Это означает, что Трикстер действует не только в поле мифа, но и за его пределами, в той социальной среде, которая использует сам миф как формулу жизни.
II.2. Провокатор и инициатор
Трикстер – это неподконтрольная никому фундаментальная Сила, результат действия которой даже для самого Трикстера непредсказуем. Трикстер – это провокатор и инициатор социальнокультурного действия и изменения творения, которое выглядит как порча.
При создании нового Мира Один выступает как разрушитель Мира старого, он убивает великана Имира и нарушает тот Порядок, что был при Имире, то есть разрушает мир, существовавший до Одина и состоявший лишь из Муспельхейма, Нифльхейма12 и Мировой Бездны13. Расчленив первовеликана на куски, Один и его братья возводят собственное Мироздание. Один становится тем самым Альфэдром – Всеотцом.
Старый мир, мир великанов, мир Бергельимира, Бора, Бури, Бёльторна, Бестлы, Мимира великий Один перекроил на новый лад, упорядочив Бездну «Мировой Энтропии». Но Один и сам попирает (хотя несколько иным образом) и созданный им же самим миропорядок. Так произошло, когда асы нарушили данную великану при постройке стены вокруг Асгарда клятву, тем самым подорвав устои своего мира: «Крепкие были попраны клятвы, тот договор, что досель соблюдался…».
Именно Он, Один – тот, «что в битвах Губитель» – начал войну между асами и ванами. Хникар и Хникуд – хейти Одина, которые означают «сеятель раздоров».
Несоответствие жизни асов тем принципам, которые они провозгласили, – это источник разрушения мира. Асы сами породили своих противников – достаточно посмотреть, чем похваляется Один в «Песне о Харбарде» и в каком блуде Локи упрекает прочих асов, а затем сравнить эти «добродетели» со следующим списком.
Это всё – прямые следствия поведения Одина. Он сам разрушил свой мир, он сам вверг его в хаос.
Уточним, что Один сперва упорядочивает на свой лад прежний, хаотичный с точки зрения богов, мир великанов, а потом ввергает в неопределённость своим трикстерным поведением этот собственный мир, попирая собственные же этические законы, которые лежат в основе мироздания асов15.
Локи в свою очередь тоже портит мир, сотворённый Одином, Вили и Ве (и выступает здесь как бы кривым отражением, Тенью Одина).
Имя и хейти Локи специалисты толкуют самым разным образом. Например, современник знаменитого Якоба Гримма, Бенджамин Торп, находит соответствие старо-норвежскому lokka – соблазнять. Лофт-Лопт он возводит к германскому luft – воздух (Торп, 2008, с. 115–116). Возможно, что-то типа русского «ветреник», то есть непостоянный, как ветер.
Локи и сам один из древнейших богов. Под именем Лодура Локи входит в одну из эддических триад. Торп описывает Лодура как «мягкое, благодетельное тепло, соединённое со Все-Отцом; однако впоследствии, подобно павшему на землю ангелу, сделался злым и лукавым, подобным всепожирающему пламени губителем». Лодур участвует в создании первых людей наравне с Одином.
«И трое пришло из этого рода асов благих и могучих к морю, бессильных увидели на берегу Аска и Эмблу, судьбы не имевших. Они не дышали, в них не было духа, румянца на лицах, тепла и голоса; дал Один дыханье, а Хенир – дух, а Лодур – тепло и лицам румянец».
«Однажды три аса благих и могучих шли вместе по берегу моря домой. На побережьи нашли они чаявших жребия – бессильно лежавших там Аскра и Эмблу. Души и дыханья у них ещё не было,/ Теплоты и движенья, и жизненных красок./ Гонир душу им дал, дал им Один дыхание,/ Дал Лодурр тепло и цветущие краски» (Старшая Эдда, под ред. А. Н. Чудинова, 1897).
Согласно «Перебранке…» Локи – побратим Одина. К тому же «братья его Бюлейст и Хельблинди», а Хельблинди (СлепоХель) – это хейти Одина из знаменитого перечисления в «Речах Гримнира», что наводит на размышления о сопоставимости триад Один–Лодур–Хенир и Хельблинди–Локки–Бюлейст.
Локи же, как только он вырвется на свободу, суждено предводительствовать теми, кто в дни Рагнарёка пойдёт войной на светлых богов. Война приведёт к гибели старых богов и перерождению Мира через смерть16.
Выражение «враг на свободе» относится к освободившемуся Локи. Почему вырывается турс (или йотун)? Да потому что Локи – лишь приёмный ас. Он родной сын великана Фарбаути и великанши Лоувейи. Таким образом, он и родич Сурт(р)а. Сурт(р) – «чёрный» – великан, сидевший на краю Муспельсхейма (страны огня на юге) с начала мира. Он пойдёт на асов войной вместе с Локи, убьёт Фрейра и сожжёт весь мир. Он – разрушитель мироздания.
Ранее я уже писал о симметриях северогерманского пантеона, указывая, что, по концепции С. Пивоварова, в нём есть выраженное дублирование функций. Суртр и Локи – дублёры (Гаврилов, 2006, с. 211–212). Согласно тому же Б. Торпу, корень слова Локи, присутствующий во многих языках, может восходить к санскр. loc «сиять», от которого происходят латинское luceo-lucs «светить/ свет», кимвровское llug «огонь», старо-норвежское logi «пламя».
Вот другой вариант перевода:
II.3. Посредник
Трикстер традиционно выступает посредником между мирами и социальными группам и способствует обмену между ними культурными ценностями и переводу информации из области непознанного (Мир Иной) в область познаваемого (Белый Свет). Он делает неявное явным, вторгаясь в область неизведанного первым.
«Один в глазах скандинавов был не только военным вождём, зачинщиком битв и сеятелем раздоров, – указывает А. Я. Гуревич. – Он и вечный странник, никогда не остающийся на одном месте, старец в надвинутой на глаза шляпе, в голубом плаще, склонный к перевоплощениям и мистификации. Верхом на восьминогом коне Слейпнире (конь почитался скандинавами как священное животное), в сопровождении волков и воронов, зовущихся “Память” и “Мысль”, он постоянно охотится, как бы олицетворяя дух беспокойства и тяги к странствиям, овладевший скандинавами в эпоху викингов. Он же покровитель торговли. Наконец, Один – воплощение высшей мудрости, он считался источником магии и поэзии (“меда Одина”). Чтобы стать всеведущим и получить знание рун, Один принес самого себя в жертву, повесившись на мировом дереве, прошив себя копьём, и отдал глаз в обмен на внутреннее зрение – мудрость» (Гуревич, 1999, т. 1, с. 174).
Тождество бога древних германцев Одина–Вотана–Водена и римского Меркурия, восходящего к греческому трикстеру – Гермесу, согласно свидетельству современников языческих верований, лишь подтверждает выдающуюся роль Одина в покровительстве добыче духовных и материальных ценностей, их обмену, торговле (Тацит, 1969). В древнеисландском тексте Rymbegla сказано: «…Зевс, которого мы зовем Тором, и Меркурий, которого мы называем Одином…»
Меркурий, античные скульптуры
Сам Локи «сделал ряд добрых дел: заставил карликов изготовить золотые волосы для Сив, корабль Скидбладнир для Фрейра, копьё Гунгнир для Одина; вернул Идунн с её омолаживающими яблоками асам; помог Тору вернуть себе молот от великана Трюма; помешал мастеру, который взялся построить стены Асгарда, закончить свою работу в срок и тем спас Фрейю, солнце и луну. Так что свирепое наказание, которому асы подвергли его (он должен до конца света сидеть под змеей, чей яд всё время капает ему на лицо), свидетельствует скорее о жестокости асов, чем об их справедливости» (Стеблин-Каменский, 1979, с. 50). «Асы не раз попадали из-за него в беду, но часто он же выручал их своей изворотливостью» (Младшая Эдда, 1994).
Например, в «Младшей Эдде» говорится, что когда боги подло убили проникшего в Асгард великана Тьяцци, его дочь Скади отправилась мстить за отца. Асы предложили ей выкуп, и та потребовала, чтобы те дали ей в мужья прекраснейшего из богов. Она подразумевала, что это, конечно же, будет сын Одина Бальдр, но боги предложили разборчивой невесте встречную задачу – узнать жениха, глядя только на его ноги. Скади не угадала, выбрав Ньёрда. У неё в свою очередь было своё условие – асы должны были рассмешить горюющую по отцу великаншу-несмеяну17. У них долго ничего не получалось. Наконец, изобретательный Локи привязал один конец верёвки к бороде козы, другой – к своей мошонке. Подпрыгивая и крича от боли, Локи свалился на колени Скади, и та, не выдержав, рассмеялась. Всё закончилось добром.
Вследствие своих непродуманных (и несправедливых) деяний асы вроде бы сами загнали себя в безвыходное положение, когда поступили не по правде и вынуждены признать эту неправоту. Делать это богам совершенно не хочется, ибо повлечёт понижение их божественного статуса. Поддержать имидж властителей помогает шут Локи.
А вот ещё один эпизод из романа В. Скотта «Айвенго», по сути, та же ситуация. Норманнский принц Джон на турнире приказывает еврею Исааку сесть в зрительской ложе вместе со знатными саксами. Этим принц Джон предполагает унизить саксов. Оскорбление по тем временам столь значительное, что даже приближённые советуют правителю отменить дурацкое указание, опасаясь взрыва возмущения:
« – Полезай, нечестивый пёс, я приказываю тебе! – крикнул принц Джон. – Не то я велю содрать с тебя кожу и выдубить её на конскую сбрую.
Услышав такое приглашение, Исаак начал взбираться по узкой и крутой лесенке на верхнюю галерею.
– Посмотрим, кто осмелится его остановить, – сказал принц, пристально глядя на Седрика, который явно намеревался сбросить еврея вниз головой.
Но шут Вамба предотвратил несчастье неожиданным вмешательством: он выскочил вперед и, став между своим хозяином и Исааком, воскликнул:
– А ну-ка, я попробую! – С этими словами он выхватил из-под полы плаща большой кусок свинины и поднес его к самому носу Исаака.
Без сомнения, он захватил с собой этот запас продовольствия на случай, если турнир затянется дольше, чем в состоянии выдержать его аппетит. Увидав перед собой этот омерзительный для него предмет и заметив, что шут занес над его головой свою деревянную шпагу, Исаак резко попятился назад, оступился и покатился вниз по лестнице. Отличная шутка для зрителей, вызвавшая взрывы смеха, да и сам принц Джон и вся его свита расхохотались от души.
– Ну-ка, брат принц, давай мне приз, – сказал Вамба. – Я победил врага в честном бою: мечом и щитом, – прибавил он, размахивая шпагой в одной руке и куском свинины – в другой.
– Кто ты такой и откуда взялся, благородный боец? – сказал принц Джон, продолжая смеяться.
– Я дурак по праву рождения, – отвечал шут, – зовут меня Вамба, я сын Безмозглого, который был сыном Безголового, а тот, в свой черед, происходил от олдермена.
– Ну, очистите место еврею в переднем ряду нижней галереи, – сказал принц Джон, быть может радуясь случаю отменить своё первоначальное распоряжение. – Нельзя же сажать побежденного с победителем? Это противоречит правилам рыцарства.
– Всё лучше, чем сажать мошенника рядом с дураком, а еврея – рядом со свиньей.
– Спасибо, приятель, – воскликнул принц Джон, – ты меня потешил! Эй, Исаак, дай-ка мне взаймы пригоршню червонцев!
Озадаченный этой просьбой, Исаак долго шарил рукой в меховой сумке, висевшей у его пояса, пытаясь выяснить, сколько монет может поместиться в руке, но принц сам разрешил его сомнения: он, наклонясь с седла, вырвал из рук еврея сумку, вынул оттуда пару золотых монет, бросил их Вамбе и поскакал дальше вдоль края ристалища. Зрители начали осыпать насмешками еврея, а принца наградили такими одобрительными возгласами, как будто он совершил честный и благородный поступок».
«Вспомните, – отмечают А. Борцов и О. Боровой – как часто радостно смеялись или улыбались Яхве, Христос, Аллах?» (Борцов, Боровой, 2005, с. 76–114). Ни одного такого случая не зафиксировано, за исключением злобного хихиканья с потиранием рук18. Чувство юмора – неотъемлемое проявление архетипа Трикстера19.
II.4. Господин магических искусств, добытчик знаний и благ
Трикстер – господин многих искусств, мастер на все руки, иногда спутник культурного героя или сам культурный герой, его проводник, или его тень, тот, кто проверяет претензии героя на Силу и Власть. Трикстер – добытчик знаний через нарушение социального или космогонического запрета, инициатор мифологического действия.
Локи сопровождает Тора в нескольких его походах к инеистым великанам, он же спутник Одина и Хенира. Устоявшийся эддический кеннинг Локи – «родич и дядя, веселый попутчик и сотрапезник Одина и асов». Локи – изобретатель снаряжения для ловли рыбы (его изобретение – сеть, кстати, оборачивается против самого изобретателя).
Рассматривая в ряде энциклопедических статей образ Локи в контексте северогерманской культуры E. М. Мелетинский и А. Я. Гуревич справедливо отмечают:
«Локи – вечный “добытчик” (посредством трюков) мифологических ценностей у карликов для богов, у богов для великанов и т. д. как оператор их вечной “циркуляции”. Локи выступает как комический дублёр Одина в космогонии и его демонический противник в эсхатологии. У них обоих есть шаманские черты, но шаманские странствия Локи ограничены горизонтальной проекцией, тогда как образ Одина тесно связан с мировым древом. Условно Одина и Локи можно соотнести как белое и чёрное шаманство. В качестве позитивного творца Один – отец асов, а Локи – отец хтонических чудовищ, Один – хозяин небесного царства мёртвых для избранных, а Локи – отец хозяйки подземного царства мёртвых и тайный виновник первой смерти (смерти Бальдра), которая является одиническим жертвоприношением20 (реальный убийца слепец-Хёд – также, возможно, дублёр Одина)».