«Кафе на окраине задумчиво смотрело на жёлтые поля, ожидая, когда начнут собираться птицы. Птицы, как и грозы, прилетали весной, а осенью возвращались в дальние страны. Но сегодня был день, когда лето с полей откочевало, а осень ещё не пришла».
Я прочитал это бармену.
— Кажется, репортажи надо начинать не так, — высказал он своё мнение. — Менее лирично. Например, «Круги на полях появились в полночь» или «Сволочи пришельцы потоптали пшеницу».
Мы сидели в придорожном кафе и смотрели в окно. Шоссе было пустынным, как и придорожное заведение. Последний водитель отвалил с час назад.
На фоне фиолетового неба пролетела паутинка вместе с пауком.
— Репортаж — это отчёт с места событий. А я, если просижу тут ещё два часа, стихи писать начну, про паучков, летающих на паутине.
— Валька тоже стихи пишет, — наябедничал из кухни Женька.
— А раньше у вас летающие тарелки появлялись?
— Появлялись, — Валька — бармен, ему около двадцати. — Два года назад. Над посёлком сигара повисла, народ на улицу высыпал.
— Давно у нас народ так не высыпался, — хихикнул Женька, это его младший брат, помогает на кухне (санитарной книжки нет, но это не для печати). Женька нарезает салат, глаза его при этом изучают страницу учебника, подвешенного на стену на уровне глаз, рядом в рамке жизнерадостное фото с каким-то парнем, выпрыгивающим из воды. Руки у парня при этом раскинуты в стороны, как крылья у самолёта.
— У нас тут есть такой — Миша, вечно под газом, ручкой стал махать, — «давай сюда!». Ну, «сигара» развернулась и двинулась в нашу сторону. Народ сразу разбежался. «Сигара» повернула обратно, повисела минут двадцать и исчезла. Мрачная такая.
Я записал в блокнот. Потом прочитал вслух:
«Бывают веселые летающие тарелки, бывают грустные. Всё зависит от того, из какого угла Вселенной они прилетели».
Небо темнело. Газетный лист пересёк дорогу наискосок, хлопая крыльями. Где-то громыхнуло.
Я отложил блокнот и посмотрел на пса. Тот продолжал сидеть спокойно, ожидая, не свалится ли под стол что-нибудь повкуснее учебника.
В крышу застучал пальцами ливень, двор осветился, прокатился гром. Пёс не реагировал.
На шоссе появились огоньки. Было ощущение, что они вплетены в дождь и пытаются из него вырваться. Огни погасли у дерева через дорогу.
Через полминуты дверь отворилась, сначала сантиметров на десять, и так словно за ней не было никого, кроме ровного шума дождя. Из сумерек появилась рука и приоткрыла дверь шире, потом появился весь человек. Высокий парень, собранные в хвост волосы, блестящие от дождя, горбатый нос и тёмные глаза.
За ним другой, лица не видно под капюшоном. Один двинулся вправо, другой влево, так что на третьего мы и не успели посмотреть.
Валька выдвинул ящик стола, а Женька взял в руку мобильник.
— Вы можете приготовить кофе? — спросил горбоносый.
— Конечно, — сказал Валька спокойно, но воздух зазвенел от напряжения.
— Три, — Лицо второго, выглядывая из капюшона, напоминало ворону.
Глаза горбоносого в это время будто фотографировали кафе. Змеиный взгляд заглянул за стойку, на Женьку, потом на пса. Пёс полез под стол. Змей уставился на фото купающегося парня. Рот скривился в усмешке.
— У него тут портрет Гагарина.
— Да, это портрет Гагарина, — сказал Женька спокойно.
— И где ты его откопал? — Змей улыбался, его глаза — нет.
— Висел у отца над кроватью. Теперь у меня.
— Это мой брат, — перебил Валька, вытер руки полотенцем и бросил на стойку. — Что есть будете?
— Извините, — подал голос третий, который стоял позади и улыбался. Теперь мы могли рассмотреть его лицо. Он был похож на какого-то музыканта, Крис, как его там, Кельми? Норман? — По бифштексу, с собой.
Валька кивнул и включил микроволновку.
Похожий на Криса подошёл к стойке.
— Поблизости работают археологи? — в нём было что-то от кошки.
— Работают, — Валька выбил чек.
Ворон со Змеем переглянулись и рассмеялись.
— Мы поспорили, что в том кургане копаются археологи.
Над крышей грохнуло, как взорвалось.
Крис положил деньги на стойку и стёк с табурета. — Сдачи не нужно.
— Спасибо и мне, — Валька отсчитал деньги.
Они вышли, мотоциклы покатили дальше, как шарики ртути. Остался запах мокрых курток, растворившийся в аромате кофе.
— Нормальные люди так не смеются, — сказал Валька.
— А почему ты решил, что они люди? — Женька разрезал болгарский перец. — Думаешь, им была нужна еда?
— Нет, — согласился брат. — Они пришли, чтобы что-то узнать. Про археологов.
— За последние два дня все, кто подъезжал к кафе, даже те, кто хотел перекусить, спрашивали про летающую тарелку. Про место, где она садилась.
— Ещё бы не спросить, если об этом писали все газеты. Ну, а они спросили про археологов.
— Значит, им неинтересно было узнавать, где садилась тарелка. Они сами с тарелки.
— Пришельцы не пьют кофе, — Валька подмигнул брату. — У них другой обмен веществ. Они пьют царскую водку.
— Ты бармен, тебе видней. Заметил, как вела себя собака?
— Ну, а где у них щупальца?
— Два года отстояв за стойкой, ты стал схватывать детали клиентов. Большинство инопланетян прямоходящие, о двух ногах и руках… Хотелось бы посмотреть, как они внутри устроены…
Валька покосился на нож в его руке.
— Какой ты кровожадный.
Женька смущённо хихикнул.
— Вообще-то, я имел в виду «летающие тарелки».
— Точно. На счёт пришельцев не знаю, а вот то, что они чёрные копатели — запросто. Послушайте, — Валька повернулся в мою сторону. — Пока сменщик ещё придёт, съездили бы вы с Женей, предупредили Михалыча. А он вам место, где блюдце садилось покажет, а?
Гроза укатила дальше вместе мотоциклами, небо в рваных облаках, через поле перебросила мост радуга. Я делаю записи, положив блокнот на капот машины.
Диктофон тоже в работе — подслушивает беседу Женьки с руководителем экспедиции. Сегодня раскопки у них не ведутся. Из-за дождя.
— Андрей Михалыч, вы там золото с бриллиантами не находили? — осведомляется Женька. — Артефакты магические? А то вами тут интересовались…
— Нет, если не считать черепки от кувшина волшебными.
Здесь побывали телевидение и пресса, версий немного — след от приземлявшейся летающей тарелки. Есть свидетель, со слов которого — поздно ночью с неба спустилось горящее «блюдце» с иллюминаторами. Посидев на поле, тарелочка поднялась и улетела. Написать что-то новое трудно.
— Вам повезло, — через пару дней комбайн снимет пшеницу, и вы бы тогда ничего не увидели.
Круги видны отсюда не слишком хорошо. Это три кольца полегшей пшеницы, заходящие друг на друга с точкой симметрии в центре. Поперек окружностей вытоптана тропинка. Пшеница стоит мокрая, будто, обижена, что её облил дождь. Делаю снимки.
— Никогда такого бесшумного вертолёта не видел. — Михалыч передаёт мне бинокль.
Над кругом висит вертолет, жёлтый, с голубыми полосами. Кажется, что он находится на краю поля, а если взглянуть в бинокль — над самым кругом.
Вертолёт опустился за деревьями рощи. Ни одна ветка не шелохнулась.
Мы доехали до рощи краем поля. Три мотоцикла стоят под дубом, Ворон в руках держит тот самый вертолёт, который висел над полем. Он присоединял к вертолётику провод, который тянулся к экрану, похожему на ноутбук.
— А вот и гости, — Ворон повернулся.
— Вы искали археологов? Я археолог, — голос у Андрея Михалыча может звучать строго.
Раздался шорох, у нас за спиной из кустов появился Змей. Крис вышел с другой стороны.
— Метеорологи мы, — Змей безмятежно потянулся. — Отслеживаем движением грозового фронта.
— Почему вы спрашивали про археологов?
— Если в поле появляются таинственные круги, то рядом могут оказаться археологи. С теодолитом.
— Какая связь? — спросил Михалыч.
— Какая тут связь? — Крис повернулся к Змею.
— Ну, — Змей часто заморгал. — Места, куда часто ударяла молния, древние язычники считали волшебными. Они устраивали на них капища, посвящённые Перуну или Перкунасу. А под землёй залежи магнитной руды.
Змей облегчённо вздохнул и посмотрел на Криса. Тот улыбнулся.
— На том месте капища нет, — сказал Михалыч уверенно. И добавил так же уверенно. — Вроде бы.
Когда мы подошли к кругам, на лице у Криса опять была улыбка. Этот парень всё время улыбается, но может быть, у него судорога?
— Вот, — показал Михалыч. — Трава примята и не распрямляется.
— Да ну? — удивился Ворон.
— Внутри круга аномалия. С журналистами был экстрасенс, его биорамки показывали аномалию.
— А его рамки не указали на верёвку и доску поблизости?
В середине каждого из колец была выемка в земле.
— Там, инопланетяне брали пробы грунта, — прокомментировал Михалыч.
— Похоже на след от колышка, — предположил Ворон. — От которого по веревке круг очерчивали. Кто видел, что здесь приземлялась тарелка?
— Он уехал в город. Приедет вечером или завтра.
— Ну, а теперь наша очередь взять пробы, — Крис ножом собрал в пробирки кусочки почвы внутри круга и вне периметра и понёс их к каким-то коробкам на багажнике мотоцикла.
— Точно — пришельцы, — сообщил Женька, когда мы вернули Михалыча в лагерь. — Они и прилетели, чтобы посмотреть, кто это следы оставил. Они же разные, пришельцы. Есть хорошие парни с летающих тарелок, есть плохие. Они между собой воюют.
Я улыбнулся.
— А эти какие? Я хвостов и щупалец у них не видел.
— Маскируются под людей. Стараются выглядеть хорошими, но я думаю, что они то, как раз и есть — плохие.
Подъехал Валька на мотоцикле «Урал», только его больше интересовали не круги на полях, а студентка Таня.
— Смотри! — толкнул его в бок Женька. Краем поля к нам ехали три «метеоролога».
Крис остановился рядом с Михалычем.
— Мы сделали анализ почв.
— И нашли там туфельку, — добавил Ворон.
— Это инопланетная Золушка потеряла, — влезла Таня. — Давайте посмотрим, может мой размер?
— Кто вас знает? — пожал плечами Ворон. — Если вы потеряли там инфузорию — туфельку.
— Ту, которая знакома вам со школы, — уточнил Крис. — С мест, где садились НЛО, простейшие уходят.
Крис сделал паузу.
— А здесь не ушли. Количество инфузорий одинаково, как внутри круга, так и за периметром. Одним словом никакая тарелка здесь не садилась.
После небольшой паузы, Крис снова заговорил.
— Этот рисунок видно только с высоты. Интересно, с какой целью его создали?
— Ну, говорят же, что там села тарелка.
— Такой узорчатой формы? Она решила улучшить вам ландшафтный дизайн?
Женька толкнул меня в бок.
— Ты слышал, он сказал «вам».
— И вот поэтому нам хотелось бы расспросить того вашего парня, что видел, как он говорил, посадку НЛО. Может, это мы ошибаемся. Может, это он их начертил.
— Так он вам и признается.
— У нас есть детектор лжи.
— Ну-ка, ну-ка, — сказал Женька. — На мне проверьте, я совру, и никакой детектор и не дрогнет!
— Давай, рискни.
Крис пристегнул к запястьям Женьки браслеты, защёлкнул ремешок на лбу.
— Для сравнения, мы сначала зададим несколько простых вопросов, чтобы получить стандарт правдивого ответа. Как твоё имя?
— Женя.
— Сколько тебе лет?
— Одиннадцать.
— Кем хочешь стать?
— Космонавтом.
Ворон засмеялся в голос.
— Ты несовременен. Сейчас все хотят стать менеджерами и юристами.
— А зачем? — спросил Женька. — У нас и так вся семья — менеджеры.
Ворон перестал смеяться.
— Батя у меня — менеджер по комбайну, — продолжил Женька ровным голосом. — Старший брат — менеджер бара, мама — менеджер дома.
— А в школе тебя не дразнят космонавтом?
— Пробовали. Потом перестали.
— Что за книжка висела у тебя над столом?
— Учебник физики за шестой класс. Надо готовиться к профессии.
— Детектор показывает, что ты соврал всего один раз, — Крис просматривал диаграммы. — Когда сказал, что хочешь стать космонавтом.
— Но он на самом деле хочет быть космонавтом! — вступился Валька. — Уж я — то знаю.
Женька задумался.
— Наверно ваш прибор в чем-то прав. Я действительно хочу стать прежде не лётчиком космонавтом, а конструктором космических кораблей, а уже потом самому на них полететь. Мы построим такой корабль, чтобы летать на Марс. И мы будем там, это правда, можете посмотреть на своём детекторе!
Белобрысая прядь спадала Женьке на глаз, он смотрел на «метеорологов» исподлобья, будто он мушкетер, а против него трое гвардейцев кардинала, которым он не сулит ничего хорошего.
— А что тебе на Марсе? — спросил Ворон. — Чего, тебе здесь плохо?
— Людей на земле стало много. Помните, вы видели сегодня летящего паучка на паутине? — Женька бросил на меня взгляд искоса. — Они научились летать, чтобы не оставаться на одном месте. А если мы не станем летать, то съедим друг друга, как пауки в банке.
— Ну что ж, — сказал Крис. — Спасибо. По крайней мере, ясно, что детектор работает.
Он отстегнул ремешки.
Ворон покосился на костёр.
— Ну-ка, чаю метеорологам, — скомандовал Михалыч.
— А как же английские круги на полях? — спросил один из студентов уже за рублёным столом.
— Если верить старым валлийским легендам, такие круги рисовали эльфы, — Крис держал кружку в руках, но не пил.
— Хотите сказать, что это эльфы нам пшеницу расписали? — Вокруг костра сгущался вечер, лица уже было трудно разглядеть.
— Круги на полях появляются в тех местах, где согласно фольклору жили эльфы. У нас по фольклору они не жили. И у нас не встречаются сложно вырисованные круги. Наши могут быть объяснены вполне природными причинами.
— Значит, нет у нас эльфов. Какая жалость, — подал голос кто-то вне круга света, который отбрасывал костёр.
— И поэтому, если признаетесь, что это ваших рук дело, я сохраню секрет.
— А если не наших? А для чего их в Англии — то творят?
— Может это маяки, которые видно издали.
Ещё минут пятнадцать разговоров, прерываемых смехом, потом кто-то крикнул, чтобы мы посмотрели на поле.
Кольцо светилось. Более, того, оно горело ярким пламенем.
— Ни фига себе, что это?
Сбоку от меня появился чумазый Женька.
— Извините, я пол бака горючки у вас слил, зато маячок получился что надо!
— Я тебе уши надеру.
— Значит, буду как эльф.
В поле горел трёхлепестковый цветок.
— Нас видно из космоса, — сказал Крис без оптимизма. — Возможно, мы узнаем, каких тварей вы вызвали.
Мы просидели пол — ночи, но кроме одиноких огоньков спутников и мириад звёзд в разрыве облаков, никаких «тварей» не появилось. Сверчки и цикады пели свою вибрирующую песню, и казалось, что это звёзды сверчат с неба.
Крис и Змей оставались сидеть у костра, тяжёлые пряди спадали на лицо Змея. Розовый медальон, висящий на груди, засветился.
— Началось, — сказал он.
Крис вздохнул и посмотрел наверх. Звёзды на небе сияли по-прежнему. Кроме одной, которая разгоралась всё ярче.
Звезда увеличилась в размерах, превратилась в сияющий фиолетовый эллипс. Вдоль него можно различить красные огоньки.
Я отошёл в сторону, чтобы не мешал свет костра, и защёлкал фотоаппаратом.
В обрамлении огней «тарелка» плавно спускалась на поле. Красные огоньки отделились от неё и закружились вокруг.
Затем замерли, расположившись вдоль корпуса. Силуэт «корабля» смутно различим в фиолетовом ореоле. Низ «корабля» выглядит плоским. Пшеница вокруг ярко освещена, дождевые капли блестят на колосьях.
Я физически ощутил страх, заколотилось сердце, под ложечкой закрутился холодный шар.