А вот мы целиком зависим от тамошних растений, мысленно закончил я фразу Козински. Раствор для транс-ампул изготавливался как раз на основе экстракта гепрагонов – культуры, растущей исключительно на далёком Криопсисе, самой поздней из освоенных планет широкой Э-Системы. Как Крокос и ряд прочих сырьевых планет, Криопсис не входил в состав ЦЗС. Более того, терраформирующие технологии Экспонаты использовали там по минимуму, и планета освещалась естественным светилом, а не искусственным. Вывести экстракт в лабораторных условиях до сих пор не удалось, что порожало уйму слухов о «всевышней природе» растений, не подвластных обычным людишкам. Но ведь мы, здравомыслящие индивиды, понимаем, что кажлому парадоксу во Вселенной есть объяснение. Просто не все пазлы ещё сложены.
Так вот, лишить Банк раствора означало лишить Банк его главного ресурса. Конечно, имеющихся запасов должно хватить как минимум на два цикла, а это двадцать стандартных лет даже при условии, что «Магеллану» удастся перекрыть поставки прямо сейчас, во что верилось с трудом. Значит, у Банка был запас лет в сорок-пятьдесят. Но он лишь казался комфортным. Учитывая, что «Магеллан» мог создать неприятный прецедент, нельзя исключать подобных санкций и от «Долгого рассвета». Как бы грубо ни звучало, Банк Времени – всего лишь фигура на шахматной доске, не пешка, но далеко и не ферзь. Земля и её сателлиты во главе с Холдингом с момента Скачка нуждались в непрерывных сырьевых поставках из-за Портала. И если раньше сама Э-Система имела финансово-людскую зависимость от ХРОМа, то за два с лишним века ситуация изменилась. «Потусторонние» во многом стали полностью независимыми, но до угроз сырьевой блокады пока дело не доходило, иначе бы нам всем пришлось готовиться к войне.
– Это как-то связано с исчезновением их учёных? – спросил я.
– Напрямую, – кивнул босс. – Уже трое исчезли во время короткого путешествия на спутник, и двоих убили прямо в полевом лагере на Криопсисе. Догадайся, кого подозревает «Магеллан»?
– Конечно же, Банк.
– Считают, что мы запустили к ним крыс. Всё из-за этих нелепых слухов о новых найденных артефактах Экспонатов. Поговаривают, учёные «Магеллана» близки к расшифровке технологий по перемещению в пространственно-временном континууме. Если это правда, то вся банковская система разрушится к чертям собачьим за ненадобностью. А у кого мотив, на того и ложатся подозрения.
Я проанализировал информацию и спросил:
– Но ты не веришь в существование таких технологий на Криопсисе, верно?
Козински замялся и неопределённо пожал плечами:
– Однозначно там что-то есть. Неспроста же «Магеллан» засекретил все исследования и закрыл восточное полушарие, как только они поняли, что нашли чужеродные артефакты. Но всё прочее может быть как блефом, так и правдой. Возможно, они нашли ещё один Портал. В любом случае, Банк оказался под градом обвинений, а это единственное, что меня беспокоит. И первый удар предстоит держать нашему филиалу.
– Так, кажется, я понял причину твоего недосыпа, – смекнул я. – А теперь как это всё связано с моим заданием?
– По нашей информации, в скором времени на Тропик прибудет группа учёных «Магеллана». – Козински подскочил и заходил по кабинету. – Само собой, под ненастоящими именами и с изменёнными лицами.
– Лететь в такую даль ради отдыха? – Я покачал головой. – Должна быть более веская причина.
– Это мы и хотим выяснить. И кстати – они уже на Прайме.
– Уже? Получается…
– «Магеллан» использовал для них джампер, – закончил мою мысль Козински.
Не сказать, что я был ошарашен, но определённо удивлён. Джамп-звездолёты, как и сам Портал, относились к так называемой инфицирующей категории артефактов с Титана, принцип действия которых человечеству пока не удалось понять и воспроизвести в имеющихся условиях. В отличие от субстветовиков и прочих находок. Всего джамперов было семь: четыре на Титане и три на Прайме. Из-за местоположения ХРОМ и «Долгий рассвет» легко поделили их между собой и приступили к опытам. Два джампера – по одному с каждой стороны – бесследно исчезли во время самых первых испытаний, когда люди ещё не научились правильно пользоваться инопланетной технологией. Куда эти дикие необузданные скакуны забросили экипажи – по сей день оставалось загадкой, но никто из них не вернулся. Один из хромовских джамперов впоследствии сломался. Отремонтировать скакуна умельцев не нашлось, поэтому оставшихся отправили в загон и больше не эксплуатировали. Без крайней необходимости. Ко всему прочему, инфицирующие артефакты шли вразрез с философией Холдинга, что не позволяло ХРОМу пользоваться ими в открытую.
На Криопсисе было обнаружено ещё три джамп-звездолёта. И все они достались «Магеллану».
– Почему они прибыли на Прайм, а не сразу на Тропик?
– Это хороший вопрос. Будь у нас больше времени, мы бы непременно выяснили. Но про учёных мы узнали только вчера. Послезавтра они вылетают, поэтому времени в обрез. Земле ничего не осталось, как подключить наш филиал.
– У такой миссии должна быть чертовски важная значимость, – заключил я. – Насколько знаю, джамперы не эксплуатируют понапрасну.
– ХРОМ их вообще не эксплуатирует, – проворчал Козински. – Один посменно изучают бригады техников двадцать четыре часа в сутки, второй же где-то спрятан. Скорее всего, не на Земле. Впрочем, ты прав насчёт важности миссии. И есть ещё кое-что.
Козински щёлкнул пальцами, и фильм на экране неожиданно сменился изображением лица темнокожего парня с лысой черепушкой и аккуратной экзотической бородкой.
– Знаешь, кто это? – спросил босс.
Я махнул рукой:
– Какой-то негр.
– Его зовут Генри Шлупп, он владелец нескольких отелей на Тропике. Возможно, метузела, тщательно скрывающий свою природу. Молодой миллионер со всеми вытекающими.
– И втекающими, судя по всему, – не преминул вставить я. – Золотой пасынок Э-Системы.
– Или «Долгого рассвета», – выдал Козински. – Помнишь об их странном интересе к древним консервам?
– Само собой. Скупка продолжается?
– Она и не прекращалась. Зачем «Долгому рассвету» перекупать этих ископаемых, нам ещё предстоит выяснить. Но вот что интересно – совсем недавно подобными покупками отметился и сам Шлупп. Не в таких масштабах, разумеется, но всё же.
– Хм, – издал я. – Вот это действительно интересно. Обычно же всех метузел вербует ХРОМ, кем бы они ни были за Порталом.
– Вот именно. По сведениям информаторов, магеллановские учёные остановятся в одном из его отелей. И мне все эти совпадения кажутся неслучайными.
Я отставил недопитый бокал и обратился к Козински:
– Думал, хоть сегодня мозги не пригодятся. Но ты по обыкновению щедр на сюрпризы.
– С Земли поступил приказ лично от Ольтера Хрома – немедленно отправить агента на Тропик и разнюхать, что за подковёрные игры ведут наши противники. Человек должен быть не засвеченным в агентской сфере, поэтому ты – отличный кандидат на эту роль. Своего агента Центральное подразделение уже отправило, но он прибудет только через три дня после учёных. У нас есть возможность оказаться там в тот же день, что и они. Если «Долгий рассвет» заодно с «Магелланом» – я хочу это знать. Если «Долгий рассвет» с помощью Шлуппа намеревается дискредитировать Банк, похитив или убив учёных «Магеллана» – я хочу узнать это до того, как их план сработает. Тебе всё ясно, Майло?
Я усмехнулся и кивнул на комод:
– Благо, твоя речь подействовала быстрее содержимого этой бутылки.
– Отлично. – Босс улыбнулся. – Я предоставлю тебе выходной вечер. Используй его по максимуму. Завтра утром я жду тебя в космопорте Банка. Не забудь Ротмана. Ты полетишь на «Агрессоре».
Вот они первые привилегии агента. Вместо замшелого «Тека» я буду управлять дорогущим субсветовиком. Если бы в своё время я не прошёл курс подготовки, стоивший мне уйму плазменов, времени и сил, и не получил лицензию пилота субстветовика, сейчас бы вместо меня это задание досталось другому агенту. Иногда принятые ранее решения играют ключевые роли в будущем.
– Прилететь на «Агрессоре» на Тропик – о чём ещё может мечтать простой смертный? Все местные цацы мои.
– Займёшься ими, как выполнишь задание. В случае успеха корпорация оплатит тебе месячный отпуск.
– О!
– А пока навести мать, – посоветовал дядя.
Или приказал босс, я так и не понял. Но навестить мать я собирался и без его напоминаний. Ведь как ни крути, а её нынешнее существование в Обители Грёз во многом и моя «заслуга».
Думал ли я о последствиях, когда нажимал спусковой крючок старого револьвера, направленного прямиком в грудь отца? Нет. Мне ведь было всего двенадцать. Но теперь мы с дядей Бобом ощущали обоюдную ответственность за тот инцидент, ведь револьвер я украл из его частной коллекции. Украл, чтобы припугнуть вконец обнаглевшего школьного задиру, но использовал совсем не по назначению. Мать держалась долгое время, пока я не вырос и не покинул гнездо. Тогда ей стало одиноко, ведь она по-прежнему любила его. Меня тоже, но я стал пленником новых интересов и всё чаще пропадал в водовороте взросления. Был период, с восемнадцати до девятнадцати, когда воронка засосала мне с головой, оставив в памяти россыпь белых пятен. Будто я без устали загружал в себя дозы грязного дешёвого гепротика. Может, и загружал, о том периоде я стараюсь не вспоминать без надобности.
Мать же всё чаще погружалась в мир воспоминаний, пока однажды на кассе удачи не закончились обратные билеты. Передозировка транс-раствором, выжженное дотла сознание и Обитель Грёз как финальный причал. Долгое многоточие жизненного пути. Такого не пожелаешь даже врагу, не то, что матери.
Одно время я часто был близок к тому, чтобы воспользоваться ластиком воспоминаний и стереть эти эпизоды из памяти, но каждый раз передумывал в последний момент. Решил, что ошибки прошлого – это якоря для будущих необдуманных поступков. Но само прошлое – якорь для твоего будущего, поэтому лучше не позволять воспоминаниям брать над собой власть. К тому же бытовало мнение, что мечтателям жилось не так уж и плохо, в отличие от классических овощей. Мечтатели, подобно консервам из царства Эла Монахью видели сны, только их тело не сохраняло молодость.
Я навестил её после визита в Банк в сумерках уходящего дня. Обитель Грёз целиком обслуживалась роботами и дронами. Пациенты не отличались прихотливостью. Раз в сутки их омывали в специальных резервуарах, трижды кормили внутривенными инъекциями питательных растворов и дважды выводили на прогулку в закрытый парк, где в достатке росли плоды тропических фруктов. Пациенты сохраняли способность передвигаться, реагировать на простейшие просьбы, а иногда даже пытались выразить эмоции.
Моя мать не относилась к числу таких счастливчиков. Её лицо застыло маской блаженного уединения, с годами медленно покрываясь морщинками точно едва заметными трещинами. На сей раз я застал её за вечерней прогулкой в парке. В руке она держала черимойю, свой любимый фрукт.
– Привет, ма, – бросил я и сорвал с дерева зелёный плод. Посетителям не возбранялось. – Хороший день, не правда ли?
Она повернулась, но смотрела сквозь меня. Вокруг нас летали бабочки и… полчища дронов. Настоящая экзотика.
– Меня повысили до агента, – продолжил я «разговор» и откусил черемойи. – И теперь твой братец намеревается отправить меня на расследование подковёрных игр самых могущественных корпораций Э-Системы и Осиного Гнезда.
Мать последовала моему примеру и принялась уничтожать фрукт. Я поболтал с ней ещё минут десять, поцеловал в щёку, выбросил семечки в урну и покинул Обитель Грёз. После таких визитов мне хотелось уйти на дно и тоже помечтать, но реальность всегда привлекательнее.
Хорошо, что босс выделил свободный вечер.
– Чувак, у Биг Найна сегодня вечеринка, ты в деле? Экспостема
Алекс позвонил мне по персофону, едва я переступил порог своей берлоги.
– И в теле, – ответил я, не раздумывая. – Хотя я ещё не звонил Меган. Может, у неё найдутся альтернативы поинтереснее.
– Вы ещё встречаетесь? – удивился Ротман. – Только с ней не тащись. Меня воротит от её подколок.
– Ей повезло меньше – её воротит от тебя самого.
– Короче, ты знаешь адрес. Если надумаешь – привози сою тощую задницу. – Голос Алекса исчез из моей головы.
Я разделся и приказал Рокси – так звали моего домашнего робота – принести чистые вещи, а грязные отстирать. Механизированное существо, внешне похожее на человека, застрявшего в экзоскелете, беспрекословно выполнило команду. В очередной раз я подумал, что если бы Меган подчинялась так же искусно, я бы точно женился на ней. И перестал бы восхищаться. Но Меган сама желала превратить меня в пёсика на коротком поводке. В этом мы были с ней чертовски похожи и потому не помышляли о чём-то серьёзнее дружеского секса. Впрочем, за неё говорить не буду.
Я позвонил ей на личный персофон, но вместо знакомого приятного голоса в голове запищало что-то новенькое:
– Я слушаю. Кто говорит?
– Хм… Не поверишь, но меня интересует то же самое. Это же номер Меган Дайер?
– Я её подруга. Она улетела на длительные гастроли и подключила переадресацию старого номера, – продолжился писк. – А ты, наверное, Майло? Она предупреждала, что ты можешь звонить.
– Почему переадресация идёт не на её инопланетные номера?
Подруга немного помолчала и ответила:
– Меган пожелала, чтобы во время турне её ничего не связывало с Праймом и Даст-Сити. Вот так.
– Ага, ясно. – Я отключился, не прощаясь, и зашагал босиком на кухню.
Пока шёл, успел возненавидеть певичку за турне без предупреждения, но тут же подумал: а я ей кто, агент или папочка? Начал радоваться её несомненному успеху. Выбраться из Даст-Сити – это вам не спеть в джакузи на мальчишнике. Но в конечном итоге пришлось ещё раз возненавидеть. На эмоциях я даже открыл не тот холодильник, гостевой вместо замаскированного настоящего. В гостевом у меня всегда висел макет обрюзгшей мыши, держащей в зубах табличку: «Кто успел, тот и съел». И пара заплесневелых кусков сыра. Знаете ли, очень помогало в университетские годы, а от полезных привычек, как и от вредных, не так-то просто избавиться.
– Бобби, ты снова всё сожрал, – проговорил я и захлопнул дверь. Если что, совпадение с именем дяди тут дело случая.
Ладно, это не так. Дядя Боб тоже любитель набить пузо вкусностями.
У меня ещё оставались запасы непросроченных продуктов. Я накидал целый стол запаянных брикетов, даже не вчитываясь в содержимое, и приказал Рокси приготовить вкусный ужин. Через полчаса я наслаждался божественной лазаньей и кактусовым соком, не переставая думать, что Меган не умеет так готовить и вряд ли когда-нибудь научится.
И что касается агента или папочки… Да, я не являлся ни тем ни другим, но сыграл немаловажную роль в развитии карьеры Меган Дайер. Не люблю распространяться об этом факте, чтобы всякие Питерсоны и прочие «доброжелатели» меньше судачили в кулуарах Банка о нашей связи и «благодарности продвинутой звезды». Но ради вас сделаю исключение.
Мы познакомились два года назад в баре «Стиллайф», что располагался недалеко от моего жилища. Я тогда был всего лишь рядовой банковской сошкой и пришёл пропустить стаканчик сока за звание менеджера месяца. Разумеется, мне пришлось отмечать событие в одиночестве, чему я был только рад. По иронии судьбы, в этот день у моего отца был день рождения. Будь он жив и не подвержен окаменению, отмечал бы восемьдесят восемь лет или «возраст бесконечности», как его называли метузелы. Для инфицированного жителя восемьдесят восемь – недостижимая планка, а для качественного метузелы, регулярно проходящего регенеро-процедуры, – всего лишь половина срока.
Устроившись за барной стойкой, я наслаждался элитным ромом, в смысле апельсиновым соком, и божественным пением очаровательной брюнетки на пыльной сцене бара. Не сказать, что я был сражён, как юный школьник, пустивший слюну от выступления понравившейся старшеклассницы, но слушал завороженно. Её голос и слова песни уносили меня из лап прозаической реальности на вершину чего-то возвышенного. Я представил, что бар пуст, и богиня обращается персонально ко мне. Вдобавок ко всему, она внешне походила на мою мать, когда та была её возраста.