- Да, готов. Последнюю тетрадь я хотел бы взять с собой. Я как раз работаю с ней. И еще... - он сделал паузу, обдумывая фразу.
- Нет, тетрадь брать нельзя, нужно успеть прочесть здесь. А об этом вашем "и еще" не следует беспокоиться. Вера Яновна едет в командировку, и вы тоже. У нее научный договор с мальтийскими архивистами и грант. Так что в средствах вы не будете стеснены. Вы - привлеченное к работе научное лицо.
"Научное лицо" приобрело более уверенный вид.
Мария Родиславовна снова посмотрела на него испытующе.
- Давайте отдыхать. Спокойной ночи, молодые люди, - и ушла.
- Спокойной ночи, Андрей Петрович, - сухо сказала Ирина. - Сегодня я не пойду гулять перед сном. Мне нужно поразмыслить над... одной главой из вашей повести.
- Спокойной ночи и плодотворных размышлений, - ответил Андрей и улыбнулся на прощание.
Он чувствовал усталость, пошел к себе и быстро уснул. Размышлять о чем-либо ему не хотелось. Утро вечера мудренее!
- 6 -
За завтраком Ирина предложила поработать в саду, в беседке. Андрей ответил:
- Это чудесно. Как заметил Б. Шоу, сад - это лучшее место для того, чтобы узреть Бога.
Мария Родиславовна опять одарила его приветливым взглядом.
- Я думаю: вы понравитесь Верочке, - и лукаво добавила: И я люблю интересных и умных мужчин.
- Весьма польщен, мадам. Я буду стараться.
- Не перестарайтесь. Сестра не проста, она лучший в России специалист по тайнописи и раскусит любое коварство, - съязвила девушка.
- Вы еще очень молоды, милая Ирина, а в то же время как филолог должны уважать слова Гете: "Единственный способ омолодиться - это волочиться за молоденькими девушками", - наставительно сказал Андрей.
- Ага, а плата за это - отдать душу дьяволу, как Фауст, - наступала девушка, - и не очень-то Вера молоденькая.
- Внучка, не спорь, милая. Андрей Петрович, конечно, прав. Он просто, как всегда, немного ироничен. - Мария Родиславовна привстала, чтобы уйти и добавила: Ужасно скучно проводить время вдвоем с мужчиной даже в деловой обстановке, если в этих отношениях нет хоть капли поэзии и совсем чуточку флирта. Как две чаши, одна богемского, другая венецианского стекла, стоящие рядом долгие годы без вина.
И ушла, ступая тихо, будто бережно неся за собой шлейф воспоминаний.
В саду веяло утренней прохладой. Девушка достала андрееву повесть. Она почему-то была "не в духе".
- Я выборочно прочитаю несколько отрывков вслух и спрошу потом кое о чем. Это займет немного времени, - попросила Ирина.
- Да, конечно, если смогу - отвечу, - приободрил ее Андрей.
Отрывки касались легенды об апостоле Павле и Змее.
- Это написано от лица свидетеля, человека с затонувшего судна? - спросила девушка.
- Да, - ответил Андрей, вглядываясь в лицо Ирины.
- Меня интересует, собственно, какие первоисточники и насколько подробно вы изучали в работе над повестью, - серьезно спросила Ирина. - Может быть, даже древние документы?
- Эпизод со змеей описан в греческом тексте, что-то брал из Деяний Святых Апостолов. Всех деталей я уже не помню. Прошло почти 20 лет. Но почему и вас, и ваших родных так волнует этот эпизод? - рассеяно ответил Андрей.
- Теперь более года не дает покоя Верочке. Она кое-что уже "расшифровала" в том Пергаменте. Впрочем, вам, Андрей Петрович, нужно работать, и вы многое поймете из последней тетради дяди Георга.
- Вы чем-то, Ирина, сильно взволнованы. Чем? - мужчина строго смотрел в глаза девушки.
- Я трусиха и боюсь этой поездки. Вера не хочет, чтобы излишне волновалась бабуля. И меня, и бабулю не посвящает в детали. Но я... лечу на следующий день после вас с сестрой. И... я лечу не на Мальту, а в Сиракузы. Это рядышком. Для подстраховки. С бабулей вам не нужно об этом говорить.
Ирина ушла. Андрей принялся читать. Почерк стал совсем торопливым. Может быть, самочувствие профессора стало хуже, а может, какая-то неведомая сила мешала писать. Г.Н. описывал конец Византии. Фразы сжатые, отрывистые, с большими пропусками, лишь изредка давался анализ ситуации и звучали собственные рассуждения профессора.
"В последние годы Византия жила в окружении врагов, искала друзей и чувствовала конец".
"Территория Византии сужалась, а турецкие владения расширялись".
"В 1451 году турецким султаном становится Мухаммед (Мехмед Второй), девятнадцати лет. Он одновременно и коварен, и учен, пылок и любит искусство, отважный воин, лицемерный дипломат и гениальный стратег-военачальник. Он читает Цезаря и Аристотеля в подлинниках".
"Мехмед знает, что понимания между греческой и римской церковью как не было, так и нет, и помощи Константинополю ждать неоткуда!".
Андрей усмехнулся: восточная мудрость и хитрость всем известна, а в умении строить лабиринты коварства, в стратегии и тактике равных не найти. Специалисты смешивать халву с ядом!
"5 апреля 1453 года неисчислимая армия турок заполняет всю равнину перед Константинополем".
"Штурм назначается на 29 мая".
"И вдруг один трагический и таинственный эпизод определяет судьбу Византии. Таких неправдоподобных и загадочных случаев в истории наберется немного. Несколько турок бродят между первой и второй городскими стенами и замечают небольшую дверь, так называемую керкапорту. По загадочному недосмотру (?!) она оказалась незапертой! Янычары (эти элитные отряды султана) проникают внутрь крепости и неожиданно нападают с тыла. И турки, и византийцы поднимают вопль: "Город взят!" И этот крик "обрушает" всякое сопротивление. Может ли быть, чтобы "забытая" дверь повернула течение истории на многие века? Точка бифуркации."
"Но все дело в том, что дверца эта, эта керкапорта была заперта! Совершенно ... забыть...".
Далее текст обрывался, и Андрей заметил, что пара страниц из тетради Г.Н. были аккуратно удалены!? И в этом месте снова вложена записка для Андрея. Профессор извинялся, что пишет отрывисто, тезисно. Он себя плохо чувствует.
"Другие, может (... неразборчиво...) факты и соображения... устно... Мария и Вера...".
Г.Н. написал еще несколько незначительных (вроде бы) страниц.
"Рок ворвался через эту дверь! Но люди должны узнать правду".
"Двери в крепостных стенах византийцы украшали орнаментами-оберегами. Но Сатана вошёл..."
"Мехмед был восхищен собором Святой Софии и сказал: "Здание будет использоваться для Аллаха". На следующий день крест падает наземь и... Разрушенная и разграбленная Византия в течение веков будет одновременно сковывать духовное и культурное развитие равнодушной доселе Европы и разжигать огонь Возрождения...".
Какая мудрая грусть истинного историка была в этих последних строчках профессора, нашего дорогого Титаныча.
Андрея Петровича вновь пронзила мысль: Храм Священной Премудрости един для всего человечества! Но где дорога, где путь к нему?
Он прогулялся по саду в глубокой задумчивости. Чья-то рука легла ему на плечо сзади. Ах, это Ирина.
- Время обеда, Андрей Петрович. Бабуля не любит опозданий.
- Разрешите, милая, задать вам один вопрос, - Андрей неуверенно посмотрел девушке в глаза.
Та опустила глаза и слегка покраснела.
- Я знаю, о чем вы. Это бабушка удалила из последней тетради дяди несколько страничек. Но вы должны понять этот ее шаг. Во-первых, она это сделала еще до знакомства с вами. Во-вторых, даже сейчас, когда она доверяет вам, она не имеет права до времени раскрыть все карты. Наш род на протяжении двух веков берег свои секреты. И мы должны. А время узнать о них вам, дорогой Андрей Петрович, придет тогда, когда Верочка с вашей помощью раскроет ряд других секретов. Простите.
- Да, конечно. Я понимаю. Мне лишь не совсем понятна моя роль. Чем я могу помочь?
- Я этого не знаю. Вернее, не знаю точно, в деталях. Но бабуля и дядя Видят ваше Назначение. Вы умеете Видеть. И вы поймете Слово Знака. Я плохо умею все это объяснять.
- А... - начал было Андрей.
- А листочки эти из тетради, пергамент и некоторые архивы наших предков находятся у сестры.
За обедом Мария Родиславовна была особенно торжественна и даже величественна. Говорила четко, решительно, строго глядя в глаза Андрея. Но Андрей Петрович теперь уже не обижался. То ли привык, то ли понимал, что на него возлагается особая миссия. Так вот, наверное, старый генерал-отец провожает на войну своего сына, молодого капитана. О том, что Ириша тоже отправится в путь, она не проронила ни слова. Вероятно, ей было тяжело говорить об этом.
Спина прямая, голова высоко поднята, в кулачке зажат какой-то предмет.
- Завтра утром Платоныч отвезет вас с внучкой в Петербург. Возьмите в дорогу что-то из нашей библиотеки. И обязательно вашу повесть о Павле. Вера должна прочесть, - сделала паузу. - Ириша хочет показать вам флигель, там она планирует поужинать. Это вам талисман на удачную дорогу. Мужчины в нашем роду его брали с собой, покидая дом, - она протянула руку и разжала кулачок, добавив, - и берегли женщин, что были рядом.
Миниатюрный компас, старинный, теплый от ладошки Марии Родиславовны.
- Спасибо, я очень тронут. Честно. И еще, мне не хочется уезжать из вашей удивительной усадьбы, я привык к вашему дому, к вам с Ириной. - Андрей был взволнован.
Несмотря на все обстоятельства и неожиданности, встретившие его здесь, работу с бумагами Г.Н., усадьба привнесла в душу Андрея одновременно и умиротворение, и силу, но и малую толику тревоги о будущем. Не находя больше слов, но желая выразить искреннюю признательность и готовность, Андрей Петрович поклонился и поцеловал руку пани Марии так, как это делали в галантном XIX веке.
Та наградила его улыбкой! Но тут же твёрдо сказала:
- Ну все, Андрюша, довольно, довольно. Буду вас ждать. Ждать с победой. До встречи, - и ушла, с прямой спиной, с высоко поднятой головой, с сухими глазами.
- Ого, Андрей Петрович! Как ласково назвала вас бабуля. И как вы поклонились и поцеловали руку! Настоящий гвардейский поручик! Я завидую, -девушка тоже одарила его улыбкой и добавила: Бабуле сестра сказала, что я еду в Италию на недельку отдохнуть. Ну... и быть рядом... с Верочкой, "на всякий случай". Сначала в Сиракузах.
Зашли в библиотеку. Девушка присела в кресло, начала листать какую-то книгу. Андрей рассеяно бродил взглядом по книжным полкам.
- Да, вы правы, - она опять прочитала мысли. - Женщины любят мужчин-победителей! А кроме того, вы сюда еще вернетесь... и не раз... и надолго...
- Вы думаете?
- Я знаю. Мальтой вряд ли закончится наш поиск.
- Скажите мне, милая, ваша сестра тоже читает мысли?
- К сожалению нет. - Она задумалась. - У Верочки все еще сложней. Ее психическая энергия трансформирована таким образом, что все силы сосредоточены на каких-то сложнейших математических или, скажем, шахматных задачах, и мелкие вибрации от людей и событий она отбрасывает. У нее идеальное "плетение" мысли, - засмеялась. - Не зря она любит плетеную мебель. Она ищет не Слово Знака, не образ, а Код Знака, т.е. главный, точный узор.
- Да... - протянул Андрей. - Вы в Сиракузах будете дня три-четыре? - Андрей подбирал слова.
- Я не знаю точно, - во взгляде и ожидание, и грусть, и тревога, и все то, что отражается молодых особ с прекрасной наследственностью.
Ирина вдруг встала, пошла к себе в комнату, договорившись встретиться на террасе через час.
Андрей взял с книжных полок два томика Бродского, причем прозу. Его интересовали впечатления поэта о Стамбуле и Венеции. Взял также "Гений места" Петра Вайля. Ну и прекрасно. И достаточно. С этими попутчиками не заскучаешь.
Он отнес книги в свою комнату, вздемнул минут тридцать, потом встал, умылся, причесался и вышел на террасу.
Девушка ждала его, перебирая что-то в двух больших "челночных" клетчатых сумках.
- Вот и вы, Андрей Петрович. Будьте рыцарем, помогите донести до флигеля.
- С удовольствием! А что там? - полюбопытствовал Андрей шутливо.
- Секрет, - засмеялась она.
Андрей бодро взял сумки по полпуда каждая. Да уж, рыцарь-тяжеловес. Что там у неё?
Вот и флигель.
- Здравствуйте, Андрей Петрович. Проходите к нам, будем рады. - Анна Никитична была в переднике, волосы подвязаны косынкой, руки в муке. - Извините, вид у меня... но Иришка сказала, что вам понравились мои пирожки...
- А что, на ужин будут пирожки? - улыбнувшись, спросил Андрей.
- Да, конечно, - засмеялась хозяйка. - И с собой завтра возьмете в Питер. Девчонки совсем тощие.
- Сегодня он пусть ест сколько хочет, а завтра я буду выдавать поштучно, - прищурившись, заявила Ирина.
- Ого, Андрей Петрович, а вы уже под каблучком, - хохотнула женщина.
- Да, пани Мария и пани Ирина взяли меня в серьезный оборот.
- Ладно, ладно. Мы уже знаем, как вы умеете входить в доверие к женщинам, - шутила девушка. - Теперь вот подлизываетесь к Анне Никитичне. Вам нельзя мучное и жирное, потому что у вас болят колени. Зачем вам лишние килограммы носить?
- Все, сдаюсь. За ужином штук 7-8, а завтра, послезавтра в Питере по 5-6 в день, - Андрей заискивающе посмотрел на женщину, ища поддержки.
- Напеку, напеку много.
Разговор о пирожках "завел" Брэда и Пита. Собак пришлось поместить в вольер из металлических прутьев и рабицы. Те быстро умолкли.
- Я управлюсь через часик, а Иришка проведет для вас свою любимую экскурсию. Тут ее владения. Платоныч называет это "садик принцессы", - Анна Никитична с нежностью посмотрела на девушку.
Та была смущена. Она любила бывать во флигеле, видимо, не только потому, что здесь ее "садик", но и потому, что здесь она была окружена нежностью и любовью хозяев.
За флигелем, образуя букву "П", были расположены две длинные хозпостройки с множеством дверей, вдоль этих построек дорожки из утрамбованного гравия, а все внутреннее пространство занимал... райский уголок.
Большую часть "садика" занимала сдвоенная в виде крыльев парящей чайки пергола, длинная, широкая и высокая. Каркас был алюминиевый, покрыт карболатом, боковые стенки смонтированы по системе шкаф-купе.
Андрей нечто похожее видел в усадьбе Шереметьевых в Кусково, в загородных венских резиденциях Габсбургов.
В цветнике были и цветы, и множество лиан, и небольшие шарообразные и пирамидальные туи, можжевельник. В оформлении были использованы керамика и сварные металлические конструкции, но больше деревянные обработанные лаком коряги из леса. Из цветов, которые были расположены и в перголе и вне ее преобладали цинии, "веселые ребятки", дельфиниумы, флоксы, астры и пионы. На двух красивейших альпийских горках были и разнообразные почвопокровные, и ирисы, и хосты и многое другое.
- Мне очень помогает Платоныч. Все эти конструкции и весь тяжелый физический труд по строительству и агротехнике лежит на нем. Чего стоят эти его красивые строения со множеством дверей, да и многое другое.
- Я восхищен! - Андрей смотрел на девушку с нескрываемым восторгом. - А вот зачем столько дверей?
- Эх, Андрей Петрович! Каждая такая дверь имеет строго напротив еще одну, которая со стороны огорода. Это за постройками. Догадались?
- Нет.
- Платоныч называет эти постройки линкольнами. Двери ведут в "каюты", и для удобства в каждой "каюте" свой вход, и в ней конкретный инвентарь и прочее. Для порядка.
- Гениально! - сказал Андрей.
- А с моей стороны фантазии, идеи и вся... ботаника, - скромно заключила "принцесса".
- Не скромничайте. Фантазии, знаний и таланта здесь безмерно много.