248Боевой и численный состав Вооруженных Сил СССР в период Великой Отечественной войны. Статистический сборник № 1. С. 19—22; 1941 год — уроки и выводы. С. 91; ЕНЬегагеа ВазагаЫе! 51 а ]Чогби1ш Висоутеь Р.91.
249В таблице учтен личный состав сухопутных войск, авиации и погранвойск НКВД. Боевой и численный состав Вооруженных Сил СССР в период Великой Отечественной войны. Статистический сборник № 1. С. 16—18, 19—22, 44—46; 1941 год — уроки и выводы. С. 199; Пограничные войска СССР в годы Второй мировой войны. С. 392—393; Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 269—270; История Второй мировой войны. Т. 3. С. 338; Оаз Оеи1зсЬе КеюЬ ипб бег 2\уеНе АУеИкпе^. Вб. 4. 5.313; СгоеЫег О. ОезсЫсМе без БиЯкпе^з. 5. 295.
250В таблице учтен личный состав только сухопутных войск. Владимирский А.В. На киевском направлении. М., 1989. С. 22—28; 1941 год — уроки и выводы. С. 29, 139; Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 269—270.
251В таблице учтен личный состав сухопутных войск, авиации й погранвойск НКВД. История Второй мировой войны, Т. 3. С. 338; 1941 год — уроки и выводы. С. 199; Боевой и численный состав Вооруженных Сил СССР в период Великой Отечественной войны. Статистический сборник № 1. С. 16—18; Пограничные войска СССР в годы Второй мировой войны. С. 390; Оаз Оеи1зсЬе КеюН ипб бег 2^ебе АУе11кпе§. Вб. 4. 5. 313.
252Блокада рассекреченная. СПб., 1995. С. 22; Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 2. С. 253—264.
253Великая Отечественная война 1941 —1945 гг. Кн. 1. С. 123; Анфилов
B. А. Крушение похода Гитлера на Москву. 1941 год. М., 1989. С. 108—109; Зверев Б.И., Куманев Г.А. О военно-экономической готовности СССР к отражению фашистской агрессии//Вопросы истории КПСС. 1991. № 9. С. 26— 27; Бабин А.И. Канун и начало Великой Отечественной войны. М., 1990.
C. 32—33; Язов Д Т. Впереди была война//Военно-исторический журнал. 1991. № 5. С. 5—6; Петров Б.Н. Военные действия на северо-западном направлении в начальный период войны//Военно-исторический журнал. 1988. № 7. С. 45; Крику нов В.П. Куда делись танки//Военно-исторический журнал. 1988. № 11. С. 28—39; Гареев М.А. Еще раз к вопросу: готовил ли Сталин превентивный удар в 1941 г.//Новая и новейшая история. 1994. № 2. С. 202.
254Военно-исторический журнал. 1989. № 4. С. 25.
2ььДронов В. Новый взгляд на состояние германского танкостроения с 1936 по 1945 гг.//Актуальные проблемы новой и новейшей истории. Ульяновск, 1995. С. 48—49.
256Суворов В. Последняя республика. М., 1995. С. 408—432.
257История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941 — 1945. Т. 1. С. 475.
258Главный военный совет РККА. С. 299—301, 318—320, 324. Сам доклад начальника ГАБТУ опубликован в сборнике «Главное автобронетанковое управление. Люди, события, факты в документах. Кн. 2. 1940—1942» (М., 2005. С. 49—56), перепечатан с некоторыми изменениями в сборнике «Танковый прорыв. Советские танки в боях 1937—1942 гг.» (М., 2007. С. 407— 422). В этом документе численность танков КВ, Т-34 и Т-40 приведена с учетом поставок от промышленности за первую половину июня 1941 г.
259РГАСПИ. Ф.71. Оп. 25. Д. 4134. Л. 1—8; НаНп Р. ШаЯеп ипб ОесЬетшаЯеп без беи{зсНеп Неегез. ВД. 2. 5. 211—212.
260Барятинский М. «К походу и бою не готовы»//Великая Отечественная катастрофа. Трагедия 1941 года. М., 2007. С. 186.
261 Боевой и численный состав Вооруженных Сил СССР в период Великой Отечественной войны. Статистический сборник № 1. С. 234; НаНп Р. АУайеп ипс! ОесНетшаЯеп Дез беи1зсНеп Неегез. Вб. 2. 5. 211 — 212; Эаз Оеи1зсНе РешН ипб бег 2\уебе АУе11кпе^. Вб. 4. 5. 9749875; Вб. 5/1. 5. 636.
282История Второй мировой войны. Т. 4. С. 29. Более объективный анализ этой проблемы см.: Чуприн К. Миф о конармейской тачанке//Независимое военное обозрение. 2001. № 22. С. 6; Свищев В.Н. Начало Великой Отечественной войны. Т. 1. Подготовка Германии и СССР к войне. М., 2003. С. 282—283.
263Герасимов Г. Количественно-качественная характеристика ВВС РККА накануне войны//Авиация и космонавтика — вчера, сегодня, завтра. 2000. № 1. С. 1—6; Алексеенко В.И. Советские ВВС накануне и в годы Великой Отечественной войны//Авиация и космонавтика — вчера, сегодня, завтра. 2000. № 2. С. 1—7, № 3. С. 1—8, № 4. С. 1—8; Свищев В.Н. Указ. соч. С. 323—342; Солонин М. На мирно спящих аэродромах... 22 июня 1941 года. М., 2006.
264Боевой и численный состав Вооруженных Сил СССР в период Великой Отечественной войны. Статистический сборник № 1. С. 50—52; Эаз ЭеьбзсЬе КешЬ ипб бег 2\уебе АУеИкпе^. Вб. 5/1. 5. 554—555.
2650аз ОеьбзсЬе КешН ипб бег 2^еНе АУеИкпе^. Вб. 4. 5. 188—189.
*
Мирослав Морозов
ПОРАЖЕНИЕ ЛЕТОМ 1941 ГОДА БЫЛО ЗАКОНОМЕРНЫМ
Дискуссия о причинах поражений Красной Армии летом 1941 г. с различным уровнем интенсивности велась на протяжении всех послевоенных лет. В зависимости от уровня гласности в нашей стране она то принимала формы отдельных реплик в военно-исторических трудах и мемуарах, то превращалась в поток книг и публикаций в различных СМИ, как это происходит, например, сейчас.
Еще в 1941 г. Сталин заявил, что основной причиной «временных неудач Красной Армии» являлась внезапность нападения и огромный численный перевес противника. Теперь мы знаем, что это было не так. К настоящему времени российские историки в основном пришли к правильному пониманию причин поражений в первых операциях кампании 1941 г., хотя версия В. Резуна (Суворова), что главной причиной являлось неправильное развертывание войск, направленное не на оборону, а на наступательную войну против Германии, все еще имеет хождение.
В чем причина того, что эта дискуссия так долго не затухает? Помимо определенной политической ангажированности данного вопроса, при анализе многих публикаций в глаза бросается слабое понимание рядом авторов чисто военных аспектов, в частности, тех, которые реально влияют на боеготовность вооруженных сил. Очень многие не идут дальше доводов, которые лежат на поверхности, а именно простого сопоставления численности и тактико-технических характеристик вооружения и военной техники. Самое интересное заключается,
пожалуй, в том, что те, кто строил Красную Армию в 20—30-е гг., рассуждали аналогично и постарались, чтобы к началу будущей войны РККА была бы обеспечена большим числом танков, самолетов, пушек и т.д. Пусть характеристики многих образцов на лето 1941 г. и не были последним словом военно-технического прогресса, но они уступали технике противника далеко не в той степени, чтобы объяснить масштабы серии постигших нашу страну военных катастроф. Гораздо меньше внимания уделялось оттачиванию Красной Армии как инструмента вооруженной борьбы. Оставался нерешенным целый комплекс животрепещущих вопросов, связанных с боевым управлением и всеми видами обеспечения, на обе ноги хромали боевая подготовка войск и подготовка военных кадров. Последнее сыграло особенно негативную роль, поскольку не позволило сформировать современную и эффективную национальную концепцию военного искусства и выработать соответствующие обстановке планы военных действий. Только сложив все эти факторы воедино, мы и можем получить правильный ответ — поражение Красной Армии летом 41-го было абсолютно закономерным, тем более что ей пришлось столкнуться, пожалуй, с наиболее эффективной военной машиной, которая тогда существовала в мире, — германским Вермахтом. Приведенный ниже анализ раскрывает мысль автора на примере сопоставления предвоенного состояния военно-воздушных сил противоборствующих сторон.
СССР
Доктрина и военное искусство
а) Оперативное искусство
Советский Союз являлся одной из крупнейших континентальных держав, а площадь его территории примерно равнялась одной седьмой части суши. Поэтому неудивительно, что главным видом Вооруженных Сил России всегда считались сухопутные войска, в то время как другие виды, по существу, обеспечивали их действия. В равной степени такой подход в 20—30-е гг. распространялся и на авиацию. Доктрина Дуэ была весьма холодно воспринята в СССР, получив эпитеты «антинаучная» и «реакционная». В своих взглядах советские военные руководители еще более укреплялись, наблюдая за немецкими учениями по поддержке сухопутных войск в Липецкой авиационной школе.
В отличие от Англии и Франции, в Советском Союзе не считали, что будущая война обязательно должна быть затяжной и победа в ней может быть достигнута только после сокрушения (в т.ч. и воздушными ударами) экономики противника. Советская военная наука без колебаний пришла к выводу, что цели войны должны быть достигнуты решительным наземным наступлением. Выразитель идей высшего советского военного командования в области авиации профессор комбриг А.Н. Лапчинский в труде «Воздушная армия» писал: «Раз налицо имеется массовая наступательная армия, основная задача воздушной армии — содействие продвижению этой армии вперед, для чего должны быть сосредоточены все силы. Раз ведется маневренная война, нужно выиграть воздушноземные сражения, которые завязываются в воздухе и кончаются на земле, что требует сосредоточения всех воздушных сил». То же подтверждалось и в последующих программных документах и выступлениях.
На совещании высшего комсостава РККА в декабре 1940 г. народный комиссар обороны маршал С.К- Тимошенко заявил: «Использование ВВС в операциях фронта и армии будет идти в порядке последовательного выполнения следующих задач:
1) Подавление воздушного противника, материальное и моральное истощение его наземных сил; одновременно с этим прикрытие своих войск и тыла с воздуха.
2) Непосредственное содействие войскам в прорыве тактической обороны противника, одновременно с этим продолжение борьбы с ВВС противника и обеспечение высадки и действий воздушных десантов».
Борьбу с авиацией противника рекомендовалось вести двумя способами: уничтожением авиации противника на аэродромах с одновременным ударом по его тылам: фронтовым базам, ремонтным службам, складам горючего и боеприпасов — и уничтожением вражеской авиации в воздушных боях.
Следующим по важности считалось участие авиации в «глубокой» наступательной операции. Согласно ее теории, наступление войск должно «носить характер подавления всей оборонительной полосы с последующим прорывом, окружением и уничтожением противника». Следует подчеркнуть, что при прорыве тактической зоны обороны авиация предназначалась для ударов не по первой, а по второй позиции в глубине обороны противника, не менее чем в 1—2 км от линии фронта. Взламывать оборону противника на первой позиции должна была артиллерия, и это избавляло авиацию от необходимости четкой отработки вопросов тактического взаимодействия с сухопутными войсками, взаимного опознавания, обозначения переднего края и т.д. Наоборот, главные цели для воздействия авиации находились, по мнению советских военных теоретиков, в оперативном тылу. Главными тыловыми объектами они считали вражеские аэродромы и железнодорожные станции.
Предусматривались и так называемые самостоятельные стратегические воздушные операции ВВС — удары против важнейших военных, экономических и политических центров противника, но этим действиям отводилась явно второстепенная роль.
К сожалению, сталинские репрессии против командных кадров имели одним из своих последствий полное прекращение всех военнотеоретических разработок. А необходимость их продолжения в конце 30-х гг. возникла в связи с приобретением первого боевого опыта в ходе локальных войн и конфликтов. При отсутствии теоретической школы выдвинутые в период 1937—1939 гг. на должности командующих ВВС округов молодые командиры были предоставлены сами себе и не имели четкого мнения относительно оптимальных способов решения тех или иных задач. Все это ясно продемонстрировало совещание высшего командного состава, проводившееся в декабре 1940 г. Как теперь известно, до начала войны оставалось примерно полгода, а высказывались подчас прямо противоположные мнения относительно оптимальной структуры ВВС, степени централизации управления авиацией, лучших способов завоевания господства в воздухе, эффективности налетов на неприятельские аэродромы, взаимодействия авиации с наземными войсками. Выступающие также по-разному оценивали опыт боевых действий в Западной Европе. Это вызвало тревогу у наркома обороны. Подводя итоги совещания, Тимошенко сказал:
«В отношении использования ВВС в операциях мы имеем большой накопленный опыт, но, как отмечалось на совещании, этот опыт до сих пор не обобщен и не изучен. Больше того, — а это может быть чревато тяжелыми последствиями, — у нашего руководящего состава ВВС нет единства взглядов на такие вопросы, как построение и планирование операций, оценка противника, методика ведения воздушной войны и навязывание противнику своей воли, выбор целей и т. д.».
б) Тактика
Бомбардировочная и штурмовая авиация
Тактика советской бомбардировочной авиации являлась довольно примитивной. В качестве основного метода поражения целей практиковалось бомбометание с горизонтального полета. В начале войны с Финляндией оно осуществлялось с высот 800—1500 м, но после ощутимых потерь, которые, как считалось, нанесены финской зенитной артиллерией (на самом деле большая часть их приходилась на финские истребители и различные летные происшествия), высоту бомбометания увеличили до 3000—4000 м. При этом уменьшение точности, вызванное увеличением высоты сбрасывания, не компенсировалось увеличением наряда сил бомбардировщиков. Сформировавшиеся еще в первой половине 30-х гг. тактические нормативы сильно преувеличивали действенность бомбометания, в результате чего в большом количестве случаев наблюдалось выделение слишком малого числа самолетов для выполнения одной задачи — звена там, где требовалась эскадрилья, эскадрильи там, где требовался полк, и т.д. Недостаточно внимания уделялось отработке слетанности большого числа бомбардировщиков в едином строю, организации системы оборонительного огня в масштабе звена или эскадрильи. Хотя все самолеты бомбардировочной авиации были оснащены радиостанциями, для руководства боевыми действиями они почти не применялись.
Отработка методов бомбометания с пикирования находилось в зачаточной стадии. В ходе войны с Финляндией специальная экспериментальная часть пыталась освоить пикирование на бомбардировщиках ДБ-3 и СБ, но эти попытки потерпели неудачу. Временным выходом стал выпуск бомбардировщика Ар-2 — специальной версии СБ, предназначенной для выполнения атаке пикирования. Бомбардировщики Пе-2, специально планировавшиеся в качестве пикирующих, начали поступать в строевые части только в начале 1941 г., что не позволило подготовить кадры к выполнению данного метода атаки.
Штурмовая авиация до войны освоила теорию и практику проведения штурмовых атак, но и здесь имелся целый ряд недостатков. Во-первых, в ВВС РККА до середины 1940 г. имелось всего пять штурмовых авиаполков, что было явно недостаточно для выполнения поставленных задач (к 1945 г. численность штурмовиков в ВВС РККА примерно в два раза превышала количество бомбардировщиков). Во-вторых, до начала 1941 г. штурмовые авиаполки были в основном вооружены устаревшими истребителями ДИ-6 и И-15бис, не имевшими бронирования и обладавшими слабым стрелковым вооружением. В-третьих, реактивные снаряды РС до начала войны считались совершенно секретным видом вооружения, в результате чего отработка их боевого применения почти не проводилась.
Методы взаимодействия авиации с наземными войсками оставались неразработанными. До войны предусматривалось только выделение авиационных представителей в штабы стрелковых корпусов или дивизий, действовавших на направлении главного удара, но эти представители являлись просто передаточной инстанцией между сухопутным командованием и авиационной частью или соединением. Передовых авиационных наводчиков не существовало. Войска должны были обозначать свой передний край и подавать идентификационные сигналы выкладыванием на земле специальных полотнищ или простыней. Однако даже в ходе «зимней войны», где советская авиация обладала бесспорным господством в воздухе в районе линии фронта, эта система показала свою малую эффективность — опасаясь ударов вражеской авиации, наземные войска регулярно отказывались такие сигналы выкладывать.