Но большинство населения имеет представления об истории на основе того, что сообщается в учебниках. Именно поэтому столь важно для созидания будущего то, как представляют прошлое учебники истории, и прежде всего, - базовые учебники, по которым учится подавляющее большинство.
Однако может встать вопрос: А где найти факты, о которых авторы учебника умалчивают? Ответ на него прост: Множество свидетельств рассыпаны по мемуарной литературе как отечественной, так и зарубежной.
Люди живут, что-то делают, а потом пишут воспоминания. И в этой мемуарной литературе, которая даёт куда более широкое и полное представление об их времени, содержится множество свидетельств о фактах, которые в курсы истории и исторические трактаты не попадают по разным причинам, и которые из воспоминаний редакторы и цензоры (если они были) не вычеркнули потому, что не смогли понять их значения. Т.е. надо больше читать, а не пялиться в телевизор, поглощая видеофильтрат, и не играть в компьютерные бродилки-стрелялки или в “футбол” на экране монитора. А чтобы читать больше, успевая делать множество других дел, надо один раз высвободить время и освоить скорочтение, для того, чтобы читать не по словам, как ныне учат в школе, а в темпе листания страниц книги, чему в школе не учат .
Так приведённый выше пример показывает, что «объективность» учебника истории выражается не в фактах, не в их количестве. И не важно по злому умыслу историк не упоминает каких-либо фактов, зная, что они разрушают тот исторический миф, который он строит, выполняя заказ тех или иных политических сил; либо он не упоминает какие-то факты по другим починам: по собственному невежеству (узости кругозора, неэрудированности); вследствие того, что какие-то факты засекречены государством или мафиозными корпорациями, наличествующими в обществе; потому, что сам историк не понимает исторической значимости фактов, которые он знает, но не включает в повествование потому, что не видит их взаимосвязей с другими фактами как более ранними, так и более поздними.
С другой стороны, пример отношения к учебнику И.Долуцкого противниками излагаемой им версии истории показывает, что критика чьих-либо воззрений на историю игнорированием или неприятием каких-либо сообщаемых сведений хотя и доставляет удовольствие самому критику и его почитателям, но оказывается неспособной разоблачить несостоятельность неприемлемых воззрений, а равно и злоумышленную их лживость .
Ведь то, что не нравится в учебнике И.Долуцкого М.В.Синицыну, было в истории России: была и раздача земель переселенцам, что послужило причиной бунтов местного населения (хивинских туркмен); и вокруг царской семьи вилось множество авантюристов, некоторые из которых претендовали на роль «кураторов» российской политики .
И в частности газета “Русское знамя” действительно требовала: «Жидов надо поставить искусственно в такие условия, чтобы они постепенно вымирали», как о том сообщает И.Долуцкий. Но отрицать этот, как и многие другие приводимые И.Долуцким в его учебнике факты, - глупо, даже если И.Долуцкий не дал в своём учебнике точной библиографической ссылки (номер выпуска газеты, автор, название статьи, страница, библиотека, учётный номер тома хранения). Глупо потому, что если Вы обратитесь к полиграфической продукции России времён 1844 - 1917 гг., то Вы найдёте в ней много чего подобного. Однако наряду с этим Вы найдёте и много других сведений , которые не позволят Вам согласиться с позицией И.Долуцкого, а предложенные им школьникам вопросы Вы найдёте не соответствующими реальным историческим обстоятельствам, о которых свидетельствует рассмотрение более широкого спектра российских книжных публикаций и периодических изданий тех лет. Последнее поставит Вас перед вопросом, кто такой сам И.Долуцкий: невежественный самоупоённый графоман? либо прожжённый циничный подлец? А также и перед вопросом: кто и в каких целях И.Долуцкого употребляет? И почему некоторые историки и учителя «стоят горой» за его учебник?…
Т.е., чтобы опровергнуть ложь, излагаемую на основе исторически достоверных фактов (!!!), в историческую концепцию оппонента надо добавлять иные факты, упоминания которых тот избегает либо в силу свойственного ему субъективизма, либо в силу того, что ему известно, что эти факты развеют в хлам столь тщательно выстраиваемый им ложный исторический миф . Но после того, как предложено ввести в обсуждение исторический факт, с которым связаны вопросы, разрушающие ту или иную концепцию исторического прошлого, её приверженцы:
· либо вынуждены будут от неё отказаться, и честные из их числа Вам же скажут спасибо за то, что Вы освободили их из-под власти ложных представлений об истории,
· либо вынуждены будут «терять лицо» и выдумывать идиотские ответы на такого рода вопросы.
Если же приверженцам лживой концепции исторического прошлого подконтрольна система образования и средства массовой информации (как это имеет место в случае заступников за И.Долуцкого), а также и массовые искусства , то они могут развернуть кампанию замалчивания неприемлемой им концепции прошлого и раздувать пропагандистскую кампанию в защиту приемлемой для них концепции, вываливая на людей груды исторически достоверных фактов, подтверждающих приемлемую им версию - однакопри условии, что не менее достоверные исторические факты, её разрушающие, тщательно и целенаправленно замалчиваются и скрываются.
Т.е. «объективность» учебника истории обусловлена не фактами как таковыми, а чем-то другим, что скрывается за фактами и что через них проявляется в жизни национальных обществ, человечества в целом и каждого из людей. И это приводит к вопросу:
А что собственно мы хотели бы извлечь из учебника истории, что учебник истории должен дать нам?
В нашем понимании ответ на этот вопрос можно сформулировать так:
Учебник истории, должен дать образные представления о том, что в жизни общества и людей персонально чем обусловлено в потоке событий описываемой эпохи; событий - как внутренних по отношению к этому обществу, так и событий внешних по отношению к нему и проникающих в него извне.
По существу это означает, что:
«Объективный» учебник истории должен представлять собой описание исторического процесса , которое без привлечения к рассмотрению фактов оказывается невозможным, но это описание должно быть устойчивым по отношению к добавлению в него в качестве иллюстраций любых других исторически достоверных фактов и обличать хотя бы некоторую часть исторически недостоверных «как бы фактов», т.е. вымыслов о прошлом, злоумышленно возведённых в ранг фактов или некоторым иным образом оказавшихся в таковом ранге .
Последнее - устойчивость излагаемой концепции исторического прошлого по отношению к добавлению в повествование достоверных фактов извне и саморазоблачение в ней хотя бы некоторой части вымыслов - и есть критерий объективности всякого текста и изустного выступления на тему «течение исторического процесса».
Этот критерий объективности исторического повествования по существу означает, что историческая наука - наука такая же точная, как и математика, но точность исторической науки основывается на других понятийных (описательных) категориях.
6.3.2. «Лакирование» прошлого, «очернительство» и «объективность» на основе достоверных фактов
И в такого рода описании исторического процесса привлекаемые к рассмотрению факты являются своего рода «красками», с помощью которых повествователь-историк рисует для читателя картину течения исторического процесса и жизни людей в нём. Но в каком учебнике истории прямо сказано о том, что исторические факты - своего рода «краски», с помощью которых писатель-историк должен нарисовать живую картину исторического процесса в рассматриваемую им эпоху? - мы таких учебников истории не видели.
Понятно, что если красок нет или каких-то цветов не хватает, то нарисовать картину невозможно ; но если красок вполне хватает, то даже один и тот же пейзаж два стоящих рядом художника в одно и то же время отобразят в свои полотна с натуры по-разному. Тем не менее, если они не абстракционисты и не “зю-зю-р-реалисты”, то в большинстве случаев в их произведениях узнать натурный объект можно; ну а если абстракционисты или “зю-зю-р-реалисты”, то по отношению к рассматриваемому нами вопросу остаётся вспомнить слово из ясельно-детсадовского лексикона - «каляка-маляка», которым дети именуют то, что с их точки зрения не является рисунком, правдивым рисунком.
Но если произведения реалистической живописи сопоставлять с фотографиями, то можно будет заметить, что фотография содержит больше деталей, многими из которых разные художники пренебрегли, но пренебрегли по-разному. Если говорить о возможностях изображения в живописи городского пейзажа, то один художник, чтобы показать красоту архитектуры унаследованного от прошлого здания, не нарисует троллейбусные и осветительные провода, столбы, дорожные знаки, стоящую рядом строительную вышку, с которой ведётся покраска облезшей кое-где штукатурки, и стоящие «не на месте» мусорные баки на его картине тоже будут отсутствовать; а другой, построит композицию вокруг мусорных баков, рекламным щитом или дорожным знаком загородит какие-то архитектурные красоты и т.д.
В результате изображённый вторым город-свалка будет вызывать отвращение у большинства (психика людей такова, что только для меньшинства изображённое на такой картине станет укором), а устремлённое в будущее наследие прошлого, запечатлённое первым в очищенном от наносного и временно пребывающего хлама, само будет звать людей к тому, чтобы и они создали в своей жизни нечто достойное уважения потомков и их благодарной памяти.
И если говорить о том, какой из двух художников ближе к объективности, то, на наш взгляд, - первый; о втором можно сказать, что он «за деревьями леса не видит», а его “шедевр” давит на психику зрителя субъективизмом своего автора , вследствие чего фотография, хоть и продукт техники, но для зрителя полезнее, чем такая “живопись”.
Другой стороной этой аналогии является то обстоятельство, что далеко не все люди могут сами увидеть нечто действительно значимое, вглядываясь как в реальность, так и в изображение на фотографии . А произведение художника отличается от фотографии прежде всего тем, что художник не стремится изобразить реальность в абсолютной полноте всех деталей, а теми или иными художественными средствами выделяет то, что в его восприятии и миропонимании является наиболее значимым и характeрным в этой реальности. Но таких художников, которые показывали бы в своих произведениях, по своему произволу, нечто действительно объективно важное и значимое для созидания благого будущего из того, что они увидели в реальности как таковой, - известно крайне мало.
Примерно так же обстоит дело и с «объективным» учебником истории: он может быть создан и представляться “объективным” в любом из трёх видов, которые мы пояснили в предшествующей аналогии:
1. Либо неизбывная основа, уходящая сквозь века в прошлое, необходимая для воплощения в жизнь идеалов будущего;
2. Либо «свалка-помойка».
3. Либо своего рода «голографическая» - многоплановая объёмная «фотография», в которой видны с разных сторон и отличимы друг от друга:
→ и неизбывная основа, уходящая сквозь века в прошлое, необходимая для воплощения в жизнь идеалов будущего,
→ и весь мусор, свойственный свалке или стройке.
Вопрос только в том, насколько детально изображение всего этого на «фотографии».
Первый стиль обычно именуется «украшательством», «лакированием прошлого»; второй - «очернительство»; третий - и есть настоящая историческая объективность, и в этом стиле должны быть выдержаны все работы по истории любой эпохи и прежде всего - учебники общеобразовательных курсов.
Понятно, что очернительство - это психологическая война против народа, история которого очерняется, с целью сломать его в нравственно-психическом отношении. Это понятно всем, кроме тех, кто поверил очернительству; даже многим очернителям это понятно.
Но и украшательство - это выражение лжепатриотизма в масштабе истории народа и государства; и выражение античеловечности в масштабе всемирной истории. Однако это утверждение нуждается в пояснении.
Ещё А.И.Герцен писал в предисловии к своему историческому сборнику: «Далее ещё не позволяют нам знать историю. Русское правительство как обратное провидение устраивает к лучшему не будущее, но прошедшее». Здесь обусловленность бедственного будущего приукрашенным прошлым подмечена верно.
Это происходит в жизни так. Сначала в обществе создаётся благообразный с точки зрения его заказчиков культовый исторический миф, который отождествляется с исторически реальным прошлым. И только после этого, этим лживым мифологизированным прошлым начинают гордиться подпавшие под его власть, обожая его как якобы своё историческое прошлое. Так миф затмевает собой реальность и в представлении многих становится реальностью более действенной, чем его исторически реальная первооснова, поскольку именно миф замещает её собой в сознании людей.
Однако нравственно-этические ошибки прошлого из этого культового мифа удалены в умолчания либо представлены как благо. Поэтому коллективное бессознательное общества в настоящем на основе этого исторического мифа работает так, что воспроизводит ошибки прошлого непрестанно, формируя тем самым будущее.
Человек всё же не бесчувственное создание. И когда он сталкивается с реальной жизнью, то он ощущает, что в жизни что-то происходит не так, как о том повествует миф. В результате настоящее становится ему ненавистным, а будущее, в направлении которого течёт (трансформируется) настоящее, неся в себе тенденцию воспроизвести неприятные эпизоды праведно не переосмысленного прошлого в новых исторических декорациях и сочетаниях, - его пугает. Но после того, как власть мифа утрачена, в психике остаётся пустота, которая у людей, не способных заблаговременно отвергнуть приукрашенный исторический миф, немедленно заполняется мифом, чернящим прошлое.
И чем больше таких людей, разочаровавшихся в мифе, приукрасившем прошлое, тем ближе общество к катастрофе. Именно вследствие этого Россия пришла к 1 марта 1881 г., к катастрофам 1917 г. и 1991 г. Как указал один из лучших историков эпохи конца Российской империи В.О.Ключевский, «Прошедшее надо знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, оно не умело “убрать своих последствий”».
Но если мы поймём, что представляет собой «объективность» исторической науки и как она достигается, то перед нами открывается возможность избежать следующей катастрофы.
При этом необходимость избежать и очернительства, и приукрашивания прошлого приводит к вопросу о том, что есть неизбывная основа для воплощения в жизнь идеалов будущего, и что есть «мусор» и «строительные леса»? Однако ответ на этот вопрос лежит вне исторической науки как таковой.
Ответ на него должна давать другая научная дисциплина, в разные времена называемая по-разному: «философия истории», «обществоведение», «обществознание». Но поскольку ответ на него связан не столько с производством продукта исторической науки, сколько с потреблением и выработкой на основе курса истории благодетельного политического курса на будущее, то продолжим рассмотрение вопроса об объективности повествований на исторические темы .
«Объективный» учебник истории должен давать адекватное представление и о неизбывной основе, необходимой для построения будущего; и о мусоре (ошибках общественного самоуправления в прошлом); и о «строительных лесах» (проходящих процессах, которые значимы для общества в самоё время их течения, а в последующие времена достигнутые в них наработки и опыт утрачивают значимость для общества и его дальнейшего развития). Поэтому обратимся к выявлению понятийных категорий, опора на которые обращает историю из искусства мифотворчества, обслуживающего «невесть откуда» проистекающую политику, в науку точную, - порождающую политику.