Внезапно становится страшно, я осознаю, какая пропасть нас разделяет, ни года, ни столетия - миллионы лет, а люди эти просто чудовищно могучи, но и они бессильны перед природой, перед Богом. Что же они натворили, что их так безжалостно сметает история, растирая в пыль.
- Пойдём, - говорит женщина, берёт меня за руку, и я ощущаю холод от её пальцев.
Мы выходим из дома и оказываемся на набережной. Она ведёт меня вдоль скамеек, на них расслабились молчаливые люди, кто нежится, просто вдыхая морской воздух, кто торгует безделушками. Странная тишина, воздух словно застыл, но это как затишье перед бурей, от безысходности жжёт сердце, глаза становятся мокрыми, я знаю, всё, что сейчас вижу, уже почти мёртвое.
У лестницы ведущей вверх, задерживаюсь, на ступеньках лежит лоток заставленный вазами, масками и прочей мелочью, а хозяина поблизости нет, но я знаю - он не придёт. Поднимаю маску - на меня смотрит необычное существо, отдалённо напоминающее человека.
- Они жили задолго до нас, можешь взять её себе, - слышу голос женщины, - и эта ваза тебе пригодится. Поздно, очень поздно у нас получилось то, с чем могли без труда справиться с паразитами из Пекла, - с чудовищной горечью произносит она и добавляет: - Теперь вам придётся опробовать эту смесь.
Со страхом смотрю на зелёную вазу, очень тяжёлую, в непонятных выпуклых рисунках, горлышко запечатано. В ней есть то, на что жители этой планеты возлагали большие надежды, но не успели воспользоваться тем веществом, что находится в ней и теперь всем грозит лютая смерть.
Далее она ведёт по лестнице, и мы упираемся в массивные, исполинские ворота. Женщина проводит ладонью по поверхности, и они неожиданно расходятся в стороны. С удивлением рассматриваю огромное помещение. Многочисленные светильники не могут его полностью осветить и поэтому всё в полумраке. Поблёскивают металлические колоны, виднеются двери, так же из металла, зеркала на стенах тускло отсвечивают свет от ламп. Я оказался внутри зала, ворота тихо смыкаются, озноб бежит по спине.
- Ты их не бойся, ничего они тебе не сделают. Они приспособились жить под землёй, это новая раса,- шелестит голос моей спутницы.
Открывается дверь. На пороге появляются люди в облегающих комбинезонах. Кожа неестественно белая, глаза чёрные, зрачки вытянутые как у кошки и огненно красные. Один из них смотрит на меня, и я понимаю, нужно идти за ним. Оборачиваюсь, женщина улыбается, а в глазах тоска, она прощается со мной. Щемит сердце, я знаю, больше её не увижу.
Он ведёт мимо оранжереи. В зале за стёклами, виднеются растения напоминающие лианы, деревья в сосульках-плодах, стебли, в мясистых, источающих прозрачный сок, листьях и многое другое - загадочное и необычное.
Подходим к лифту, он усаживает меня на диван, и кабинка ухает вниз с серьёзной скоростью. Вскоре останавливаемся, выходим и оказываемся в плохо освещённом зале. Но на этот раз вспыхивает дополнительный свет и всё тонет в молочном сиянии. В центре зала крутится планета. Как зачарованный смотрю на неё, я уверен - это Земля, но не узнаю её, континенты, океаны - всё не так. Но это Земля! Внезапно поверхность приближается к глазам и перед моим взором возникает уродливый разлом земной тверди. Заглядываю глубже, ужасаюсь, некто, нечеловеческой природы, грызёт туннели, и целая орда кошмарных существ их мигом заполняет.
Внезапно меня словно выталкивает из зала, и оказываюсь на улице. Произошли разительные изменения. Очень холодно, дует свирепый ветер. Я цепляюсь за натянутый трос и иду по замёршему океану. Колючий снег бьёт по лицу, ладони скользят по обледеневшему канату.
Неожиданно понимаю, не снежная буря заметает всё вокруг - это замёрзший углекислый газ. Атмосфера планеты вымораживается, оседая на поверхность в виде льда и снега. Безудержное горе всколыхнулось в груди, я понял, живых нет, все погибли и та женщина тоже, слёзы катятся из глаз.
Пробуждаюсь от толчка в бок, с трудом открываю мокрые глаза, рыдания ещё срываются с губ.
- Ты, чего, Никита, плохой сон? - встревожено спрашивает Аскольд.
Оглядываю притихших людей: - Да, - соглашаюсь я, - и место здесь поганое, уходить нужно.
- Куда уходить, сдурел? Ночь! В лесу масса хищников!
Отрываю кусочек слегка подгоревшего мяса, жую, пытаюсь почувствовать вкус, сомнения раздирают меня. Да, сон плохой, не просто плохой, ужасный, но всё-таки сон.
- Хорошо, мы останемся до рассвета, но костёр необходимо затушить и соблюдать идеальную тишину.
- Насекомые наползут, - князь Аскольд палкой выпихивает крупного слизня.
- Хорошо, - вздыхаю я, - оставим маленький огонь ... подальше от края, чтоб его не заметили со дна разлома.
- Да кто там может жить? - с сомнением произносит Аскольд. - Дно полностью заполнено каким-то газом, и аммиаком ощутимо попахивает, в такой атмосфере не выживет ни одно существо.
- Может ты и прав, - вздыхаю я, - но у меня есть ощущение, на дне что-то ползает.
- Какой бред ... извини, Никита, - Аскольд в задумчивости сжимает в ладонях свою бородку.
Ночь в самом разгаре, я не сплю, слежу за огнём, что бы сильно не разгорался, заодно сменил на посту Аскольда и, с помощью палки, борюсь с наглыми членистоногими, эти твари совсем обнаглели, и не раз приходится стрелять из лука по крайне агрессивным особям.
Все спят. Семён негромко похрапывает, прижимая к себе волчьего приёмыша. Князь Аскольд чутко спит, облокотившись на стену, но я знаю, только щёлкну пальцами, и он уже будет держать лук с отведённой тетивой. Охотники тоже непростые люди, приглядываюсь за ними, они не делают, ни одного лишнего движения, как один крепкие, жилистые, общаются без панибратства. К моей радости, никто не храпит, спят как младенцы.
Огонь едва горит, но я прекрасно вижу в темноте, поэтому не тороплюсь подкладывать дрова. Слух обостряется, слышу, как ходит зверьё, хлопают крыльями хищные птицы, мелкий зверёк предсмертно пискнул в когтях совы, но всё происходит вдали от разлома, боятся его звери, шарахаются как от чумного. Любопытство обуяло меня, осторожно ползу к краю, и заглядываю вниз. Клубящийся туман колышется вровень с полом грота и, вновь я слышу, на гране подсознания, бормотания, оханья, скрежет о камни. Вглядываюсь в туман, и мне кажется, взгляд проникает сквозь него.
Наблюдаю страшные обрывы, уходящие в пропасть, а где-то на дне мелькают огоньки, они двигаются в разных направлениях. Смотрю вниз как под гипнозом. Внезапно огоньки собираются в одном месте и вскоре их - великое множество, волосы поднимаются дыбом - они смотрят на меня. В холодном поту отпрянул, князь Аскольд мигом вскакивает.
- Они нас заметили, - сдавленным голосом еле говорю я.
- Те, которые внизу, - мой друг теперь мне верит. Он без лишних пояснений поднимает людей. Поспешно раздвигаем брёвна и выбираемся наверх. Как страшно в ночном лесу! Ещё раз прислушался - бормотания, вздохи и скрежет о камни стали явственнее, неведомые твари лихорадочно лезут по отвесным склонам. Клубы тумана поднимаются над разломом, и как тяжёлый газ растекается по поверхности.
- Это их среда обитания, - во мне вспыхивает озарение. - Бегом от тумана, не дайте себе попасть в него!
Бросаемся прочь, а туман, как живой, цепляется за ноги, пахнет аммиаком, сероводородом и ещё непонятно чем.
Мы бежим, словно за нами мчится сама смерть, но может, так оно и есть. Лесное зверьё, так же уносит ноги, даже великолепный смилодон, с клыками как кинжалы, не обращает на нас внимания, он мощно раздвигает заросли, стремясь уйти от липкого тумана. Поведение у животных, как при пожаре, хищники и их жертвы бегут вместе.
Наконец мы оказываемся вне зоны клубящегося тумана, останавливаемся и пытаемся отдышаться.
- Что это было? - прислонился к дереву и вытирает пот один из охотников.
- Ловушка для дураков, - князь Аскольд беззвучно смеётся.
- Что же нам делать? - Семён успокаивает подвывающего от страха Игорька, - здесь столько хищников.
- Мы сейчас в зоне, где нет тумана и нет зверей, относительно безопасное место, - сейчас я полностью уверен в своей правоте.
- Никита, а не может быть так, существа из тумана в состоянии некоторое время обходиться без своего болота и выпрыгивать, словно лягушки на сушу, - резонно замечает Аскольд.
- Всякое может быть.
- Тогда я спокоен, ночь досыпать никто не будет, - улыбается Аскольд, он садится у толстого ствола, раскладывает стрелы, лук кладёт на колени. Я присаживаюсь рядом, повторяю те же операции. Охотники располагаются полукругом от нас, выставляют копья. Семён с мальчиком, рядом с нами, его лицо словно окаменело, ни тени страха, дубину держит так, что слышится хруст в суставах.
Так мы сидим, словно оцепенев, до боли в глазах вглядываемся в ту сторону, где клубится туман. Я чувствую, твари выползли из пропасти и сгрудились у кромки тумана, переползают с одного места на другое, ощущаю их почти физически, тревога растёт в геометрической прогрессии, мне страшно, кажется, среди полчищ, есть существа, которые могут пройти за туман - орда ждёт их.
Напряжение растёт, пространство вокруг словно сгущается, даже ветер не шумит в листве, звенящая тишина, как в немом кино.
В метрах ста от нас, стелются между деревьев клубы тумана, а в нём угадываются очертания бесформенных тел и вспышки света от глаз, словно автомобильные фары в тумане.
- Кто же они такие? - скрипит зубами Семён.
- Чужие, - глухо говорю я.
- Как в тех фильмах? - в голосе звучит беспомощность.
- Хуже, химеры.
Запах аммиака ослаб, видно процессы для его выработки не безграничны. На наше счастье, туман отступает и с ним, вся потусторонняя мерзость. Но мы преждевременно радуемся. Внезапно из зоны тумана выдвигаются грузные фигуры. Они стоят на передних лапах и смутно напоминают уродливых, с раздутыми грудными клетками, людей. Вокруг них колышутся коконы из ядовитого газа. Их глаза тускло светятся, они невнятно бормочут, взмахивают толстыми руками, словно отгоняя мух и вдруг, лучи света исходящие от их глаз останавливаются на нас.
Словно кто дал им пинка в зад, они шлёпают по земле с невероятной скоростью, но наши стрелы оказываются проворнее, с чмоканьем врезаются в чужеродную плоть и те, без криков боли, валятся на землю, а их коконы растворяются как мираж.
Так мы заваливаем трёх монстров, остальные благоразумно отходят под свою атмосферу. Вновь возникает тишина. В лагере врагов мигают огни, словно те обсуждают поражение, с таким отпором сталкиваются впервые.
Мы стоим готовые ко всему, вряд ли, они, успокоятся, наверняка козыри приберегли напоследок. Так и есть, орда приходит в движение, огни прыгают в разных направлениях. И над туманом, поднимается настоящее чудовище, огромное, глаза как прожекторы, тяжёлые руки свисают до земли. Зеленоватый газ клубится вокруг тела, но никак не может замкнуться над массивной головой.
- Ага, - кричу я с радостной злостью, - не получается! - максимально возможно оттягиваю тетиву, тяжёлая стрела несётся как молния и вязнет в щеке. Чудовище выдыхает клубом аммиака, лениво её смахивает и делает уверенный шажочек.
Ярость обуяла меня, выхватываю у одного из охотников копьё, бегу навстречу гиганту. Удушливый смрад из аммиачных смесей едва не губит меня, дыхание перехватывает, но успеваю запускаю копье в морду великану и попадаю в шею. Монстр взвывает, с поспешностью выдёргивает копьё, опускается на четвереньки и судорожно вдыхает спасительную для себя ядовитую смесь.
Почти без сил возвращаюсь к друзьям, лёгкие невыносимо болят от ожога, кашель раздирает нутро, силы оставляют, трудно будет вести бой, но ... клубы тумана ползут назад в разлом, а с ним и все нечисть.
Мы потрясены, с подобным не встречались даже во снах. Кстати, о сне ... я смутно припоминаю его обрывки, но сложить из них единую мозаику не получается, но уверен, он напрямую связан с развернувшимися событиями. Неожиданно вспоминаю старика, взмахивающего бутылочкой с ядовитой газом ... аммиак - странное совпадение. Я застонал, обхватил голову, Аскольд и Семён всполошились, но я поднимаю на них взгляд: - Теперь понятно, почему мы здесь. Нам предстоит сразиться с этими монстрами, пока они не накопили достаточно сил. Мы те, кто спасёт будущее человеческой расы.
- Бред, - не сдерживаясь, фыркает Аскольд.
- А разве не бред, что мы попали в доисторический мир, именно в момент появления этих тварей? Разлом образовался сравнительно недавно, разве с этим ты не согласен?
- И кто нас сунул в прошлое? - Аскольд в раздражении теребит бородку, а глаза как у кобры.
- А я знаю ... наверное те ... кто ... - я повёл глазами наверх, получилось столь глупо, что даже Семён хмыкнул, а Аскольд ласково посмотрел на меня: - Ты сильно устал, Великий князь, попробуй поспать, а мы будем рядом.
- Но как-то мы попали в прошлое?! - возмутился я.
- Вероятно, какое-то не достаточно изученное физическое явление, - задумчиво говорит Аскольд. - Я даже могу допустить, что прошлое, будущее и настоящее находятся рядом и это обычная физика полей, которую мы пока не знаем, произошла аномалия, и настоящее проникло в прошлое ... но чтоб кто-то, специально, сунул нас сюда для уничтожения паразитов ... хотя, - мой друг задумался, сплёвывает и сознаётся: - Нет, я пока, ничего не понимаю, а размышлять мой мозг не хочет, хоть ты тресни!
Сибиряки загоготали, весело им, а мне нет - у разлома клубится зелёный газ, в противоестественном тумане возникают непонятные формы. Кто-то, упираясь на толстый хвост, приподнялся на задние лапы, его малюсенькие передние конечности выглядят гротескно, совсем как у тираннозавра, но морда, саблезубого тигра. Затем прополз скорпион и, неожиданно взлетел, трепеща прозрачными крылышками, но, глотнув чистого воздуха, поспешно нырнул в зелёное марево. Появляется человек, но вместо головы крутится мокрый пузырь. Из щели выползла старуха, в её черепе единственный глаз, она спотыкается, он выпадает и скатывается в пропасть разлома, старуха с воплем прыгает вслед.
Меня передёргивает от отвращения, даже толстокожие сибиряки притихли, Прелый усиленно крестится, а Арсений Николаевич бормочет под нос, что-то отдалённо напоминающее молитву, затем с гадливостью сплёвывает в сторону зёлёного тумана и глухо произносит: - Какие-то нестабильные формы, они словно что-то изобретают, каких-то химер.
Я покосился на него, а ведь похоже на то, паразиты из космоса пытаются изготовить монстров способных жить в нашем воздухе. Я содрогнулся, представив, что эти твари выберутся из зоны своей атмосферы и станут разгуливать по поверхности, забредут в лагерь и начнут пожирать людей: - Во что бы то ни стало, их надо уничтожить, - с мрачной решимостью говорю я.
- Но как? Эту проклятую трещину не зароешь, слишком большая, да и там, наверное, пещеры, где живут эти паразиты, чем-то их запечатать надо, - резонно замечает Аскольд.
- Раз мы здесь, нам суждено их остановить, - твёрдо говорю я.
- Мы сами не совсем приспособились, а ещё каких-то монстров изводить, - с сомнением теребит бородку Аскольд. - Может ну их, пусть сидят здесь, просто близко не будем подходить.
- Не узнаю тебя, - я с удивлением посмотрел на Аскольда, - в глазах какая-та нерешительность.
- Это так, - соглашается мой друг, - я даже не представляю, с какого боку к ним подлезть.
- А знаешь, - я внезапно вспоминаю ручей, льющийся в трещину, мы их затопим.
- Каким образом? - Аскольд без усмешки смотрит мне прямо в глаза.
- Тот ручей.
- Он слишком мал, - отрицательно поводит головой мой друг.
- А по течению запруду изготовить, набрать целое озеро и спустить на этих тварей.
- О, как! - удивляется Аскольд.
- Правильно! - поддерживает меня Семён.
- С этим мы поможем, опыт по изготовлению дамб мы имеем, - с удовольствием кивает Арсений Николаевич.
- Всё это, конечно, хорошо, но сначала надо обжиться, и лишь потом решать такие глобальные задачи, - со скепсисом произносит Аскольд, но сразу добавляет: - А это идея, её стоит обдумать ... будем делать ловушку для химер, вода запечатает их ходы ... по крайней мере, на некоторое время.