Понаехавших, к слову сказать, множество. Чуть ли не больше, чем местных. Но, во-первых, местный, истинный черт, или истинный бес, держит перекованного из человека демона за низшее существо. И выражается это во всем. А вот любой Истинный демон, для тех же чертей и бесов, что комбат для первогодков.
Да, чертей, бесов, сукубов, и прочей адской братии завербованных из бывших лютых грешников полно. Но, они как-то приживаются, вливаются в коллектив, и через десятилетие другое, никто уже не видит, и не делает разницы.
Демону сложнее, потому что, во-вторых.
Во-вторых, демон имеет имя. Настоящее имя, а не просто кличку, как у тех же суккубов. Чертей, вообще зовут всех одинаково: «Эй, ты!». А бесов по-разному, но только матерными словами. Следовательно, любой демон, даже младший может быть призван. Призван индивидуально. И не только чернокнижником на Землю, но и в пределах Ада. И если с истинными демонами такое проделывает только начальство, то с младшими… Чуть ли не каждый второй. И то, лишь потому, что этот второй, пока что занят.
В-третьих, слишком уж много человек, поклялись душой найти его и мстить даже после смерти. А такие клятвы — не пустой звук. Единственное место, где он мог чувствовать себя в относительной безопасности — экранированная от посторонних воздействий лаборатория Тевтуса. Да и то, лишь пока у хозяина есть на столе пригодный для работы материал. В противном случае опыты ставились на Беппе.
Например, в прошлый раз, шефу вздумалось проверить, сколько децибел сможет выдать младший демон если ему на живую ампутировать постепенно все подряд. И не сразу, а кусочками. Одну фалангу пальца, вторую… Потом хвост. С децибелами все оказалось хорошо, Тевтус остался доволен, а Беппе лишь с торчащей из безрукого, безногого, бесхвостого, кастрированного туловища безухой, безносой, бесщекой, безглазой головой.
Тевтус пообещал как-нибудь повторить, но резать кусками побольше. Дабы понять, как больнее. Вот, например, хвост. Если его сразу отрубить, по логике должно быть больнее, чем если отрезать по кусочку. Вот замерим децибелы и поймем, сказал он. Беппе радостно закивал. А чего ему оставалось?
Регенерация заняла года четыре, а то и больше. И Беппе, с тех пор, всегда хранил в холодильнике замороженного младшего демона. На всякий случай. Разогреть быстренько, и можно на стол подавать. Фаст-демон.
А в позапрошлый раз… Ой, даже вспоминать неудобно. Шеф договорился с Асмадеем, или наоборот тот попросил, и Тот пошел на встречу, но Менгеле отправили на очередной вызов вместо приболевшей суккубы. Как Беппе, только не изворачивался, как не уклонялся… Все равно трахнули. И обиднее всего, что отправляли его судя по хм… деталям… ну да… к обрезанному еврею. Йозеф уже и усы свои предъявлял, и прочие не совсем женские органы… а озабоченный перекачанный детина, лишь твердил: «У каждого — свои недостатки…» и продолжал пыхтеть.
Лет этак двенадцать назад… Вот тогда было по-настоящему страшно. На Земле затеяли создание какой-то грандиозной компьютерной игрушки, и Тевтус традиционно интересующийся всем новым, крайне возбудился.
Тогда Менгеле и познал истинный Ад. Ежедневные, кропотливые эксперименты, даже не над телом — над сознанием. Почему Тевтус выбрал его? Да просто под руку подвернулся, таких ассистентов у Младшего Архидьявола — пруд пруди.
А в результате стало на одного больше. В том плане, что сознание Беппе раздвоилось. Одно, так и продолжало обитать в теле младшего демона, а второе… Второе, оцифрованное, прописанное формулами, алгоритмами и прочей математикой, существовало теперь в виде массива данных.
И ладно, само бы по себе существовало! Эти сознания периодически менялись местами. Не сами по себе, а в рамках продолжающегося годами опыта. В саму игру, попасть так и не удалось, лишь в глубинные слои описывающие процессы, происходящие в мире Грязь. Да, Грязь, вот такое дурацкое название, сто процентов недочеловеки придумали. Повлиять на что либо, оттуда было невозможно, лишь наблюдать. Наблюдать, за теми процессами, которые произошли УЖЕ. И делать выводы.
Правда, некоторое воздействие оказать было возможно, но лишь на алгоритмы поведения какого-либо массива в целом. Например, добавить агрессии, снизить социальность, либо убрать лимиты передвижения для групп местных существ, называемых мобами.
Тевтус осторожно экспериментировал, а Беппе безмолвно страдал. Каждое такое воздействие изменяло его собственные формулы. Вписывало новые функции, сокращало иные величины.
С год назад, Тевтус наконец, добился желаемого результата. Он смог в режиме реального времени управлять оцифрованным Йозефом. То есть, фактически замещал его собой, но без дублирования и самоличного погружения в математическую преисподнюю.
Три раза в слой алгоритмов проваливались существа, обитающие в Грязи. Что они там устраивали — кошмар! Особенно второй. В последний, третий раз, вроде бы, удалось пресечь дальнейшие провалы изъяв способствующую этому функцию из алгоритмов игры. Функция была закодирована и заблокирована. Тевтус аккуратненько, изучал массив ее данных, а Беппе снова страдал. Функция явно была циклична, и грозила поглотить разум Менгеле затянув в себя, как в черную дыру.
А однажды… Нет, это через чур жестоко, даже для такого отмороженного скальда, как я. Не буду об этом вам рассказывать…
Или интересно? Не жалко еще Йозефа Менгеле? А вот ему никогда, никого не было жалко. Поинтересуйтесь личностью, незаурядная.
Впрочем, чего скрывать, когда он только-только поступил в распоряжение Тевтуса, тот дал ассистенту простое поручение. Принести из котла с грешниками немного кипящей смолы. Зачем-то она понадобилась.
Про то, как Йозеф смолу добывал, можно написать пару томов. В стиле Салтыкова-Щедрина. Чего с Беппе только не произошло за те шесть лет, которые он ходил на соседнюю улицу… Впрочем, эта книга не о нем. А, о…
Глава 4. Локи
Чарльз Латуидж Доджсон занимал центральную часть президиума.
По левую руку от него сидел Архидьявол Вельзевул, по правую — Архангел Михаил. Два представителя антагонистических начал, разделённые неопределённостью. Они старательно делали вид, будто не замечают друг друга, а увлечены разговором с собеседницей.
Рядом с Михаилом сидела Ананке, напряженная и натянутая, как струна. На коленях у Вельзевула примостилась ветреная Тюхе. Необходимость и удача. Так-то.
Прочие аватары занимали места за круглым столом, но не просто так, а рядом с теми, кто был им ближе по духу. В уголке, на занозистой, кривоногой табуретке, сидел грустный Локи, которому места не досталось. Фенрир занят бесконечной и бесполезной ловлей чеширского кота, призванного Доджосоном, и вступиться за хозяина не мог.
Сначала Локи плюхнулся на первое попавшееся место, но был изыскано и непреклонно послан каким-то деревенщиной в соломенной шляпе, глаза которого метали небольшие, но явно опасные молнии. Локи, решил не нарываться и пересел в соседнее кресло.
— Райдзин! Это что, за… Осриное дерьмо? Почему оно режит на моем кресре?
— Фудзин, этот гайкокудзин, совсем дикий. Уйди гайдзин, не то познаешь гнев юрэя.
— Тебе жопа, рошара, — перевел Фудзин. Он был точной копией Райдзина, только негром. Негром с иссини черным, но явно японским лицом. С черными, будто смоль длинными волосами, в отличии от седого, бледнокожего Райдзина.
Локи разозлился. Горячая скандинавская кровь вскипела, и он… Решил нагадить узкоглазым, как-нибудь позже. Но так, чтобы эти япошки за всю вечность запомнили.
— Простите, уважаемые. Райдзин и Фудзин, да? Я не знал, что эти кресла забронированы специально для вас.
— Теперь знаешь. Вставай.
— Вот, прошу.
Он встал, незаметно приклеив к сиденью вытащенную изо рта жвачку.
— Присаживайтесь, присаживайтесь… Вам тут будет удобно… Ой, скоро все начнется!
Локи суетился вокруг Фудзина, размахивал руками и отвлекал внимание от пережеванного бубльгума. Тот сел, и Локи искренне пожелал ему хорошего, веселого настроения. Японцы сурово проводили его взглядами узких глаз и зашептались.
Почти все кресла уже были заняты, вот, лишь одно свободно.
Локи сел и провалился сквозь него, нелепо взбрыкнув ногами.
— Что такое…
— Тут, вроде, как занято.
— Кем???
— Вроде, как нами.
— Кем вами?
— У нас, у самих, вроде, как, много мнений на это счет.
— Так… ясно. Кресло занято невидимыми вродекаками. Вы кто, вообще? Откуда? И сколько вас? Тут кресло-то одно.
— Нас, вроде, как много. Хотя, вроде, как и один.
— А вы, вроде, как, потесниться можете? Я тут, с краюшку сяду.
— Мы везде, вроде, как. С другой стороны, вроде, как нет.
— И чего?
— Ты, вроде, как мешаешь. Мы, вроде, как тут. А стало быть, кресло, вроде, как занято. Отстань, вроде, как исчезни.
— Тьфу!
— Вроде, как не попал.
Локи зарычал и огляделся. Все, мест нет. Осмотрелся еще раз. Увидел потенциальную жертву. И нарочно наступая на ноги, косы, усы и щупальца, стал пробираться к цели.
— Шуньята! Ригпа! Давно не виделись!
Парочка индусов сонно посмотрела на старательно лыбящегося Лотура, и полуприкрыв веки синхронно кивнула. Давно, так давно.
— А чего вы тут делаете?
— Нам все равно, где быть.
— Да вы что? И вам, что, совсем-совсем не интересно? Тут сейчас такое начнется!
— Нам все равно, будет тут что-то, или нет.
— Так может вы домой, а? Раз вам — все равно?
Разговор в этом ключе продолжался еще не менее дести минут. В результате, Локи с грехом пополам понял, что этим пофигистам, как и сидящим рядом растаманам, все равно на то, что он говорит.
Хаос, в облике математика Чарльза Латуиджа Доджсона, больше известного, в качестве шизика-педофила Льюиса Кэрролла, застучал по столу молоточком, требуя внимания. Молоточек, при каждом ударе ойкал и матерился.
— Прошу тишины, прошу тишины!
Все приглашенные, почти сразу угомонились, сели на попы ровно, и лишь стоящий Локи торчал как бельмо.
— Локи… Ну, нельзя сказать, что сюрприз.
— Вы забыли мне кресло забронировать.
— Не забыли. И не собирались. Тебе тут вообще не место, от трикстеров, вон… Ананси. Он хоть немного вменяем.
Желтый паук, с двумя удивленно-веселыми синими глазами, подмигнул Локи и помахал лапкой.
— Я все равно никуда не уйду.
Лотур насупился, упер руки в боки, и пошел в бой.
— Вы тут чего о себе возомнили-то, а? Я — побратим Отца Богов! Я — породил Ночь, Смерть и… И еще много кого! Да я умнее половины из вас вместе взятых! Хитрее второй половины! Вообще, можно было бы все это не затевать, пришли, и по-хорошему спросили: «Локи, будь другом, посоветуй, что делать, как быть?» Что я, сволочь что ли? Всем бы помог, все разрулил. И вы, собираете Бредлам, а меня… Меня! Меня, не зовете? В очередной раз! А когда…
— Ну, все, выключите микрофон в заднем проходе.
В президиуме зашептались. Ананке сурово посмотрела в глаза Хаоса, тот отвел взгляд. Тюхе улыбнулась Локи и послала воздушный поцелуй.
— Вот там, у стеночки присядь, и сделай вид что тебя здесь нет.
Голосом Михаила можно было резать алмазы.
— Вот только пикни. Закроем Бредлам к чертям, и прения продолжим только после того, как ты уйдешь, понял?
Вельзевул злобно смотрел на Локи, тот же в душе пел. Он им еще покажет!
Из стены вылезла та самая, неудобная табуретка и поманила Хведрунга одной из ножек.
Вот так.
И сидел теперь Локи, вроде, как со всеми, но отдельно. Вроде, как сидел. Он присмотрелся к единственному, вроде, как, пустому креслу. Не… Вроде, как занято.
— Ну что, начнем…
Хаос откашлялся, красивые кудряшки подпрыгнули, а женственное лицо комично сдвинуло бровки.
— На повестке дня два вопроса. Может больше. Может меньше. Я пока не определился.
— Огласите весь список, пжста!.. — выкрикнул со своего места Бахус и приложился к принесенной с собой фляжке.
Благодаря метафизике созданного специально для Больших Бредламов маленького мира, члены президиума сидели лицом к каждому из собравшихся. К каждому, кроме Лотура. К нему они сидели, хм… Другой стороной.
— Вопрос первый. Мир Грязь. Создан, в отличии от всех прочих не нами, и даже не Им. Ну, вы все в курсе.
— А чего тот обсуждать? — зевнула Дарцетос. — В прошлый раз все решили.
— Уважаемой Дарцетос, было недосуг поинтересоваться новостями. Собственно, это понятно, вы покровительствуете праздной лени. Ваши коллеги вообще поленились прийти, удивлен вашему появлению.
— Мне было лень спорить и отказываться.
— Второй вопрос, тоже важен. Он коснётся недавно появившихся, но вроде как, всегда существовавших квантов.
— Мы, вроде как, тут. Вроде как, не вопрос.
— Об этом и речь. Но вы, вроде как, пойдете пунктом номер два. А сейчас — Грязь. Итак, кто-нибудь не в курсе общей картины? Что такое Грязь, откуда взялась, и куда катится?
В курсе были все. Лишь Шуньята вяло поднял руку. На него с изумлением посмотрел даже сидящий рядом Ригпа.
— Да? Ты что, правда не знаешь?
— Нет. Но мне все равно.
Ригпа дернулся, и сделал вид, будто ему тоже.
— Тогда ладно. Таким образом, изложу лишь новую информацию. Из закрытых источников.
Хаос говорил долго. Перепрыгивал с одной темы на другую. Сбивался. Путался. Периодически задавал каверзные вопросы Вельзевулу, и не дожидаясь ответов, продолжал речь.
Но все слушали его очень внимательно. Даже Ригпа и Шуньята навострили уши. Лишь Дарцетос задремала и тихонько похрапывала, а Бахус что-то шепотом объяснял своей фляжке. На него шикали и просили не мешать. Тот в ответ одним признавался в любви и глубочайшем уважении, других игнорировал, третьих обещал поймать позже и замочить. Локи взял его на заметку, нужно будет подружиться. Судя по всему, этот Бахус из тех, с кем скучно не бывает. По крайней мере пока он бухой. А бухой он, похоже всегда.
Хаос резюмировал, и неожиданно вернулся к началу. Огласил регламент Бредлама, то есть Бредламент, рассказал пошлый анекдот, попросил собравшихся не шуметь, и тут же, высказываться согласно статуса.
Поскольку, все собравшиеся мнили себя самыми главными, зал тут же наполнился криками, шумом и гвалтом.
Дарцетос приоткрыла глаза, брезгливо сморщилась, отобрала у Бахуса фляжку, глотнула, и вновь отключилась.
Михаил что-то шепнул Ананке, та кивнула. Сжала губы в нитку и немигающе уставилась в глаза одновременно каждому находящемуся в зале. Даже Локи, сидящему у нее за спиной. Локи поежился, и понял, что необходимо молчать. Хотя он и так не проронил не звука, памятуя предупреждение Архидемона.
Повисла гробовая тишина.
— Я предлагаю, — Михаил обращался к Хаосу, но как бы говорил всем. — Я предлагаю, давать слово собравшимся поочередно. Как это было в прошлый раз. И в позапрошлый. И все прочие. Кроме, вот, того… Ну… Когда… Ну, вы помните, чем дело кончилось.
Все согласились, кроме Ананси. Он очень любил разные бестолковые ток-шоу, где все говорили и орали друг на друга одновременно и громко. Локи поддержал голубоглазого паучка кивком, но снова смолчал.
Вельзевул прикинул. Если высказываться все будут согласно первой букве имени аватара, то какой алфавит лучше использовать? По всему выходило — латинский, тогда его слово будет в самом конце, резюмирующим. Заодно, станет ясно, кому что известно, и кто как относится к вопросу. Ну, парочка мелких божеств — не в счет, они все равно ничего толкового не скажут. А вот члены президиума, и некоторые другие, сидящие в общем зале…
— Итак, — он повысил голос. — Принято решение давать слово собравшимся согласно вот этого списка.
В руке Архидьявола появился пергамент с именами, и тут же спроецировался перед каждым. Аватары закивали, поддерживая.
— Право первого слова предоставляется Абаддону.
Мрачный Ангел Бездны нехотя встал. Перед ним тут же возникла трибуна с графином и граненным стаканом. Локи напрягся и на трибуне проступил древний герб с изображением земного шара и колосьев. В зале захихикали.
— Локи, не безобразничай.