А дальше посмотрите на пункт 5.42: «Березовский и нефть «Сибнефти». «Березовский и его коллега Роман Абрамович лоббировали создание приватизации «Сибнефти», они оба правильно считали, что это откроет хорошую возможность для них получить доступ к ценным активам и повысить свое богатство. Березовский с использованием коррупции использовал свое тесное отношение, влияние на Ельцина, его богатство, зная, что российское правительство находится в тяжелейшей финансовой ситуации, для того чтобы добиться решения своих задач, для достижения своих целей».
Теперь посмотрите, пожалуйста, следующий пункт. Здесь говорится о залоговых аукционах, которые проводились не открытым, не честным образом, не были направлены на то, чтобы добиться самой высокой цены в уплату продаваемых активов. Например, исключение иностранных участников из некоторых аукционов… «привело к снижению цены. Были установлены очень низкие начальные цены» и так далее и так далее.
На следующей странице утверждается, что «51 % акций «Сибнефти» был выделен для залогового аукциона, это были коррумпированные, заранее подстроенные аукционы».
И дальше они объясняют, почему они были именно заранее подготовленными. «Нижняя цена 100 миллионов, Березовский через НФК предложил 100,3, а это на три десятых только больше, чем минимальная цена». «Он использовал свою тесную связь с Ельциным, и на основе своей поддержки Ельцина» и так далее.
О.: Да, да, я все это помню, я помню наш судебный спор с Forbes. Обвинение в коррупции.
В.: Forbes говорит, что вы знали, что Дьяченко – это хороший, полезный канал для доведения информации и идеи до президента Ельцина.
О.: Я знал, что она является полезным каналом.
В.: И вы пытались оказывать влияние на Бориса Ельцина через нее, мы это сегодня утром уже с вами восстановили.
О.: Да, это правильно.
В.: А почему же вы тогда это отвергали и еще даже подпись поставили, сказав, что ваше отрицание является подлинным?
О.: Да, хороший вопрос, хороший вопрос.
Судья Элизабет Глостер: Вы тогда ответьте на него, пожалуйста.
О.: Ну, это только означает, что этот документ готовился при помощи моих юристов, и, может быть, я невнимательно его перепроверил, юристы ссылаются в этом английском тексте: у меня хорошие отношения с Дьяченко, и то, что я через нее доводил информацию до Ельцина.
В.: Ну, давайте тогда посмотрим другой пункт. Тут вы говорите, подлинное изложение участия Березовского в ОРТ таково: после приватизации Гусинским Четвертого канала Березовский провел обсуждение с Валентином Юмашевым, и после этого с Александром Коржаковым, который в то время был руководителем службы безопасности президента, в отношении возможности приватизации Первого канала. Но сделал это не для финансовых целей, а в связи с политической возможностью использования СМИ в ходе президентских выборов. И он никогда лично не лоббировал президента Ельцина в этом направлении. Но вы же лоббировали его? Вы же лоббировали лично президента Ельцина? Вы об этом в своих свидетельских показаниях говорите.
О.: Я лично лоббировал его в отношении приватизации ОРТ – это правильно.
В.: Хорошо, а почему вы тогда в этом документе это отрицаете?
О.: Сейчас, минуточку. У меня нет ответа.
В.: Господин Березовский, вам в деле Forbes было выгодно сказать, что вы никогда не лоббировали Ельцина в отношении ОРТ, потому что Forbes вас обвинял в том, что вы используете коррупцию для того, чтобы повлиять на президента. Вам это было удобно, да? Вам было удобно, служило вашим интересам – отрицать, что вы лоббируете президента, потому что они как раз вас в этом обвиняли.
О.: Нет, давайте-ка я разделю это дело на несколько этапов. Самое важное, что для меня было, это то, что Forbes пытался настаивать на том, что я гангстер или член гангстерской организации, что я ответственный за убийство Листьева, за массу других проблем, – вот это существо того, что они утверждали.
В.: Причина, по которой вы в данном документе это сказали, заключается в том, что вы думали тогда, что вам это поможет выиграть дело против Forbes. И поэтому вам тогда было совершенно наплевать на то, что это была ложь с вашей стороны.
О.: Нет, нет, я подал иск против Forbes, потому что я был уверен в том, что в их статье была масса фальшивой информации, лжи. И конечно, в итоге, вы помните, Forbes занял позицию, что это действительно была ложь и что все, что они заявляли в свою защиту, можно сказать, что у нас есть очень серьезные сомнения относительно юридической подкрепленности их позиции в защиту.
В.: Еще один момент, который вы здесь утверждаете, – это то, что вы оказывали влияние на Ельцина в части приватизации ОРТ не для того, чтобы нажиться на ней и сделать из нее финансовую «дойную корову», а в силу ее политической важности. Это тоже неправда? Вы в своих свидетельских показаниях сказали, что, по вашему мнению, ОРТ в долгосрочном плане была хорошей компанией, хорошим бизнесом.
О.: Это не неправильно, это верно. Я сейчас объясню почему. Как я уже раньше говорил, в то время ОРТ не была бизнес-компанией, это вообще не был бизнес. И приватизация ОРТ была направлена на то, чтобы истратить деньги, а не заработать деньги.
В.: Вы в своих свидетельских показаниях по данному делу говорите: «У меня нет сомнений в том, что президент Ельцин не принял бы это решение, не подписал бы этот указ о создании «Сибнефти», если бы я не выступил со своей инициативой и не предпринял своих усилий».
О.: Да, это правильно, да.
В.: То есть он принял решение? И вы именно своим влиянием его убедили это сделать?
О.: Еще раз: да. Несомненно, я действую именно так. Я достигаю своей цели следующим образом: посредством убеждения людей, посредством доведения своих идей… И мне удалось довести до него это и убедить его.
В.: Да, но при этом в деле Forbes вы говорите, что решение о приватизации «Сибнефти», хотя его подмахнул Ельцин, на самом деле принималось бы приватизационной комиссией, и вы, когда это писали в деле Forbes, знали, что это не так.
О.: Ну, еще раз, я не знаю, насколько его об этом информировали, насколько была его глубина погруженности в этот вопрос, я не могу объяснить, что он по этому поводу знал, чего он не знал. Как я уже вам говорил, я не присутствовал, когда он встречался с Юмашевым или с Коржаковым и с другими.
В.: В деле Forbes они просили прекратить производство по делу вообще, по той причине, что у вас в Англии вообще нет необходимости защищать вашу репутацию, потому что никакой репутации в Англии нет, – это правда?
О.: Да.
В.: А вы дали тогда свидетельские показания в ответ на это ходатайство.
В.: Вы помните, что один человек, который подписал аффидевит – письменное заверение в вашу поддержку, – был как раз Евгений Швидлер. Помните?
О.: Да, помню.
В.: Вы просили господина Швидлера дать те показания под присягой в письменном виде?
О.: Да, просил.
В.: Его аффидевит, его показания под присягой в письменном виде были написаны вашими юристами?
О.: Да.
В.: Это аффидевит Швидлера. Он пишет про себя, что он вице-президент «Сибнефти». Он говорит: «Борис Березовский участвовал в создании «Сибнефти», когда она была частично приватизирована в 96-м году. Сейчас компания полностью находится в частных руках. Он был членом совета директоров до октября 96-го года, он никакой больше роли не играет в управлении компанией и не держит акций. Но тем не менее он публично идентифицируется с этой компанией». Так вот это были свидетельские показания, которые вы просили представить в ваших интересах, поддержка вашей позиции в иске против Forbes. Вы тогда считали, что пункт первый этого аффидевита господина Швидлера соответствует реальности?
О.: Да, соответствует. Минуточку, подождите-подождите. Нет, минуточку, извиняюсь. Понимаете, я не помню точно дату, когда я был директором… членом совета директоров. А, да. Да, до 1996 года, когда я стал заместителем секретаря Совбеза. Да, это правда. Да, да, это правильно. Я согласен с тем, что здесь написано.
В.: Значит, тогда получается, что верно, что в 1998 году, когда этот аффидевит, собственно, писался, вы уже не играли никакой роли в управлении компанией и не держали в ней никакого пакета акций, это было подлинное отражение дел?
О.: Да, у меня не было никаких прав в отношении управления компанией, менеджмента и у меня не было пакета акций.
В.: Forbes говорил, что вы с использованием методов коррупции приобрели как минимум 80 % акций «Сибнефти».
О.: 80?
В.: Да. Это то, что они говорили, а вы это опровергали.
О.: 80 или 18?
В.: Да. Они сказали – как минимум 80. Посмотрите, господин Швидлер цитирует: «В статье неправильно говорится, что господин Березовский приобрел как минимум 80 % акций «Сибнефти».
О.: Да, согласен.
В.: Вы согласны, что важность показаний господина Швидлера заключалась в следующем, я вам сейчас это медленно объясню. Слушайте внимательно. Господин Швидлер говорит, что заявление в Forbes о том, что якобы 80 % «Сибнефти» принадлежит человеку, которого Forbes называет убийцей и коррумпированным гангстером, напугало английских инвесторов, которые не хотели более иметь никакой связи с компанией, к которой имеет какое-то отношение человек, который описывается в таких нелицеприятных категориях.
О.: Я исходил из того, что, и это было совершенно ясно, в силу политической роли, а не потому, что я был гангстером или что-то вроде этого, я хочу еще раз повторить, то, что Forbes потом признал, это ложь. А причина заключалась в том, что серьезная политическая роль могла нанести удар компании, моя политическая деятельность могла оказаться негативной для компании.
В.: Независимо от того, были или не были вы «Сибнефти» акционером… Вернее так: были или не были вы акционером «Сибнефти» – имело критическое значение для показаний Швидлера?
О.: Ну, Швидлер и Абрамович настаивали на том, что меня надо дистанцировать, отвести как можно дальше от какого-либо прямого участия в управлении «Сибнефтью» или держания акций «Сибнефти».
В.: Господин Березовский, в производстве по данному делу вы утверждаете, что вплоть до 2001 года вы и господин Патаркацишвили совместно держали пакет 50 % акций «Сибнефти». Вы это утверждаете в своем исковом заявлении?
О.: Да, да, так.
В.: Ну вот, если это так, то данный аффидевит вводит читателя в заблуждение.
О.: Вы знаете, это вопрос к Швидлеру, а не ко мне.
В.: А я вот вам задаю вопрос. То есть вы считали, когда возникал вопрос о том, ассоциированы вы или не ассоциированы с «Сибнефтью», было правильно сказать, что вам никакого пакета акций в этой компании не принадлежало, хотя на самом деле вы думали, что на самом деле вы держите как бы половину из общего пакета господина Абрамовича.
О.: Да, совершенно правильно.
В.: И вы до сих пор считаете, что это правильное отражение реальности?
О.: Да, абсолютно, это истина.
В.: Тогда посмотрите еще на один документ, пожалуйста. Это проспект на эмиссию евробондов 1997 года.
О.: Можно мне немного времени для чтения?
Судья Элизабет Глостер: Мы не можем тратить время на то, чтобы вы прочли целиком этот документ.
О.: Извините, я все понял.
В.: Вас консультировали по поводу этого документа заранее?
О.: Совсем не консультировались со мной, никто меня ничего не спрашивал.
В.: Действительно? Ну, оставьте этот документ открытым, и вам дадут заявление госпожи Носовой. Она – доверенный ваш ассистент, помощник и близкий вам человек. В вашей конторе на Даун-стрит находится специальное помещение для людей, которые вам помогают в этом слушании.
О.: Да, у меня есть офис № 7 на Даун-стрит.
В.: Начну читать: «При подготовке проспекта я знала, что господин Абрамович договорился с Борисом, что в документе должно пройти заявление, которое подтверждало их согласованную публичную позицию, то есть что у Бориса не было интереса в этой компании. Это отражало цели соглашения 1996 года, чтобы дистанцировать Бориса от этой компании, я так подозреваю, что там готовилось также заявление, чтобы успокоить инвесторов, которые боялись политического риска, связанного с участием Бориса». Она пишет, что: «Я не готовила этот проспект, но Борис сказал мне, что господин Абрамович проконсультировался с Борисом и Бадри до того, как он был опубликован». Это правильно или неправильно?
О.: Вы должны задавать этот вопрос госпоже Носовой – что правильно, а что неправильно.
В.: Я вас спрашиваю, правда ли, что господин Абрамович проконсультировался с вами относительно этого проспекта?
О.: Абсолютно нет, неправильно.
В.: Значит, госпожа Носова ошибается?
О.: Вы должны спросить госпожу Носову.
В.: А я вас спрашиваю.
О.: Я полностью ответил на ваш вопрос, я не могу отвечать вместо госпожи Носовой. Но вы меня спросили, консультировался ли я, или беседовал ли я, обсуждал ли я. Может, и разговаривал, но, во всяком случае, я с ним не консультировался.
В.: И со Швидлером тоже не консу…
О.: Нет. Я никогда не вдавался в подробности управления компанией «Сибнефть». Более того, хочу вам напомнить, что я говорил раньше: что в то время я был заместителем председателя Совета безопасности и я максимально попытался отойти от любого участия в любом бизнесе. Но я не могу исключать, что господин Абрамович позвонил мне и сказал: мы хотим поднять деньги на рынке через выпуск еврооблигаций – что вы на эту тему думаете? И я не мог сказать, что я против этого. Может быть, он и более подробно мне что-то рассказал, но я никогда не консультировался с ним, а он со мной.
Просто чтобы вы поняли, это абсолютно… Это важно понимать, потому что когда господин Абрамович говорит, что он – член совета директоров, то написано, что он окончил Московский институт дорожного строения. Биография, которую он представил в суд, говорит совсем другое.
Судья Элизабет Глостер: Господин Березовский, эти вопросы ваш юрист будет задавать господину Абрамовичу, когда он будет вести перекрестный допрос. Если он считает, что это уместно. Я не хочу затыкать вам рот, но такого рода замечания оставьте на усмотрение вашего юриста. Вы говорите, что это фальшивый документ, потому что господин Абрамович говорит здесь что-то о себе, что не является правдой?
О.: Правильно.
Судья Элизабет Глостер: Я поняла.
Г-н Сампшн: Господин Березовский, это выдержка из газеты «Коммерсантъ», газеты, которая в 1999 году уже вам принадлежала, не так ли? Журналист задает вам вопрос: «Ходят слухи, что основные акционеры были созданы с вашим прямым участием и что вам принадлежала значительная доля в этих компаниях, а теперь «Сибнефть» говорит, что вы не являетесь акционером «Сибнефти» ни лично, ни как соучредитель, совладелец каких-то компаний».
Вы ответили: «Я участвовал в создании «Сибнефти» и лоббировал за это, но не был акционером этой компании, я лоббировал идею, концепцию создания такой компании, и я считал, что это правильно, и я считаю, что сейчас «Сибнефть» становится одной из лучших нефтяных компаний. Я не являюсь членом совета директоров, никогда не участвовал в руководящих структурах этой компании». И вы и не были, правда?
О.: Опять же Роман Абрамович держал мои акции. Это значит, что я не был держателем акций, акционером.
В.: Журналиста интересует ваша связь с компанией. Вы не сказали ему, что у вас есть какой-то интерес или какое-то право на какие-то акции. Это то, что вы утверждаете в нашем слушании.
О.: Если я это тогда не сказал, я просто этого тогда не сказал, вот и все, что это означает.
В.: Это статья из The Moscow Times от 28 июня 2001 года. Если вы посмотрите на начало этой статьи, то тут написано: «Борис Березовский в среду объявил, что ему принадлежит половина «Сибнефти», уходя от предыдущих спорных заявлений, что ему принадлежало либо 7 % в шестой по величине нефтяной компании, либо ничего не принадлежало, никакой доли». Помните ли вы, что вы объявили до 28 июня 2001 года, что вам принадлежала половина «Сибнефти»?