1941, Великая Отечественная катастрофа: Итоги дискуссии - Коллектив авторов 41 стр.

Тем не менее подготовленная ведомость является наиболее полным систематизированным сводом данных по вопросу о состоянии бронетанковой техники. Прежде всего, следует отметить, что она не подтверждает вышеприведенное утверждение из «Истории Великой Отечественной войны» 1961 г. В принципе к исправной технике относились танки 1 -й и 2-й категорий. Однако проблема состоит в том, что во 2-й категории оказались объединены как бывшие в эксплуатации исправные, так и требующие текущего ремонта танки. Понятно, что подобное объединение показателей не только не позволяет однозначно ответить на вопрос о количестве исправных танков, но и открывает широкий простор для различных предположений и домыслов. Например, пытаясь определить количество боеготовых машин, М. Барятинский полагает, что примерно 30% танков из этой категории также было неисправно²⁶⁰. С таким же успехом можно постулировать любую другую процентную цифру, вплоть до 100%, ведь никаких точных данных нет. Неизвестны и сведения о текущих ремонтах в частях. Кроме того, понятия «боеготовый» и «исправный» не тождественны, поскольку второе понятие шире первого. Понятно, что в течение июня 1941 г. в войсках обеих сторон происходило изменение технического состояния бронетанковой техники, но какие-либо точные данные на более позднюю дату пока не известны. В результате в таблице 34 в скобках указано количество исправных танков обеих армий, исходя из доступных материалов.

Для полной картины состояния танкового парка Вермахта и Красной Армии следует помнить, что в июне 1941 г. в СССР было произведено 305 танков, а в Германии — 312. Потери Вермахта в Африке до 22 июня составили 16 танков²⁶¹.

В отечественной историографии широко распространены утверждения о том, что, кроме Т-34 и КВ, все остальные танки были устаревшими²⁶². Однако сопоставление тактико-технических данных советских и германских танков показывает, что никакого существенного превосходства германская техника не имела. Какие-то параметры были лучше у танков противника, а какие-то — у советских танков. Большая скорость и лучшая проходимость позволяли использовать советские «устаревшие» танки для борьбы с немецкими на равных. Ход боевых действий в 1941 г. показал, что если советские «устаревшие» танки примерно соответствовали германской технике, то Т-34, и особенно КВ, существенно превосходили все типы танков Вермахта. Правда, это вовсе не означает, что новые советские танки были неким неуязвимым «чудо-оружием». Уточнение тактики противотанковой обороны вполне позволяло германским войскам бороться с этими типами танков Красной Армии. К тому же следует отметить, что танковые войска Вермахта имели опыт современной маневренной войны, четкого взаимодействия с другими родами войск на поле боя, что позволило им получить определенное качественное превосходство над советскими танковыми войсками, которые не закончили очередную реорганизацию и были вынуждены зачастую вступать в бои без поддержки не только авиации, но и пехоты или артиллерии.

Сопоставление качественных показателей артиллерии обеих сторон показывает, что ни о каком значительном превосходстве немецкой артиллерии не может быть и речи. И в РККА, и в Вермахте на вооружении находились как модернизированные образцы орудий эпохи Первой мировой войны, так и создававшиеся в конце 1920-х — 1930-е гг. Перспективные разработки советских конструкторов создавали значительный задел для дальнейшего совершенствования артиллерии РККА- Кроме того, Красная Армия получила на вооружение БМ-13 — знаменитую «катюшу», ликвидировав германскую монополию на реактивные системы залпового огня в сухопутных войсках. Так что говорить о превосходстве немцев в качестве артиллерии нет никаких оснований. Другое дело, что артиллерийские части Вермахта имели боевой опыт и отработанное взаимодействие с другими родами войск на поле боя. Используя свой опыт современной войны, германские артиллеристы в начале войны действовали более умело и добивались серьезных успехов.

Анализ качественного состояния авиации сторон, предпринятый в новейших исследованиях²⁶³, показывает, что советские ВВС и Люфтваффе имели на вооружении вполне сопоставимую технику. Какие-то параметры были лучше у советских, а какие-то — у немецких самолетов. Широкое использование в отечественной историографии эпитета «устаревший», применительно к большей части советских самолетов, является ничем не оправданным мифом. Проблема перевооружения ВВС Красной Армии новыми, далеко не всегда «доведенными до ума», самолетами была естественным процессом, но проявившиеся на этом пути трудности были связаны прежде всего с соперничеством разных кланов советского Наркомата авиапромышленности и отставанием в области авиамоторостроения. Нужно также отметить, что советская авиация была раздроблена между армиями, фронтами и авиацией дальнего действия, тогда как германские ВВС располагали крупными авиационными соединениями. Кроме того, и это самое главное, Люфтваффе имели преимущество за счет более высокой подготовки и боевого духа летного состава, имевшего опыт масштабных маневренных боевых действий против сопоставимого противника, за счет отработанной тактики боевого применения и взаимодействия с наземными войсками, а также благодаря безупречной работе систем связи и управления. Так, летная подготовка советских летчиков, не имевших в большинстве опыта боев с равноценным противником, составляла 30—180 часов, а немецких — 450 часов. Следовательно, все это, вместе взятое, давало немецким ВВС определенное качественное превосходство.

По мнению современных германских исследователей, анализ состояния Восточной армии Вермахта к 22 июня 1941 г. показывает, что «дивизии с лучшим оснащением были сосредоточены вокруг танковых групп, в то время как между ними и на флангах использовались преимущественно менее боеспособные и малоподвижные дивизии. В целом Восточная армия производила впечатление скорее «лоскутного одеяла», вопреки очень распространенному в послевоенной литературе суждению, что Гитлер, благодаря гибкой экономике молниеносной войны и ограблению оккупированных территорий, смог мобилизовать против СССР мощную однородно оснащенную армию. Этот сам по себе довольно неожиданный факт объясняется не только имевшимися тогда материальными возможностями германского военного командования, но также и тем, что решение напасть на Советский Союз не было обеспечено соответствующими энергичными мерами в области'вооружения. Его производство не было соотнесено с потенциалом противника, поскольку германское руководство исходило из того, что сможет имеющимися силами уничтожить военный потенциал СССР в течение нескольких недель»²⁶⁵.

Таким образом, явного качественного превосходства техники, как и ее количественного превосходства, у Вермахта не было. Однако подготовка личного состава и эксплуатация этой техники в Вермахте были более высокими, чем в Красной Армии. Явным преимуществом Вермахта было то, что сосредоточенные для нападения на СССР войска находились в развернутом состоянии и полной боевой готовности, а Красная Армия еще только начала сосредоточение и развертывание войск на Западе. Германские войска имели достаточно высокий боевой дух и рассчитывали еще на одну молниеносную войну. К лету 1941 г. Вермахт был сильнейшей армией мира, что делало его очень серьезным противником. И если советским конструкторам удалось еще до войны создать технику, которая вполне соответствовала тогдашнему мировому уровню военно-технических разработок или даже превосходила его, то Красной Армии еще только предстояло научиться бить врага этой техникой, и учеба эта была долгая и трудная.

Все это лишний раз показывает, что попытки отечественной историографии объяснить вслед за Сталиным поражения советских войск в начале войны то количественным, то качественным превосходством германской техники необосноваУны. Вооружение войск сторон было вполне сопоставимым по своим качественным параметрам, не имел Вермахт в целом и количественного превосходства. Поэтому на первое место выходит вопрос об уровне подготовки войск и о рациональном использовании наличных сил Красной Армии, об умении ими правильно распорядиться. Именно этого умения и не хватило советскому военно-политическому руководству, что и привело к столь трагическому началу войны. Неправильная оценка международной обстановки накануне германского нападения и недостатки в боевой выучке войск стали главными причинами, предопределившими поражения Красной Армии в начале войны. Войска, не будучи развернутыми и укомплектованными, должны были с ходу вступать в сражение с превосходящими их в каждом отдельном бою силами противника, который действовал в целом более профессионально. К сожалению, героизм воинов Красной Армии не мог компенсировать недостатки в боевой подготовке личного состава и отсутствие налаженной системы управления войсками.

Таким образом, анализ отечественной историографии показывает, что за прошедшие десятилетия представления по вопросу о численности войск сторон к началу Великой Отечественной войны кардинально изменились. Соответственно, оказалась опровергнута версия о полном численном превосходстве противника, бывшая привычным объяснением причин «временных неудач» Красной Армии. Имеющиеся цифровые данные показывают более сложную картину. Выяснилось, что в принципе советское военно-политическое руководство имело возможность сосредоточить на ТВД группировку войск, которая превосходила бы войска противника. Однако Красная Армия должна была завершить стратегическое сосредоточение и развертывание не ранее 15 июля 1941 г. В результате германскому командованию удалось развернуть компактные полностью боеготовые группировки, которые смогли создать в полосах своих главных ударов практически подавляющее превосходство над советскими войсками прикрытия. Внезапное нападение и высокие темпы наступательных операций позволили Вермахту громить войска Красной Армии по частям, навязывая противнику свою волю. Ныне совершенно очевидно, что при анализе проблем трагедии 1941 г. ключевыми становятся вопросы об умении советского командования распорядиться наличными силами и о боеспособности советских войск.

Вместе с тем следует отметить, что проблема качественного состояния вооруженных сил (а не только вооружений) сторон требует прежде всего разработки соответствующей методики исследования этого непростого вопроса. К сожалению, сегодня ничего подобного нет и, насколько можно судить по литературе, сама эта методологическая проблема все еще плохо осознается. Однако отсутствие подобной методики ведет к тому, что в исследованиях будут превалировать субъективные оценки, а проблема так и останется нерешенной. Современное состояние историографии по вопросу о соотношении сил сторон к началу войны показывает, что он все еще окончательно не решен. Так, по германским войскам окончательно выяснено лишь количество дивизий и самолетов. Для выяснения всех остальных показателей требуется тщательное изучение документов вермахта, которое пока не проводилось. Столь же тщательное исследование требуется и в отношении вооруженных сил бывших союзников Германии. Что касается Красной Армии, то здесь необходимо введение в научный оборот более подробных данных по численности отдельных соединений и объединений, что позволит получить более точную картину распределения сил к 22 июня 1941 г.

Примечания:

¹ Военная энциклопедия. В 8 т. М., 1994—2004. Т. 1. С. 420; Т. 2. С. 307—308; Т. 3. С. 196, 214, 461; Т 4. С. 33,422—423; Т. 5. С. 273—274; Т. 6. С. 148, 309, 600; Т. 7. С. 438, 467, 624; Т. 8. С. 195, 317.

² Русский архив: Великая Отечественная: Приказы Народного комиссара обороны СССР.1937 г. — 21 июня 1941 г. Сборник документов. Т. 13(2— 1), М., 1994. С. 321.

³ РГВА. Ф. 4. Оп. 15. Д. 22. Л. 22.

⁴ РГВА. Ф. 4. Оп. 15. Д. 21. Л. 28, 35; Главный военный совет РККА. С. 257, 261; Российско-монгольское военное сотрудничество (1911 —1946). Сборник документов. В 2 ч. Москва — Улан-Удэ, 2008. Ч. 2. С. 62, 64.

⁵ Главный военный совет РККА. С. 261.

⁶ РГВА. Ф.4. Оп. 15. Д. 22. Л. 204.

⁷ Там же. Ф.35084. Оп. 1. Д. 1. Л. 43; Д. 193. Л. 200—202.

⁸ Там же. Ф.4. Оп. 15. Д. 21. Л. 57.

⁹ ГАРФ. Ф. р-8418. Оп. 23. Д. 15. Л. 1, 3—5; Оп. 28. Д. 73. Л. 4; РГВА. Ф.4. Оп. 15. Д. 22. Л. 235—236.

¹⁰ Тайны и уроки зимней войны. 1939—1940. СПб., 2000. С. 37—39, 41—42. Решение о формировании управления Мурманской АГ было принято по инициативной записке командования ЛВО от 14 сентября 1939 г. 15 сентября это предложение было утверждено Политбюро ЦК ВКП(б) и в тот же день оформлено постановлением Комитета Обороны № 338сс (РГАСПИ. Ф.17. Оп. 166. Д. 614. Л. 34—35; Оп. 162. Д. 26. Л. 5; ГАРФ. Ф. р-8418. Оп. 28. Д. 73. Л. 94).

¹¹ РГВА. Ф.4. Оп. 15. Д. 21. Л. 64—65; Великая Отечественная. Т. 13 (2—1). С. 119—120.

¹² РГВА. Ф.4. Оп. 15. Д. 22. Л. 244.

¹³ Там же. Л. 280.

¹⁴ Там же. Л. 293. Этот приказ дублировал распоряжения, содержавшиеся в направленной 15 ноября 1939 г. командующему ЛВО директиве наркома обороны № 0200/оп (Тайны и уроки зимней войны. С. 75—76).

¹⁵ Великая Отечественная. Т. 13 (2 — 1). С. 329.

¹⁶ ГАРФ. Ф. р-8418. Оп. 24. Д. 1475. Л. 22—25; РГАСПИ. Ф.17. Оп. 166. Д. 622. Л. 24—25.

¹⁷ РГАСПИ. Ф.17. Оп. 162. Д. 27. Л. 70.

¹⁸ ГАРФ. Ф. р-5446. Оп. 1в. Д. 523. Л. 88; РГВА. Ф.4. Оп. 15. Д. 26. Л. 3—Зоб; Д. 28. Л. 111 —112.

¹⁹ РГВА. Ф.34980. Оп. 1. Д. 784. Л. 283; Оп. 3. Д. 358. Л. 47—48; Оп. 5. Д. 275. Л. 95; Д. 360. Л. 175; Д. 365. Л. 108, 124—125; Оп.б.Д. 92. Л. 119— 120, 171; Оп. 8. Д. 26. Л. 7—8, 18—18а, 25—26, 32, 106, 146—14боб.

²⁰ Там же. Ф.4. Оп. 19. Д. 71. Л. 258—259, 260—261, 267—268.

²¹ Там же. Ф.25871. Оп. 2. Д. 716. Л. 90983; Великая Отечественная. Т. 13(2—1). С. 321.

²² РГВА. Ф.9. Оп. 29. Д. 572. Л. 63—69, 98—103; Ф.25880. Оп. 4. Д. 58. Л. 10; Ф.37977. Оп. 1. Д. 684. Л. 219, 232; Д. 687. Л. 125.

²³ РГАСПИ. Ф.17. Оп. 162. Д. 28. Л. 5, 28—34; Красная Армия за год до фашистской агрессии//Военно-исторический журнал. 1996. № 4. С. 22—23; Военно-исторический журнал. 1989. № 11. С. 18; Полпреды сообщают... Сборник документов об отношениях СССР с Латвией, Литвой и Эстонией: Август 1939 г. — август 1940 г. М., 1990. С. 462—463.

²⁴ РГАСПИ. Ф.17. Оп. 162. Д. 28. Л. 52—55; ГАРФ. Ф. р-5446. Оп. 1в. Д. 516. Л. 226—229; РГВА. Ф.4. Оп. 15. Д. 27. Л. 204—204об.; Командный и начальствующий состав Красной Армии в 1940 —1941 гг.: Структура и кадры центрального аппарата НКО СССР, военных округов и общевойсковых армий. Документы и материалы. М., 2005. С. 23—25.

²⁵ РГАСПИ. Ф.17. Оп. 162. Д. 28. Л. 66—67; ГАРФ. Ф.Р-5446. Оп. Зас. Д. 2. Л. 156—159; РГВА. Ф.4. Оп. 15. Д. 27. Л. 209; Командный и начальствующий состав Красной Армии в 1940—1941 гг. С. 25—26.

²⁶ РГВА. Ф.4. Оп. 15. Д. 26. Л. 18; Командный и начальствующий состав Красной Армии в 1940—1941 гг. С. 55.

²⁷ РГВА. Ф.9. Оп. 29. Д. 578. Л. 21.

²⁸ Командный и начальствующий состав Красной Армии в 1940 —1941 гг. С. 62—63.

²⁹ РГАСПИ. Ф.17. Оп. 162. Д. 34. Л. 30; Оп. 3. Д. 1038, Л. 49; Д. 1040. Л. 18; ГАРФ. Ф. р-5446. Оп. Зас. Д. 5. Л. 34; 1941 год. Документы. В 2 кн. М., 1998. Кн. 2. С. 106. Решение ГВС КАот 22 апреля 1941 г. см.: Главный военный совет РККА. С. 303.

³⁰ 1941 год. Документы. Кн. 2. С. 358—360,413—414; 1941 год — уроки и выводы. М., 1992. С. 83, 86—87; Хорьков А.Г. Грозовой июнь: Трагедия и подвиг войск приграничных военных округов в начальный период Великой Отечественной войны. М., 1991. С. 169.