— Ты вернулся из страны мертвых? — в ее голосе на мгновение послышался страх пополам с отвращением.
Аренс медленно провел рукой по своим белым волосам. В памяти всплыло видение-сон, и сердце сжало тугое кольцо горечи.
— Я не сделаю вам зла, — сказал он на маскоги, — не бойтесь.
Затем перешел на английский, поскольку его словарный запас на языке семинолов был пока весьма ограничен.
— Вы знали меня раньше, мадам? — спросил он, не делая попыток придвинуться к женщине.
Она крепче прижала к себе дитя и перевела взгляд на Хассе.
— Я знаю тебя, ты сын Раскрашенной Птицы и Белой Антилопы, — голос ее прозвучал немного резко, — человек с двумя душами. Но что ты делаешь здесь, с этим… бледнолицым?
— О небо, — Хассе широко раскрытыми глазами уставился на незнакомку, — я вспомнил тебя, «почти сестра»! Ты Маюми, сестра великого нашего вождя Оцеолы!
Вместо ответа она перевела взгляд на Аренса, который сидел напротив молча, не пытаясь больше заговорить. Голова у него раскалывалась от боли. Имя Оцеолы заставило его подобраться и прижать обе руки к груди, там, где под одеждой скрывался шрам от удара ножом.
— Не бойся его, «почти сестра», — донесся откуда-то издалека голос Хассе, — он не навредит. Великий Дух избрал его, и теперь этот человек носит имя Слезы Тьмы.
— Этот человек — сама Тьма!— отозвалась Маюми, глядя на Аренса с плохо скрытой ненавистью. — Он — само Зло, и в сердце его не может быть ничего, кроме зла.
Аренс обхватил голову руками, пытаясь справиться с болью. Преграды, что память воздвигла между прошлым и настоящим, рушились под ударами женского голоса. Аренс с глухим стоном повалился на бок. Его била крупная дрожь, голова разрывалась от боли, и он слышал откуда-то издалека собственные хриплые стоны.
А потом в рот полилась струйка холодной воды. И он понял, что сильная рука поддерживает его затылок, приподнимая голову, а вторая ладонь вытирает капли пота с его лица.
— Аренс! Аренс, посмотри на меня! — звал Хассе. — Открой глаза, Аренс Ринггольд!
Он приподнял веки, глядя сквозь ресницы на встревоженное лицо Хассе. Тот с облегчением вздохнул.
— Дыши глубоко, — сказал он, отирая лицо Аренса смоченной в воде ладонью, — дыши спокойно.
Аренс вздохнул и закашлялся, снова вздохнул. Хассе осторожно поглаживал его по груди, как гладят детей, чтобы их успокоить. Женщина сидела поодаль, глядя на них настороженно.
— Ничего, это не страшно, — Хассе мягким ласкающим движением убрал прилипшие ко лбу Аренса пряди волос. — Это всего лишь возвращается твоя память. Она должна вернуться полностью, потому что выбор, который тебе предстоит сделать, требует всего тебя. Ты должен помнить, кто ты и кем был не только для себя, но и для людей. Только так ты сможешь выбрать.
Аренс сел, заставив себя отвести руки Хассе. Это оказалось труднее всего.
— Надо уходить отсюда, — сказал он и не узнал собственного голоса. — Те люди… Билл Уильямс, человек, который командовал ими… я его знаю.
Индеанка бросила на него острый взгляд, словно пытаясь прочитать в самой душе.
— Так значит, брат не убил ни его, ни тебя, — прошептала она с плохо скрытой ненавистью. — Ни пуля тебя не взяла, ни нож. Ты злой дух, не иначе!
Аренс с трудом поднялся на ноги и поплелся к лошадям. У него не было ни желания, ни сил переубеждать женщину. Быть может, он слишком хорошо представлял себе, чего стоит ждать от Билла Уильямса.
— Ты хочешь ехать прямо сейчас? — тихо спросил Хассе.
— А разве у нас есть выбор? — Аренс кивнул на уже вставшее солнце. — Чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше. До стоянки племени от силы два дня пути верхом на хорошем коне. Будем там дня через три — эти лошади устали, а отдыхать придется мало.
— Ты сможешь ехать верхом?
— Я должен, — пожал плечами Аренс, осторожно поглаживая по морде серую в яблоках кобылку. — Да и для женщины с ребенком здесь не лучшее место. Ты поможешь ей, придется ехать без остановки. Двух лошадей поведем как запасных, я поеду на этой. Будем менять их, как устанут.
Он сумрачно взглянул на Хассе, лишь взглядом выразив ту смесь чувств, что кипела в его душе. К его удивлению, тот вздрогнул и отступил. Кадык его дернулся, а в глазах появилось выражение, которое можно было бы назвать близким к страху.
— Не смотри так, — тихо сказал Хассе, отводя взгляд, — никогда так не смотри… разве что на заклятых своих врагов.
Маюми по-прежнему косилась на Аренса с недоверием и ненавистью. Впрочем, Хассе как-то сумел ей растолковать, что от него теперь можно не ждать вреда. Говорили они на языке семинолов, так что Аренс понимал через слово. Глухое болезненное возбуждение овладело им вдруг при мысли, что всего через три дня они, вероятно, будут в безопасности, в племени. Там он сможет поговорить с Хассе, как-то вымолить у него прощение за причиненное зло. Хотя надежды на это было мало. При всей своей мягкости и доброте Хассе был индейцем до мозга костей в том, что касалось умения прощать. А то, что сотворил с ним Аренс, каралось мучительной смертью.
«Лучше уж мучительный конец, чем эта бесконечная сердечная мука», — устало подумал Аренс, взбираясь на спину лошади, прикрытую лишь старой одеждой. Седел у них не было, но индейцы могли ездить и без седел.
Хассе держал повод лошади Аренса, к которой были привязаны две запасные лошади. Маюми сидела перед ним, это была мера предосторожности на случай погони. Хассе не желал рисковать сестрой вождя Оцеолы и ее ребенком.
Они двинулись в объезд, тем путем, которым ушли в свое время Андрей и женщины-хитчити. Солнце почти взошло, когда они добрались до одного из трех холмов, служивших ориентирами для племени. Поднявшись по холму, они остановились, давая роздых лошадям.
— Взгляни, «почти брат», — сказала Маюми, указывая назад, — глаза обманывают меня или это погоня?
Хассе прижал руку козырьком ко лбу, всматриваясь в несколько черных точек, пересекавших долину. Когда он повернулся к Аренсу, лицо его было бледно, но полно решимости.
— Они догонят нас, — уверенно сказал он, — не успеем мы добраться до стоянки племени. Их лошади свежи и полны сил, наши же едва держатся на ногах.
— Так или иначе, мы должны ехать сколько сможем, — угрюмо произнес Аренс, откинув со лба седые волосы. — Пока они, возможно, даже не видят нас. Едем же!
К исходу второго дня стало ясно, что их преследуют упорно и целенаправленно. Лошади валились с ног, изнемогая от усталости. Да и всадники были едва живы. Пришлось сделать короткий привал на небольшом холме, куда они поднялись.
Хассе молча смотрел, как Маюми доедает остатки куриного мяса, присыпанные ароматной травкой. Ей было необходимо есть, чтобы не потерять молоко, но делала она это без особой охоты. Хассе передал ей свою фляжку с водой и вернулся на наблюдательный пост. Аренс проводил его взглядом, не имея сил пошевелиться. Он лежал на зеленой траве, вдыхая ее аромат, провожая взглядом садящееся солнце. Каждый миг отдыха был сладок, но и отдыху пришел конец. Хассе подошел к нему и помог подняться.
— Пора. Дальше вы поедете вдвоем. И к исходу завтрашнего дня будете на стоянке племени. Я поеду следом за вами, как можно медленнее. Думаю, этого будет достаточно, чтобы задержать преследование.
Он бросил взгляд на долину, по которой двигался конный отряд.
— Спускайтесь вниз с холма и держитесь кромки белых скал. «Почти сестра», ты знаешь путь семинолов. Аренс будет оберегать тебя и твоего сына.
— Нет! — крик получился сразу на два голоса.
— Хассе, нет… не надо… мы успеем, — Аренс сполз со спины лошади, шагнув к нему и взяв его за плечи. — Поехали! Мы успеем!
— Нет, не успеем, — голос Хассе теперь звучал спокойно, — разве что кто-то задержит их. Но задержать некому… кроме меня. Езжай, Аренс… отвези Маюми в племя. Потом вернешься за мной. Я постараюсь… обещаю тебе, я постараюсь остаться в живых. Сделай это… для меня! Прошу!
Он обхватил обеими руками шею Аренса и приподнялся на носки, дотягиваясь губами до его губ.
— Сделай это для меня…
Голова закружилась от поцелуя. Аренс стиснул его в объятиях, не помня себя от отчаянной, безумной надежды.
— Если я сделаю, ты дашь мне шанс?
Хассе кивнул, не имея сил ответить. Змейкой выскользнул из объятий, вскочил на спину одной из запасных лошадей и медленным шагом стал спускаться. Аренс скрипнул зубами, пустив свою лошадь вскачь и обгоняя его. Под уздцы он вел лошадь Маюми и запасную лошадь, на которую была их надежда.
Он плохо помнил последующую дорогу. В памяти отложился лишь плач младенца, топот копыт и жажда, едва не убившая его. За весь день он сделал едва ли пару глотков из фляги, притороченной к поясу. Вся вода досталась Маюми, которая даже малютку кормила, не слезая с седла, лишь придерживая коня. Аренс позволял лошадям передохнуть всего пару раз, когда бедняги начинали спотыкаться от усталости. Он пересаживал Маюми с ребенком на запасную лошадь и шел рядом, ведя измотанных скачкой животных под уздцы. Это был их отдых.
Они одолели большую часть пути, когда из заболоченной рощи навстречу им выехал отряд, состоявший из десятка молодых воинов во главе с военным вождем Расщепленным Камнем. Их сопровождал Андрей, порядком потрепанный, с залегшими под глазами темными кругами. При виде Аренса и женщины с ребенком он пришпорил жеребца и подскакал к путникам, приветствуя их. Воины обступили Аренса и Маюми, слишком удивленные, чтобы проявить сдержанность. Узнав, что женщина — сестра покойного вождя Оцеолы, они разразились радостными возгласами.
Аренсу пришлось сделать глоток воды, прежде чем он смог говорить. Торопливо он поведал Андрею историю их бегства, сказал, что собирается вернуться за Хассе. На счастье, Маюми уже успела изложить вождю события последнего дня. К удивлению Аренса, она никак не упомянула о его прошлом, сообщив лишь, что Хассе остался, чтобы задержать бандитов.
Расщепленный Камень, будучи человеком сообразительным и мудрым, выделил ей и ребенку двух воинов, велев с почестями сопроводить сестру покойного Оцеолы к племени. Один из воинов пересел на лошадь Аренса, отдав ему своего черно-белого жеребца.
— Мы ехали старой дорогой, — сказала на прощание Маюми. — Держитесь ее, и выберетесь к месту, где должен быть Хассе.
Она бросила на Аренса взгляд, в котором все еще читалось недоверие, но уже не было ненависти. Он коротко поклонился, поднял руку, желая счастливого пути.
— Я поведу лошадь, — сказал Андрей, с сочувствием глядя на Аренса. — Сколько ты уже в седле?
— День, — Аренс пожал плечами.— Со мной все в порядке.
— Угу, — кивнул тот, беря под уздцы его жеребца, — краше в гроб кладут. Попробуй подремать хоть немного.
— Ты сам-то спал? — хмыкнул Аренс. — Вам пешком пришлось идти в отличие от нас.
— Зато доставил этих леди и детишек по назначению, — Андрей улыбнулся в ответ. — Мы еще и заплутали вдобавок, так что добирались больше недели. Да еще меня змея укусила, пришлось пару дней отлежаться. Зато уж как пришел в себя, сразу к вам на выручку. Благо Расщепленный Камень собрал отряд и уже собирался на поиски ехать. Все-таки старый шаман здорово всех переполошил. Ну да теперь уже легче. Он взял под защиту одного из мальчишек-хитчити, сказал, что из него со временем получится отличный Говорящий с Ветром.
— Это хорошо, — слабо усмехнулся Аренс. — Может, теперь меня оставят в покое.
Больше они не говорили. Аренс и правда подремал немного в седле, это принесло облегчение. Он не мог не думать о том, что Хассе, возможно, в плену у их преследователей. Но у него не было сил на страх. Впервые в жизни он молился как умел тому богу, которого знал как Великого Духа. Он молился, в молчаливом отчаянии сжав руки и прося уберечь Хассе от зла. Пусть даже тот не сдержит слова, пусть… Теперь это не казалось важным.
К исходу ночи они заметили вдалеке едва заметное мерцание. Это не могло быть ничем иным, как костром. Аренс смотрел на него и чувствовал, как в голове складываются кусочки мозаики. Он повернул коня, подъехав к Расщепленному Камню. Ему предстояло объяснить свой план этому невозмутимому и бесстрастному человеку, человеку, который к тому же проявлял чувства к Хассе.
К счастью для Аренса, молодой вождь немного знал английскую речь. На смеси английского и маскоги Аренс объяснил ему, почему отряду нужно затаиться и почему ему самому надо ехать на встречу с врагом. Выслушав его, Расщепленный Камень задумался на несколько минут. Затем жестом подозвал к себе Андрея.
— Ты доверяешь ему? — спросил молодой вождь.
Андрей не колеблясь кивнул:
— Доверяю.
— Тогда сделаем так, как он говорит, — согласился Расщепленный Камень, — его план хорош.
Он положил руку на плечо Андрею.
— Ты умеешь читать в сердцах людей, и я надеюсь, ты не ошибся в этом человеке.
Аренс слабо усмехнулся, пришпоривая своего жеребца и направляя к едва заметному свечению впереди. Что ж, доверие Андрея дорогого стоит. Тем более что он сам себе не доверял.
Небо на востоке уже светлело, когда он подъехал к стоянке бандитов. Те расположились в небольшой ложбине, огражденной холмами и невысокими известковыми скалами. Кривое дерево раскинуло свои ветви над маленьким костром, уже почти прогоревшим.
Хассе, привязанный за руки к ветвям, казался неживым. Лицо у него было сильно разбито, на груди и бедрах синяки, царапины и подсохшие раны от плети. Глаза были закрыты, казалось, он не дышал. На миг упало сердце, и мир взорвался, обернувшись беззвездной мглой. Но Аренс заставил себя говорить и действовать спокойно. Он шагнул к костру, не обращая внимания на пистолеты и ружья, направленные ему в грудь.
— Это ты, Билли? — он усмехнулся, рукой откидывая с лица седую гриву волос и глядя в глаза поднявшемуся ему навстречу бывшему сотоварищу. — Что ж, может, ты и не узнал меня, зато я тебя узнал очень хорошо.
— Аренс? — в глазах Уильямса читалось глубокое потрясение. — Матерь Божья, Аренс Ринггольд, это правда ты? Но ты ведь мертв! Этот краснорожий дьявол Оцеола выстрелил в тебя, а потом проткнул ножом, как куропатку! Мне рассказал Соренсен, он своими глазами видел эту расправу.
— Как видишь, я живой, — пожал плечами Аренс, — можешь дотронуться и проверить. Вот, услышал знакомый голос и решил взглянуть, кто тут шляется.
Уильямс схватил его за руку, сдавив своими железными лапищами с такой силой, что Аренс поморщился.
— И правда живой, — глаза Уильямса вспыхнули темным пламенем. — Не иначе сам дьявол вернул тебя нам, дружище! Впрочем, меня тоже вернул он. Вот, гляди.
Он сдвинул куртку на волосатой груди, продемонстрировав уродливый шрам под ключицей.
— По счастью, у меня хватило мозгов притвориться мертвым. Но пришлось поваляться, да и пулю доктор так и не сумел вынуть.
Аренс ухмыльнулся, отняв руку и прошествовав к костру, вокруг которого сбились в кучу бандиты. Шестеро, не считая Уильямса, который, видимо, был предводителем отряда.
— Смотрю, вы поймали красного петушка, — Аренс кивнул на Хассе, который не подавал признаков жизни. Лишь грудная клетка его слабо двигалась в такт неглубокому дыханию. Аренс стиснул зубы, чтобы не выдать себя.
— Да, поймали его под вечер, — Уильямс осклабился, продемонстрировав почерневшие зубы, — ребята его немножко потрепали. Впрочем, их можно понять, давно баб не видели, а этот щенок из ихних шлюх, «человек с двумя душами», так их зовут краснорожие черти. Сейчас чуть передохнем после ужина и развлечемся по-настоящему.
— А для меня пожрать не найдется? — Аренс демонстративно отвел взгляд от пленника. — Третий день маковой росинки не было во рту.
— Найдется, — Уильямс с готовностью придвинул котелок с остатками жаркого. — Послушай, Аренс, у тебя ведь волосы были… другие. Это как так вышло?
— Ну, красный дьявол меня хорошо продырявил, — пожал плечами Аренс, погружая пальцы в котелок, в остывший соус, — поседел вот, пока выбирался. Со смертью я теперь на короткой ноге.