Личности вновь вступили в словесную перепалку. Выдержать это было невозможно. Намджун, страшась очередной головной боли, вытолкал на свет Хосока, чтобы тот держал ситуацию под контролем, а сам стал разбираться с другими, которые никак не могли угомониться. Хосок дернулся от неожиданности, выкрикнув возмущенное «Эй!». Он отличался от других особой энергией и вечно заряженным волной позитива настроением. Это была самая добрая и никогда не унывающая личность. Именно Хосок отвечал за тонус Тэхена и появлялся в те моменты, когда Чонгук больше не мог справляться. Тогда Хосок не просто забирал боль создателя — он уничтожал ее.
Хосок был верующей личностью. Он заставлял других личностей читать библию, соблюдать заповеди и жить в мире и согласии с окружающими, но разве его кто-нибудь слушался, кроме маленького и доверчивого Чонгука? Стоило Хосоку и Чонгуку уединиться, чтобы поговорить о Боге, как появлялся мрачный Юнги и забирал младшего к себе, аргументируя свои действия тем, что «существуй Бог на самом деле, мы бы не оказались в таком дерьме». Намджун отчасти был с ним согласен, так как был личностью просвещенной и образованной, а ученые, как всем известно, слывут атеистами.
Дабы убить время, Хосок стал расхаживать по коридору. Как заядлый любитель подвигаться и потанцевать при любой возможности, Хосок тихо напевал себе под нос одну из многочисленных песен, которые знал, щелкал пальцами и совершал незамысловатые движения, представляя себя на съемках клипа. Глазами он разглядывал плакаты, что были развешаны на стенах: доброжелательные люди в белых халатах жали руки своим счастливым пациентам, лозунги в стиле «Мы поможем вам!» или «Нет такой болезни, от которой нельзя было бы избавиться» вызывали на губах Хосока усмешку. «Нам бы кто помог…», — проговорил он в полголоса, останавливаясь возле одного из кабинетов. Дверь была приоткрыта, поэтому парень мог слышать то, о чем говорилось внутри. Следуя на поводу щекочущего любопытства, Хосок встал так, чтобы его не было видно, и, прищурив глаза, постарался разглядеть пациента, так как доктора не было видно в силу его положения. Девушка сидела на стуле, теребя ремешок своей желтой сумки, кивала головой и изредка отвечала своему доктору. Что она говорила, Хосок не мог разобрать, зато он услышал обрывки фраз врача, из которых понял, что девушка серьезно больна и ей необходимо лечь в клинику. Парень и дальше бы грел уши, если бы не доктор Уайт. Женщина вышла из кабинета и позвала его к себе. Энергичным шагом Хосок вмиг оказался рядом с ней и, галантно улыбаясь, плавно обошел врача, чтобы плюхнуться в свободное кресло.
— А у Вас ничего здесь, миленько, — Хосок громко шмыгнул носом. — Зачем я здесь?
Доктор Уайт и адвокат переглянулись. Они поняли, что перед ним сидел не Намджун, а кто-то другой, и это был явно не Чонгук или Юнги. Парень по-доброму улыбался, с нескрываемым любопытством разглядывал кабинет и нетерпеливо дергал ногами. Хосок знал, что Тэхена привели в кабинет психиатра, но не знал, зачем Намджун вытолкал его и что от него требуется. Все произошло слишком неожиданно.
— Представься, пожалуйста, — доктор Уайт медленно села на свое место, надевая очки.
— Чон Хосок! — юноша протянул руку вперед, озаряя врача ослепительной улыбкой. — Намджун вытолкал меня, но я не понял, зачем. Я в курсе, что мы должны выходить и общаться с Вами, доктор, и я не против знакомства! Но объясните мне, что мне нужно сделать.
— Я хочу, чтобы каждая личность прошла тест, результаты которого покажут уровень умственного развития. Мне нужно убедиться, что… — доктор сделала паузу, поджав губы. — Что ты не обманываешь нас, чтобы избежать наказания.
— Врать нехорошо, доктор, и я бы не позволил, чтобы кто-то из нас водил окружающих за нос.
— Хорошо, что ты понимаешь это, — женщина протянула Хосоку лист бумаги с напечатанными вопросами и вариантами ответа. — Вот тест, но для начала я хочу задать тебе пару вопросов.
Хосок кивнул головой, откладывая тест себе на колени.
— Ты знаешь Тэхена? — спросила доктор Уайт.
— Да, это наш создатель, и сейчас он спит. Здесь, — Хосок приложил ладонь к своей груди. — Мы никогда его не видели, но знаем, что он есть. Он и есть мы, так Намджун говорит, но некоторые личности отказываются его признавать и упорно делают вид, что не знают его.
— Расскажешь, когда ты появился?
— С удовольствием, — улыбнувшись, Хосок устроился поудобнее в кресле.
– 13 июля, 2015 год, Нью-Йорк, США –
Отцу Тэхена на работе предложили повышение, и чтобы не потерять должность, ему пришлось отправиться на год в США в филиал компании, в которой он работал вот уже несколько лет. Жену и младшую дочь он брать с собой не стал, ссылаясь на то, что придется тратиться и на их проживание (о том, что начальство полностью оплачивало командировку, он «тактично» промолчал), но по просьбе жены согласился взять уже взрослого и совершеннолетнего Тэхена. «Пусть мальчик посмотрит Америку, заведет друзей, новые знакомства, английский язык подучит. Ему это пойдет на пользу», — уговаривала мать, пока Тэхен тихо стоял за углом и подслушивал. Отец дал добро, но с условием, что сын не будет путаться у него под ногами и создавать лишние проблемы. Тэхен еще с детства понял, что злить отца не стоит, ведь тот может поднять руку и избить до такого состояния, что на коже свободного места не останется, поэтому парень дал обещание быть тише воды, ниже травы, и так оно и было.
В Америке отец особо не обращал внимания на Тэхена. Он чисто символически вручил ему небольшую сумму денег и велел сыну не беспокоить его до тех пор, пока не понадобится помощь. Тэхену ничего не оставалось, как целыми днями гулять по городу, изредка перекусывать уличной едой и наслаждаться видами большого и современного города. Здесь все было в новинку. Местный народ кардинально отличался от людей, которых привык видеть Тэхен. Совершенно иной менталитет, куда более свободные нравы, здесь все общались на равных и не загоняли себя в такие рамки, в которых находились корейцы. В Америке каждый мог почувствовать себя свободным и вдохнуть полной грудью иной воздух, пропитанный духом авантюризма. Тэхен улетал из Южной Кореи собой и пока что оставался Ким Тэхеном, ведь ни у Чонгука, ни у Чимина пока не было поводов появляться на свет. Здесь его никто не обижал, люди были приветливы и дружелюбны, а девушки, что встречались на его пути, не были в его вкусе. Привыкший к миловидным брюнеткам, Тэхен еще долго свыкался с мыслью, что его окружают более раскрепощенные и разнообразные на внешний вид и характер девушки. В Нью-Йорке он встречал и блондинок, и шатенок, и рыжих, и тех же брюнеток, и все они были абсолютно разными. Сложно было понять, нравится ему кто-то или нет, а вообще, самой красивой женщиной на свете для него всегда оставалась мама.
В один из вечеров, когда отец был занят делами и строго-настрого запретил сыну возвращаться в квартиру раньше полуночи, Тэхен прогуливался по оживленной улице, ел ванильное мороженное, посыпанное шоколадной крошкой, и наслаждался видом искрящегося всевозможными цветами Нью-Йорка. Неоновые вывески привлекательно мигали и так и манили зайти внутрь заведения, но у Тэхена было слишком мало денег, чтобы позволить себе отдохнуть в ночном клубе или баре, рекламные щиты призывно подмигивали прохожим, настоятельно рекомендуя приобрести ту или иную продукцию, уличные музыканты играли музыку, выставив перед собой шляпы и футляры из-под инструментов, чтобы прохожие могли бросить им за их старания пару монет или шуршащих купюр. Тэхен остановился возле пожилого темнокожего мужчины, который играл на саксофоне. Виртуозно владея инструментом, музыкант создавал впечатление самого настоящего джазмена, пытаясь донести свое мастерство до каждого на этой гудящей улице. Разговоры людей, музыка, доносящаяся из ресторанов и клубов, гудения машин — все это отошло на задний план и нещадно меркло на фоне игры этого человека. Тэхен стоял, как завороженный, и не мог сдвинуться с места. По его коже то и дело бегали мурашки, а волнующая дрожь отдавалась в колени. «Вау…», — единственное, что смог выдавить из себя парень, когда музыкант закончил играть.
— Понравилось, паренек? — хрипло спросил мужчина, вытирая губы.
— Очень! Вы замечательно исполняете джаз! — воодушевленно ответил Тэхен, немного неловко выуживая из кармана джинсов мелочь и кидая ее в раскрытый футляр. — Это все, что у меня есть, но Ваша музыка заслуживает большего.
— Любишь джаз, значит?
— Немного… У нас в Корее его не так часто можно услышать.
— Так, значит, ты кореец? Совсем молоденький еще, а уже путешествуешь, — улыбнулся уличный музыкант. — Я в твоем возрасте полы в барах драил и машины мыл за пару баксов, чтобы купить булку и стакан молока, а ты уже в Нью-Йорке щеголяешь. Молодежь-молодежь, не знаете вы сложной жизни.
Тэхен вежливо промолчал на последнюю реплику мужчины, опустив голову. Уж он-то знал, что такое настоящая сложная жизнь, но не стал афишировать свои далеко не простые отношения с отцом, благодаря которому его психика пошатнулась в возрасте пяти лет.
— Наверное, Вы правы, — лаконично ответил Тэхен. — Спасибо за чудесную игру! Хорошего Вам вечера.
— И тебе не хворать, парнишка, — музыкант театрально поклонился, снова взялся за инструмент, и когда Тэхен вновь слился с бесперебойно движущимся потоком людей, на улице снова послышались волшебные звуки саксофона.
Тэхен вытер липкие после мороженого руки о темные джинсы, которым не были страшны столь незначительные пятна, и посмотрел на наручные часы. У него было в запасе еще два часа, но ноги гудели, и хотелось посидеть. Парень завертел головой в поиске подходящего места, где он сможет отдохнуть и откуда его не выгонят, если он не будет делать заказ, но чьи-то незнакомые руки перехватили его. Дрогнув от неожиданности, Тэхен обернулся и увидел, что на него налетела толпа молодежи, состоявшая из трех парней и двух девушек. Они что-то весело верещали на английском, тянули его в разные стороны и громко хохотали. Девушки спрашивали, откуда к ним приехал такой красавчик, а парни уговаривали его пойти с ними выпить и потанцевать. Единственное, что смог выдавить из себя Тэхен, это несчастное «У меня нет денег», на что компания взревела, что это не проблема и они угощают.
— Ну же, не будь таким трусишкой! Ты ведь в Нью-Йорке и должен развлекаться на полную катушку! Иначе зачем ты сюда приехал?! — одна из девушек схватила Тэхена за руку и совершенно беззаботно чмокнула его в щеку. — Улыбайся и радуйся жизни! В старости успеешь погрустить.
Последнее, что запомнил Тэхен перед тем, как провалиться в сон, улыбающееся лицо незнакомого парня, который хлопал его по плечу и подталкивал в сторону шумного бара, где было полно народу. Так появился Хосок: беззаботный весельчак, готовый схватиться за любую возможность, чтобы оторваться по полной программе. Эта личность источала непередаваемую энергетику. Пышущий здоровьем и бодрым духом, Хосок всегда и во всем искал только положительные моменты, отказывался хандрить и подталкивал окружающих на свершение добрых поступков, говоря, что просто нужно жить — здесь и сейчас.
В ту ночь Хосок поразил всех своим умением танцевать. Компания, затащившая в свои сети потерянного на улице паренька, глазам своим не верила, ведь буквально несколько минут назад это застенчивое существо и шагу боялось сделать, а теперь выплясывает на танцполе круче всех, заставляя всех веселиться до полного упаду. Хосок отказывался от алкогольных напитков, ибо был противником всего, что могло подвергнуть его организм опасности, выступая исключительно за здоровый образ жизни, а вот от поцелуя в туалете с одной из красоток не отказался. Девицы тут же обратили внимание на привлекательного корейца, и между ними завязалась негласная борьба за внимание яркого и интересного иностранца. Победительницей оказалась длинноногая шатенка в джинсах на высокой талии и коротком золотистом топе. Незаметно и для окружающих, и для самого Хосока она затащила паренька в туалет и совершила решительное нападение. Они целовались возле раковины, не обращая внимания на других посетителей, а ведь желание набирало обороты, возбуждение росло, и одних поцелуев было уже мало.
— Я не знаю, как тут оказался, но мне нравится, — опьяненно проговорил Хосок в горячие женские губы. — Может, ты помнишь, как я очутился в… а где я?
— Дурачок, — девушка засмеялась. — Ты часа два танцевал и только сейчас решил узнать, где ты?
— Просто я привык наслаждаться моментом и не заботиться о посторонних вещах, — Хосок погладил шатенку по щеке.
— Ну… ты в Нью-Йорке, в одном из самых крутых ночных клубов, зажигаешь на полную катушку и имеешь возможность сорвать куш в виде… меня.
— Вот оно как… А мне нравится такой расклад! — Хосок снова утянул девушку в глубокий поцелуй, властно хватая ее за филейную часть.
Оказавшись в доме Линды, так звали девушку из клуба, Хосок на ходу избавлял себя от одежды, которая летела в разные стороны, и решительно надвигался на свою спутницу, а спутница и не возражала. Линда охотно помогала парню, параллельно снимая и с себя все то, что могло бы помешать их бурной ночи, но дернулась, когда Хосок чертыхнулся и совершил резкое движение головой.
— Что с тобой? — поинтересовалась она, задерживая руки на своем бюстгальтере.
Но Хосок не отвечал. Он отошел на пару шагов назад, хватаясь за голову, что-то бормотал невнятно себе под нос и периодически сгибался пополам. Лицо парня исказили боль и злость. Ругаясь, он стал метаться по комнате, сшибая все, что стояло у него на пути. Он ударялся о мебель, хватал предметы декора и не знал, куда себя деть и что делать. Перепуганная Линда так и стояла на месте, молча наблюдая за безумием Хосока.
— Ты кто такой? Что тебе нужно? — четко проговаривал Хосок, в ужасе сжимая волосы на своей голове. — Откуда ты взялся, черт тебя побери?!
— Уйди и дай мне побыть с ней! Это моя обязанность! — отвечал вслух Хосок сам себе, но совершенно иными голосом и интонацией. — Пусти меня!
— Да где же ты?! Черт, Линда, включи свет! — Хосок повысил голос. — Ты его тоже слышишь, да?
— Она меня не слышит, идиот, просто уйди в тень и предоставь это мне!
В голове Хосока разрасталась тяжелая и тупая боль, как будто кто-то стучал изнутри по затылку и пытался выбраться наружу. Подобные ощущения парень испытывал впервые и от испуга стал носиться из стороны в сторону, надавливая ладонями себе на голову. Незнакомый голос продолжал изматывать его, и чтобы не натворить дел, Хосок, схватив свою футболку, выбежал из дома прочь, оставляя Линду в шоковом состоянии. На пороге его ноги подкосились, а в глазах стало темнеть, и он чуть не упал, но собрав всю волю в кулак, парню удалось оказаться на улице и захлопнуть за собой дверь.
***
— Это был Чимин, — пояснил Хосок, глядя то на доктора, то на адвоката. — Так как он по части женщин, он не мог не попытаться выйти на свет. В ту ночь я сильно испугался и бродил по улицам до самого утра. Отец так и не заметил, что я пришел домой с рассветом. Он уже спал и явно был пьян.
— И как ты понял, что ты не один, а существует еще некий Чимин? — спросила доктор Уайт.
— Мы все не знали о существовании друг друга, пока не появился Намджун. Он из нас самый умный и знает все на свете. Намджун прояснил ситуацию и велел жить дружно, но Вы же понимаете, что это невозможно. Мы постоянно ругаемся, боремся за выход и упорно доказываем, что мы вполне самостоятельные и независимые, но ведь это не так… Все мы являемся частью Тэхена, нашего создателя. Так Намджун говорит.
— Тест показал, что айкью Намджуна достигает удивительных размеров. Эта личность и вправду гениальна, — доктор Уайт изучала результаты теста, пройденного самой развитой личностью, поражаясь, насколько она умна. — Что ж, Хосок, спасибо, что рассказал нам свою историю. Надеюсь, госпожа Джексон все записала?