Длины его пищевода хватило только до ближайшей стены. Дальше мы, всей честнОй компанией, прослушали арию Риголетто в его исполнении. Как раз из-за того ларя с гравировкой из не-подсолнечника. Ну, что сказать? У парня хорошие вокальные данные. Совершенно свободно берёт верхнее "ля". И выдаёт нижнее "до".
Вот стану я старым и толстым - построю на Стрелке оперный театр. Может даже - и Большой. А Лазаря возьму на амплуа "первого любовника". Хотя вряд ли: он же тоже таким станет. Да ещё и лысым. Мне-то уже всё равно, а ему - плешь петь мешать будет.
-- Разберитесь тут. Дать всё. Сколь можно. Пошли.
Андрею надоела вся эта... оперетта с желудочно-кишечным и материально-техническим либретто. Он встал, осторожно обошёл дёргающиеся в ходе вулканической деятельности, в смысле - в пароксизме извержения, пятки Лазаря, и направился к следующим дверям. Я, естественно, следом.
Ну и планировочка! Мы так и будем ходить по этим анфиладам, загаживая одну комнату за другой? Чем-то напоминает Безумное чаепитие в "Алиса в стране чудес". Там они тоже всё время пересаживаются, и никто не моет посуду. Ну и кто здесь будет Болванщиком? Я - лучше Мартовским Зайцем. У зайцев в марте в их трёхчастных желудках идёт такая ферментация...! Домашнему самогонному аппарату - не сравниться! Почему их косыми и называют. Если уж гадить, то под кайфом - всё веселее.
Третье помещение было ещё меньше, ещё темнее. И отгорожено от общего прохода приличной стенкой.
Андрей махнул рукой, проследил, чтобы я плотно закрыл дверь, подошёл к единственному закрытому окну, уставился в бутылочного цвета стеклянный кругляш и замолчал. В смысле: продолжил молчать. Как-то... глубоко.
Весёлое возбуждение предыдущей сцены постепенно оставляло меня. По материально-техническому, после слов Андрея, Николай возьмёт всё возможное. И даже немного сверху. Остальное, типа киновари, серного масла, образцов замков, весов... Там объёмы небольшие - можно докупить. И из Всеволжска не с пустой мошной вышли, и дорогой... несколько разбогатели. Есть ещё пара-тройка моментов, где мне нужно просто его решение.
-- Ты - прав. Она - курва.
Ё...! Погоди-погоди... Не понял я. Так я прав?!
-- С чего ты решил?
-- Я - спросил. Он - соврал.
Факеншит! Мозги кипят! Как-то сходу переключиться со способов сбора и транспортировки отходов железоделательных производств на... на способы объективизации внебрачных связей экс-супруги светлого князя...
Имён - не названо. Деталей - ноль. Зачем он мне это сказал? Душу облегчил? Ищет сочувствия? - Не верю.
Собрался прирезать ввиду ненужности после подтверждения из независимого источника? Я ж тут вообще... После подтверждения - избыточный фактор возникновения возможных проблем. - Нет, антураж и реквизит - неподходящи.
-- Маноха с ним уже работает?
Кажется, зубы скрипнули. Не вижу - не поворачивается лицом. А спина у него... кавалерийская как всегда.
-- Я... я не могу. С ним. Так.
***
Понятно. Препятствия на двух уровнях, как минимум.
"Он - соврал" - это о епископе Ростовском. Что Андрей спросил, о чём "он" соврал - несущественно. Главное: князь посчитал ответ епископа лживым и отнёс эту лживость к ситуации с Улитой. Насколько обосновано - неважно. Теперь, по логике, должны были последовать конкретные оперативно-розыскные... С использованием дыбы, калёного железа и горящих веников. Но...
Андрей и Феодор - давние соратники. Сподвижники, единомышленники. Они вместе, бок о бок, рука об руку, прикрывая друг другу спины, помогая, поддерживая, вытаскивая и выручая... несколько последних лет создавали эту землю. Федя не стал бы епископом, просто - не добрался бы до Константинополя, если бы не помощь Андрея. Андрей не одолел бы ростовское и суздальское боярство, если бы не яростная проповедь Феодора.
Боголюбский не только предал отца, самовольно уйдя из Вышгорода, но и не исполнил его "духовную". Преступление не только перед законами мирскими, земными, но и перед божьими, небесными. Даровать ему прощение в этой части может лишь слуга божий. "Даровать" - Андрею. Убедить всех остальных в "кошерности амнистии" - только авторитетный, уважаемый пастырь.
Юрий Долгорукий, отправляясь в последний раз в своей жизни в Киев, написал завещание. По которому Залесье оставалось самым младшим его сыновьям, "гречникам". Старшие должны были сесть в княжествах на Юге. Глебу-Перепёлке предназначался любимый им Переяславль-Южный. Ещё один сын сел князем в Поросье. Андрею отдали Вышгород.
Сходно поступил Мономах, переведя, в последние годы своей жизни, своего старшего сына и наследника Мстислава Великого, из второго по важности на "Святой Руси", но далёкого Великого Новгорода - в Белгород Киевский.
Андрей - следующий Великий Князь? - Это против "лествицы", но её уже столько раз "насиловали" в предыдущие десятилетия, во время войн между Изей Блескучим и Юрием Долгоруким... Могло получиться. Если бы не личные свойства Андрея и Юрия.
Долгорукий не ограничился одним лишь завещанием, разовым "оглашением" своей воли в церкви. Он организовал пышные торжества по случаю "крестоцелования" на верность его детям. Присягнули вся дружина и население.
Колокольный звон пышной церемонии в Суздальской земле услышали все на "Святой Руси". Долгорукий, муж принцессы византийской, передал её детям (а не детям от первой жены - половчанки) княжество, устроил богатый праздник, сходный, по торжественности и пышности, с церемонией восшествия монарха на престол.
Но Андрей... Он не любил Юг. Он исполнял приказы отца, участвовал в южных походах. И раз за разом советовал, при каждом удобном случае: уйдём домой, уйдём в Суздаль. В одном из эпизодов бесконечной войны за "шапку Мономаха", он поссорился с отцом и "ушёл домой до холодов". А Долгорукий остался в Остре на Десне. Изя блокировал его в этом маленьком городке, они обменивались письмами, обзывали друг друга ругательным словом "царь". Об этом я уже...
Ни Долгорукий, ни Боголюбский не были "простыми", одномерными людьми. А уж взаимоотношения между этими двумя великими князьями, отцом и сыном, "греком" и "кыпчаком", сибаритом и "бешеным" - всегда были... разнообразны и многоплановы.
Достаточно сравнить ситуацию Мономаха и его сына с ситуацией Долгорукого и Андрея.
Внешне - похоже. Но детали...
Мономаха киевляне любили, они сами призвали его, в нарушение "лествичного" права.
Долгорукого - ненавидели, постоянно призывали его противников, сражались на их стороне. Кровь свою проливали, лишь бы не отдать город под власть Юрия.
"Я - князь твой!" - на поле боя кричит неузнанный, сбитый на землю, Изя Блескучий киевскому ратнику.
"Вот тебя-то мне и надо!" - отвечает киевлянин и ударом вминает шлем на голове князя. Полагая, что перед ним Долгорукий или кто-то из его сыновей. Это - ненависть, стремление уничтожить, а не просто победить.
Мономах пережил или перебил всех своих противников. Сын его Мстислав, после вокняжения, воюет против полоцких князей и половецких ханов. Он сам является нападающей стороной. Ибо на Руси - мир и согласие.
Долгорукий, вокняжившись в Киеве, имеет перед собой непримиримых противников - Волынских князей, и ненадёжных союзников - князей Смоленских и Черниговских. Которые, явно, переметнутся к противнику. Это "наследство", в случае вокняжения Андрея, будет годами висеть на нём.
Мономах сажает сына в Белгороде. Это богатый, большой город - треть Киева.
Андрея ставят в Вышгороде. Древнем, славном, но - маленьком поселении. Разница в площади городов, и, соответственно, в доступных ресурсах - раз в двадцать-тридцать.
Фактически Долгорукий загоняет сына в ловушку.
Вышгород - это честь, это древнее, славное, святое место. Это "Северные ворота столицы". Это доверие - с этого направления наиболее велика внешняя угроза.
А по сути - конура цепного пса. Оттуда можно только гавкать да рвать проходящих. Подняться самому, набрать и умножить дружину - не с чего.
А дальше? Вот Долгорукий умрёт и... Андрей, ломая "закон", полезет "на стол" в Киеве? С чем? С той сотней гридней, которую можно прокормить в Вышгороде? Против резко враждебного киевского населения? Против тысяч непрерывно скалящихся на него - кыпчака, "Бешеного Китая" - "чёрных клобуков"?
"Киевская тренога" Мономаха - система баланса политических сил: "чёрные клобуки", "киевляне", "княжья дружина". Две "ноги треноги" - против, третьей - нет.
Долгорукий не дал Андрею ресурсов - большого богатого города - на Юге. И отобрал, своим завещанием, доступ к ресурсам на Севере, в Залесье.
Впереди у Андрея - позор, нищета, заклание. Преступление против "Закона Русскаго" - вокняжение не по "лествице", избиение гражданского населения - враждебных киевлян, собственный неизбежный разгром многократно превосходящими силами торков и княжеских дружин. Безудельность, жизнь "из милости за печкой" у кого-то из младших братьев.
Вот такую судьбу готовит своему сыну Юрий Долгорукий.
Они все видели его несколько покатый лоб, блистающие, в моменты ярости, глаза, высокомерную осанку. Они все над ним посмеивались:
-- До седых волос дожил, а своего удела не сыскал. Только и годен, чтоб головёнку под вражий удар подставлять. Шелом-то - в куски, а лобешник - меч не берёт. В мозге, видать, одна чугунина. Годен только у князь Юрия на посылках бегать. В подручниках.
Не в подручниках - в противниках. Не из-за власти, земель, доходов... По своим характерам.
По своим ценностям и допустимостям, по образу жизни, по социальным ролям... они - враги. Но этого не видно. Как и не видно со стороны того, что за этим чуть покатым лбом трудится очень неплохой ум. С весьма нетривиальными, для святорусской господы, мыслями. С постепенно меняющимися "границами допустимого".
Снаружи: типичный пожилой кавалерист-рубака. "Как одену портупею - всё тупею и тупею". Внутри - мятущаяся, пребывающая в напряженном борении сама с собой и с миром, душа. И острый, последовательный интеллект.
Все нормальные русские князья стремились в Киев, к высшему "столу", к высшей должности в княжеской иерархии. Андрей никогда не был "нормальным". Это его свойство прорывалось во множестве дел.
"Ежели стол не идёт к человеку, то человек идёт к столу" - писал некогда Изя Блескучий, оправдывая свой захват Киева.
Андрей, "сходив к столу", утащил "стол" за собой. Даже и став Великим Князем Киевским, он остался во Владимире.
То, что Залесье, не смотря на "духовную" Долгорукого, не смотря на присутствие в Суздале вдовы и младших сыновей, признало Андрея князем, пережило высылку "гречников" и "торцеватых" племянников Андрея, что, фактически, ликвидировало саму основу для введения в Залесье удельщины, что есть основной тренд, основное стремление боярства во всех русских землях - есть, в немалой степени, результат страстной проповеди, поддержки Феодора.
Насколько это было непросто - видно из Никоновской летописи:
"И тако изгна братию свою, хотя един быти властель во всей Ростовской и Суждальской земле, сице же и прежних мужей отца своего овех изгна, овех же в темницах затвори; и бысть брань люта в Ростовьской и в Суждальской земли".
"Неблагодарность - из числа самых тяжких грехов человеческих". Андрею - несвойственна.
Другая причина невозможности отправки Феодора к Манохе - общая "святорусская".
Русские князья не казнят русских иерархов. Русская церковь отделена от государства. В том смысле, что церковные - неподсудны светскому суду. "Да не вступает владетель в то". В "то" - что творится в монастырях, церквях, епископских дворах. Я уже цитировал "Устав церковный". Даже изгнание или пожизненное заключение может быть применено рюриковичами друг к другу. Но не к епископам. Им - только церковный суд. Высший суд - митрополичий. Именно так будет в РИ решена судьба зарвавшегося "бешеного Феди".
Давнее соратничество, благодарность за оказанную помощь и юридическая, освящённая верой и традицией, неприкосновенность епископа - не позволяют князю Андрею применить к Феодору "силовые меры воздействия".
Итого: "допрос третьей степени" - невозможен дважды.
Вот и стоит перед окном этот невысокий, крепкого телосложения, с ярко выраженным сколиозом, человек. Смотрит, не видя, в темноватое стекло и рвёт себе душу:
-- Друг?
-- Нет, враг!
-- Врага - казнить!
-- Нет, нельзя.
"Рука не поднимается" - старинное русское выражение.
Интересно: а если ногой? Не в смысле: "приподнять ножку и пометить", а - пяткой? В лоб. Или, там, коленом по почкам? - Ах, да - капоэйры с карате здесь не знают.
***
-- Тебе виднее, но уверен ли ты? Может, понял неправильно или, там, у него зубы болели.
-- Поэтому, Иване, ты пойдёшь в Ростов. И привезёшь её сюда.
Что?! А... э... ё!
Где найти мне слов не затёртых, чтобы выразить, хоть бы и лишь частично, всю меру своего недоумения, удивления и изумления...? А так же - раздражения, возмущения и посылания...
Смысл приказа - понятен. Как в частушке:
"А я пошла с другим. Ему не верится.
Он подошёл ко мне удостовериться".
Андрею охота "удостовериться". Путём личного общения со своей экс.
Но я-то здесь причём?!
Первая реакция - чисто инстинктивная: мужик, ты с какого дуба-ясеня упал?! У меня своих дел... в гору глянуть неколи! У меня там этногенез выкипает! А стекло ещё и варить не начали!
И я ещё много всяких умных слов сказать могу. И аргументов с доводами - просто охапками навалять.
Можно понять причины решения Андрея: он не уверен в своём окружении в ситуации конфликта с епископом, не хочет расширять круг посвящённых в "это дело", у меня - репутация человека ловкого...
Все мои "мозговые шевеления" - значения не имеют: он - решил. Он - начальник.
***
"У всякой женщины должно быть пять мужчин. Муж, друг, любовник, гинеколог. Мужу - ничего не рассказывает, и ничего не показывает. Другу - всё рассказывает, ничего не показывает... И пятый - начальник. Как он скажет - так и будет".
***
Так на кой - воздух переводить и сотрясать?!
-- Когда?
Вот тут он оторвался от бесконечного разглядывания кругляша бутылочного стекла в окошке. Повернулся всем корпусом, посмотрел испытующе.
-- Завтра. Утром. Затемно.
-- Как?
-- Лодочкой. От пристани. Один. С моим слугой и её служанкой.
-- Баба в лодии...
-- Она её знает. Иначе... не пойдёт. Силком... крайний случай. Слуга - верный. Тебя - мало здесь знают. Но... Уж больно приметлив. Пойдёшь тайно. Переоденься. Цацки свои возьми. Которыми ты сегодня тысяцкого... Денег...
-- Не надо. Свои есть.
Ё-моё! Вот сейчас мне это всё...! Как серпом по...
Ваня, эмоции позже. Есть позиции, которые надо закрыть нынче же. Как бы оно потом не...
-- Есть забота. Калауз на меня вызверился. За то, что я твой человек. Пытался прошлой осенью прихватить мой караван, который из вотчины Акима Рябины к Стрелке по Оке шёл. Сейчас, как лёд сошёл, пойдёт второй. Пошли человека в Коломну или, лучше, Серпейск, который бы присмотрел. И проводил до Стрелки.
-- Ладно. Нынче же пошлю.
-- Другое дело. Я вокруг Стрелки ставлю вышки сигнальные. Для бережения от разных... находников. Вниз по Волге - до устья Ветлуги. Надо и вверх. Прикажи воеводе Радилу в Городце на Волге, мне в том помочь.