Иммануил вполуха слушал громогласно делящегося новостями Мику, смеялся в ответ на его простецкие шутки и довольно откровенно рассматривал все больше краснеющего великого князя Павла Дмитриевича. Неожиданная реакция юного красавца чрезвычайно его заинтересовала. Внезапно Иммануил почувствовал направленные на него некие нервные токи. Это не было похоже на обычную осторожную заинтересованность мужчин, словно Павел изо всех сил пытался скрыть восхищение и ярость - чувства вроде бы не очень совместимые, да и в данном случае, неоправданные. Иммануил пока не понимал, чем мог вызвать подобную жгучую смесь эмоций, но с удовольствием ощущал на себе горячие быстрые взгляды юного великого князя.
Спустя четверть часа к оживленному разговору присоединились барышни, вернувшиеся с кухонным слугой, который нес тяжелые корзины для пикника. Еще через несколько минут появились Вера и преображенная Наталья. Следуя «сельской» летней моде, барышни отказались от тугих жестких корсетов и сейчас красовались в «свободных» легких платьях с искусными вышивками по рукавчикам и подолу и лентами актуального в сезоне палевого цвета и gris de lin*. Очаровательные головки аристократок с тщательно уложенными косами украшали объемные соломенные шляпки, обрамленные цветущими ветками, райскими цветами и плодами, а также водопадами из пышных лент. Тонкие перчатки барышни держали в руках, демонстрируя тем самым вызов всяким светским приличиям.
Компания весело двинулась к дальнему Павильону и гротам – юноши впереди, напрямую, размахивая доверенными дамами сумочками с рукоделиями, минуя ухоженные дорожки. Барышни – следом, сначала чинно, а после – догоняя вприпрыжку, поддерживая шлейфы своих светлых платьев. Позади всех плелся мужик с двумя увесистыми корзинами.
В ближайшей тенистой аллее компания сделала остановку и посчиталась для игры в жмурки. Затея была хороша тем, что ведущему даровалось право касаться убегающих от него друзей, будь то юноши или барышни, и это придавало невинной игре нотку пикантности. Иммануилу всегда удавалась роль ведущего, ведь он не только отличался поистине кошачьей ловкостью, но и безошибочно вслепую устанавливал пойманную личность.
- Князь наверняка видит сквозь ткань, - просматривая плотный фетр полумаски на свет, басил Мика, после того, как был схвачен и моментально узнан.
Иммануил лишь загадочно улыбался. Сквозь материал он, разумеется, не видел, но чутьем обладал чрезвычайно тонким, сразу определял и запах лавандовой воды для умывания, которой пользовались сестры Вера и Надежда, и легкий аромат роз от Мари, а фиалковый – от Инны, и шлейф новомодных «восточных» духов Натали. С юношами дела обстояли и того проще – Кирилл и Сергей были узнаваемы по ощутимому табачному оттенку, а еще Сергей пользовался помадой для фиксации модного пробора, и это позволяло отличить его от брата. Восемнадцатилетний крупный Мика пах мужчиной. А Павел… Ухватив вслепую рукав льняной форменной рубахи, Иммануил едва не задохнулся от удивительного впечатления, расширил тонкие ноздри, вбирая незнакомый, едва уловимый запах темного теплого гречишного меда. От неожиданности Иммануил чуть не выпустил жертву из рук, будто бы случайно притянул к себе поближе. Приоткрыл рот, словно помогал обонянию прочувствовать аромат. Стянув черную полумаску, он встретился взглядом с глазами Павла. Темные очи рассматривали его жадно и внимательно, с настоящим мужским интересом. Иммануил отстранился лишь когда заметил, что юноша так же сильно вдыхал воздух, приоткрывая полные губы. К ним шумно приблизились остальные участники игры.
- Вы словно очарованы друг другом, – заметила Натали, по праву старшей барышни позволяющая себе говорить дерзости.
- Не имею такого намерения, Таша. Князь слишком демонстративно намекает на свою печаль от разлуки, - Павел вдруг перевел взгляд на руку Иммануила, украшенную заметным перстнем.
Оторопевший от такой наглости Иммануил лишь медленно погладил пальцами прозрачный раухтопаз и грустно улыбнулся. Но сказанного великим князем не забыл.
Постепенно общий разговор перешел в завуалированное противодействие двух мнений. Павел, как истинный представитель рода Никитиных, стремился к военной карьере, уже сейчас имел гвардейскую выправку, интересовался всем, что касалось строевой подготовки, и участвовал в смотрах полков. Иммануил подчеркнуто называл себя пацифистом и, одобряемый барышнями, отстаивал свою точку зрения. Великие князья лениво поддерживали кузена, хотя и против Иммануила не выступали. Мика горячился, заступаясь за Павла, но грамотно оформить свои эмоции не мог. В конце концов, молчаливая Инна переглянулась с Верой. Барышни дождались паузы в разговоре и потянулись к корзинкам со снедью, предложив закусить и выпить прохладительных напитков. Против этого никто возражать не стал.
После вкусной трапезы со знаменитыми придворными пирогами, лимонадом и любимыми всеми швейцарскими сырами, общество вернулось к игре в жмурки, но настроиться на нужный лад после того, как неуклюжий князь Мика облапил статую Дианы, наскоро задрапированную резвыми барышнями, и пытался вслепую угадать обладательницу столь роскошных форм, было невозможно. Наблюдая за ужимками князя, смеялась даже спокойная Инна.
Вскоре утомившись, юные аристократки уселись за рукоделия. Надвигался жаркий полдень, в воздухе разливался зной. Молодые люди тут же нашли себе предмет для развлечения. На сей раз объектом насмешек стала самая младшая из девушек – Надежда, которая вышивала шелками фигуру рыцаря на коне. Коня Павел тут же забраковал, наметанным взглядом заметив дефекты в ногах и стати. У остальных возникли претензии к кавалеру в доспехах. Юноши по очереди предлагали свои варианты изысканных поз и томных взглядов. Прекрасные дамы оживились и посмеивались, остроумно комментируя каждого из новоявленных «рыцарей».
Мимо по дорожкам стремянные слуги прогуливали коней недавно приехавших - любимца младшего князя Бахетова гнедого Wind‘а, сына незабвенного Savage, и вороных Марго и Хосе, лошадей Натальи и Павла.
- Красивая масть, - оценил Павел золотой отлив Wind’а. – Только мелкий. И, наверное, не очень быстр в галопе.
Великие князья Кирилл и Сергей одинаково усмехнулись и закосились на возмутившегося Иммануила.
- Кто мелкий, мой араб? Не быстр в галопе? Уж вашего великокняжеского вороного обгонит в два счета!
Павел тут же взвился из своей ленивой позы.
- Будьте свидетелями, господа, - пылая щеками и глазами, обратился он к присутствующим молодым людям. – Кто первым достигнет перелеска, тот в выигрыше.
Иммануил измерил взглядом невеликое расстояние до березовой рощицы неподалеку и кивнул, не тратя слов на лишние переговоры.
Серьезность своего соперника Иммануил понял сразу, как только оседланные жеребцы вихрем полетели к светлому лесочку. Вороной Хосе не был чистокровным, но некая причудливая смесь кровей дала в результате и стать, и скорость, и выносливость. К тому же, умное животное чутко ощущало хозяина и реагировало на малейшее движение его пальцев и шенкелей. Иммануил же как всадник явно проигрывал профессионально занимающемуся выездкой великому князю. Несмотря на определенное превосходство араба, их жеребцы заскочили в кружевную тень берез «ноздря в ноздрю». Павел легко соскочил со своей лошади, Иммануил последовал его примеру.
В рощице стояла дивная тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы на легком ветерке, да щебетом невидимых птиц. Пахло травой и земляникой. Иммануил вдохнул полной грудью и понял, что улыбается.
- Блаженство… - озвучил невысказанную мысль Павел, прикрыл глаза и так же улыбнулся.
- За это я люблю Архангельское. Ощущаю себя в раю, - Иммануил не желал сентиментальностей, но слова вырвались сами.
- Я тоскую по Подмосковью, но воспоминания последних лет не дают мне чувствовать себя там, как дома.
Павел поднял голову к чистому небу.
- Приезжай гостить в Архангельское, великий князь. Уверен, тебе у нас придется по душе, - Иммануил пытливо всматривался в мелькающие тени от узорных листьев на юном лице Павла, фамильярным тоном стараясь скрыть неловкость… и что-то большее. Почему-то ему очень хотелось, чтобы юноша смутился в ответ… и принял приглашение. Великий князь кивнул, не открывая глаз.
- Если только вы не будете обижать моих кукол, - с тихим смешком припомнил он эпизод из детства.
- Отчего же вы так дурно обо мне думаете? Я с тех пор сильно изменился.
Иммануил не знал, насколько великий князь Павел Дмитриевич был в курсе его приключений. Общих близких друзей у них не наблюдалось. Борис свято хранил тайны младшего брата. Однако, судя по косым взглядам на подаренный германским дипломатом перстень и едким намекам, молодой человек что-то знал. Впрочем, возможно, что все догадки строились на основе слухов.
Павел прислонился спиной к растущей сзади березе, скрестил руки на груди. Густо-карие очи пристально уставились в спокойное лицо Иммануила.
- Превосходно играете веселое настроение, князь. А ведь ваш друг лишь недавно вас покинул. Или разлука стала выходом из щекотливого положения?
Иммануил с некоторым удивлением смотрел на вспыхнувшего внезапным гневом Павла. Усилием воли сдержал сиюсекундную ответную реакцию. Он был старше и не мог позволить эмоциям взять верх. Медленно сорвал тонкую травинку. Покрутил в пальцах. На солнце дымчато блеснул раухтопаз.
- Не имею желания отвечать на ваши выпады, великий князь.
Павел с досадой проследил за движениями тонких пальцев, прикусил нижнюю губу, и от этого лицо его приняло обиженное и детское выражение.
Неожиданно Иммануил понял, что Павел нарочно пытался разозлить его неучтивыми словами. Ощущение контроля над ситуацией вернуло князя в прежнее состояние любования природой. Заметив, что они находились на полянке, заросшей земляникой, Иммануил грациозно нагнулся, ловко собрал пригоршню ароматных ягод, закинул в рот. Сорвал несколько кустиков с красными сладкими бусинами и резными круглыми листочками. Протянул удивленному Павлу.
- Позвольте поделиться удовольствием.
Великий князь вдруг разомкнул уста, будто ожидая, что Иммануил собственноручно будет кормить его ягодами. Иммануил не растерялся, осторожно провел подушечками пальцев по выразительным губам Павла, поднес букетик с земляникой к самому рту. В странном волнительном оцепенении наблюдал, как Павел, прихватывая губами, осторожно обирал ароматные ягоды. В висках застучало. Иммануил ощутил, как блаженно легко стало в голове, ноги ослабели, а внизу живота приятно потяжелело. Чувственные губы великого князя были красными от придавленных ягод и, наверное, такими сладкими… Иммануил сам не знал, когда решил прочувствовать это наяву. На языке растворился вкус земляники и горячий жар чужих испуганных губ. Обонятельные центры застонали от блаженного сочетания медовой горечи, яркой сладости спелых ягод, неуловимого запаха волос и кожи. Иммануил понял, что страстно целовал великого князя, только когда тот на мгновение отстранился, но тут же прижался вновь, не в силах разорвать поцелуй.
Иммануил оказался опытнее шестнадцатилетнего великого князя и решительно вел, наслаждаясь неожиданной для себя главной ролью. До этого момента Иммануил подчинялся старшим, позволяя себя ласкать, с болезненным ощущением неправильности – брату Борису, с любопытством и умело разогретой страстью – графу Норденштерну.
Теперь все было по-другому. Юноша, на два года младше, страстный, возбужденный и отчасти растерянный, смотрел на Иммануила темно-карими повлажневшими глазами, часто моргая длинными ресницами. Его щеки и даже уши краснели ярче земляничных ягод. Но Иммануил четко ощущал волны удовольствия, которые шли от Павла.
- А как же… – наконец, поинтересовался великий князь, указывая на перстень с раухтопазом.
- Не знаю, что вам нарассказывали по данному поводу, любезный друг, - весело отозвался Иммануил, который начал потихоньку понимать странное настроение Павла. – Но я бы советовал впредь не обращать внимания на истории, достоверность которых не можете проверить сами.
Павел упрямо поджал губы, как в детстве – скобочкой.
- Ваш германский перстень – безвкусная дорогая побрякушка. И история по поводу его приобретения мне совсем не нравится.
Иммануил рассмеялся, получив доказательство вопиющей ревности малознакомого, по сути, юноши. Но он был так очарователен в своем раздражении, великий князь Павел Дмитриевич.
- Вы слишком красивы, князь. Поневоле поверишь всему, что о вас болтают, - заметил Павел, оглядываясь на своего вороного коня.
- А вы слишком горячи, дон Паоло, чтобы я воспринимал ваши претензии всерьез, - отозвался Иммануил, тем не менее, показательно снимая с пальца массивное украшение.
Выразительное лицо Павла озарилось довольной улыбкой.
- Мне кажется, что ваш огонь просто слишком хорошо скрыт от посторонних глаз, дон Мануэль.
Иммануил и Павел вернулись в тенистую аллею с такими отстраненными лицами, что никто не решился на расспросы. Впрочем, компанию занимал князь Мика Рукавицын с невесть откуда взявшейся гитарой. Князь неловкими пальцами пытался воспроизвести модный романс, терзая инструмент и уши окружающих неверно взятыми аккордами.
Появившемуся великому князю тут же протянули многострадальную гитару. Кирилл и Сергей с мольбой в хитрых глазах посмотрели на Иммануила.
- Вы поете, князь? – вежливо осведомился Павел, поймав взгляды кузенов.
- У князя слава Орфея, - с неожиданным воодушевлением пробасил Мика, прилаживая огромные ноги под маленькой скамеечкой, и сконфузился, когда вся компания с удивлением уставилась на «поклонника».
Польщенный Иммануил не заставил себя упрашивать. К тому же, он желал блеснуть своим талантом перед неким темноглазым аристократом - для закрепления эффекта от прогулки в рощице.
С того дня Иммануила часто видели с великим князем Павлом. Они по-прежнему принимали активное участие в великосветских развлечениях, как молодежных, так и общих. Жизнь в Царском Селе никто бы не осмелился назвать скучной. Тем летом надолго установилась солнечная погода, лишь изредка набегали теплые дождички, разукрашивающие небо разноцветными радугами. Прогулки и спектакли на открытом воздухе устраивались ежедневно. Так же шумно и весело отмечались церковные праздники, которые аристократы проводили по-крестьянски, среди ярко одетого народа, с хороводами и деревенскими песнями.
Иммануил и Павел полюбили конные прогулки вдвоем, когда они отпускали поводья, позволяя коням выбирать направление, а сами разговаривали, смеялись, спорили и сплетали воспоминания, привязывая события из жизни одного к происходящему у другого. У юношей оказалось много общего: Павел рос под бережной опекой любящих тетки и дяди, получил хорошее воспитание и образование, но страдал от нехватки материнской ласки и внимания отца. В детстве ему многое было позволено и от этого в мальчике развились гордыня и эгоизм, которые лишь усилились с возрастом - от отличной учебы и удач в изучении военного дела, от успехов в спорте, верного музыкального слуха и понимания мира искусства и литературы. В отличие от нетерпеливого Иммануила, великий князь любил учиться и добиваться результатов именно на сложном для него поприще, находя удовольствие в преодолении самого себя. И если для младшего Бахетова казалось важным произвести на окружающих впечатление, удивить, очаровать и заворожить, то Павел желал, чтобы его – любили.