Он сидел в богато обставленной столовой, во главе стола, а за столом сидело множество гостей, одетых в маггловские костюмы начала двадцатого века.
«Я что попал на костюмированный вечер? Или я чего-то не помню, и сам устроил этот обед? Но почему я тогда не в Малфой-мэноре? Или Нарцисса опять что-то переделала и не поставила меня в известность?» — все эти мысли проносились в голове Люциуса, пока он подносил ко рту кусок великолепно приготовленной оленины, который был уже наколот на вилку.
— Скажите, барон, — с придыханием произнесла сидящая по правую руку от него дама, слегка наклонившись в его сторону. – А это правда, что вы убили этого оленя, которого так искусно приготовил ваш повар, всего лишь вишневой косточкой?
Люциус приложил все усилия, чтобы не подавиться и не закашляться. Он с трудом проглотил кусок мяса, и уже было открыл рот, чтобы объяснить даме, что оленя невозможно убить вишневой косточкой даже магу, но его опередил сидящий напротив дамы тучный мужчина с ярко-красным носом.
— Марта, вы говорите такие глупости, — он закатил глаза. – Этого оленя барон убил обычной пулей, а вот вишневой косточкой он попал в него в прошлом году прямо в голову. Вы же помните, что между рогов у этого оленя выросло целое вишневое дерево, и вот эти прекрасные вишни в вине с шоколадом как раз с этого самого дерева, я ведь прав, барон?
— Вы что с ума сошли? – выдавил из себя Люциус. – Вы говорите настолько жуткие неправдоподобные вещи, а потом спрашиваете об этом у меня как о свершившемся факте. Как дерево могло вырасти на голове у живого оленя? Это невозможно даже, если бы сам Мерлин зачаровал как животное, так и дерево. Где вы вообще это услышали?
— Барон, с вами все в порядке? Вы же сами рассказывали эту абсолютно правдивую историю, — красноносый мужчина смотрел на Малфоя и решал— обижаться ему или это барон сошел с ума, а на сумасшедших не обижаются.
— Я? – Люциус посмотрел на злосчастную вишню и на оленину. «Это когда я умудрился так напиться, что сочинил такую небылицу и, самое главное, рассказал о ней всем желающим меня слушать? И почему мне все поверили? Да, кстати, почему меня называют «барон»? Когда это я успел получить титул? И где Нарцисса?!»
Мысли метались в панике. Люциус пытался понять, что происходит, но у него получалось плохо. Вся обстановка, все эти незнакомые люди, всё абсолютно просто кричало о том, что он находится все-таки не дома.
— Барон Мюнхгаузен, — огромные двери распахнулись, и в столовую вошел солдат, который направился прямо к Люциусу, вытаскивая на ходу конверт. – Вам надлежит немедленно явиться в ставку кайзера.
— Когда? – Люциус осторожно взял конверт, решив на всякий случай согласиться с окружающими его сумасшедшими магглами.
— Прямо сейчас. Вас ждут.
— А где находится ставка?
— В тридцати милях от вашего дома, господин барон.
— Мне в таком случае нужны координаты аппарации.
— Координаты чего? – солдат некрасиво вытаращился на Малфоя, неприятно напомнив Люциусу Гарри Поттера.
— Аппарации. Иначе, каким образом вы думаете, я смогу вот прямо сейчас оказаться в ставке кайзера?
— Как это каким, барон? – произнесла сидящая поодаль дама. – Вами выстрелят из пушки, и вы быстренько будете доставлены прямо в ставку.
— Что со мной сделают? – Люциус все-таки подавился.
— Выстрелят из пушки. Вы же сами говорили, что таким образом побывали даже на луне?
— Вы путаете, Грета, — ее сосед покачал головой. – Господин барон рассказывал, что он сумел запрыгнуть на ядро, и таким образом пролететь над ставкой турок, чтобы высмотреть их секреты. Но в одном Грета права, барон, вам нужно лететь на ядре, чтобы все-таки успеть вовремя.
— О, а я видела во дворе самую настоящую пушку, — захлопала в ладоши молоденькая девушка, бросив на Люциуса такой жаркий взгляд, что Малфой был вынужден слегка ослабить галстук, потому что ему было нечем дышать. – Барон, вы просто обязаны позволить присутствовать при вашем полете.
— Да, барон, это будет просто восхитительно, — поддержали девушку практически все женщины, сидящие за длинным столом.
— Конечно-конечно, — Люциус улыбнулся, судорожно соображая, как ему выбраться из этой нелепой ситуации, чтобы его не засунули в пушку и не выстрелили из нее.
В отличии от многих других чистокровных волшебников Люциусу повезло, или не повезло, это с какой стороны посмотреть, дружить с Северусом Снейпом, который о многом своему другу рассказал и даже показал, несмотря на то, что о многих вещах Люциус знать не хотел: особенно, если Люциус намекал, что знать о некоторых вещах из жизни магглов он не хочет.
В отличие от того же Артура Уизли, Люциус действительно разбирался во всех этих штепселях и выключателях, а также знал откуда берется электричество – из розетки, и даже однажды собственноручно запаял проводок в настольной лампе друга, который заставил его это сделать. Заставлять Северус умел – сказывалась его преподавательская деятельность, и даже Драко никогда не перепутал бы телевизор с холодильником, хотя о своих познаниях предпочитал не распространяться.
Так что о том, что такое пушка Люциус знал, и ему очень не хотелось летать на ядре, даже, если это безопасно, в чем Малфой, наученный горьким опытом общения с паяльником, сильно сомневался.
Выпроводив гостей из столовой, Люциус несколько минут бездумно метался по большому помещению, заламывая руки, затем понемногу успокоился и принялся думать конструктивно.
Первое, что пришло ему в голову – использовать волшебную палочку. Палочка нашлась в рукаве сюртука, вот только работать она отказалась. В отличие от всех остальных Малфой прекрасно знал о своей исключительности, поэтому впадать в панику не стал, ни на секунду не поверив, что мог лишиться магии.
— Здесь что-то происходит, причем очень вредное для магов, — пробормотал Люциус, разглядывая пейзаж за окном и пытаясь определить, как можно незаметно спуститься со второго этажа, чтобы его не заметили.
Опыт выбираться из чужих спален у Люциуса был. К тому же этот опыт был как раз не коим образом не связан с магией, чтобы не оставить магический след, по которому его вполне могли найти. Опасался Люциус в такие моменты вовсе не обманутого мужа, с ним-то вполне можно было бы договориться. Опасался Люциус собственную законную супругу, точнее того, что она может с ним сделать, если бы до Нарциссы дошел хоть обрывок слухов. Трусом Люциус не был, но отличался разумной осторожностью, поэтому подобные шалости позволял себе нечасто, поэтому сейчас он раздумывал над тем, а хватит ли у него опыта, чтобы повторить побег сейчас, когда магия даже теоретически не смогла бы ему помочь.
За дверью послышался какой-то шум, и Люциус решился.
Открыв окно, он сел на подоконник, внимательно осмотрел стену и шагнул в пустоту.
Спускался он довольно долго, тщательно продумывая каждый свой шаг. За этим занятием его и застукала та самая миловидная девица с горящим взглядом.
— О, барон, вы такой затейник, — раздался за его спиной страстный шепот, когда его ноги коснулись земли.
Люциус резко развернулся и в его губы тот час же впились девичьи губки. Если бы только Люциус знал, что девушка активно пользовалась входящей в то время в моду губной помадой, он бы несколько раз подумал, прежде чем совершать подобную глупость. Но он не подумал и немного увлекся процессом. Себе Люциус это объяснял тем, что должен был немного дезориентировать ушлую девицу.
Девицу Люциус успешно дезориентировал, и пока она приходила в себя, он бросился бежать по подъездной дорожке к воротам.
Выскочив из калитки, которая нашлась чуть в стороне от монструозных кованных ворот, Люциус сломя голову бросился бежать к виднеющемуся невдалеке лесу.
В лесу было прохладно, и довольно темно. Люциус огляделся и, увидев среди деревьев огонек, осторожно начал красться в ту сторону по хорошо утоптанной тропинке.
Тропинка привела Люциуса Малфоя к небольшой деревянной избушке, свет окон которой он и увидел, как только оказался в лесу.
Решив, что сразу же стучаться в дверь будет не совсем разумно, Люциус решил сначала подслушать, что там творится, а лишь затем, возможно, он войдет в дом и задаст несколько вопросов хозяевам.
— Невилл! Отпусти ее, ты же ее задушишь! Видишь, она уже глаза закатывает? – донесся до Люциуса крик из-за двери.
— Гермиона, я тебя очень люблю, но сейчас не мешай, я хочу убить эту тварь, и я ее убью.
— Что, правда, любишь? О, Невилл, что же ты раньше молчал?
— Грейнджер, отойди, — пропыхтел кто-то, в чьем голосе Люциус с удивлением распознал голос собственного сына. – Ты мешаешься, неужели не понимаешь? Мало того, что висишь на Лонгботтоме добавляя ему веса, так еще и подойти не даешь. Все, мне надоело тебя уговаривать.
— Что ты делаешь, Малфой? Куда ты меня тащишь? Ты же меня уронишь! Ты же не Невилл. Это у него смотри какие мышцы, а ты просто тощий хорек.
— И ничего Драко не тощий, он слегка худощавый, — пробормотал Люциус, слегка обидевшийся за сына.
— Директор, ну сделайте же что-нибудь! – голос жены заставил Люциуса подпрыгнуть на месте.
— Я не могу к ним пробиться! Не мешайте мне, ради Мерлина. Невилл, мальчик мой, не бери грех на душу. Я знаю, что сильно хочется, но… не бери. Да что же это такое-то? Северус, ну где же ты?
После этих слов сразу же наступила тишина, которая прервалась чьим-то судорожным кашлем.
— Где Северус? – осторожно спросил Невилл.
— Так, похоже все-таки пора вмешаться, — снова пробормотал Люциус, наивно решив, что как лучший друг Северуса вполне сможет того заменить в деле дрессировки молодежи.
Он разогнулся, отлипнув от замочной скважины, распрямил плечи и решительно открыл дверь.
На полу избушки сидела Беллатрикс, одетая в какое-то тряпье и судорожно хватала ртом воздух, держась за горло и периодически кашляя. Рядом суетилась Нарцисса в поистине королевском обличье. Почти голый Лонгботтом (ну не считать же за одежду заштопанные шелковые шаровары и не сходящуюся на голой груди безрукавку) стоял чуть в стороне и робко смотрел на дверь. Гарри Поттер снова вернулся к чтению, а Флинт к еде. В углу возилась какая-то парочка, а посредине всего этого бардака стоял Альбус Дамблдор и горестно вздыхал.
Нарцисса мельком бросила взгляд на открывшуюся дверь, но увидев на пороге своего мужа, прищурилась.
— Дорогой, а где ты был? – от голоса, которым был произнесен этот вполне невинный вопрос встали волосы дыбом даже у Гарри, который вообще очень плохо разбирался в таких тонких вещах как язык тела, и интонации голоса. Люциусу часто казалось, что у Поттера кроме близорукости имеется монохромность зрения, потому что мальчику были недоступны не только оттенки, а вообще любые цвета, кроме черного и белого.
— Я спешил к тебе с той скоростью, с которой мне позволяли это делать мои ноги, — поспешил ответить Люциус.
— Да? И где же ты умудрился поскользнуться так, что влетел головой в губную помаду? – вот сейчас тишина стала гробовой.
Люциус попятился, а в следующую секунду уже Нарциссу пытались всей толпой оторвать от мужа и предотвратить убийство.
========== Рудольфус и Волдеморт ==========
— Мистер Сми, к капитану! – Рудольфус открыл глаза и уставился на толкнувшего его грязного типа, пробежавшего по палубе корабля, на которой и стоял Лестрейндж.
— Что за… — Рудольфус протер глаза, сильно их зажмурил и снова открыл. Ни палуба, ни корабль никуда не делись.
Рудольфус медленно осмотрел себя. Грубые башмаки, подвернутые штаны, из которых торчали его волосатые ноги, рубашка и косынка на голове – вот во что он был одет.
— Сми, каракатицу тебе в глотку! Долго капитан будет ждать? – из двери, выходившей прямо на палубу, высунулся еще более неприятный тип, что толкнул Руди, когда тот соображал, каким образом очутился на корабле и почему его зовут Сми.
Рудольфус рефлекторно схватился за палочку, но когда из нее не вырвалось даже пары жалких искр, он испугался.
Решив пока не искушать судьбу, Руди поплелся к двери, за которой его зачем-то ждал неизвестный капитан.
Палуба качнулась, и Рудольфус на пару секунд потерял равновесие, и пока он качался, махая руками, чтобы не упасть, со всех сторон раздавались издевательские смешки.
— Вот же неуклюжее чучело медузы, — кто-то сплюнул рядом с Руди нечто, от чего его затошнило. – И почему капитан все время таскает его с собой?
— Сми!
— Да иду я, иду, — пробормотал Рудольфус и зашел в каюту. В каюте было темно. Раздался неприятный звук, и вспыхнувший свет ударил по глазам, а когда Руди проморгался, то увидел, что в кресле вместо незнакомого капитана сидит вполне знакомый Темный лорд.
— Ты в любом образе заставляешь себя ждать, — Темный лорд бросил на стол огниво, которое использовал, чтобы зажечь огонь.
— Мой Лорд, что происходит?
— Ты думаешь, я знаю, почему мы очутились здесь в этих клоунских нарядах? Да еще и атрибутика соответственная, — Волдеморт отвязал от кулака чей-то протез в виде острого крюка и бросил его на стол. – Хорошо еще, что я увидел тебя и узнал, а то бы ты сейчас кормил акул.
— Я безмерно вам благодарен, мой Лорд, вообще за все, но… здесь не работает магия, и, если я не стал в одночасье сквибом…
— Ты же не думаешь, что сквибом стал я? – повысил голос Волдеморт.
— Нет, конечно, нет. Так значит, вы тоже… ну…
— Знаешь, Руди. Мне иногда кажется, что стоит только лишить вас чистокровных магов волшебных палочек, так вы сразу вымрете как саблезубые тигры. Я ненавижу магглов, но и такие бездари как ты начинают вызывать во мне брезгливость. Неужели это так трудно научиться хотя бы шнурки без магии завязывать?
— Я умею завязывать шнурки, — буркнул Руди. Со своим Ближним кругом Волдеморт мог позволить себе и не такие откровения. А как он говорит про Гарри Поттера, что Темный лорд мечтает сделать с мальчишкой… Даже Белла начинает подозревать, что у их господина что-то сдвинулось в мозгах на почве великой любви к Избранному.
— Да, это безусловно главное умение, — процедил Волдеморт. – А потом вы, скоты, еще удивляетесь, почему я отдаю предпочтение полукровкам. От Снейпа сейчас было бы гораздо больше пользы, чем от тебя.
— Не надо так, — тихо проговорил Руди. – Метка молчит, магии нет…
— И что? – Волдеморт развеселился. – Что ты можешь мне сделать? Без магии.
— Я… — договорить Руди не успел, потому что Волдеморт легко поднялся из кресла и зарядил ему в глаз.
— Ух, даже полегчало. Руди, я очень ценю твою семью, но, пожалуйста, постарайся не выводить меня из себя. И да, Северус мог бы мне ответить, если не предотвратить удар. Он иногда бывает так гадко несдержанным.
— Что мы будем делать, мой Лорд? – Руди филосовски отметил про себя, что с магией или без нее, Темный Лорд может сделать ему больно, а то и убить, и постарался смириться с судьбой.
— Нам нужно выбираться на сушу, — Волдеморт поднял со стола крюк, затем вытащил из-за пояса саблю, повертел ее в руках и вздохнул. – Вот что не умею, то не умею. Жаль.
— Капитан! Пэн, сюда летит Пэн!
— Кто такой Пэн и зачем он сюда летит? – спросил Волдеморт у Руди. Тот только пожал плечами, сигнализируя, что понятия не имеет о ком идет речь, а думать ему не положено по занимаемой должности. – Ладно, пошли посмотрим, о ком идет речь.
Темный лорд, попав в эту, далеко не стандартную ситуацию, сначала растерялся. К счастью он оказался в капитанской каюте один, и у него было немного времени, чтобы прийти в себя и сориентироваться. Он понял, что находится именно в каюте на каком-то корабле, и что море немного штормит.
В тот момент, когда приоткрылась дверь, Волдеморт уже полностью пришел в себя, а через дверной проем на палубе увидел Руди.
Выйдя из каюты, Волдеморт задрал голову и посмотрел на небо. Слово «летит» не подвергалось для него иной интерпретации, кроме непосредственно полета. Краем сознания, он думал, что увидит кого-то на метле, в крайнем случае, на другом приспособлении, но вот чего он никак не ожидал, что мальчишка будет просто лететь – так же, как умел летать он сам, когда магия была ему доступна.