнул Бейбарсов, глядя в её ясные, зелёные глаза. – Если бы у тебя была сестра, а потом её застрелили, а этих придурков просто освободили за деньги, как бы ты отреагировала? – почему-то Тане показалось, что Глеб больше не вернётся в нормальное состояние. – Их просто признали невиновными, а она лежала в гробу. Один выстрел – и она лежит в гробу, а эти сволочи… - Бейбарсов самодовольно улыбнулся. – А эти сволочи там же.
- Но в остальных ты просто стрелял.
- Остальные не стреляли в неё. Остальные просто не помогли, - усмехнулся Глеб. – Хохотали и издевались – но не стреляли.
Гроттер покачала головой. Не стреляли – но сами уже давно умерли. Таня почувствовала вдруг почему-то, что ей стало слишком страшно – она вскочила на ноги и поспешила от него отойти, вновь взяться за тряпку и приняться вытирать пыль. Бейбарсов молчал.
Говорить о том, что он убил ещё кого-то, ещё далеко не одного человека, не хотелось, потому что это было больно и неприятно в первую очередь для самого Глеба. Впрочем, время текло как-то медленно и неспешно.
***
Ночь была тёмная, как раз такая, какая ему действительно нравилась, и Глеб, остановившись у окна, с удовольствием вдохнул свежий воздух, который буквально прорывался в душную квартиру. Бейбарсов внимательно смотрел на единственную звезду, которая только светила на всём туманном небе. Странно – дышалось действительно легко, а не так трудно, как должно было быть.
Закрыв окно как можно тише, чтобы Таня не проснулась, Глеб повернулся лицом к бывшей комнате сестры. Гроттер забыла закрыть дверь на замок – он заметил это только сейчас, только что, а после направился к девушке, сжимая в руке проклятый нож.
Холодное лезвие оружия заставляло содрогнуться от недовольства. Холодно – сестра умирала в холодный, в такой же дождливый осенний день, и Глебу захотелось дождаться лета.
В квартире было душно и жарко, поэтому Гроттер, уснув – наверное, ей снился кошмар, - откинула одеяло на пол. Тонкая ночная сорочка не то что не прикрывала, а даже больше демонстрировала тело девушки – нижнее бельё, которое девушка имела привычку всё равно надевать на ночь, наверное, ради чувства собственной безопасности – она, в конце концов, жила в квартире с совершенно чужим мужчиной.