https://ficbook.net/readfic/433547
Angel-of-Death (https://ficbook.net/authors/49394)
LisaBars (https://ficbook.net/authors/593118)
Tokio Hotel
Пейринг или персонажи:
Билл Трюмпер, Том Каулитц
PG-13
Слэш (яой), Романтика, Ангст, Психология, Hurt/comfort, AU
Насилие, Твинцест
Миди, 30 страниц
1
закончен
Билл – богатый аристократ. А Том… Том всего лишь пленник судьбы и игрушка в руках таких же как Билл.
В мыслях давно крутился сюжет, ну, как говорится, решилась осуществить только сейчас. Приятного прочтения, и не забудьте про комменты (;
Часть 1
(Саундтрек: era- ameno)
2164 год.
Лил сильный проливной дождь. Изредка мелькали молнии, сопровождаемые громким разрывающим сердце громом. Два маленьких трёхлетних мальчика сидели на заднем сидении старой пропахшей сырой рыбой машины. Оба дрожали от страха и холода, жались друг к другу своими крохотными телами, порой бормотали о том, что всё будет хорошо. Они ехали довольно долго – от их неприметной деревни до города было несколько часов езды, особенно, если учитывать медленно тащившийся и почти развалившийся автомобиль. Их редкие, но такие жалостливые попытки уговорить отца вернуться домой лишь прерывались резким и хмурым голосом. Мужчина продолжал ровно вести авто, внимательно вглядываясь в темноту стены дождя. Редко мелькали фонари, словно вспышки надежды в этой смеси отчаяния и страха.
Два часа назад умерла их мама, забрав с собой последнюю надежду на спасение. Их семья была настолько бедна, что просто не могла прокормить двоих маленьких детей. А деньги им так были нужны…
Машина резко остановилась возле неприметного входа. Мужчина вышел первым и поспешил открыть заднюю дверь. Схватив одного мальчика за рукав, он вытащил его на улицу – второй парень покорно вылез следом. Дождь моментально поглотил их в свои объятия – одежда начала прилипать к телу, а по щекам катились крупные капли воды. Мужчина подтолкнул их к входу, дверь которого только что открылась. В темноту выглянул уже потрёпанный временем сорокалетний мужчина. Он с недоверием осмотрел всех троих, затем чуть высунулся на улицу, отчего и его захватил дождь.
- Я возьму только одного, - грубый голос прорезал шум стучавшего об асфальт ливня. Незнакомец пристально начал разглядывать мальчиков, лица которых смутно освещал ближайший фонарь. Схватив одного за подбородок, он повертел его голову, скривился и шмыгнул носом. – Я беру этого. Второй какой-то дохленький.
Незнакомец на секунду скрылся из виду, затем протянул отцу детей пачку денег и, схватив одного из мальчиков за локоть, начал втаскивать его внутрь. Тот попытался вырваться, но у него ничего не получалось.
- Я найду тебя, Том! – донёсся до него детский тоненький крик его брата.
Одного из парней затащили в сухое и, казалось, тёплое помещение, а второго силой запихнули в старый автомобиль и повезли подальше, чтобы продать в какое-нибудь другое выгодное место.
(Саундтрек: CHRISTINA PERRI - the lonely)
Шестнадцать лет спустя.
Одиночество острыми иглами давило со всех сторон на молодого парня, который сидел на холодном полу небольшой клетки. Толстые железные прутья окружали его и не давали даже маленькой надежды на спасение. Ему хотелось выйти на улицу, увидеть солнце, почувствовать вкус свободы. Хотелось выбраться отсюда и больше никогда не возвращаться. Хотелось жить. Жить, а не существовать.
Широкая грязная и местами порванная одежда говорила за себя. Щёки были испачканы в какой-то земле, руки тоже. Дреды из светло-русых превратились в тёмно-земляные. Лишь глаза постоянно светились из-под кепки. Лишь они были живыми.
Полутёмная комната представляла собой нечто похожее на склад или точнее чулан, заставленный разными коробками и всяким хламом. Уже неделю парень находится здесь, неделю не видит своих товарищей по несчастью, семь дней не знает, как там такие же как он.
А всё потому, что он никак не может смериться с тем, кто он. С тем, что представляет его жизнь. С тем, ЧТО он в этом мире. Несчастный характер бунтаря…
Он решил сбежать, но ничего не получилось. В итоге его отгородили ото всех – поместили сюда, чтобы он медленно умирал от одиночества. Изредка к нему приходили, чтобы принести еду или вывести в туалет. Ещё реже мимо проходил какой-нибудь человек, чтобы навестить владельца клуба и при этом не засветиться. Чёрный ход – это лучшая вещь, что придумало человечество.
Однако, ни те, ни другие не желали даже смотреть в сторону парня, который продолжал томиться в клетке, ожидая, когда его владельцы сжалятся и позволят ему вернуться обратно к остальным.
Дверь тихо приоткрылась: внутрь заглянул парень с ярко-рыжими волосами и веснушками на носу.
- Том? – робкий голос эхом прокатился по комнате.
Парень устало повернул голову в сторону двери и удивлённо замер.
- Джаспер? – он с трудом встал на колени и подполз к двери клетки. – Ты как здесь оказался?
Тот быстро подошёл к нему – его глаза ярко засверкали. Он был старше Тома, гораздо шире в плечах и даже чуть выше ростом. Однако одежда на нём в этот раз была совершенно новой и чистой.
- Ты не представляешь, - Джаспер говорил тихо с долькой восторга и радости. – Объявился какой-то родственник и выкупил меня. Теперь я свободен…
- Правда? – Том слегка погрустнел. – Тебе ведь нельзя здесь быть… Меня могут…
- Знаю, - отпахнулся он. – Я кое-что принёс… - парень достал из кармана какой-то ключ, который висел на длинной чёрной верёвке.
- Что это? – Том с любопытством прикусил губу, надеясь, что это то, о чём он думает.
- Ключ, - Джаспер улыбнулся. – Дубликат от всех клеток. Я сделал его, как только меня отпустили.
- Шутишь? – сердце парня забилось ещё сильнее, глаза начали жадно сверлить ключ, а мысли уже летали где-то за пределами этого здания.
- Нет, - улыбка тронула губы Джаспера. – Я открою, только…
- Что?
- Обещай, что мы будем вместе.
- Что? – Том как-то недовольно шмыгнул носом. Он давно знал, что его друг к нему неравнодушен, но чтобы он предложил такое…
- Мы будем жить вместе, - повторил тот с долькой пошлости в голосе. – Ты и я. О нас больше никто не узнает. Ты будешь счастлив, я обещаю.
- Ты, что думаешь, что я продамся за свободу? – Том продолжал смотреть на ключ, который покачивался почти у его носа, но только с другой стороны клетки. – Не глупи, Джаспер, отдай ключ.
Парень вздохнул, а его глаза стали какими-то холодными и пустыми.
- Ты слишком гордый, Каулитц. Всегда был таким гордым и глупым.
- Я не продажная тв*рь, понятно? – Том задумчиво перевёл глаза на него. – Никогда не продамся ни за что на свете.
- Что ж, - Джаспер слегка скривился в ухмылке. – Как хочешь, - он развернулся и собрался уйти. – Я приду, когда тебя соизволят отсюда выпустить и показать на выступлениях в клубе. Удачи, Томми.
- Постой, ты же не оставишь меня здесь! Отдай хоть ключ…
- Ключ? – удивлённо протянул он. – А зачем? Чтобы ты сбежал и нашёл себе кого-то другого вместо меня?
- Твоя любовь смешна! – выдавил Каулитц. – Ты прекрасно знаешь, что между нами ничего не может быть.
- Смешна? – Джаспер повернулся к клетке лицом и вскинул бровь. На губах расплылась ехидная улыбка. – Знаешь, что я придумал, - он отошёл к стене и положил за какую-то коробку ключ: остался виден лишь кусок чёрной нитки. - Будешь смотреть на него и смеяться. Милый, милый, Томми.
С этими словами парень быстро покинул комнату, оставив Каулитца снова в одиночестве.
- Вот с*ка, - выдавил он, печально взглянув на часть черной верёвки, которая продолжала дразнить его своей манящей энергией.
Парень прикрыл глаза и вздохнул. Как же часто его стали бросать друзья в последнее время…
И снова пустота, снова тишина и какой-то тихий вибрирующий звук в ушах. Том посмотрел в сторону противоположной двери и прикусил губу. Они уже открыли клуб. Уже начали спускать клетки с другими «рабами». А он опять сидит здесь и скучает. Нет, ему не хотелось обратно, не хотелось, чтобы на него пялились разные богатые убл*дки, которые готовы заплатить миллионы, чтобы поглазеть на таких как Том. Ведь это был самый лучший клуб в Берлине, который имел право на показ живых людей. Всех это забавляло, радовало, они веселились и совершенно не замечали, как эти самые люди в клетках смотрят на них с тоской и усталостью. Для аристократов это просто мусор, ничтожество, мерзость. Они не достойны свободы и могут покинуть свои клетки лишь в том случае, если за них заплатят огромную сумму денег. А так они просто собственность владельца. Просто пленники своей судьбы и игрушки в руках богатых развратных личностей.
(Саундтрек: MATT – demon vo mne)
***
- Кристиана!!!
Громкий звонкий голос эхом прокатился по пустому дому, отскакивая от разных стен и всевозможных предметов. Сразу же послышались быстрые шаги по лестнице, и уже через несколько секунд дверь комнаты распахнулась, показывая вид на женщину лет тридцати пяти со светлыми растрёпанными от долгого бега волосами в фирменной одежде домработницы.
- Вы звали, Гер Трюмпер? – трясущимся голосом спросила она.
- Что это?! – парень ошарашенно повернулся к ней, показывая белоснежную рубашку на вешалке, на которой красовалось большое тёмное пятно. – Я же собирался надеть это сегодня!
- Я… - Кристиана испуганно заметалась, совершенно не зная, что сказать, ведь вчера вечером она самолично положила чистую рубашку на его кресло. – Я не знаю…
- Что значит это твоё «я не знаю»?! – завопил он. Так и не дождавшись ответа, парень нервно выдохнул и заорал с новой силой. – Убирайся отсюда!!! – он бросил рубашку в сторону девушки, которая от испуга в мгновении ока скрылась за дверью. – Дьявол!
Он схватил стул и со всего размаху бросил в стену – тот отлетел от неё и с грохотом покатился по полу. Трюмпер медленно подошёл к кровати и опустился на самый край. Закрыв лицо руками, он попытался успокоиться. Его чёрные короткие волосы чуть спали на лицо, закрывая часть щёк и лба, помятая ото сна футболка сейчас выглядела довольно ужасно и казалась какой-то бесформенной тряпкой, а пальцы с аккуратным чёрным маникюром начали подрагивать. Парень вздохнул и задумчиво поднял голову в сторону окна. Последнее время он часто срывался из-за всяких мелочей, из-за пустяков и безысходности. Он просто не знал, что ему делать дальше, не знал, как управляться со всем наследством, не знал больше ничего.
Билл ещё раз вздохнул, подошёл к зеркалу и облокотился руками о гладкую зеркальную поверхность, откуда на него смотрел высокий немного бледный девятнадцатилетний парень с лёгкими отметинами на щеках от подушки, оставшиеся после сна. Его карие глаза упали на прикрепленную к зеркалу бумажку, где его ровным почерком было написано: «14:30. Похороны отца».
Билл собирался надеть специально эту белоснежную рубашку с костюмом, чтобы хотя бы раз в жизни угодить папе, который никогда не хотел принимать его стиль в одежде. А теперь, когда единственная вещь в этом доме была испорчена, ему придётся снова надеть чёрные джинсы, футболку и кожаную куртку.
Билл печально отвёл глаза в сторону и взглянул на часы. 10:45. Уже совсем скоро… осталось чуть-чуть.
Встретившись со своим отражением взглядом, парень понял, что глаза его двойника блестят от слёз, которые так и не смогли вырвать наружу. Он отошёл от зеркала и подошёл к окну, до конца распахнув одним резким движение шторы. Солнце ярким диском поливало улицы своими лучами. Лето. Жаркое лето порой так сильно убивало его душу, оставляя там едкий отпечаток своих пальцев.
А по ночам ему снился дождь. Сильный ливень с громом и молниями. И такое чувство одиночества порой наваливалось на него в те моменты, когда парень просыпался, когда понимал, что что-то в его жизни не так. Что могло бы быть всё по-другому. Но привычный ритм дня поглощал его полностью, заставляя забыть всё то, что преследовало его по ночам.
А теперь, когда его единственный родной человек так нагло оставил его в этом ужасном мире, Билл просто не представлял, как справится в одиночестве.
Его такие робкие попытки выжить в этой пустоте совершенно не имели никакого смысла и даже, порой, заставлял смириться с поражением. Жить дальше, забывая прошлое, которое он и так смутно помнил – это всё, что ему оставалось.
Парень безразлично скользнул по пустой комнате, вспоминая разные моменты своего детства. Вот они с отцом впервые купили белоснежный рояль, который сейчас стоял в углу комнаты, одиноко напоминая о тех моментах, когда папа его учил различать ноты. Билл давно не играл на нём, не сочинял мелодии, не прикасался к уже покрывшимся пылью клавишам. Он уже забыл звук этого инструмента – жуткая реальность вырвала его из детства в пятнадцать лет. Тогда он впервые почувствовал боль и разочарование. Девушка, которой он всегда играл по вечерам, прямо в лоб объявила ему о том, что он ничтожество, и она его бросает. С тех пор Билл больше никому и никогда не играл. Принципы и обида.