— Ты не горячись, Гордон, — улыбнулся он, пафосно выпуская дым наружу. — Хочу посмотреть, как Кортни с этим справится. Она убеждена, что этот парень и вправду невменяем. Как она там говорила… Синдром множественной личности, кажется? Теперь носится с этим Тэхеном по врачам.
— Не болен он, всего лишь притворяется. Жалкий ублюдок… — Гордон сел на свое место, складывая руки в замок на поверхности стола. — Сколько можно ждать? Пора начинать судебное разбирательство и засадить его за решетку!
— Успеется. Кстати, — прокурор Вуд достал из внутреннего кармана дорогого пиджака телефон и позвонил Джексон, желая узнать, как у нее обстоят дела, но адвокат сбросила звонок, вызвав на губах мужчины наглую усмешку. — Надо же, какая стерва. Ты представляешь, Гордон, сбросила меня.
Кортни сжала в руке мобильный, мечтая швырнуть его в стену, чтобы тот разбился и разлетелся на мелкие кусочки. Она бы с радостью это сделала, представив, что это не телефон, а голова Джорджа, но сдержала себя, громко и медленно выдыхая. Доктор Уайт заметила перемены настроения женщины и спросила, что случилось, на что та махнула рукой, буркнув, мол, один идиот названивает.
Юнги же старался не отвлекаться на женский шепот. Он вдумчиво, нахмурив лоб, обводил варианты ответа. Хоть у него отсутствовали энциклопедические знания и он не был умен, как их самая начитанная личность, в жизни он точно не пропал бы. С его умением выживать в любых условиях Юнги мог бы с легкостью поселиться на необитаемом острове, и даже там он нашел бы, что поесть и где поспать.
— Я закончил, — Юнги бросил тест на стол доктора и, склонив голову на бок, прищурился. — Я еще нужен?
— Ты сможешь пригласить кого-нибудь еще на беседу? — доктор Уайт вернулась на свое место, аккуратно откладывая тест Юнги к тестам Хосока и Намджуна.
— Чонгука не позову, даже не просите, не-а, — парень замотал головой. — Мелкого не надо трогать, он и так натерпелся за всю жизнь. Могу позвать Чимина, только берегите свои трусики, мадемуазели.
— Ты любишь Чонгука? — улыбнулась доктор.
— Он мне как младший брат, и мне его жалко. Бля, да каждый раз, когда Тэхен ссытся, мелкий выходит и получает за него по башке. Разве это справедливо, доктор?
— Разумеется нет, но Тэхен не виноват. За него решает подсознание. Мозг выработал такую защитную стратегию, чтобы оградиться от боли и страданий.
— Да мне срать! Я никакого отношения не имею к вашему Тэхену. Никогда его не видел и не собираюсь этого делать.
— Меня предупреждали, что ты не хочешь его признавать и делаешь вид, будто не знаешь своего создателя, — как можно мягче произнесла доктор Уайт.
Юнги не выдержал. Вскочив на ноги, он перевернул кресло и стал громко и зло ругаться на корейском, носясь по кабинету и сметая все, что попадалось ему под руки и под ноги. Парня распирало от возмущения. Да чтобы какой-то Тэхен назвался его создателем? Да ни за что! Лицо Юнги побагровело, а из глаз искры летели во все стороны. Женщины не понимали ни слова, но пытались утихомирить буйного пациента. Доктор просила успокоиться, иначе ей придется позвать охрану или санитаров, а смелая Джексон подбежала к Юнги, чтобы взять его за руку и отвести от стеклянного шкафа, на который он замахнулся, собираясь разбить его вдребезги. Парень продолжал кричать на непонятном языке, вырываться, но Кортни лишь сильнее сжала обеими руками его локоть и настойчиво потянула на себя, чем вызывала еще больший приступ гнева у пациента.
— Да пошла ты! — зарычал Юнги и со всей силы оттолкнул женщину от себя.
Джексон отлетела назад, ударяясь затылком о ножку стола, и на какое-то время потеряла ориентацию в пространстве. Перед глазами все плыло и двоилось, а громкие голоса и крики эхом отдавались в гудящей голове. Она видела, как в кабинет забежали два охранника, как они повалили Юнги на пол и скрутили, видела, как к ней подбежала доктор Уайт. Врач хлопала Кортни по щекам и показывала свою руку, прося назвать, сколько пальцев она видит. На заднем фоне продолжал плеваться матом Юнги, показались ноги незнакомого врача или санитара, который нагнулся к буйному пациенту и что-то ему вколол, но последнее, что увидела адвокат перед тем, как потерять сознание, — девушка, стоящая в дверном проеме.
***
Юнги всегда выходил в ночное время суток. Пока Тэхен, как и остальные личности, спал, он пользовался моментом, чтобы заниматься тем, что было близко его темной, погрязшей в густом мраке душе. Отец не замечал, что его сын по ночам регулярно где-то пропадал, настолько крепким был его сон. Юнги как можно тише покидал пределы квартиры и оказывался на пустующих улицах Нью-Йорка. В центр он не совался, ибо там всегда ошивался народ, любящий вечеринки и гулянки до самого утра, а вот неблагополучные или спальные районы города его очень даже прельщали.
Благодаря Юнги у Тэхена всегда были деньги и еда. Тэхен, правда, не знал, откуда бралось все это добро, но продолжал наивно верить, что это заслуги внезапно подобревшего отца. Отец же, в свою очередь, чуть ли не из штанов выпрыгивал, осознавая, что не нужно ничего выуживать из собственного кармана. Тэхен стал самостоятельным и умудрялся добывать где-то деньги. Не имело значения, где именно он их брал. Главное, что Ким Джу Хван снял с себя бремя бедного заботливого папочки, коим всегда себя считал. И отец, и сын находились в полном неведении и отчего-то не желали узнавать более детальные подробности.
В одну из многочисленных ночей, когда Юнги рыскал по городу в поисках наживы, ему по пути попалась заправочная станция с небольшим придорожным магазином, где продавались всевозможные закуски, напитки и где можно было попить кофе и сходить в туалет. Пряча руки в карманах толстовки, Юнги обернулся, проверяя, нет ли поблизости кого-нибудь, и убедившись, что все чисто, ускорил шаг. Висящий над дверью колокольчик приветливо брякнул, оповещая сонного кассира о новом посетителе. Внутри было светло и уютно. Юнги не хотелось отсюда уходить, и он с радостью остался бы здесь, поглощая американские вкусности, но пришел он сюда не за этим. Не так давно парню удалось добыть пистолет у темнокожих ребят, нелегально торгующих оружием и наркотиками. Юнги хранил тяжелый пистолет у себя под подушкой и ждал момента, когда его можно опробовать в деле. Он долго не мог решиться на столь серьезный шаг, но чем больше он грабил и воровал, тем сильнее становилось желание попробовать что-то более весомое. Так бывает с наркоманами, которым перестает хватать минимальной дозы, или отчаянными сорвиголовами, которые перескакивают с полета на дельтаплане на что-то более экстремальное. Та же ситуация произошла и с Юнги: вкусив свободу, парень захотел оторвать еще больший кусок этого пирога, ибо жалких крошек ему было уже недостаточно. Его аппетит, который, как известно, приходит во время еды, разгулялся не на шутку.
Сжимая в правой руке твердый и тяжелый ствол, Юнги первое время делал вид, что внимательно изучает представленный ассортимент товара, и медленно, словно затаившийся перед смертоносным прыжком зверь, передвигался между стеллажами. Он украдкой поглядывал на мужчину в красной жилетке, что стоял на кассе, и выбирал удобный момент. Его сердце колотилось на манер отбойного молотка и грозилось прорваться наружу, чтобы убежать прочь, визжа от страха, но Юнги взял себя в руки, сделал пару глубоких вдохов и, схватив шуршащую пачку чипсов со вкусом сыра, двинулся в сторону кассы. Мужчина устало улыбнулся, взял товар в руки, намереваясь пробить его, и спросил, как на автомате, не желает ли покупатель приобрести что-нибудь еще. «Желает», — буркнул Юнги и резко вытащил пистолет, направляя его на кассира. Мужчина от испуга выронил чипсы на пол и поднял дрожащие от ужаса руки, показывая, что он не собирается сопротивляться и сдается.
— Гони все бабки, живо, — скомандовал Юнги, дулом пистолета указывая на кассу.
Это было его первое настолько серьезное ограбление. Раньше он от случая к случаю воровал еду, деньги, когда выпадала удачная возможность, но на сей раз он угрожал жизни живого человека и требовал, чтобы все выложили перед ним на блюдечке с голубой каемочкой, а он спокойно заберет свою добычу и со спокойной душой отправится домой.
— Эй? — пока побледневший мужчина вытаскивал на стол купюры и звенящие монеты, страшась сделать лишнее движение или сказать что-нибудь не то, Юнги огляделся по сторонам. — У вас тут камеры есть?
— Д-да, там и там, — кассир указал кивком головы на два верхних угла под потолком, где висели камеры слежения.
— Слушай сюда, — Юнги подался вперед, схватил мужчину за воротник клетчатой рубашки и приставил дуло пистолета к его виску, надавливая побольнее, — когда я уйду, ты сотрешь все записи, понял?
— Но я не могу это сделать… — мужчина жмурился и потел от страха, а на его округлившиеся от страха глаза уже набегали слезы.
Оттолкнув кассира назад, Юнги повернулся и неумело выстрелил сначала в одну камеру, а потом в другую, но получилось у него это не с первого раза. В силу своей неопытности парень промахнулся и уже с третьей попытки свершил то, что запланировал ради спасения собственной шкуры.
— На улице тоже есть камеры… — кассир положил на стол последнюю купюру и, сделав пару шагов назад, стал наблюдать, как парень быстро распихивает деньги по карманам толстовки.
— Да мне похуй. Думаешь, кто-то станет заводить дело ради этой дыры? — Юнги хмыкнул, цокнул языком. — Да и деньжат, я скажу тебе, маловато у вас. На, держи, это тебе за хорошее поведение.
Бросив на стол один доллар, Юнги на всякий случай еще раз пригрозил кассиру, перед глазами которого пронеслась вся жизнь, пистолетом и быстро убежал из магазина прочь, пряча свое лицо под большим капюшоном. Он знал, что это его уже не спасет, ведь он свободно передвигался рядом с магазином, когда только заходил туда, но повинуясь непонятным инстинктам, сделал это.
По пути домой Юнги стал ощущать головную боль. Парня никогда не мучили подобные вещи, и он сначала не обратил на это внимание, но когда пульсация в висках достигла невыносимой отметки, а по затылку словно кто-то стучал молотком изнутри, Юнги опустился на ближайшую лавочку, которая была все еще влажной после недавно прошедшего дождя, закрыл глаза, нагнулся вниз и схватился за голову.
— Ты с ума сошел?! Что ты творишь?! — незнакомый голос заставил Юнги дернуться и вскочить с лавки.
— Жалко, что на кассе был мужик, — второй голос, более томный и бархатный, прозвучал где-то поблизости. — Можно было бы получить приятный бонус.
— Блять, кто здесь?! — Юнги стал метаться по улице, осматриваясь по сторонам, но вокруг было темно и пусто, ни души. — Вы кто?! Че за тупые розыгрыши??
— Черт, я не хочу в тюрьму. Там повсюду были камеры.
— Как будто я хочу туда. Это все из-за этого идиота! Нахера ты потащил свою задницу туда, где стоят камеры?!
— Заткнитесь! Заткнитесь!
Юнги перешел на крик и рванул прочь от, как ему казалось, проклятого места, но добежать до дома ему так и не удалось, ибо он провалился в темноту, будто спотыкаясь и падая в глубокую и холодную яму. Вместо него проснулся Тэхен. Парень удивленно распахнул глаза, совершенно не понимая, как он оказался на мосту с пистолетом в руках и карманами, полными смятых купюр, явно засунутых туда впопыхах. От страха Тэхен отбросил пистолет на землю, попятившись назад, но снова отключился, а когда вернулся к реальности, то был уже в постели, а под подушкой лежало оружие, от которого, как ему казалось, он вчера избавился…
***
Успокоительное подействовало моментально. Сильное лекарство, что вкололи в разбушевавшегося Юнги, позволило санитару и охраннику уложить его на диван в кабинете доктора Уайт, которая, в свою очередь, пыталась привести в чувства Кортни Джексон. От сильного удара адвокат потеряла сознание, но, к счастью, ненадолго. Когда она открыла глаза, то увидела перед собой лицо врача. Настороженная мимика сменилась заметным облечением, и доктор выдохнула.
— Не думала, что эта личность окажется настолько опасной… — миссис Уайт, покусывая душку своих очков, смотрела на лежащего Юнги. — Личности Тэхена настолько яркие и гипертрофированные, что мне все это напоминает театр одного актера. Нет, я не исключаю варианта, что он действительно страдает множественной личностью… но тогда выходит, что его сознание раскололось на самые важные составляющие, собрать воедино которые будет весьма затруднительно. Это не просто воображаемый друг или плохое Я. Это самая настоящая раздробленность.
— Как думаете, — Кортни, сидя в кресле, откинулась к его спинке, придерживая гудящую голову, — мы сможем доказать это в суде?
— Одного моего заключения будет мало. Нужны еще хорошие специалисты, которые подтвердят, что Тэхен болен. Вы, как адвокат, должны это понимать.
— Вы можете порекомендовать кого-нибудь?
— Да, есть у меня знакомый психиатр, и я ему обязательно позвоню, только для начала мы должны протестировать остальных. Когда Юнги вернется к нам, мы продолжим.
— Было бы здорово, если бы вместо Юнги проснулся кто-нибудь другой… — еле слышно протянула Джексон, потирая ушибленное место.
В голове Тэхена происходил самый настоящий хаос. Успокоительное оказалось действительно сильным, и все личности почувствовали огромное физическое давление: им казалось, что их загнали в крошечные коробки без света и воздуха и выбросили в сырой подвал. Юнги был зол как никогда, Чонгук плакал и звал на помощь, Чимин и Джин в один голос орали, что они не заслуживают такого отношения, и лишь Намджун с Хосоком пытались разобраться в ситуации, подавляя эмоции и подключая логику. Они разом потеряли зрение и способность ориентироваться в пространстве, никто не мог выйти в свет, и даже их создатель, Тэхен, не отзывался. Намджун понимал, что это побочный эффект препарата, но не было известно, когда он перестанет действовать. Вдруг последствия окажутся необратимыми? Вдруг лекарство возымело на них влияния, и они больше никогда не смогут обрести прежнюю свободу и возможность выходить? Личности не видели друг друга, но могли слышать, и Намджун пытался докричаться до остальных, в душе понимая, насколько это бессмысленно. Личности продолжали истерить, наводить панику и сгущать краски. Неразборчивые крики перебивались плачем Чонгука, и вынести это было практически нереально. Хосок старался выбраться на свет, избавить себя от невыносимых мучений, но тщетно. Его жалкие попытки тут же блокировались, как и попытки Намджуна. Стоило им сделать рывок, как их с еще большей силой притягивало обратно.
Снаружи Юнги продолжал спокойно лежать на диване с закрытыми глазами, и одному Богу было известно, какие ужасы творились в его голове. Точнее, в голове Тэхена.
— Когда он очнется? — спросила Кортни.
— Не могу точно сказать. Может, через час, а может, через два… — доктор устало вздохнула и посмотрела на часы. — Вы бы ехали домой, уже почти десять часов.
— А как же Тэхен? Я взяла ответственность за него, я не могу его вот так бросить. В полицейском участке и прокуратуре от меня ждут вестей.
— Скажете правду, что Ваш подзащитный стал вести себя слишком буйно, пришлось вколоть ему успокоительное. Не переживайте, за ним присмотрят. Здесь повсюду врачи, санитары и охранники. Я оставлю дежурному врачу Ваш номер, Вам позвонят, когда он придет в себя. А вообще, — доктор Уайт подошла к Кортни и положила руки ей на плечи, — хватит с Вас на сегодня. Вы, в первую очередь, женщина и должны беречь свой организм. Ложитесь дома спать, а утром возвращайтесь сюда, и мы продолжим. Договорились?