Я села в углу, напротив Эдварда, рядом с Элис. С другой стороны от Элис сидел Джаспер, напротив которого была Розали, а между ней и Эдвардом располагался Эмметт.
— Джессика позже собирается потребовать объяснений, — прошептал мне Эдвард.
— Ты прочитал ее мысли, чтобы это узнать? — спросила я, стараясь говорить не слишком враждебно. Он хотел кивнуть, но не закончил движение, бросив взгляд на Элис.
— Элис обещала, что передаст тебе, — осторожно начала я, — но похоже, что мне придется сказать это самой. То, что ты делаешь — в корне неправильно. Я понимаю, что ты не совсем контролируешь свою способность, и даже если можешь контролировать — я не могу проверить, до какой степени, так что оставляю это на твоей совести. Но, пожалуйста, не надо так делать. Не целенаправленно. Не моих друзей. И не тогда, когда без этого можно было бы обойтись.
— Джессика не такой уж тебе друг, — прошептал он, — знала бы ты, что она о тебе думает.
— А кто не думает? Так, не проверяй, — поспешно добавила я.
— Анжела, — все равно ответил он, — по крайней мере, насколько я помню.
— Круто, ура для Анжелы, но у меня тоже иногда возникают плохие мысли о Джессике, и это не значит, что я ей не подруга, надеюсь, — сказала я, — у нее есть недостатки, у меня есть недостатки, их вообще полно у всех вокруг, иногда люди их замечают, и пока она не действует в соответствии со своими мыслями так, чтобы навредить мне, я не собираюсь делать того же. Особенно потому, что я не имею права на доступ к этой информации. Ее мысли — это ее мысли. Да и вообще, какую политику ты пропагандируешь? Разве ты не хотел съесть меня в первый день, когда я появилась? Ой, какая недобрая мысль, мне надо обязательно держаться от тебя подальше.
Эдвард вымученно усмехнулся, Эмметт захихикал. Джаспер тоже улыбнулся, но не проронил ни звука. Розали выглядела скучающе, а Элис — неопределенно.
— Кстати о сверхспособностях, Джаспер, я бы хотела, чтобы ты никогда не использовал их на мне, за исключением того маловероятного случая, когда я недвусмысленно в вербальной форме об этом попрошу. Судя по словам Элис, ты ведь можешь управлять своей способностью, верно? — сказала я, повернувшись к блондину.
— Да, могу, — подтвердил он настороженно, — однако не уверен, что могу обещать такое.
— Если ты не можешь этого пообещать, тогда мне нужно будет найти другой способ защитить себя, — решительно среагировала я, — Возможно, пусть и маловероятно, что вы предпочтете то, что я придумаю.
— Некоторые эмоциональные состояния не безопасны, — сказал Джаспер, — если ты будешь истерично размахивать чем-то острым вблизи себя и при этом рядом будет Эдвард… — он остановился, когда Эдвард негромко зарычал.
— Тогда… — я задумалась над тем, что он считал очевидным развитием такой ситуации, — я могу пораниться, стану пахнуть еще соблазнительнее и меня сожрут?
— Верно, — сказал Джаспер, — в таком случае ты точно захочешь, чтобы я тебя успокоил.
— Я захочу успокоиться, — возразила я, — а не быть насильно успокоенной. Причина, по которой я прошу не воздействовать только на меня, вместо того, чтобы попросить не делать этого с моими друзьями и прочими, состоит в том, что я могу сама разобраться со своими эмоциями, в то время как большинство людей не могут. Если я начну истерично крутиться около чего-то острого и при этом рядом будет Эдвард, ты можешь предупредить меня об этом. Ну знаешь, как обычные люди, словами. У меня есть инстинкт самосохранения; я вряд ли решу продолжить истерику, если это может привести к моей смерти. Хотя, — продолжила я, поворачиваясь к Эдварду, — возможно, и Эдварду стоит избегать моего общества, если рядом будут острые предметы.
— Эдвард сам по себе острый предмет, — пророкотал Эмметт. Он выглядел беззаботней, чем все остальные вампиры.
— Подколол, — согласилась я, — ой, я не хотела каламбурить… Однако, Элис, ты точно видишь меня вампиром, а не трупом?
— Да, — ответила она, — но даже самое устойчивое видение может измениться, если кто-нибудь примет маловероятное решение.
— То есть это решение, которое я приму в здравом уме, но оно не такое, чтобы полностью менять свою жизнь, — решила я, — я всегда пристегиваюсь ремнями безопасности, но я не хожу в школу пешком.
Вампиры выглядели по-настоящему обескураженными моей аналогией.
— Дорожные происшествия — достаточно распространенная причина смерти для хрупких смертных, — напомнила я, и до них наконец дошло. Конечно. Если вампир попадет в аварию, худшее, что может случится — о чем вообще ему стоит беспокоиться — это попасть в огонь, что случается довольно редко. Хотя в кино это происходит сплошь и рядом — будто все машины при столкновении моментально начинают полыхать огнем.
— Ну ладно, — произнесла я, — Элис привела достаточно много доказательств, чтобы в какой-то мере убедить меня, однако, как она и предсказывала, я бы хотела проверить еще кое-что. Я подготовила список. Для двух экспериментов требуется еще кто-нибудь, кроме Эдварда и Элис, чтобы проверка была корректной, и один из них специально для Эдварда. Я не могу заставить вас участвовать, однако я была бы вам признательна.
— Что мы должны делать? — спросил Эмметт. Я взяла блокнот и вырвала страницу с описанием, после чего протянула ему. Эдвард наклонился к нему, чтобы тоже посмотреть.
— Мы все будем участвовать, кроме Розали, — сообщила Элис. Розали фыркнула.
— Эй, Роуз, — подколол ее Эмметт, — разве ты не хочешь поднять дерево?
— И даже не позволишь Белле восхититься твоим видом в солнечных лучах? — добавил негромко Эдвард.
— Нет, — сказал Розали, — даже не собираюсь. Вас четверых вполне хватит, чтобы удовлетворить ее любопытство, выполняя все, что ей нужно, если, конечно, вы именно так планируете провести остаток дня.
— Еще будут Карлайл и Эсме, — добавила Элис, — они тоже поучаствуют. Однако не сегодня. Мы сделаем это во вторник — после четырех в этот день будет достаточно солнечно.
Розали фыркнула, и Эмметт закатил глаза. Я поймала себя на том, что думаю о глубине их отношений. Но все, что мне было известно — это что они вместе уже семьдесят лет, и наверняка в общении между ними множество слоев подтекста, которые я не могу уловить; во всяком случае, для меня информация об их отношениях не имела ценности и не заслуживала изучения.
— Завтра? — спросила я, — я думаю, что подойдет; сегодня после обеда мне нужно учить тригонометрию с Джессикой.
Элис кивнула. После завершения важных дел я съела немного макарон с сыром, после чего начала чистить апельсин. В макаронах были ломтики бекона. Я задумалась, могут ли вампиры ощущать вкус пищи как люди — мне нужно было спросить другого вампира об этом, не Элис. Было бы печально потерять возможность наслаждаться обычной едой.
*
Обед закончился и я, в сопровождении Эдварда, натолкнулась на Анжелу и Майка. Майк раздраженно посмотрел на Эдварда, в ответ на что тот слегка улыбнулся, прищурившись. По пути все молчали, как я подозреваю, по разным причинам: Анжела была молчаливой по природе, Майку не хотелось говорить с Эдвардом, Эдварду вообще не были интересны люди кроме меня, а я знала все это и не хотела вынуждать кого-то из них нарушать молчание. Мы пришли на биологию и расселись по своим местам.
На этом занятии мы, как обычно, проходили то, что я уже знала — в программе курса было указано, что в следующей теме мы получим новый материал, который, как я надеялась, будет интересным, поскольку по мере того, как мы продвигались по уже изученному мной, биология становилась все скучнее и скучнее. Это навело меня на мысль — а что вампиры вообще делают в старших классах? Они много путешествуют — они что, снова и снова учатся в школе? Или же они делают это время от времени, а в остальное время под видом самообразования занимаются тем, что им нравится?
Последнее имело бы больше смысла. Я бы посещала среднюю школу примерно каждые тридцать лет, чтобы обновить знания — чтобы всегда знать, что считается сейчас нужным знать — но даже с этой целью лучше было бы выбрать колледж, каждый раз новый. Не было причин, по которым вампиров могли бы не принять как молодых студентов, особенно в большие, престижные заведения, которые любят привлекать одаренных людей. Хотя, может быть, они любят последовательность больше, чем я предполагаю, и предпочитают продолжать обучение в колледже после свежего окончания старших классов. (С таким образом жизни у них наверняка есть источник поддельных документов, однако не могли же вампиры использовать их постоянно).
Пока учитель рассказывал про рибосомы, я начала раздумывать над тем, сколькими знаниями должны обладать вампиры при их долгой жизни. Элис намекала, что знает корейский язык. У меня не было других зацепок, так что я думала обо всем, что изучила бы сама, составляя длинные списки языков, на которых могли бы говорить вампиры, городах, которые они могли бы исследовать, навыках, которые они могли бы иметь, книгах, которые могли бы читать и событиях, при которых они могли бы присутствовать — было так много всего, что можно было бы реализовать, когда ты не ограничен в длительности жизни.
Не менее ошеломляющей была мысль о том, сколько времени можно освободить, если нет необходимости спать. Не только время непосредственно для сна, но и время для подготовки ко сну, просыпания, обустройства места для сна, организация безопасности сна, необходимость прерывать занятия, чтобы поспать… Это и плюс то, что им можно было заниматься чем угодно без риска для себя, ну кроме того, что связано с пребыванием на солнце. Нет причин не прыгать с парашютом.
Я все больше склонялась к мысли, что было бы неплохо вступить в их ряды. Три ужасных дня перерождения, потеря возможности ощущать вкус еды, склонность видеть людей как источник пищи — все это с лихвой окупалось бессмертием и возможностью бодрствовать все двадцать четыре часа в сутки.
========== Глава 4: Сводничество ==========
Эдвард многозначительно посмотрел на меня, когда я направлялась с биологии на физкультуру. Я не очень поняла, что значит его взгляд — если это что-то важное, то он, скорее всего, сможет подойти ко мне после школы. Пока мы с Майком шли на последнее занятие, я видела, как он напряженно что-то обдумывает — казалось, что его мозги сейчас начнут кипеть, я ему не завидовала — однако он ничего мне не сказал. Я решила, что при первом удобном случае нужно вежливо его отшить. Не было полной уверенности в словах вампиров насчет того, что они не питаются людьми, особенно если учитывать волнения Элис. И только небеса знают, что может натворить Эдвард, если мельком услышит подростковые мечтания Майка о взаимной влюбленности.
Может быть, мне удастся свести Майка с кем-нибудь еще. Если я ему нравлюсь, это позволяет сделать некоторые выводы о его предпочтениях — стройная девушка, но не особо спортивная, с каштановыми волосами, карими глазами, и не бросается в глаза — в общем, как я. Я задумалась, кто из моих здешних знакомых подходит под данное описание. Больше всего подходила Джессика — она была темноволосой, как и я, маленькой, милой и достаточно популярной. Я не представляла их семейной парой с пятью детьми, однако представить, как они вместе смотрят фильм, вполне могла. Я должна попробовать расположить ее к нему во время занятия по тригонометрии.
С Эриком все было менее очевидно. Пока я занималась йогой, я мысленно подбирала ему пару. Была Анжела, однако она упоминала, что ей нравится какой-то парень, и я не думаю, что это кто-то, кого я знаю, судя по ее описанию (даже с учетом того, что она описывала его явно предвзято). Возможно, подошла бы Лорен, хотя я сомневалась, что Эрик заслужил такое — он был достаточно милым, а Лорен была наименее приятным человеком, которого я встретила в Форксе, до того, как я поближе познакомилась с Розали. Но она была красивой — что-то аристократическое виделось в ее манере держаться и правильных чертах лица. Ее волосы в данный момент отличались от моих по цвету, хотя она время от времени перекрашивалась, и при некоторой доле везения она могла перекрасится в темный. Я не была уверена, что получится их свести, но она хотя бы не имела пары, судя по ее жалобам.
Я чувствовала себя немного виноватой, планируя свести вместе людей не для их счастья, а, скорее, для собственного удобства. Заметив у себя чувство вины, я также отметила, как мой мозг пытается сделать переоценку сочетания людей в паре для того, чтобы оправдать мои намерения: Джессика и Майк оба милые, говорил мой мозг, не похоже, чтобы они не подошли друг другу, они уже друзья, разве нет? И Джессика не упоминала его в своем списке парней, к которым она и близко не подойдет… и, может быть, Лорен достаточно хороша для парня вроде Эрика…
Я сменила асану слишком быстро и ощутила напряжение в тех мышцах ноги, где его не должно было быть. Я поскорее села в более удобную позу, чтобы помассировать мышцы и снять дискомфорт. Майк отпросился у учителя и подбежал ко мне с вопросом, все ли в порядке.
— Да, — ответила я, — ничего не сломано и не сместилось, просто неудачно выполнила движение.
— Уверена? Хочешь, я отведу тебя к медсестре?
— Я буду признательна, если ты скажешь учителю, что я просто посижу до конца урока, — сказала я, — но медицинская помощь мне не требуется, я приду в норму еще до звонка.
Майк послушно кивнул и убежал. Он немного напоминал мне золотистого ретривера.
“Он не станет счастливее, если ты позволишь его влюбленности и дальше разгораться, — сказал мой мозг, — и для самого Майка, и для тебя будет лучше оставить его, а пока он еще ничего тебе не сказал, самой напрямую отшить его будет излишне жестоко. Сведи его с Джессикой для его же блага.”
Я мысленно тряхнула головой, запоминая точную формулировку своей следующей мысли, чтобы она не могла сменить свою форму подобно туману. (Если бы я во время урока взяла блокнот, то учитель мог бы подумать, что я симулирую боль в ноге.) Не по этой причине я хотела свести Джессику и Майка. Даже если это было правдой, я вовсе не поэтому хотела, чтобы они были вместе. Это не было необходимым или достаточным условием, даже если бы действительно пошло им на пользу. Я не сомневалась, что если бы хотела оставить Майка себе, я бы никогда не стала подталкивать к нему Джессику только из-за того, что они мило смотрятся вместе. Я была уверена, что если бы Майк тосковал не по мне, а по кому-то недосягаемому, вроде Розали, я бы не стала играть с его личной жизнью, чтобы избавить его от бесполезного ожидания. Мне просто не нужно было его внимание, так что я пыталась направить его на кого-нибудь другого. Я отказывалась лгать себе о благородстве своего решения, даже если оно укрепилось в моем списке планов.
Что я за человек? Этот вопрос не имеет смысла, если я буду придумывать благовидные предлоги для своих поступков. Если причины , по которым я принимаю решения, будут ненастоящими, они не ответят на этот вопрос. Если я позволю себе поверить в красивые оправдания, поверю в то, что я лучше, чем есть на самом деле, тогда я совершу ошибку именно в том, в чем я совершенно не хочу ошибаться:
Внутри черепа Беллы Свон — кто управляет всем?
*
Эдвард встретил меня, когда я шла к своему пикапу. Я немного прихрамывала, но он ничего по этому поводу не сказал — я предположила, что он видел произошедшее глазами Майка и не хотел, чтобы я об этом узнала.
— Джессика забыла, что должна позвонить тебе, — сказал он. Это добавило немного уверенности моему предположению. Возможно, он видел происшествие и заметил, что я не хочу помощи.
— Думаю, тогда я позвоню ей, — ответила я, — тригонометрия очень важна для дальнейшей жизни.
Эдвард хмыкнул, затем посерьезнел.
— Почему ты сменила партнера по лабораторной? — мягко спросил он.
— Потому что тот, к которому меня посадили, смотрел на меня так, словно я убила его собаку, и даже не появился в школе на следующий день, когда я еще только обустраивалась на новом месте, к тому же Анжела и ее предыдущий партнер по лабораторной не возражали против обмена, — ответила я.
— Я очень сожалею, что так себя вел, — искренне извинился он.
— Я не понимаю, почему твое желание съесть меня так тебя разозлило,— сказала я. — Объяснишь мне причину?
Он поморщился — похоже, что это вошло у него в привычку, но его привлекательность от этого не сильно страдала, хотя стать еще красивей он бы попросту не смог.
— Я был в ярости, что твое существование… бросило вызов моему самоконтролю. Что из-за тебя я становлюсь не тем человеком, которым пытаюсь быть.