ощущения, кодируя их на языке Матрицы, непосредственно в момент их переживания. Эти коды
(ключи) потом можно использовать для разгона и входа во второе внимание.
«My Lord is Rock in wееryland! (Мой Бог – скала на зыбкой земле)» – слова танца. In wееryland (на зыбкой
земле) – по слухам, староанглийское слово. Написание может быть ошибочным.
Что это – закрепление на уровне Иссык-Кульских вибраций, устойчивое овладение безумными
энергиями? В ответ, из-за мыса на предельно скорости вылетает катер, снежными бурунами взрывая
гладь вокруг себя.
Вперед, друзья, труба зовет!
А пока писал эти строки, в заливе показалась стайка дельфинов. Да как разрезвились, высоко
выпрыгивая из воды!
Напоследок созерцаю солнечные блики на поверхности бухты, – игрушка, знакомая по
прошлогодним Крымским экспериментам.
Расфокусировав глаза, смотрю на солнечную дорожку. Изображение заколебалось, чуть поплыло
и нависло над морем в горизонтальной плоскости.
Мириады кипящих расплавленным золотом искорок, каждая – неповторимой формы –
устремились по волнам ко мне, гонимые энергетическим ветром. Золотая река вспыхивала и текла
сложнейшим орнаментом изумительной красоты, живым и мгновенно меняющимся.
Привычно перевел фокус внимания в третий глаз, стал созерцать всю эту прелесть оттуда.
Изгибающийся блистающий поток живого Огня устремился в межбровье, щекоча его и заполняя
сладостным, игристым «Новосветским шампанским» безумного розлива.
«Ну, за созерцание!»
Спускаюсь по сыпучей тропинке, бухой вдрабадан. Мир качается, как палуба «Летучего
Украинца». С разбегу – в прохладное, нежное, изумрудное зелье! Похоже, вода вокруг тела вскипает
на доли секунды, и лопается веселящими пузырьками.
Хочется орать какую-нибудь залихватскую песню, типа «Из-за острова на стрежень…!»
28.08.05. Вечер
Орёл
В полшестого, когда жара спала, полез на гору Орел.
Ветерок приятно охлаждал тело, я быстро шагал по широкой тропе через можжевеловую рощу.
Подъем пологий, тело, накачанное 9-ю летними фестивалями и ежедневной двухразовой йогой в
местах Силы, легко пружинило и радовалось приятной нагрузке. Дыхание даже не сбивалось.
В наушниках Бутусов, «Биометрия». «Когда умолкнут все слова…». Азарт от восхождения и
предвкушение новых приключений, кровь кипит!
Подъем стал круче, по красивейшим скалам, заросшим пышными, узловатыми деревцами
можжевельника.
Подымаясь, делал пранаяму, форсированно выдыхивая ритмы носом. Легкость необыкновенная,
почти лечу, касаясь подошвами слоистых каменных «ступенек».
Эта Походка Силы открыта нами с Папой в прошлом году, на Иссык-Куле, когда мы поехали на
экскурсию в горное ущелье.
Подымались к водопаду «Слезы барса», с ритмическим ребефингом, выдыхивая ртом ритм
«Хуху, хуху, хухухуху!» Шли с тяжелым рюкзаком, по 45-градусному склону, по хаотичному
нагромождению крупных, острых камней на дне распадка. Двигались легко, быстро, упруго, вибрируя
от энергии, почти не глядя под ноги, да еще крутя обеими руками объемные восьмерки, причем в
противофазе!
Промежуточная площадка, высота метров 200. Роскошный вид. Подо мной синее-синее море,
сзади загогулина Капчика с бухтой, воды которой рассекают катера, оставляя белый пенистый след.
Сзади темный силуэт лежащего носорога Караул-Обы, над которым пылает диск заходящего
солнца.
Слева подсвеченная бухта Нового Света, чуть дальше массивная громада Сокола, окаймленного
по верху коническими скалами-свечками, отбрасывающими длинные тени.
И ярко освещенный, сужающийся гребень Орла впереди.
Синь моря, желто-серая выпуклость утесов, красные стволы и малахитовая зелень сосен – все
цвета неестественно яркие, интенсивные, я таких красок не знаю!
Пританцовываю и пою, от счастья.
«И где бы мы не прятались от других,
Всюду будет виден наш белый свет,
Мир, покрытый пятнами всех цветов,
Станет нам укрытием здесь, на Земле».
Последний, стремительный рывок, и я – на вершине. Курю, усевшись на теплый камень, на
самом носу «корабля», на клюве гигантской птицы, нависающем над морем. Впереди по курсу – ярко-
желтая гряда мыса Меганом.
Под ногами – пропасть. Вос-то-о-орг!
Шум ветра, да крики чаек, мастерски удерживающихся в струях воздушных потоков. Полет над
морем, полет над миром.
«И в тот же миг твоя рука
Раздвинет огненные шторы
И мы увидим за окном
Моря и голубые горы
И мы увидим за окном
Уже расправленные крылья
Неуязвимые стрелой
Тобой оставленные утром
Когда умолкли все слова…»
Затрымка на вдоси, страшно даже запрокидывать голову, несет с огромной скоростью, небо
кружится, как миксер. Но зато какой кайф!
Чайка над моей головой совсем сдурела, завернула «бочку» - мгновенно перевернувшись на
спину и тут же, как ни в чем не бывало, вернувшись в исходное положение.
Солнце заходит, надо жахнуть йогу, пока оно не скрылось.
Выбираю более или менее горизонтальную полоску на самом пике, на длинном узком гребне
шириной 1.5-2 метра, высотой 250-300 метров. По бокам и сзади гребень отвесно обрывается в
морскую пучину. Бешеные порывы ветра сдувают, громко хлопая шортами и раздувая их, как парус.
Ладно, пора. Встаю лицом к солнцу, к Караул-Обе.
Еще одна затрымка. Голову отклоняю назад, этого более чем достаточно. Качает, на крылатых
качелях, вокруг «только небо, только ветер впереди».
Небо какого-то странного цвета. Жутковато. Поджилки трясутся. Главная задача – не обкакаться.
Вот ведь неймется, сидел бы тихонько в просветлении, с благостной мордой. Так нет, все
адреналинчика подавай, экстрима, приключений на свою Муладхару!
Прошу поддержки у духа Орла. Расслабляюсь, унимаю дрожь, ноги на ширине плеч (поставить
пятки вместе даже в голову не приходит), утаптываюсь в камушки поустойчивее, врастаю в скалу.
Делаю 4 круга Сурьи очень аккуратно, сильно не прогибаясь. Порывы ветра бьют в правый бок.
Задержка. Что же это за цвет у неба? Явно не голубой. Стальные разводы, объемная беловатая
сетка, а в узлах ее кристаллической решетки – мельчайшие черные точечки, крапинки бархатистой
Бездны, проходы во второе внимание, дырочки в вуали Матрицы, ведущие за купол видимого мира.
Правое Око, левое. Немного осмелел, стою прочно (вот и пригодилась утренняя Твердость). Ноги
– как два могучих дерева, пустившие корни в глубоко в недра. Голову запрокидываю все дальше
назад. По мере преодоления страхов ликование все сильнее!
На задержке разворачиваюсь лицом в открытое море. Ветер свирепствует. Чайки величаво парят,
нарезая круги над нашим утесом. Выдыхаю. «Мама, что я здесь делаю?!»
Тени все длиннее, солнце совсем низко над краем Караул-Обы, испускает радужные круги.
Первый Эль раскатисто распарывает небо, нарастает, звенит всеми колоколами обкома партии
нагваля.
«Сурья Намаскар» – «Поклонение Солнцу» на санскрите, йоговский комплекс. С этого гениального и простого
комплекса, состоящего из двенадцати сменяющих друг друга простых положений тела, обычно начинают
знакомство с йогой. Обычно выполняется несколько кругов подряд.
В тексте этот комплекс часто будет называться «Сурья».
Второй Эль еще мощнее, бесконечно долгий. Кто поет, чем и как, неизвестно. А может, то
клокочет Орел, хлопая крыльями, и чайки, почуяв это, вьются уже по-другому, резко и тревожно.
Проскользнуть мимо Орла…
Третий Эль, звук совсем незнакомый. (« Блин, я так громко не умею!») Наверно, весь
Новосветский пляж в недоумении задрал головы: «Что это за гул?» Дожимаю, дожимаю Эль, голову
задирает потоком все выше в небеса, и на излете пения вижу, как ближайшая ко мне чайка срывается
в глубокое, молниеносное пике. Выходит из падения. Ух! Морозец по коже.
Разворот к Солнечному диску, лежащему на хребте.
Задержка. Ох, крутяк! Другая. Сейчас что-то будет. Щелчок.
Вы когда-нибудь видели оранжевое небо? Нет, не закатное свечение и оранжевые облака (небо
идеально чисто), а густо-оранжевое небо, на всем своем протяжении, небо, как на далекой планете из
фантастического фильма.
Я видел из первого внимания – голубое небо, и, одновременно с этим, из второго – оранжевое.
Они будто наложены одно на другое, и взаимно проникают друг в друга.
Когда я вернулся в первое внимание, в солнечном плетении бабахнуло, и в нем завращалось
Солнце. Ощущение, словно я воспринимаю все из центра живота.
Светило медленно опустилось за край горы, испустив серию дрожащих радуг. Резко похолодало,
я натянул футболку и закурил, обозревая окрестности. Оранжевый туман постепенно растворялся.
Спускаюсь, в ушах на полную громкость безумствует «Spongle 3», в солнечном – вулкан. Эмоции
переполняют!
На полдороги остановился, полез в задний карман шортов за мобильником и узрел на тропинке,
прямо у моих ног розовую купюру, сложенную вчетверо. 10 гривен, а внутри них еще 4 по 50, итого
210 гривен. Первая мысль – выпали из кармана, когда вытаскивал телефон. Нет, мои «юани» на месте.
«Так это внеочередная премия!» - осенило. Робкая мысль: «А может, кто обронил?»
Для очистки совести дожидаюсь двух парочек, гуляющих по Орлу, которые оставались наверху
после того, как я начал спуск. Конечно, никто из них не терял деньги.
На этом призы не закончились. Когда совсем стемнело, над заливом грохнул салют, посвященный
угадайте кому.
29.08.05. Утро
Миг Сурка
В это утро царствует Сила, абстрактная, безличная, концентрированная, первач, горилка з
пэрцем.
Забрался повыше, на чуть наклонную полянку метрах в 150 над Царским пляжем. В сухой траве
зашелестела ящерица. Наклонился, пригляделся – зеленая в черную крапинку ящерка сжимала в
пасти большого желтоватого кузнечика с прозрачными крылышками, едва ли не такого же размера,
как сама. Крупная добыча!
Вспомнился бедолага Карлушка, которого шутник дон Хуан заставлял ловить ящериц, зашивать
им пасть и проделывать с ними кучу абсурдных манипуляций. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы
разделило шизофреническую «реальность» (а «реальности» все шизофренические) плутоватого мага.
Встал в тенечке от пышного можжевельника. Ветер сегодня не такой сильный, а на небе ни
облачка. В МР3-плейере вновь Spongle, «Nothing Lasts».
Вдох, задержка. Тело звенит Силой в прогибе, как туго-туго натянутый лук. Выдох, плавно
отпускаю тетиву, и … Голубое небо приобретает ту же раскраску, что вчера на Орле – белые кляксы с
черными микроскопическими дырочками. Воздух вокруг заполонили капельки праны, очень явно
видные на Иссык-Куле – молочного цвета мушки, совершающие быстрое броуновское движение.
После Сурьи, жгучей и красивой, на небе появляется розовато-оранжевый туман из «гуляющих»
орнаментов, – опять вчерашние Орлиные подарки.
На прогибах назад сквозь узорчатую крону можжевельника пробиваются лучи солнца и морская
лазурь - волшебство, да и только!
Пою Ом, прямо в выпуклую каменную стену Караул-Обы, похожую скорее на горб верблюда, чем
на спину носорога. Звук-энергия собирается в узкий пучок, отражается от почти гладкой поверхности
и усиленной волной пронизывает пространство, делая его дискретным.
На Оке отчетливо видны дыры между кадрами – тоннели во второе внимание. На задержке
ныряю туда. Глубокая потеря самоидентификации, ступенчатый возврат – вспыхивание кусков
окружающей картинки, но ничего из произошедшего во втором внимании не удалось запомнить.
Второе Око с закрытыми глазами, концентрация на нарастающем с каждой асаной потоке.
Как часто бывает, во время самой раскрутки, на дух Нагваля притягиваются наблюдатели –
«случайные» прохожие, шныряющие по тропинке рядом с моим «Древом Жизни». У соседнего
можжевельника откуда-то из воздуха соткался поджарый загорелый дедок, с гладкой , как бильярдный
шар и блестящей на солнце головой. Дед старательно машет руками, приседает, быстро ходит вперед-
назад, делает еще какие-то странные смешные движения, что-то вроде «Тенсёгрити для тех, кому за
70», или «ЛФК для ветеранов астральных полетов».
Музыка меняется. Бурные ритмы Хаоса переходят в проникновенные, нежные всплески
фортепьяно, в слегка ностальгическую мелодию, под которую, наверно, классно прощаться с этим
чудесным миром перед осознанным уходом.
И вновь напор Силы, барабанная атака, безоглядный нырок в Непознаваемое!
Длиннющая задержка с глубоким прогибом и многими довдохами выносит во второе внимание.
Рядом Папа и несколько ведьмочек, которые были на наших летних фестивалях – в Самаре, на Иссык-
Куле, Байкале. Мы поглощены какой-то мощной энергетической практикой. Сильные вибрации
сотрясают тело, мягко затухают. Очухиваюсь на своей стартовой площадке, руки согнуты в локтях,
кисти выставлены, как ковбойские кольты, – вперед, в напряженной Джнани-мудре. Недоумение: «А
где остальные, почему я один? А, вспомнил!»
Эль. Дедок невозмутимо колбасится.
Одна из задержек.
«Ой, где был я сейчас, не найду, днем с огнем…»
Зафиксировал лишь процесс возвращения (назовем его Дубль 1) в первое внимание. Вот
основные параметры этого процесса: материализация физического тела, ощущение его; крупные
волны дрожи с макушки до пят (совершенно непохожие на те, что были раньше), будто меня мягко
вколачивают в землю; собирание визуальной картинки Матрицы из кусочков мозаики; «просыпание»
из пространства, подобного сновидению; переход от дискретности к непрерывности; появление перед
глазами сероватой глинистой земли с острыми камешками и желтой травой, пыльных кроссовок,
опущенных кистей рук, яркость и объемность кино, осознавание своей личности.
Острое переживание тайны, мистичности перехода. Это как воскреснуть из небытия.
Разглядываю горы, море. Тонкий месяц на месте, дедок тоже. Все окей. Вроде вернулся. Но куда?
Следующая задержка.
«Ой, где был я сейчас, не пойму, хоть убей…»
Возвращаюсь ОТТУДА. Назовем это возвращение – Дубль 2. Ловлю себя на какой-то нелепости,
несоответствии происходящего основополагающим «законам» природы. Какой-то сбой в Матрице,
еще не могу врубиться, в чем именно дело. Смутное ощущение, что сейчас заколебались и могут
рухнуть столпы, на которых покоится этот мир, знакомый и надежный. (Это все очень быстро
проскальзывает в сознании, за время одной мысли, пожалуй).
Вдруг вспышка, озарение: «Дубль 2 = Дубль 1». Идентичен. Абсолютно. Во всем. Нет разницы,
ни малейшей. Процесс возврата с предыдущей задержки точно совпал с процессом возврата с этой
задержки. Все до мельчайших деталей, те же пыльные кроссовки, та же дрожь, тот же непостижимый
переход…
Миг Сурка!
Страх – отсутствует. Загадочнейшее осознание полного переворота в восприятии, будто мир
перевернулся вверх ногами и, продолжив это вращение, крутится со скоростью, невоспринимаемой
глазом, оставив вместо себя клубок света, свернувшись в точку нуля.
Сейчас, анализируя переживание, и включив линейное Матричное мышление, я могу объяснить,
что вернулся в прошлое, абсолютно реально, средь бела дня. Или, по другой версии, воспроизвел
прошлое, перенес его в настоящее. Однако линейное время здесь не действует.
Фишка в том, что Дубль1=Дубль2=ДубльN, и существует одновременно, всегда. Время циклично,
а не линейно. Лента Мёбиуса.
Коан такой: