— Если ты был прав в своих предположениях, эти создания — тоже часть протоэлементаля, — сказало Отражение. — Причём самая дружелюбная. Но единственные ли они обитатели Лабиринта? И что тогда поджидает нас в его центре?
Двойник специально подначивал меня тревожными вопросами, надеясь таким образом испортить мне настроение, но у него не вышло. У него уже давно не получалось всерьёз на меня повлиять. Наверное, это потому, что я понял, кто он и как с ним надлежит обращаться. Мой заклятый друг точно видел, что утратил позиции, но его это отнюдь не огорчало. Наоборот, он выглядел всё довольнее с каждым днём.
Очередные десять тысяч ячеек закончились довольно быстро. По моим внутренним часам прошло едва ли четыре часа, но из-за недосыпа казалось, что мы шли целый день. Дойдя до нужной ячейки, снова оказавшейся обычным тупиком, мы как по команде повалились на пол.
— Рэн, насколько мы удалились от входа?
— Мы сейчас ближе к восточному входу, чем к западному, — ответил мне пуэри. — Мы обошли центр Лабиринта с другой стороны.
— И сколько примерно до центра? По прямой.
— Около тысячи ячеек.
Мы с Литессой переглянулись.
— Что-то подозрительно мало.
— Я бы не стал радоваться, — сказал я. — Мы всё же в тупике. И прохода дальше найти не удаётся. Есть путь, ведущий дальше на запад, но моё заклинание не может проникнуть туда. А завтра его, скорее всего, не будет.
— Завтра может оказаться, что этот тупик — вовсе не тупик. Как сегодня, — сказал Рэн.
Мы замолчали. В полной тишине Хелия зевнула, и остальные поневоле сделали то же самое.
— Как же хочется спать, — сказала пиратка, потерев глаза. — Честное слово, идти лучше, чем торчать тут и ждать, пока треклятый Лабиринт соизволит сдвинуть стены.
Удивительное дело, но архимагесса согласилась с ней, устало кивнув.
— У вас у всех глаза покраснели, — сказал Рэн.
— У тебя тоже.
— Сколько ещё ждать?
— Мы отдыхали часов восемь, потом шли часа четыре. Ещё полсуток.
— Ну и тоска! Я слышала, туземцы на южном побережье Южного моря пытают пленников, не давая им спать неделями. Мне казалось, что этим ничего невозможно добиться, но теперь понимаю, что можно.
— Мы не спали всего тридцать часов. Это не такая уж пытка.
— Мальчик, я посмотрю на тебя дня через три. Или четыре. Поверь, пытка самая настоящая.
— Может, не будем о пытках?
— Не думал, что эта тема тебе неприятна. Я видел, как ты ломал человеку пальцы один за другим, а потом сломал ему шею.
— И не забудь тех наёмников, которых он отправил голышом через Острохолмье.
— Вас послушать, так я сущее чудовище. Вы же не думаете, что мне приятно было это делать?
— Ха! По тебе не скажешь, что ты об этом сожалеешь. Я, между прочим, тоже помню, как ты готов был меня прикончить, лишь бы не брать с собой на материк.
— Трое против одного — это нечестно! Но хорошо, одолели. Я садист и убийца, обожаю смотреть на чужие мучения и смерть.
— Это уже ближе к истине.
— В свою защиту могу сказать, что делал это только в меру необходимости. А вот вы, леди Фиорана, за свою долгую жизнь совершали поступки намного худшие, я уверен.
— Не собираюсь оправдываться. Это политика. В ней праведники раньше других отправляются кормить червей.
— Теперь мы говорим об убийствах. Подходящая тема, Эн?
— Как нельзя более. Спасибо, что не вняли моей просьбе. Как любой уважающий себя садист, я просто хотел отвести от себя подозрения.
Такая вялотекущая беседа заняла нас на какое-то время. Хелия говорила меньше других — то ли потому, что устала, то ли потому, что заинтересовалась. Ручаюсь, из этого разговора она узнала о каждом из нас троих много нового.
Чем больше мы думали об усталости и головной боли, тем сильнее они на нас наваливались. Обитатели Лабиринта оставили нас в покое, убравшись куда-то за пределы освещённой люмиками области, хотя от ощущения их присутствия избавиться так и не удалось. Как знать, может и сонливость тоже являлась следствием влияния Лабиринта? В тот момент я готов был списать на него все свои неудобства.
Наконец, Рэн прервал бессмысленную перестрелку словами, задав действительно интересующий его вопрос:
— Что случится, если все эссенции окажутся возле Средоточия?
Я отпил из мехов и уточнил:
— Ты о потере притяжения возвратной энергии?
— Да.
Хелия и Литесса перевели взгляд на меня. Первая — с интересом, вторая — с потаённой внутренней болью.
— Можешь соврать, — вдруг вклинился мой двойник. — В последнее время ты мастак выдумывать объяснения на ходу. Или уйти от ответа. В этом ты преуспел ещё больше. В любом случае, правду вряд ли кто-то оценит.
Я уже говорил, что чхал на его мнение?
— Миру конец.
— Совсем? — робко переспросила Хелия, явно надеясь услышать опровержение.
— Даже если предположить, что Грогган не расщепит его на энергию в первые же дни, это всё равно станет вопросом времени. Нирион замкнут. Если бы не это, у него был бы шанс. А так — ни малейшего. Возвратная энергия больше не будет очищаться и начнёт скапливаться в больши́х количествах везде, где преобладают негативные настроения. Появится столько выродков, что человечеству вряд ли удастся с ними справиться. Да даже если удастся — они всё равно не смогут в одночасье стать святыми. Убийство — выродок. Публичная казнь — сотня выродков. Война — миллионы выродков. Человечество, так или иначе, убьёт само себя.
— Ты умеешь обнадёжить, — хмыкнуло Отражение.
— Островитяне подписали нашему миру приговор. Теперь, чтобы превратить его в гниющую пустыню, не нужно изобретать хитроумных планов, можно просто сесть и подождать. Люди сами его уничтожат.
— Ты думал, почему происходит именно так? — не сдавался Рэн. — Негативная энергия приводит к негативным последствиям, позитивная — к позитивным. Кто установил правила?
— А кто создаёт бессмертные человеческие души? — улыбнулся я. — Ты задаёшь вопросы, на которые у меня нет ответа. Нет и взять неоткуда. Более того, у меня нет уверенности, что мы вообще способны понять эти ответы, даже если кто-то нам их даст.
— Но ведь бессмертие человеческой души — это бред русалочий, — сказала Хелия. — Если мы перерождаемся, то почему не помним ни черта из предыдущей жизни?
— Кто-то ещё совсем недавно прикидывался истовым явороверцем.
В ответ на это моё замечание пиратка только развела руками, мол, ты меня слушай больше, я тебе расскажу, что солнце встаёт на западе.
— Душа не привязана к разуму, — сказал я, немного подумав. — Она ничего не запоминает. Так что, если принять прорву религиозных допущений, бессмертие души более чем возможно. Из разговора с Явором мне показалось, что они там действительно управляют потоками душ, расставшихся с телом.
Пиратка непонимающе отшатнулась, потом оглядела других моих спутников, и, не увидев на их лицах ни тени смущения, переспросила:
— Погоди, мне показалось, ты сказал, что говорил с Явором. А он говорил с тобой.
Отражение громогласно заржало. Я, понимая, что в очередной раз подтверждаю статус душевнобольного, с серьёзной миной ответил:
— Именно это я и сказал.
Хелия недоверчиво усмехнулась, но, увидев вялый кивок Рэна, помотала головой, словно пытаясь утрясти в голове роящиеся мысли. В итоге она ещё раз окинула меня взглядом и сказала:
— Сделаем вид, что я этого не слышала. Так ты мне будешь казаться хоть немного в своём уме.
Я попытался усмехнуться с видом «не хочешь — не верь», чтобы ещё немного насладиться зрелищем разрыва шаблона, но пиратка, похоже, решила не воспринимать меня всерьёз. Как жаль.
— Будем надеяться, что шестой эссенции Гроггану не видать, — сказала Литесса. — Не хотелось бы, чтобы твои прогнозы стали реальностью.
Я посмотрел в её зелёные глаза, напомнившие мне о её дочери, и сухо ответил:
— Мои прогнозы уже становятся реальностью.
Тупик снова исчез. В стене появилось круглое отверстие, заполненное — как нетрудно догадаться — темнотой. Я попытался проникнуть за него заклинанием, но не смог. Значит, вход в центральную часть Лабиринта переместился прямиком к нам.
— Выглядит как-то не очень, — сказала пиратка, в очередной раз зевнув. — Я бы туда не стала соваться.
— Сунешься как миленькая, — ответила Литесса и осторожно погрузила руку в тёмное полотно. — Как будто нет никакой преграды. Ничего особенного.
— Это портал, — сказал я, прикинув возможные варианты. — Дверь в другое пространство. Поэтому поисковые плетения уходят в пустоту.
— И куда нас закинет? Надеюсь, не прямиком в ад? — Хелия смотрела на меня с большим сомнением.
— Мы и сейчас от него недалеко, — задумчиво обронил Рэн, чем окончательно поверг девушку в смятение.
Архимагесса, видя, что никто не торопится двигаться, отчеканила:
— Для всех сомневающихся: у нас два варианта. Либо мы идём дальше, либо возвращаемся назад. Так что если кто-то хочет топать обратно — топайте, а я точно отступать не собираюсь.
С этими словами она первая прошла через тёмную пелену.
— На меня не смотрите, я с ней согласен, — сказал я и шагнул следом за чародейкой.
Полностью бесшовный переход. Ни хлопка, ни треска в ушах — как будто я просто шагнул через дым. О подобных порталах я разве что в книгах мог прочитать — ни одно живое существо не смогло бы создать такой, потому что это потребовало бы идеального расчёта, на который способен только идеально организованный разум.
Мы с Литессой оказались в точно таком же коридоре, что и по другую сторону двери. То есть полностью таком же, вплоть до мелочей: гладкие белые стены без стыков вели на четыре ячейки вперёд и поворачивали направо.
— Что-то не понимаю, зачем тогда нужен портал, — сказала Литесса, озираясь.
— О, а здесь не так уж плохо, — сказала Хелия, появившаяся из-за завесы. — Но зачем такие заморочки?
Отражение, посвистывая, прошло до поворота и сказало, указывая перед собой:
— А вот и причина!
Проследовав за ним и заглянув за угол, я едва удержался от того, чтобы озадаченно не почесать затылок.
— Идите-ка сюда.
Коридор вёл ещё на две ячейки вперёд, а потом под прямым углом нырял вниз. Подойдя к краю, я увидел, что высоты вполне хватило бы, чтоб после падения не собрать костей.
— Ну и ну. И чего делать будем? Всё-таки обратно?
— Не глупи, девочка. У нас есть заклинание воздушной подушки.
— Но проблема даже не в этом, — сказал я. — Спускаться проще, чем подниматься. Кажется, я понял, где мы. Моё поисковое заклятье показывает на ещё один портал в глубине, но чтобы попасть туда, нам нужно будет преодолеть трёхмерный лабиринт.
— Пространственное преобразование, — кивнул Рэн. — Раньше мы ходили по одной плоскости, а теперь перед нами куб с ребром в две тысячи ячеек. Вот зачем нужен был портал — чтобы добавить ещё одно измерение.
— Угадайте, сколько ячеек до следующего портала от этого.
— Десять тысяч? — подала голос пиратка.
— Как ты догадалась? — деланно удивился я.
— Так что там с вашей подушкой? Как будем спускаться? — спросила Хелия, всё ещё глядя вниз.
Вместо ответа я просто столкнул её вниз. Разумеется, предварительно оплетя нужным заклинанием, но это всё же произвело нужный эффект.
Пиратка вскрикнула и… упала на вертикальную стену.
— Вот как? — Литесса подняла бровь.
Хелия, ругаясь самыми забористыми выражениями, поднялась на ноги и оказалась поперёк коридора. Похоже, она поняла, что её толкнули, но не поняла, что стоит под углом в девяносто градусов к горизонту. Зато, обернувшись, чтобы обругать толкнувшую её сволочь, осеклась — для неё мы выглядели повисшими в воздухе.
— Вот так штука. Как это так получилось?
— Здесь искажено тяготение, — сказал Рэн, шагнув в пропасть и оказавшись относительно Хелии вверх ногами.
— Весело. Можно встать на любую из стен?
Пиратка шагнула на стену, прошла по ней и перешла на потолок.
— Здорово! Здесь везде пол.
— Только не подпрыгивай, — сказал я.
— Почему?
Я знал, что она всё равно подпрыгнет, потому и сказал это вслух. В итоге девушка оттолкнулась от пола и совсем неизящно грохнулась на потолок, едва успев выставить перед собой руки, чтобы не сломать шею. Отражение злорадно хихикнуло, оценив шутку.
— Потому что. Ладно, раз нам не придётся пользоваться магией, чтобы спуститься или подняться, предлагаю начинать движение. Рэн, не забывай высчитывать расстояние до центра.
Идти стало гораздо интереснее. На какое-то время мы даже забыли об усталости, перешагивая с одной стены на другую. Привыкнуть к этому оказалось не так-то просто — когда человек стоит к тебе под неестественным углом, хочется наклонить голову так, чтобы ориентация казалась нормальной. Бежать здесь было совсем невозможно — стоило оторвать от пола обе ноги, как тебя начинала притягивать ближайшая стена. После нескольких весьма неудобных падений мы стали внимательнее следить за шагом.
Однако со временем и эта особенность приелась. От почти непрерывного вращения к головной боли добавилось головокружение. Пришлось делать привал. Лично я уже давно потерял правильную ориентацию, так что не исключено, что над нашими макушками, за пределами Лабиринта, разверзся пресловутый ад.
Дружелюбные обитатели Лабиринта то посещали нас, то снова уходили — как будто им стало совершенно безразлично, есть мы здесь или нет. Если честно, у меня к ним установилось такое же отношение. Тем более что вместе с сонливостью на всех нас навалилась апатия.
Мы дошли до следующего портала с такой же будничностью, с какой путешествовали бы по обычному тракту. Шутить и издеваться над Хелией надоело. Разговаривать тоже. Даже есть не хотелось. Только спать.
— Рэн, — позвал я, с трудом удерживая голову в вертикальном положении. — Сколько отсюда до центра?
— Извини. Я сбился.
— Холера. Ну, хотя бы примерно?
— Чисто логически должно остаться сто ячеек.
— Сначала десять тысяч. Потом тысяча. Теперь сто, — Литесса размышляла вслух. — Да, логика прослеживается.
— А потом? — с закрытыми глазами промямлила Хелия. — Десять?
— Может быть. Меня больше интересует, какие неожиданности подстерегают нас за этим порталом. Потому что сначала Лабиринт был площадью в сорок миллионов ячеек, потом — объёмом уже в восемь миллиардов. Боюсь представить, что будет в третьей зоне.
— Рэн прав. Расстояние до центра сокращается, а сам Лабиринт только становится больше, — сказала Литесса. — Но, с другой стороны, по двумерному мы шли два дня, а по трёхмерному — один.
— И всё же там, — пуэри ткнул пальцем в портал, — нас ждёт ещё какой-то сюрприз.
Я промолчал. У меня имелись предположения насчёт этого сюрприза, но они были настолько неприятными, что о них даже думать не хотелось.
— Поспать бы хоть часок… — простонала Хелия.
Я задумался.
— Пожалуй, есть возможность это устроить.
— Каким образом?
— Спать мешает магический фон. Его можно вытеснить более сильным заклинанием. Фон Лабиринта усиливается с приближением к центру, но здесь я ещё могу его перекрыть. Ненадолго.
Литесса посмотрела на меня с подозрением.
— Откуда у тебя столько сил?
— Я слегка вырос.
Похоже, эта информация только усилила недоверие Стальной Леди, но высказаться ей не дала махнувшая рукой пиратка:
— Да плевать. Если мне дадут поспать, я готова вверить свою жизнь случаю.
Рэн, что-то прикинув в голове, кивнул, соглашаясь с предыдущим оратором.
— Я сам при этом спать не смогу. Нужно поддерживать заклинание. Так что приготовьтесь.
— Я не сомкну глаз, пока ты мне не объяснишь… — начала архимагесса, но тут её настигли моё заклинание сна и усталость.
Все мои спутники одновременно обмякли.
— Смотри-ка ты, получилось, — сказало Отражение, рассматривая спящих. — Только правильно ли тратить такое количество сил, не достигнув цели?
Я посмотрел на него с тоской:
— Я так надеялся, что тебя тоже вырубит.
— Эй, вообще-то я в твоей голове.
— Знаю. Ты бодрствуешь, даже когда я сплю. А им требуется сон, так пусть поспят. Если со мной к концу пути станет совсем плохо, надежда останется только на них.