William Morrison.The Sly Bungerhop. Galaxy Science Fiction, September, 1957
Миры Уильяма Моррисона. Том 3. МИФ, 2014. стр. 374-396
Колмер был пять футов четыре дюйма высотой и столь же свиреп, как юный кролик, но зато у него был мощный голос, который он использовал вовсю.
— Вы разжирели на лучших человеческих умах! — буквально гремел он. — Почему вы считаете, что знаете о будущем больше меня?
Л. Ричард де Вик нервно барабанил пальцами по кнопке вызова секретаря, но не спешил ее нажимать. Он вздохнул, позволяя бушевать вокруг себя буре ярких оскорблений. Такова уж у него работа.
Есть редакторы, которые отлично чувствуют стиль и ритм произведений, у де Вика было полное отсутствие музыкального слуха. Есть редакторы, которые легко заводят отношения и привлекают новых авторов, де Вик не сумел подружиться даже с собственной матерью, а все его последующие отношения кончались еще хуже.
Как у редактора, у де Вика был лишь один настоящий талант, а именно способность переносить грубое обращение. И его было вполне достаточно. Пусть автор приходит и выкладывает весь свой набор — паршивая реклама, жалкое производство, преднамеренное, рассчитанное оскорбление от мисс Харгрив в приемной, которая притворилась, что не помнит его имя! — и именно де Вик должен был благополучно вынести эту бурю.
Его должность называлась Ответственный Секретарь, но она с тем же успехом могла бы носить название Мальчик Для Битья. После получаса бушевания перед де Виком даже самый неуравновешенный автор считал, что иссяк, и становился легкой добычей для других редакторов издательства, которые делали с ним все, что хотели.
И нынешний ураган страстей не возымел никакого действия.
Когда наступило секундное затишье, де Вик откашлялся и сказал:
— Ну, действительно, Колмер, редколлегия считает, что вашему описанию жизни в тридцать первом столетии не хватает некоторой теплоты. Как вы можете понять...
— Теплоты! — взвыл Колмер. — Боже милостивый, де Вик, это моя книга и мое будущее. Я же не учу вас, как надувать авторов на гонорарах за переиздания, так что не говорите мне, на что должно походить тридцать первое тысячелетие! Вспомните «Рассказы о Миллениуме»! Вспомните, что написала «Лайф» в передовице о «Б — значит Будущее»! Вспомните...
Все остальное де Вик пропустил мимо ушей и сосредоточился на воспоминаниях. И, правда, Колмер был у них лучшим писателем-фантастом. Но он также был и самым темпераментным, хотя и не выглядел таковым — робкий человечек в очках с толстыми линзами, без которых оказывался слеп, как летучая мышь. Его герои завоевывали галактики и инопланетных дев с равной смелостью и непринужденностью — сам Колмер не рискнул бы проехаться к западу от Гудзона или к северу от своей квартиры в «Гранд Конкорсе». Но критики любили его, а покупатели буквально сметали с прилавков его книги. Так что...
Бух!
Л. Ричард де Вик вернулся к действительности и поднял глаза. Колмер как раз углубился в подробности рассуждений о наследственном кретинизме, передающемся по мужской линии всем издателям, и, сорвав с носа очки, потрясал ими. Дико жестикулируя, он столкнул «Чашу Луны», гордо покоившуюся на столе де Вика. Чаша перелетела комнату и разбилась о серебряную пластину стоявшего у противоположной стены мраморного бюста, изображавшего Л. Ричарда де Вика в детстве.
— Ну, знаете, Колмер! — испуганно воскликнул де Вик. Не только из-за стоимости Чаши — всего лишь тридцать-сорок долларов. Из-за принципа. Чаша была наградой за лучшую серию научно— фантастических книг, она являлась собственностью издательства де Вика уже целых шесть лет, и стоила немалых расходов — чтобы настроить судей, оплачивать их торжественные обеды и вылазки на природу в течение какого времени, требовалась куча денег.
Колмер слепо уставился на де Вика, затем разъяренно взревел:
— Я разбил свои единственные очки, а вы беспокоитесь о своей паршивой чашке! Ну, вы мне заплатите за это, де Вик!
И он вслепую ринулся из кабинета, наткнувшись по пути на стул, картотеку и приоткрытую дверь.
За ней Колмер повернул к лифту и притормозил, опасаясь в кого-нибудь врезаться. Гамлет мог отличить ястреба от ручной пилы — а Колмер не мог, по крайней мере, без очков на расстоянии в дюжину футов. В шести футах даже человек расплывался в его глазах. Колмер видел размытую фигуру, но не мог бы описать ее возраст, пол или хотя бы количество. Но это его не слишком заботило. Все затмевали воспоминания об оскорблении и плохом обращении с ним.
— Мои единственные очки! — жарко бормотал он. — Тридцать первое столетие!
Фигура, которая могла быть бабуином с розовым задом или толстяком в коричневом костюме, возникла из тумана и вежливо произнесла:
— Вам туда, сэр.
— Спасибо! — прорычал Колмер и пошел к лифту.
Обычно это было легко даже без очков — кабинет де Вика находился на верхнем этаже, и хотя бы один лифт стоял с открытой дверцей, ожидая, пока его вызовут снизу Но только не в этот раз. Все двери были закрыты.
Колмер отыскал самую удобную дверь и буквально воткнулся в нее носом, чтобы убедиться, что это не чей-нибудь кабинет, а также нащупать кнопку. Найдя ее, Колмер с десяток секунд разглядывал эту несчастную кнопку, чтобы убедиться, что это не сигнал пожарной тревоги, а затем ткнул в нее указательным пальцем. Это была действительно кнопка лифта, и на ней было написано «Вверх».
Секунду Колмер прождал, затем открылась дверь, и он шагнул внутрь.
И тогда внутри него прозвенел первый звоночек. Кабинет де Вика был на последнем этаже.
А на кнопке было написано: «Вверх».
Он взглянул на лифтера и увидел лишь расплывчатое синее пятно униформы с чем-то неопределенно светлым вверху. Волосы?
— Веттиго, миззер? — произнес лифтер приятным сопрано.
— Что вы сказали? — подозрительно спросил Колмер.
— Ах, — произнесло приятное сопрано, затем раздался сочный хлопок, словно лифтер (лифтерша?) надул пузырь жевательной резинки, а затем лопнул его.
— Вам куда, сэр? — спросила она (все же лифтерша!).
— Как это «куда»? — раздраженно передразнил ее Колмер. — А куда, к дьяволу, я могу направиться? Разумеется, вниз! Я хочу убраться из этого проклятого места, прежде чем...
— Простите, сэр. Этот вагон идет только вверх. Где вы хотите остановиться?
— Здесь! — рявкнул он. Этого просто не могло быть, только не из кабинета де Вика и не в этом здании. — Я хочу спуститься. Не пытайтесь делать из меня дурака и не мелите чепуху!
— Простите, сэр. Этот вагон идет только вверх. Где вы хотите остановиться?
Колмер уставился на нее, но ее лицо было всего лишь розовым пятном под светлым ореолом. Ему хотелось разглядеть ее получше — он почти был уверен, что все лифтеры, которых он видел в этом здании, были мужчинами. Но не мог же он уткнуться носом в эту странную блондинку, оправдываясь тем, что разбил очки. Или все-таки мог?
— Где вы хотите остановиться? — повторило приятное сопрано.
«Точно проклятый попугай, — со злостью подумал он. — Или как машина. Но что можно ожидать от здания, арендованного такими тварями, как де Вик?»
Он выбрал число наугад.
— На сто десятый, — рявкнул он. — И давайте, поехали!
Это должно поставить ее на место.
— Простите, сэр. Мы уже едем, но этот вагон идет только до девяносто девятого.
— Ага, — с отвращением сказал он. — Только до девяносто девятого.
И он должен согласиться с этой ерундой? Лифт, конечно же, никуда не ехал, в этом он был уверен! Он достаточно поездил в лифтах, чтобы знать это. И его известное описание свободного падения в «Марсианском хануке» было основано на ощущениях от поездки в лифте с последнего этажа высотного здания. Если лифт шел вниз, тяжесть увеличивалась, если же вниз — уменьшалась. «А почему же сейчас, — с любопытством подумал он, — я чувствую лишь тошноту? Возможно, куда-то лифт все же перемещается». Колмеру показалось, что ему немного трудно сохранять равновесие.
Он прислонился к стенке лифта и тупо уставился вперед. Над закрытой дверью мигали какие-то розовые и зеленые огоньки. «Ну, ладно, — подумал он, — они движутся. Пусть так. А поскольку единственное направление, куда лифт мог двигаться, это вниз, то скоро они окажутся на первом этаже, он выберется из этого проклятого здания и поедет в офисы Форестри, Брэсбита и Хэйка, с которыми у него была договоренность о встречах. Нужно попробовать издавать книги у кого-нибудь из них...»
«Однако, — тут же подумал Колмер, — де Вик не самый плохой вариант. У старика Брэсбита, например, были свои недостатки, помнится, он как-то потащил пять своих авторов в суд за то, что они нарушили какие-то пункты в договорах... и в целом, на издательство де Вика все же можно положиться, если хорошенько подумать. Они бы не стали спорить, если заручиться мнением экспертов».
Но вся трудность была в том, кого можно назвать экспертом по жизни в тридцать первом столетии? Колмер описал этот век, как жесткий и до предела автоматизированный. Редколлегия де Вика считала, что нравы к тому времени должны стать значительно мягче. Ну, почему бы и нет? Например, в девятнадцатой главе он может написать, что Комитет по Евгенике отменит закон, по которому кузены девятого колена не могут вступать в брак и...
— Пожалуйста, сэр. Девяносто девятый.
— О...
Колмер замигал. Дверь лифта была открыта, тошнота прекратилась.
— Спасибо, — сказал он, а затем, понуждаемый внезапным порывом, буквально ткнулся носом ей в лицо.
Она не дала ему пощечину.
Она даже не шагнула назад.
Она просто стояла и ждала.
Внезапно Колмер осознал две вещи, одна из которых была положительной, а потому очевидной, другая же отрицательной, а потому ее трудно было доказать.
Очевидная вещь состояла в том, что перед ним действительно была молодая особа... или кукла. Ее лицо было личиком куклы с яркими, немигающими голубыми глазами и розовыми, почти нечеловечески идеальными чертами лица.
С отрицательной было сложнее. Чего-то в ней не хватало. И лишь через несколько секунд Колмер понял, чего именно. Она не пахла.
Колмер не был бабником, но не был и полностью отстраненным от женщин. Кроме того, он читал журналы, а в них были щедро разбросаны рекламные объявления. Так что он знал, что ни одна американская девушка не покажется на людях живой или мертвой, не капнув духами за ушком, мазнув помадой по губам и не побрызгав волосы антистатиком, не говоря уж о дезодорантах, лаке на ногтях и обо всем прочем.
Но напоминающая куклу лифтерша вообще ничем не пахла.
— Мы прибыли, сэр, — повторила она в полудюйме от его носа. — Девяносто девятый.
Колмер вышел, слегка испуганный и еще более озадаченный. Она была хорошенькой, но какой-то пустой и назойливо повторяющейся. Он было подумал, не стоит ли что-нибудь еще спросить у нее, как в этот момент лифт внезапно уехал. Уехал сразу, хотя никто в него не вошел, и лифтерша не стала, как ее предшественники, болтать с продавцом сигаретного киоска...
Колмер попытался оглядеться. Не было ни лифта, ни сигаретного киоска, ни часов, всегда висящих в холле. Несмотря на свою близорукость, Колмер понял, что находится не в холле здания Пинкстоун, где располагалось издательство де Вика.
Насколько он мог понять, он вообще не находился ни в каком холле.
В воздухе висело слабое электрическое гудение и сильный запах озона. В обе стороны от него тянулись ярко освещенные коридоры и, хотя Колмер не мог рассмотреть детали, но видел, что, по крайней мере, часть освещения исходила от объектов, движущихся по коридорам.
Прищурив глаза, он недоверчиво вертел головой. «Это конец, — мрачно подумал он. — Если это какая-то уловка де Вика... Если Вик сговорился с лифтершей, его увезли в подвал здания, то... Но нет. Ничего подобного не может быть».
Колмер протянул руку, чтобы опереться о стену коридора, больше для моральной, нежели физической поддержки, и тут же отскочил. Стена была теплой, покалывала пальцы и, казалось, слегка вибрировала.
Колмер крепко зажмурился. Внезапно ему показалось, что близорукость не так уж плоха, что она обертывает его своего рода изоляцией, чтобы предохранить от опасности.
Но на сей раз это не помогло.
На этот раз, хотя Колмеру и не нравился окружающий мир, он хотел бы получше его рассмотреть.
Он открыл глаза, надавил указательными пальцами на уголки глаз и слегка растащил их в стороны. Вообще-то это слегка помогало: под давлением глазные яблоки слегка искажались, и это могло в какой-то мере заменить очки...
Или не могло? Колмер не мог ответить. Передвигающиеся расплывчатые нимбы света действительно стали более четкими, но были искажены, и он не мог признать в них...
Или не хотел?
Колмер опять помотал головой, чувствуя, что начинает дрожать от страха.
«Хорошо философам, — оцепенело подумал он, — рассуждать о неспособности отличить сон от реальности. Какой-то китайский философ не мог понять, кто он — мудрец или навозная муха». Но Колмер был не такой. Он знал, что это не сон. Окружающее было невероятным, но реальным. Вам не нужно щипать себя, чтобы понять, бодрствуете вы или спите. Вы это просто знаете. Но когда вы перестаете это знать, то вы...
«Сошли с ума», — жестко закончил он.
Тут же ему захотелось выкинуть эту мысль из головы, но это оказалось не так легко. Если он сумасшедший, то с этим уже ничего не поделать. Может, он пьян? Нет, он не пил... этот скунс де Вик не стал бы тогда с ним встречаться.
Может, его загипнотизировали? Нет, это тоже было невероятным. Он не видел никого, кроме де Вика, а де Вик точно уж не был гипнотизером.
Оставалась гипотеза безумия.
«Ну что ж, — уныло подумал Колмер, мужественно проворачивая в голове эту мысль, — большинство писателей, так или иначе, чокнутые, иначе бы они никогда не стали писать, а занялись, к примеру, продажей недвижимости, где можно заработать гораздо больше денег. Или стали редакторами. К примеру, де Вик давно приставал к нему с предложением возглавить в издательстве отдел научной фантастики. И Колмер давно усвоил у таких титанов, как Эйнштейн и Шерлок Холмс, что каким бы невероятным ни казалось объяснение, но, если оно остается единственно возможным, это и есть истина.
Вот именно, если...
Колмер с горечью рассмеялся. Глупо так думать, но оставалась еще одна возможность.
Предположим, например, что одна из историй, которыми он зарабатывал на жизнь, воплотилась наяву?
Это было забавно. Более чем забавно — это было просто смешно. «Но, предположим, — думал он, продолжая растягивать уголки глаз в тщетной попытке разглядеть окружающее, — что действительно существуют такие штуки, как слабые места в сети паравремени. Чем бы это ни было».
Он не раз использовал это в своих произведениях, чтобы догадаться, что это могли быть некие врата из знакомого ему мира атомных бомб и телерекламы — в другие миры. В параллельные миры четырехмерного пространства.
Предположим, что это так и есть. Предположим, что лифт как— то перенес его в такой мир или на другую планету.
В уголках рта у Колмера появился странный привкус. Он продолжал вертеть головой, и всюду, куда смотрел, стены пытали яркими огнями. Где-то вверху был потолок, который тоже светился. Свет был различных оттенков, но глаза Колмера не могли различить деталей. Огни местами двигались.
«Что это может быть? — подумал он. — Фабрика?»
И внезапно он понял. «Люди, — пронеслось в голове. — Просто идущие люди. Но их одежда светилась, как и стены, и они казались движущимися каплями света».
Колмер глубоко вздохнул и направился к ним.
Светящиеся капли двигались в различных направлениях. Колмер выбрал пару лавандовых, направляющихся прямо к нему, но они внезапно исчезли. Нырнули в дверной проем? Колмер не знал. Разочарованный, он резко остановился.
И тут же появилось и поплыло к нему бледно-синее свечение. Когда оно находилось уже в дюжине футов, Колмер разглядел, что оно по размерам и форме приблизительно похоже на человека. Колмер откашлялся и преградил ему путь.