========== Краски ==========
Манхэттен – остров, расположившийся к западу от Бруклина, всегда притягивал к себе туристов и жителей остальных боро Нью-Йорка своим великолепием. Огни манхэттенских высоток видны на километры вокруг, а вид на них со стороны Верхней бухты запечатлён многими художниками и фотографами.
Алек любит Манхэттен. Всегда любил и восхищался им. Именно поэтому, когда сестра предлагает переехать в Бруклин в более просторную и уютную квартиру, он отказывается.
Дома на Манхэттене стоят настолько близко друг к другу, что иногда зазоры между ними составляют не больше метра, и соседи могут заглядывать друг к другу в гости. И Алек как раз живёт в такой квартире. В которой всего две спальни, гостиная и кухня, а вместо ванной – душ, который часто ломается. Но Алек не променяет эту квартирку ни на что другое, так как до Центрального парка, где он любит бегать по утрам, рукой подать – всего пять кварталов.
Алек – молодой художник, который только полгода назад закончил Школу Изобразительных искусств. С тех пор он несколько раз выставлял свои работы на выставке, а сейчас пишет портреты на заказ. Жизнь его налаживается, в средствах он не нуждается и спокойно живёт в своё удовольствие.
***
– И мы такие кружимся в танце, – мечтательно улыбается Иззи, – он перемещает свою руку мне на бедро, сжимает другой мою талию…
– Стоп! – выкрикивает Джейс, тихо посмеиваясь. – Ты сейчас нам сон рассказываешь или свою эротическую фантазию?
Девушка хватает диванную подушку и кидает в сводного брата. Алек смеётся, подхватывая его смех.
– Прости, Иззи, но это и правда больше смахивает на секс, – пожимает он плечами.
– Вы ничего не понимаете! – восклицает брюнетка. – Танец – это страсть.
Она тянет Алека за руку, заставляя подняться на ноги, и, положив руки ему на плечи, начинает ритмично двигать бёдрами. Джейс хохочет ещё громче. Алек пытается подхватить ритм сестры, но каждый раз только наступает на её ноги, при этом кривя лицом, нервно кусая губы и кидая убийственные взгляды на блондина.
– Ангелы, Алек, твоё лицо… – хохочет тот, хватаясь за живот. – Тебя будто пытают!
– Ты сам-то можешь танцевать сальсу? – недовольно бурчит Алек, старательно двигая бёдрами и руками. – Это не так-то просто, знаешь ли.
– Не-е-ет, – растягивая буквы, улыбается блондин, – этот танец не для меня. Мне больше нравится прижиматься всем телом к девушке, а не трясти возле неё задницей.
– Бёдрами! – поправляет его Иззи. – И Алек это делает нереально сексуально!
Брюнет фыркает и хватает сестру за руку, начиная её вращать вокруг собственной оси. Он кладёт свою ладонь ей на талию, останавливая, и, подкинув вверх на несколько сантиметров, подхватывает другой рукой под коленом, и Иззи выгибается в спине и вытягивает руку вперёд, заканчивая танец и замирая в позе.
– Браво! – восклицает Джейс, громко хлопая, и встаёт с дивана. – Изабель – десять из десяти за технику исполнения, а также за артистизм. Александр, – он опускает ладони вниз и понижает голос, – боюсь, вам нужно ещё поработать над собой.
– Да иди ты, – толкает его Алек в плечо, смеясь, и блондин улыбается в ответ.
– Мальчики, вы тут развлекайтесь, – тараторит Изабель, глядя на наручные часы, – а у меня встреча через десять минут. Заболталась я с вами.
Она хватает сумочку с дивана и, чмокнув братьев в щёки, исчезает за дверью.
– Чем будешь заниматься? – спрашивает Джейс, падая обратно на диван и закидывая ноги на стол. – Планы есть?
– Хотел почитать, а вечером выйти в парк, – он подходит к окну и смотрит на плывущее к горизонту солнце. – Думаю, сегодня будет красный закат. Такое нечасто увидишь.
– Как же тебе будет весело, – безэмоционально говорит Джейс. – Зануда!
– По-твоему, веселее напиться в хлам в ближайшем пабе? – выгибает бровь Алек. – Я давно не писал пейзажи.
– У тебя выставка месяц назад была, – возмущается блондин. – И там были всякие дома и природа.
– Она была тематической, Джейс, – поправляет его Алек. – И там мы представляли Нью-Йорк нашими глазами.
– Да-да, помню. Там ещё была эта цыпа, которая не захотела со мной потанцевать, – он фыркает. – Возомнила себя единственной девушкой вечера.
– Клэри отказала тебе, потому что ты вёл себя по-хамски.
– Точно, Клэри! – вскрикивает Джейс, щёлкая пальцами, словно только вспомнил её имя.
– Не притворяйся, что забыл, как её зовут, – Алек поднимается на ноги. – Думаю, что чтение книги я отложу на потом, а сейчас двинусь в парк, ты со мной?
Джейс вздыхает, словно соглашаясь на пытку, и кивает головой.
***
Солнце наполовину скрылось за горизонтом, и Алек стоит на холме в Центральном парке возле мольберта и смешивает красные, жёлтые и оранжевые цвета, пытаясь найти тот идеальный оттенок. Его волосы и лицо вымазаны в краске, а одежда ею пропахла, и парень часто потирает грязными пальцами лоб, отчего тот ещё больше пачкается.
Джейс лежит рядом на пледе и лениво щурится, иногда бросая взгляд на картину и вставляя свои такие необходимые комментарии. Алек держит в зубах кисть и пальцем водит по нарисованному небу, добиваясь плавных переходов оттенков и не обращая на брата внимания.
– Добавь синий, Алек, – в очередной раз говорит Джейс. – Небо не может быть таким красно-оранжевым и без синего. Синий нужен всегда!
– Отвали, Джейс, – бормочет брюнет, не отвлекаясь от картины.
– Капельку совсем, – не унимается блондин. – Немного во-о-он там, слева.
– Я сказал, отстань.
Джейс поднимается на ноги и подходит к мольберту. Пора брать дело в свои руки! Он выхватывает кисть из губ брата и мажет синим по холсту.
– Ты совсем спятил?! – выкрикивает Алек, глядя, как капля синей краски скользит через пейзаж, портя весь вид. – Ты же всё испортишь так!
– Ничего не испорчу, – выдаёт Эрондейл и, высунув язык, принимается закрашивать белый холст синей краской.
– А ну, отдай! – кричит брюнет и вскидывает руку, чтобы выхватить кисть, но Джейс вовремя реагирует и мажет и по ней синим.
– Ещё шаг, и ты весь будешь цвета своей ориентации! – угрожает он, выставляя руки вперёд.
– Ах, так?! – Алек хватает тюбик с розовой краской.
Он приближается на пару шагов, и Джейс успевает взять голубую краску. Он запрыгивает к брату на спину и щедро мажет краской по волосам, иногда запуская в них ладонь, чтобы сделать их более лохматыми. Алек, в свою очередь, выдавливает всю краску блондину на футболку, которая, как он знает, его любимая, и обмазывает ею белобрысые брови. Они пачкают друг друга, носясь по лужайке, как дети, весело выкрикивая и хохоча.
Домой возвращаются усталые, грязные и с улыбками от уха до уха. У входа на станцию метро Джейс прощается с братом и скрывается в толпе, спускающейся вниз.
Солнце почти село и теперь окрашивает оранжевым цветом лишь верхушки небоскрёбов. Алек идёт вдоль улицы, держа мольберт под мышкой. Сумка с остальными принадлежностями свисает через его плечо и иногда больно ударяет по бедру при ходьбе. Люди провожают его удивлёнными взглядами, и он улыбается ещё шире, видя своё отражение в витринах магазинов.
Дом, в котором он снимает квартиру, построен из тёмно-красного кирпича. Его огибают с разных сторон пожарные лестницы, выкрашенные в чёрный цвет. Рядом же стоит дом более элитный – светлый и с большими окнами, обрамлёнными белоснежными камнями, которые сверкают в свете солнца. Алек всегда хотел зайти внутрь и посмотреть, какие там квартиры. Наверное, просторные и светлые, как и сам дом.
Его же квартира встречает его полумраком, и он, не включая свет, сразу же идёт в душ. Краска легко сходит, как только Алек наносит растворитель, и утекает вместе с водой в канализацию. Распаренный и свежий, он выходит из душа в одном полотенце и успевает принять входящий звонок от Джейса.
– Какого чёрта, Алек, я не могу отмыть себя от розовой краски? – гневно кричит тот в трубку, и Алеку приходится отстранить телефон, чтобы совсем не оглохнуть. – Я уже и щёткой себя тёр, ничего не выходит.
– Нужен специальный раствор, Джейс, – усмехается брюнет, расчёсывая волосы.
– И где мне его взять?
– В специальном магазине.
– Ещё хоть одно слово «специальный», – шипит Джейс, – и я тебя привяжу голого к дереву.
Алек хмыкает.
– Во время гей-парада, Алек, – добавляет блондин. – Представь, что там сделают с твоей сладкой попкой.
Лайтвуд закатывает глаза.
– Ты можешь приехать ко мне сейчас и помыться здесь.
– Жди, – бурчит Джейс и бросает трубку.
Алек усмехается и идёт к тумбочке, что стоит возле окна, чтобы положить телефон, но взгляд цепляется за окно напротив, и он так и остаётся там. Напротив видна квартира, очень светлая и со вкусом обставленная. Из окна виднеется половина кровати и часть комнаты, не заставленная мебелью. Именно там он впервые видит его.
Алек ещё не знает, что именно этот миг изменит его жизнь навсегда, но отчётливо ощущает, что именно этот человек способен взорвать его привычки и устои, так сильно закореневшие, запустившие побеги в его жизнь.
Он танцует под латиноамериканскую музыку, подмахивая бёдрами и ловко переставляя ступни ног, и плавно двигает руками. Его волосы растрепаны от резких поворотов и теперь вихрем кружатся вслед за парнем, иногда падая на его глаза. На нём нет ничего, кроме спортивных штанов, и его голый торс навсегда приковывает взгляд Лайтвуда к себе. Чуть виднеющиеся кубики пресса соблазнительно блестят от пота, и Алек чувствует, как кровь приливает к паху, а полотенце натягивается от проступающего возбуждения.
Он мигом мчится в ванную и встаёт под холодный душ, смывая своё напряжение в теле, но кровь разгорается всё сильнее, особенно от того, что перед глазами до сих пор мелькает незнакомец, соблазнительно покачивая бёдрами.
И с того дня это всё и начинается. Алек словно с ума сходит. Он не может думать о чём-то другом, все мысли занимает тот парень с грацией кота и гибким телом, прогибающимся под музыку.
Интересно, будет ли он так же прогибаться подо мной? – вопрос, который одновременно смущает и возбуждает парня.
Он не хочет быть каким-то сталкером и лезть в чужое пространство, но любопытство берёт верх, и Алек каждый день, выключив везде свет, дожидается парня в своей квартире, чтобы посмотреть на него, узнать о нём больше. Незнакомец – азиат с прекрасными глазами зелёного цвета, смуглый и очень яркий. Его волосы, всегда уложенные в затейливую причёску, его одежда, часто обнажающая бронзовую кожу, его смех, когда он приходит не один.
К нему часто захаживает одна пара, которые практически всегда держатся за руку, и Алек спокойно относится к этому, понимая, что это точно его друзья. Но однажды появляется блондинка, откровенно одетая и громко смеющаяся. Её смех звоном стоит в ушах, и Алек ещё долго потом слышит его в кошмарах. Девушка всегда остаётся на ночь. Девушка всегда ходит по дому в одном нижнем белье. Девушка всегда кидается на шею его незнакомцу. Она раздражает Алека, и он ненавидит её всеми фибрами души.
Однажды азиата нет дома на протяжении нескольких дней, и это сводит с ума. Алек бродит по квартире, утыкаясь головой в стены и углы, а потом хватает мольберт и краски и рисует. Изумрудно-зелёные глаза и бронзовую кожу. Гибкое тело и длинные пальцы. Пальцы, которые веером раскрываются при плавных движениях кисти. Пальцы, каждый из которых Лайтвуд мечтает поцеловать, облизнуть, взять полностью в рот и пососать, словно леденец.
Он тратит кучу бумаги за несколько ночей, и на листках только глаза, сверкающие в обрамлении чёрных ресниц и такого же цвета теней, рассыпанных на верхних и нижних веках; пальцы, которые сводят с ума и заставляют думать о таких пошлых вещах, что невольно краснеют уши; гибкая спина, которую так и хочется проверить на прочность. Он вывешивает все свои работы по дому, и Иззи и Джейс только смеются над ним, предупреждая о праве незнакомца написать на него заявление.
Теперь сон приходит к нему, лишь когда гаснет ночник на прикроватной тумбочке незнакомца, да и в нём его вечно преследует он. Алек не может поверить, но сильно бьющее сердце в груди и отсутствие здорового сна и трезвости ума говорят об обратном. Влюбиться с первого взгляда – возможно.
***
Через некоторое время Алеку удаётся организовать сольную выставку, и она проходит с успехом. Картины раскупаются, а его имя пестрит на первых страницах газет и журналов об искусстве.
– Ты бы лучше их тоже продал, – качает головой Джейс, видя, как Алек заботливо стряхивает пыль с картин, вывешивая их в самом центре выставки. – Тебе же предлагали за них хорошие деньги.
– По-моему, вывеска “не подлежит продаже” должна говорить сама за себя, но ты почему-то всё равно каждый раз треплешь мне нервы, – огрызается Алек. – Эти картины – всё, что есть у меня от него.
– Тогда тебе давно пора наведаться в соседний дом, братец.
– И сказать, что я уже почти два месяца слежу за ним, как какой-то маньяк? Ну, уж нет.
Джейс лишь раздражённо фыркает, но больше к этой теме не возвращается.
Они устраивают небольшой праздник в квартире Алека, куда приглашены лишь самые близкие: Джейс, Иззи с Саймоном. Алек так же зовёт Клэри, которая, собственно говоря, и помогла ему в организации выставки.
Шампанское льётся рекой, и громкий смех разрезает привычную тишину квартиры. Как и стоны, и скрип кровати после ухода гостей, когда Джейс вжимает Клэри в матрас в постели Алека, даже не потрудившись спросить у того разрешение.
Впрочем, Алеку всё равно. Он сидит в кресле у окна тёмной гостиной и, потягивая остатки пенного прямо из бутылки, наблюдает за своим незнакомцем. Сегодня он чем-то опечален, об этом говорят его глаза, полные грусти и боли, и Лайтвуду стоит огромных усилий не встать и не кинуться к нему, чтобы защитить от всех невзгод крепкими объятиями.
Он остаётся. Сидит на месте и продолжает смотреть, гадая, соберётся ли когда-нибудь с духом, чтобы признаться.
========== Движения ==========
Комментарий к Движения
Ноутбук мне ещё не вернули, поэтому я с телефона.
И поэтому пишу то, к чему у меня нет заготовок.
Так что старые фанфы пока остановлены, НО НЕ ЗАБЫТЫ, дорогие;)
Ловите новую главу:*
Магнус любит свою новую квартиру, в которую въехал не более недели назад. Она просторная и светлая, и половина окон выходит на солнечную сторону, поэтому он может любоваться закатами. Рассветы он не встречает ввиду банальной неспособности вставать раньше полудня.
Магнус любит своих друзей – Катарину и Рагнора, которые помогают ему обжиться и навещают довольно часто, чтобы тот не чувствовал себя одиноким, не забывая давать ему нагоняй за очередной раз, когда он принимает свою девушку обратно. Магнус думает, что любит Камиллу. Думал. Свою сумасшедшую бывшую, которая разбивает его сердце, проводя много ночей не в его постели. Магнус ненавидит себя за то, что прощает и продолжает эти погрязшие во лжи отношения.
Магнус любит предзакатные прогулки по парку. Потому что в это время парк освещён оранжево-красными лучами, такими тёплыми, такими нежными, дарящими городу буйство красок. Магнус любит бродить по аллеям и тропинкам и наблюдать за людьми. Он идёт через небольшую поляну, которая плавно перетекает в невысокий холм, и именно там впервые видит его.
У него голубые глаза и лохматые волосы. Его одежда перепачкана краской, она есть и на лице, несколько капель блестит в волосах. Лучи путаются в них, придавая красноватый оттенок, и отражаются в его глубоких глазах, и он весь светится. Магнус замирает, видя, как брюнет сосредоточенно наносит краску, ведёт пальцами по холсту. Он склоняется над мольбертом и дует на свежие мазки, и его губы блестят от частого облизывания и немного припухли от того, что парень нервно кусает их, когда что-то не получается, а Магнус забывает, как дышать. Парень выпрямляется и тыльной стороной ладони сгоняет пот со лба, оставляя жирную линию оранжевой краски.
Магнус настолько увлёкся, что замечает блондина возле него, только когда тот становится рядом с художником. И необъяснимая волна ревности захлёстывает его, которую он гонит прочь, когда наглый блондин начинает обливать краской брюнета, а потом ещё и запрыгивает на него.