Когда постоянно занята, не нужно ни о чем думать. Например, о том, что большинство людей не сбегают просто из прихоти. Или о том, какой ласковой, доброй и заботливой была мать. Невероятно, что в Рошаре вообще нашелся такой хороший человек.
Она не должна была умереть. По крайней мере, заботиться о ней, пока она угасала, должен был кто-то хотя бы вполовину такой же замечательный, как она сама.
Кто-то другой, а не Лифт, себялюбивая и глупая.
И нелюдимая.
Она подобралась и приготовилась выскочить за угол. Однако Виндль наконец показался в коридоре. Оставляя за собой пылевой след от распадающихся лоз, он извивался по полу в бешеном темпе, пока не добрался до нее.
Спустя мгновение из комнаты вышли двое учеников Мрака. Лифт с Виндлем спрятались обратно в боковой коридор. Она припала к полу, чтобы скрыться в тени и не выделяться на фоне тусклого света далеких ламп. Женщина и мужчина в форме прошагали мимо, даже не взглянув в ее сторону. Лифт расслабилась, поглаживая кончиками пальцев лозы Виндля.
Следом прошел убийца. Он остановился и посмотрел в ее сторону. Его рука покоилась на рукояти меча.
Лифт затаила дыхание. «Не становись потрясной. Не становись потрясной!» Если она задействует силу в тени, то начнет светиться, и он наверняка ее заметит.
Ей оставалось только замереть под пристальным взглядом. Убийца сощурил глаза – странной формы, будто они были слишком большими, – сунул руку в кошель на поясе и бросил в коридор что-то маленькое и светящееся – сферу.
Лифт растерялась: то ли удирать со всех ног, то ли призывать потрясность, то ли не двигаться. Вокруг нее в свете прикатившейся сферы запузырились спрены страха. Лифт встретилась глазами с убийцей и поняла, что тот ее видит.
Он вытащил меч из ножен на долю дюйма. С лезвия заструился черный дым, перетекая на пол и собираясь у ног. Лифт вдруг ужасно затошнило.
Убийца оглядел ее и убрал меч обратно в ножны. Как ни удивительно, он ушел за двумя другими. Он не произнес ни слова, а по ковру ступал почти бесшумно – легкий ветерок по сравнению с топотом, еще слышным дальше по коридору.
В считанные секунды все трое скрылись из виду.
– Бури! – Лифт перекатилась на спину. – Матерь мира и Отец бурь, чтоб их! Я чуть не померла со страху.
– Да уж! – согласился Виндль. – Я даже не пискнул, слышали?
– Нет.
– Я так испугался, что не мог проронить ни звука!
Лифт села, вытерла пот со лба.
– Так, ладно... это нечто, конечно. О чем они говорили?
– О! – воскликнул Виндль, словно напрочь позабыв о своем задании. – Госпожа, они закончили расследование, многонедельные изыскания странностей в городе!
– Отлично! Что обнаружили?
– Понятия не имею.
Лифт шлепнулась обратно на ковер.
– Они обсуждали кучу всего непонятного. Но, госпожа, они вычислили нужного человека! И направляются туда прямо сейчас – свершить казнь. – Он потыкал в нее лозой. – Ну... может, стоит проследить?
– Ага, ладно, – ответила Лифт. – Думаю, это мы сумеем. Не так уж и сложно, правда?
16
Но все оказалось гораздо сложнее.
Коридоры были до жути пустыми, не говоря уж о куче развилок с маленькими боковыми ходами и комнатами на каждом шагу. Лифт не могла подобраться слишком близко. Прибавить сюда почти полное отсутствие сфер на стенах, и выходило, что не отстать от троицы было сродни чуду.
Однако у нее получалось. Лифт проследовала за ними через все, голод его побери, здание, пока впереди не показались наружные двери. Проскользнув в окошко у выхода, она вывалилась в кусты рядом со ступеньками и затаилась. Троица вышла на лестничную площадку, с которой открывался вид на город.
Бури, как же приятно снова вдохнуть свежего воздуха, пусть тучи и заслонили заходящее солнце. В городе посвежело. И потемнело.
Улицы опустели.
Немногим ранее горожане сновали вверх-вниз по ступеням и пандусам, ведущим в Верховную Диванную. Теперь же лишь несколько припозднившихся торопились в убежища, исчезая в дверных проемах.
Убийца повернулся к западу.
– Надвигается буря.
– Тем более нужно поторапливаться. – Женщина-ученица достала из кармана сферу, подняла перед собой, втянула свет и засияла потрясностью.
А затем взлетела.
Голод побери, взяла и взлетела!
«Они умеют летать? – подумала Лифт. – Преисподняя, а я почему не умею?»
Мужчина поднялся в воздух вслед за напарницей.
– Идешь, убийца? – Женщина посмотрела вниз на парня в белом.
– Однажды я уже станцевал в этой буре, – прошептал он. – В день, когда умер. Нет.
– Такими темпами ты никогда не оправишься.
Убийца не ответил. Двое в воздухе переглянулись, мужчина пожал плечами. Оба поднялись выше, а потом рванули над городом – так гораздо удобнее, чем передвигаться по расселинам.
Они могут летать, чтоб их.
– Ты и есть та, кого он выслеживает? – тихо спросил убийца.
Лифт вздрогнула. Выпрямившись, перелезла через ограждение площадки, на которой стоял убийца. Он повернулся и посмотрел на нее.
– Я никто, – сказала Лифт.
– Как раз таких он убивает.
– А ты нет?
– Я убиваю королей.
– Что гораздо лучше.
Он посмотрел на нее прищурившись и присел на корточки, закинув меч в ножнах за плечи.
– Нет, не лучше. В тенях я слышу их крики, их мольбы. Они преследуют меня, лезут в голову, сводят с ума. Боюсь, они уже одержали верх, и человек, с которым ты сейчас говоришь, больше не может различить среди них глас разума.
– Та-а-а-ак, – протянула Лифт. – Но на меня ты нападать не стал.
– Нет. Ты нравишься мечу.
– Отлично. Меч мне тоже нравится. – Она посмотрела в небо. – Э-э... ты не знаешь, куда они отправились?
– В отчете описывался мужчина, который, со слов нескольких человек, становился невидимым. Когда он заворачивал в переулок, и кто-нибудь шел следом, там оказывалось пусто. Утверждали, что его лицо, искажаясь, превращалось в лицо другого человека. Мои спутники уверены, что он из тех, кого называют светоплетами, и поэтому его нужно остановить.
– А это законно?
– Нин раздобыл у князя запрет на любое связывание потоков в стране, если на то нет специального разрешения. – Убийца изучающе оглядел Лифт. – Мне кажется, как раз из-за твоей истории Вестник теперь сразу идет к правителю, а не раскланивается с местными властями.
Лифт проследила за направлением полета двух других. Небо темнело все сильнее – зловещий знак.
– Он ведь и правда заблуждается? – спросила она. – Тот, кого ты называешь Вестником. Он говорит, что пустоносцы не вернулись, но это не так.
– Новая буря покажет. Хотя... кто я, чтобы судить? Я безумен. Впрочем, Вестник, по-моему, тоже. Это лишний раз убеждает меня, что разуму человека доверять нельзя. Мы должны руководствоваться чем-то большим. Но не моим клятвенным камнем... Что хорошего в исполнении высшего закона, если этот закон подчиняется прихоти человека глупого либо жестокого?
– Та-а-а-ак, – произнесла Лифт. – Ну, можешь сходить с ума как пожелаешь. Ничего страшного. Мне нравятся чокнутые. Смешно же, когда они лижут стены или едят камни и прочую ерунду. Но перед тем, как ты начнешь плясать, не расскажешь ли, куда именно отправились те двое?
– Тебе их не догнать.
– Значит, ничего страшного, если расскажешь.
Убийца улыбнулся, хотя его глаза оставались холодными.
– Человек, который умеет становиться невидимым, предполагаемый светоплет – это старый философ. Его хорошо знают в квартале переселенцев. Почти каждый день он сидит в маленьком амфитеатре и беседует со всеми, кто готов слушать. Это возле...
– ...приюта «Свет Таши». Бури, как я не догадалась. Он почти такой же странный, как ты.
– Ты сразишься с ними, Сияющая малышка? – спросил убийца. – В одиночку против двух неболомов-подмастерьев? С Вестником на подхвате?
Лифт взглянула на Виндля.
– Не знаю. Но все равно придется пойти.
17
Пришел черед потрясности. Лифт глубоко окунулась в силу, призывая мощь, скорость и скользкость. Похоже, людей Мрака совершенно не заботило, если их заметят во время полета, и потому Лифт решила, что и ей не стоит переживать.
Сделав подошвы скользкими, она отпрыгнула от убийцы и приземлилась на дорожку возле лестницы, которая вилась вокруг наружной стены здания. Лифт вознамерилась спуститься в город, скользя сбоку от ступеней.
Разумеется, она продержалась всего с секунду, прежде чем ноги разъехались в разные стороны и она шлепнулась животом на камни. Не успев толком поморщиться от боли, она полетела кувырком с края высоких ступеней и спустя пару мгновений неуклюже шмякнулась о землю.
Потрясность защитила от серьезных повреждений, поэтому Лифт пропустила мимо ушей беспокойные вопли Виндля – тот спустился следом по стене. Извернувшись, она поднялась на колени и, оттолкнувшись руками, заскользила к ведущей к приюту расселине.
Нельзя сплоховать! Обычный бег – слишком медленно. Ее враги в прямом смысле умели летать.
В воображении она видела, как все должно быть. Город расходился под уклоном вниз от Верховной Дисварении. Можно, скользя, мчаться под откос по самой безлюдной улице, отталкиваясь руками от стен, скальных пластов, зданий, набирая скорость с каждым толчком.
Она бы полетела, как стрела – острая, нацеленная, неудержимая.
Представить легко, а вот сделать... Лифт снова бросилась вперед, но снова земля ушла из-под ног. В этот раз ноги поехали назад, и она приложилась лицом о камень. Перед глазами все вспыхнуло. Когда она подняла голову, пустая улица расплывалась, но потрясность скоро это исправила.
Улица впереди была самой оживленной в городе, но теперь казалась заброшенной и пустынной. Торговцы свернули навесы и попрятали телеги, остался один мусор. На Лифт давили стены. Всем известно, что во время бури нужно держаться подальше от ущелий, иначе смоет наводнением, а здесь, голод побери, взяли и построили целый город, грубо нарушив неписаные законы.
Позади, далеко в небе прогремел гром. Прежде чем налетит буря, бедного чокнутого старика навестят двое самоуверенных убийц. Она должна им помешать. Обязана, сама не зная почему.
«Так, Лифт, успокойся. Ты потрясная. Ты всегда была потрясной, а теперь ты суперпотрясная. Вперед. Ты сможешь».
Зарычав, она прыгнула и заскользила боком. Она может и будет...
На этот раз она задела угол стены на перекрестке и распласталась на земле вверх тормашками. От отчаяния она стукнула головой о камни.
– Госпожа? – Виндль свернулся рядом. – Ох, не нравится мне этот гром...
Она встала – пристыженная и какая угодно, только не потрясная, – и остаток пути решила просто пробежать. Ее способности позволяли бежать быстро и не уставать, но казалось, что этого недостаточно.
Прошла целая вечность, прежде чем она добралась до приюта. Над головой кружили спрены изнеможения. В самом конце пути потрясность иссякла, и теперь желудок урчал в знак протеста. Разумеется, амфитеатр был пуст. Вырезанный в скале приют находился по левую сторону, а ступеньки амфитеатра прямо перед Лифт. Дальше обзор закрывали деревянные лачуги и дома в темном переулке.
Небо потемнело: то ли сгущались сумерки, то ли надвигалась буря.
Из глубины переулка послышался дикий крик боли. Лифт пробрал озноб.
Виндль был прав. Убийца был прав. На что она рассчитывала? Ей не под силу одолеть двух обученных потрясных солдат. Измученная Лифт опустилась на землю прямо в центре амфитеатра.
– Мы пойдем? – спросил Виндль.
– Силы больше нет, – прошептала она. – Всю израсходовала, пока бежала сюда.
Разве этот переулок всегда выглядел таким... глубоким? Тени от лачуг, развешенное тряпье, торчащие доски – все это напоминало вытянутую баррикаду с узеньким проходом. Словно это совершенно иной мир, отделенный от остальной части города, темное потайное королевство, способное существовать только в тени.
Лифт поднялась на негнущихся ногах и сделала шаг к переулку.
– Куда собралась? – раздался крик сзади.
Обернувшись, она увидела в дверях приюта Каргу.
– Ты должна укрыться в убежище! – крикнула женщина. – Безмозглый ребенок. – Она подошла, схватила Лифт за руку и потащила в приют. – Не думай, что, раз уж пришла, то я о тебе позабочусь. Таким, как ты, здесь нет места, и не смей притворяться больной или уставшей. Все всегда притворяются, лишь бы дорваться до нашего добра.
Несмотря на собственные слова, она завела Лифт внутрь, захлопнула большую деревянную дверь и опустила засов.
– Радуйся, что я выглянула посмотреть, кто там орет. – Она изучающе оглядела Лифт и громко вздохнула. – Наверное, есть хочешь.
– Вы обещали покормить меня еще раз, – сказала Лифт.
– Я уже подумываю отдать этот раз другому ребенку. Ну серьезно, после такой-то выходки – стояла снаружи и орала? Тебе надо было укрыться в убежище. Если ты думала, что твое жалкое актерство меня разжалобит, я тебя сильно огорчу.
Ворча под нос, Карга ушла. Помещение за дверью оказалось просторным. По всему полу на циновках сидели дети. Свет давала одна-единственная рубиновая сфера. Дети выглядели перепуганными, некоторые жались друг к другу. Какой-то мальчик закрыл уши и скулил каждый раз, как снаружи ударял гром.
Лифт опустилась на свободную циновку. Происходящее казалось нереальным. Она прибежала, светясь силой, готовая сразиться с летающими чудовищами, а здесь... здесь она лишь еще одна сирота-оборванка.
Она закрыла глаза и прислушалась.
– Я боюсь. Когда буря закончится?
– А почему всем нужно сидеть внутри?
– Я скучаю по мамочке.
– А что со стариками в переулке? С ними все будет в порядке?
Их неуверенность отозвалась в Лифт. Она пережила то же самое. После смерти матери. И потом еще десятки раз, во всех городах мира. В местах для брошенных детей.
Она поклялась не забывать таких, как они. Она не собиралась клясться, но так уж вышло. В ее жизни все выходило по воле случая.
– Я хочу управлять, – прошептала она.
– Госпожа? – не понял Виндль.
– Сегодня утром ты сказал, что не веришь ни в одну из причин, по которым я сюда пришла. Ты спрашивал, чего я хочу.
– Я помню.
– Я хочу управлять. – Лифт открыла глаза. – Не как короли и все такое. Просто хочу уметь хотя бы чуточку управлять своей жизнью. Не хочу, чтобы меня кидало из стороны в сторону – люди, или судьба, или что угодно еще. Я просто... просто хочу сама делать выбор.
– Я плохо понимаю, как устроен ваш мир, госпожа. – Свернувшись кольцом на стене, Виндль изобразил лицо и свесил его рядом с Лифт. – Но ваше желание кажется весьма разумным.
– Только послушай этих детей. Слышишь?
– Они напуганы бурей.
– И неожиданным приказом прятаться. И одиночеством. Столько неуверенности...
Из другой комнаты доносился голос Карги. Она беседовала с одним из взрослых помощников:
– Не знаю. Сегодня великой бури быть не должно. На всякий случай я вынесу сферы наружу. Хорошо бы, кто-нибудь объяснил нам, что происходит.
– Не понимаю, госпожа, – произнес Виндль, – какой вывод я должен сделать из этого наблюдения?
– Цыц, пустоносец.
Лифт слушала. Пыталась услышать. Вдруг, замерев, открыла глаза. Нахмурившись, встала и пересекла комнату.
Мальчик со шрамом на голове разговаривал с другим ребенком. Он поднял взгляд на Лифт.
– Эй, я тебя знаю. Ты ведь видела мою маму? Не знаешь, когда она вернется?
Как там его звали?
– Мик?
– Ага, – подтвердил мальчик. – Слушай, я ведь не отсюда? Плохо помню пару последних недель, но... То есть, я ведь не сирота. У меня есть мама.
Это был тот самый мальчик, которого бросили вчера вечером.
«Тогда ты пускал слюни, – подумала Лифт.– И даже во время обеда разговаривал, как идиот. Бури, что я с тобой сделала?»
Она не умела лечить больных на голову, по крайней мере, так думала. Почему с ним вышло иначе? Может, потому что он родился нормальным, просто получил по голове?